Ему предлагают открытый бой – на полном контакте. Значит, будет кровь, синяки, возможны переломы, и хорошо, если только рёбер... Но только не у него, он это знал, и потому просто не думал об этом. Знал – и всё. Потому что синяки, и кровь, и переломы – всё это было в прошлом, раз и навсегда в прошлом. То был этап, ступенька, опершись на которую, он смог, сумел сделать выводы и принять меры. Болевой импульс оказался настолько сильным, что вызвал к жизни импульс творческий. И всё его прежнее увлечение, опыт, все знания, которые он по крупицам собирал годы, вдруг сами по себе, спонтанно оформились в один-единственный вывод, одну систему. Он сперва даже подумал, что это – бред уставшего от боли мозга. Но по мере того, как раны заживали и боль стихала, система почему-то крепла, утверждалась. Причем процесс шел сам собой. Он ничего не обдумывал, не анализировал, просто мозг САМ работал, "упаковывая" весь прошлый опыт, все приемы, тренировки, поиски и находки.
Суть системы оказалась до предела простой (не признак ли ее гениальности?): не надо поз, не надо стоек, махов руками, жутких криков "ки-ай!" – всего этого камуфляжа, призванного "запугать" противника. Запугать они могли разве что полного лоха, либо какого-нибудь очкарика, которому были до фени любые боевые искусства. Нет! Вся работа переносилась внутрь, в мозг, где со страшной скоростью анализировалось поведение противника и, соответственно, обыгрывались его, противника, возможности, его уровень, класс. Титулы не играли никакой роли: черный пояс, желтый, коричневый... В конце концов "пояс" можно и купить... Опыт же, а тем более талант – не купишь никогда, ни за какие "зеленые".
Всё, что требовалось в начале любого боя, это расслабленно наблюдать за противником. Риск пропустить удар? Пока противник не знает тебя, он осторожен в своих атаках, чтобы случайно не нарваться на встречный твой блок, захват, удар, подсечку... Это объяснимо. Он же не знает твоих возможностей. Поэтому первые его удары нейтрализовать несложно. Но железное правило системы: не блокировать, а уходить от них! Пусть противник молотит воздух! Это его, как правило, раздражает, он начинает нервничать, и потихоньку раскрывает свой потенциал, свои секреты и наработки. И тут только наблюдай, лови информацию и анализируй! Причем мозг делает это самостоятельно, автоматом. Важно лишь не принимать никаких "стоек": держаться расслабленно, непрофессионально, "валять Ваньку", делая вид, что ты полный профан в боевых искусствах. Нечто похожее предлагает китайская система боя "пьяница": последователи этой системы в процессе поединка изображают из себя нетрезвого человека, движения которого "расхристанны", голова, руки и ноги болтаются "бессистемно", сам боец "едва держится на ногах". И если ты дилетант, и не знаешь о существовании этой системы, и убежден, что уж с пьяным-то справишься одной левой, то и бдительность твоя, соответственно, снижает планку. И уж тогда берегись! Особенно, если нарвешься на мастера. Потому что не в состоянии будешь понять, откуда вдруг на тебя сыплется такой мощный град точных, целевых, строго фиксированных ударов? Неужели от этого алкоголика?
Так что вот: держись "Ванечкой", неумехой – и получишь преимущество. Оно, как правило, усыпляет противника, который давно приучен к "бою с мастером". А тут... получается, что перед ним – чистый лох, дилетант, валенок, которого завалить можно одним движением мизинца левой ноги. И он, противник, начинает со своих простейших, но отработанных до предела приемов – тех, которые, казалось бы, не должны давать промашки. И когда эти базовые, аб-солютно надежные приемы встречают воздух вместо плоти, следом идут досада и раздражение, и подключаются уже более изощренные приемы, с тайной "изюминкой". Но, увы – и они тоже встречают воздух...
А ты лишь наблюдаешь, у тебя работают не руки и не ноги – мозг! Он всё, что нужно, замечает и делает нужные выводы, и посылает мышцам твоим нужные сигналы. И мышцы передвигают твое тело ровно на столько, чтоб очередной удар просвистел мимо, в сантиметре от твоего лица, конечности, паха...
А противник уже свирепеет! И в ход идут его коронные удары, захваты и подсечки. Но – тщетно! И поздно. Потому что твой мозг уже стал хозяином положения, он управляет твоими мышцами точь-в-точь соответственно тому, что успевает отметить в движениях противника. Ни единого лишнего сантиметра при перемещении! И ты ощущаешь восторг от послушности твоего тела импульсам твоего же мозга. Годы тренировок, размышлений, поисков, годы терний - всё это, сплетенное в тугой клубок, работает в едином, неуязвимом для всего постороннего ритме!
Такой бой, наверное, со стороны должен походить на странный танец бабочки, которую пытается поймать рука человека: реакция бабочки на порядок выше реакции человеческой руки, ловящей, вопреки стараниям, один лишь воздух...
Вот такой получалась "система". Пока что - чистая теория. Оставалось лишь дождаться момента, когда заживут все раны и вновь проявится желание выйти на татами.
* * *
Он начал опробовать систему в первый же день, едва появился в спортзале спустя месяц после больничной койки.
Те два жлоба, охранники из частной фирмы, стараниями которых он, собственно, и "освоил" больничную койку, деланно удивились:
- Опа! Глянь, Рома, кого мы видим!
- Хар-ро-ош! Доходяга, а всё туда же. Ну что, Кирюха, неужто оклемался?- – зло и нахально осклабился Роман, здоровенный бугай, тупой и безжалостный. Таким он, видно, и шел по жизни, поскольку ТАК для него было проще.
Кирилл промолчал. Встал в шеренгу для разминки. Полчаса на упражнения для разогрева: растяжки, махи, приведение суставов в рабочий режим. Затем – повторение "ката", хрестоматийных упражнений в бу-до. Он, конечно, многое подзабыл, хотя мысленно там, в больнице, ежедневно прокатывал практически весь тренинг, и особенно каты. Естественно, стараясь всё это увязывать со своей новой "системой". Интересно, сможет она "работать"? Или это всё же чистой воды идеализм?
Группа закончила отработку канонических ударов на мешке, на стене, на напарнике. Подошло время "коллективного" спарринга: противника выбираешь себе сам, на три минуты; затем меняешь. То бишь – меняются напарниками все. Кирилл выбрал Колю Шлыкова, своего одногодка, с кем был на дружеской ноге. Коля даже навещал его несколько раз в больнице, и вообще был парнем добрым, покладистым. В рукопашный пришел как-то спонтанно, скорее чтобы хоть чуть-чуть подправить свое хиловатое телосложение. За год с небольшим окреп, кой-чему научился, почувствовал себя увереннее. Спарринги с ним обычно походили на вежливый обмен комплиментами. Но что поделаешь! В парне начисто отсутствовал ген агрессии!
- Ну что, Кирюш? Как самочувствие? Не тяжело будет? – участливо спросил напарник Кирилла.
- Всё нормально, Коля, - ответил он. – Всё нормально. За меня не переживай.
Спарринг (кумитэ) с Николаем действительно оказался легкой прогулкой, но "система" уже могла начинать свой первый прикид. Кажется, у нее все-таки был шанс пройти мониторинг. Кирилл внутренне настроился, отключил эмоции, включил внимание. Коля продемонстрировал несколько условных, несильных ударов – все они прошли мимо. Подсечки – то же самое. И напарник, слегка озадаченный, остановился:
- Кирилл! Ты какой-то... не такой. Снаружи кажется, будто потерял форму: ни стойки, ни ударов... А достать тебя не могу!
- Всё хорошо, Коль! Всё идет, как надо, - ответил он и улыбнулся: первый скромный, никому, кроме него не заметный успех его "системы"! Хотя Коля Шлыков, конечно, не показатель: опыт у парня не тот. Нужен бы... мастер, что ли. Впрочем, мастер-то как раз может и переиграть его. До "мастера" еще нужны этапы и этапы. Только не торопиться! Поспешность дает иллюзию, а иллюзия – прямой путь к провалу.
Три минуты прошло, смена партнера. Была мысль: встать против Романа? Или хоть этого, дружка его... козла чертова, шестерки! Но Кирилл остановил себя: "Нет! Рано. Не раньше чем через неделю. Пусть думают, что я их боюсь".
В течение недели, а затем и второй, он усиленно искал изъяны в своей системе. Кое-что пришлось подкорректировать, в частности: абсолютные уходы от ударов были невозможны, хотя бы уж потому, что бой бывает на дальней, на средней и на ближней дистанциях. "Дальний" бой – тут система срабатывала четко: практически все дальние удары и подсечки противника удавалось "пустить на воздух". Средняя дистанция такого простора уже не обеспечивала. Здесь приходилось нередко применять блоки и захваты, поскольку уклоняться от некоторых "средних" ударов было менее "экономично", чем останавливать, блокировать их. Здесь прекрасно работали некоторые принципы айкидо: перехватывать энергию удара либо движения противника и переадресовывать, скажем, удар самому "автору", либо заставить его двигаться не туда, куда хотелось ему, противнику, а куда нужно было Кириллу. Спарринги на средних дистанциях позволили ему дополнить "систему" – она стала сложнее, богаче и даже чем-то привлекательнее.
Ближний бой поставил перед ним самые сложные задачи: увернуться "вчистую" от ближнего удара – это был, в общем-то, стопроцентный нонсенс. Ближний бой – царство блоков и захватов. Именно в ближнем система могла дать серьезные сбои. Тут было над чем подумать. Согласиться с тем, чтоб пропускать удары в "ближнем" он, естественно, не мог – система при таком раскладе теряла смысл. Значит, надо было искать решение, которое обеспечивало бы основной статус системы – неуязвимость его, Кирилла, для атак противника. Можно было, конечно, просто игнорировать "ближний", уходить от коротких контактов с противником. Видимо, так и надлежало поступать по преимуществу, но резкие, неожиданные сближения, которые имели своих приверженцев, в этом случае открывали слишком явную брешь в системе: система должна работать во всех случаях, иначе это не "система", а профанация.
Пришлось поломать голову, ища возможные варианты неуязвимости в случае жесткого ближнего контакта. Конечно, это должна быть опережающая блокировка: когда ты связан в скорости и перемещениях, а на тебя прёт, допустим, прямой удар (гьяку-дзуки) правой, либо левой, либо короткий и мощный эмпи-учи локтем – какой там может быть "уход"?! Не успеваешь при любом раскладе. Только блок! Останавливающий, либо смещающий направления удара. Но принцип "неуязвимости" в любом случае оставался незыблемым: работа мозга на опережение, упреждение действий противника. В частности, любые действия противника в "ближнем" необходимо было просчитывать и нейтрализовывать уже в самом начале, а не в конце удара ли, толчка или подсечки. В этом заключалась вся сложность. Скорость работы мозга должна быть непостижимо большой! И качественно иной: нужно было "читать мысли" противника, нужно было "стать им", во всяком случае – "войти с ним в резонанс", как того требовали принципы кэмпо.
И Кирилл на протяжение двух месяцев упорно искал алгоритмы будущего поведения в своей системе "неуязвимый". Спарринги, спарринги и снова спарринги... Он непрерывно наблюдал за действиями своих партнеров, стараясь просчитывать, упреждать каждое их движение, а главное – угадывать намерение. Дома, после тренировок, часами просиживал с карандашом над листами бумаги, вычерчивая схемы передвижений и приемов и стараясь классифицировать уже знакомое в еще более компактную схему. И к концу второго месяца вдруг почувствовал: стало получаться! Долгие поиски вдруг сами собой, едва ли не в одночасье разрешились четкой, универсальной системой поведения на татами, вне зависимости от того, какого вида бой развивался: дальний либо ближний. "Система" как будто бы приобрела качество "самонастройки": в начале боя Кирилл, чуть помедлив и понаблюдав за противником, неожиданно и незаметно для партнера входил с ним в резонанс – и тут оно начиналось! Руки, ноги, бедра, торс – всё вдруг начинало работать в четком взаимодействии, и управлял передвижениями, естественно, мозг, но как-то странно управлял: не столько визуально, сколько подсознательно. Так что Кириллу буквально НИЧЕГО не надо было делать – всё шло на "автопилоте". И в один из дней Кирилл даже испытал ощутимое чувство восторга от послушности и одновременно неуязвимости своего тела для атак противника.
Ощущение триумфа было настолько явным, что Кирилл, неожиданно для себя остановив очередной "бой", широко улыбнулся, отвесил противнику традиционный поклон и вдруг совершенно "нетрадиционно" подскочил, рубанул кулаком воздух и рявкнул:
- Йез!! Получилось!!
Коллеги по секции недоуменно уставились на него, а Роман даже крутанул пальцем у виска, кивнув на Кирилла своему приятелю. Кирилл заметил жест, но не отреагировал, потому что знал то, чего не мог знать Роман: момент расплаты был уже близок. Скорее всего, расплата должна была начаться на следующей тренировке, а продолжиться, вероятнее всего, уже за пределами спортзала, после тренировки. Как именно это произойдет, Кирилл в точности не знал, но ему было достаточно ощущения уверенности: всё пройдет именно ТАК, как захочет ОН сам.
* * *
А расквитываться было за что. Кирилл невольно вспомнил тот день, с полгода назад.
Роман, охранник одной из городских фирм, здоровенный жлоб с кликухой "Кинг-Конг", наглый, не знающий ни в чем сомнения, почему-то сразу невзлюбил Кирилла, едва тот появился у них на секции. Кирилл не особенно-то и реагировал: нельзя "нравиться всем", даже если откровенно желаешь этого. Так не бывает, потому что сколько людей, столько и миров, и примирить миры между собой не всегда бывает возможно.
Кирилл, наряду с остальными, продолжал осваивать премудрости рукопашного боя, и как-то раз при одном из упражнений оказался в паре с Романом: необходимо было, находясь в боковой стойке, постараться одной левой сбить противника с равновесия. Всего-то и дел! Игра есть игра, хотя и сугубо мужская. Подлость в ней не предусмотрена, хотя жёсткость вполне допускалась.
Блокируя руку Романа и одновременно орудуя левой, Кирилл не заметил очередную брешь в своей обороне, и неожиданно задохнулся от хлесткого удара в область сердца. В глазах чуть помутнело, дыхание сбилось. Кирилл согнулся, потом медленно выпрямился:
- Роман, ты чего? Зачем же... так? – спросил он, не в силах подавить гримасу боли.
- А ты защищайся! – с вызовом ответил сытый, довольный собою боров.
Что было ему возразить? Формально он, боров, был прав. Но как-то... не вязался неожиданный всплеск агрессии Кинг-Конга с принципами секции: обычно коллеги старались щадить друг друга. А как без этого! Врагов тут нет. К тому же каждый учится. И вдруг – столь явная неприязнь.
Кирилл отошел к стене. Надо было отдышаться и справиться с болью. Тренировка для него в тот раз считай что была сорвана.
Оклемался он лишь неделю спустя: боль в области сердца отпустила, кровоподтек слегка рассосался, и рёбра, похоже, остались целы.
Он подошел к Роману, решил разобраться:
- Рома, можно тебя на минутку.
- Чё надо, хлюпик?! – грубо оборвал его Кинг-Конг.
Кирилл проглотил вызов, поскольку решил все-таки выяснить всё до конца.
- Ром, ты не собачься, я просто поговорить хочу.
- Хули мне с тобой говорить?! – не унимался Конг.
Кирилл обозлился:
- Слушай, ты! Я к тебе по-человечески, а из тебя дерьмо прёт.
- Вали отсюда, студент! – вызверился вдруг Роман. – А за дерьмо ответишь, сегодня же!
В очередной спарринг Роман специально подошел к Кириллу. Глядел угрюмо и с кривой улыбочкой: дескать, сейчас я тебе покажу "спарринг"! Но Кирилл внутренне был уже готов, и страха перед Конгом не испытывал.
Едва прозвучала команда "Начали!", Роман попер на Кирилла, словно танк. И это был его просчет: на одном из движений Роман подставился, и Кирилл тотчас ткнул его средней фалангой в область соска. Гримаса боли исказила и без того злобную физиономию Романа, но это было еще не всё! Едва он сбил дыхание, как тотчас получил второй болевой щелчок, на сей раз ребром ладони по прямой мышце бедра.
- Блля-а-а-адь! Св-волочь!! – завопил Кинг-Конг. – Да я тебя ур-рою!
Он бестолково приплясывал на одной ноге, пытаясь освободиться от нежданной, унизительной для его статуса боли. Кирилл спокойно посмотрел на "танец" партнера, и тоном, похожим на прежний, недельной давности тон Романа, сказал:
- А ты защищайся, Рома! За-щи-щай-ся!
Тренер остановил занятие, решив "прочистить мозги драчунам":
- Вот что я вам скажу, хлопцы. Если кто пришел сюда сводить счеты – милости прошу во-он туда (он показал рукой на дверь), и больше здесь не появляться. Кому интересны принципы кунг-фу, может остаться. Остальных не держу.
"Принципы кунг-фу", видимо, пересилили все остальные соображения – к дверям никто, включая Кинг-Конга, не пошел. Но зона "разборки", как оказалось, все же перекочевала из спортзала за дверь. Едва закончилась тренировка, и Кирилл, приняв душ, оделся и вышел наружу, как вскоре получил удар по голове... Били его двое: Роман (естественно!) и его дружок, тоже из охранников. Били хорошо, профессионально... Напоследок сказали в ухо, чтоб не вздумал катать на них телегу в милицию – совсем убьют!
Лицо Кирилла было совершенно разбито, в груди что-то надсадно болело – дышать было неимоверно трудно. Идти он тоже не смог. Его нашли школьники, вызвали "Скорую". Результат: два сломанных ребра, сильный ушиб печени и мошонки и, разумеется, многочисленные травмы в области лица и шеи.
Заявление в милицию он писать не стал – сказал, что напали какие-то пьяные мужики. Два месяца его продержали в больнице. Ничего, всё что могло – срослось. И тренировки решил продолжать. Да еще, пока лежал, "систему" свою придумал! Так что не зря время пролетело.
Похоже, всё действительно пошло так, как он и рассчитывал. На следующей тренировке, при очередном спарринге-кумите перед Кириллом молча возник Роман. Уставился на него своим тяжелым, тупым взглядом ("глазки" противника почему-то показались Кириллу свинячьими, и он невольно улыбнулся).
- Чё лыбишься, доходяга? – рыкнул в ответ Кинг Конг. - Ссышь?
Кирилл, скользнув взглядом по злобной маске Романа, промолчал и улыбнулся во второй раз – он понял, что час расплаты настал.
- Ну, с-сука, - прошипел Роман. - Щас ты у меня доулыбаешься!
Прошла команда "Начали!", и Конг ринулся в атаку. Но, помня прошлые свои ошибки, он был на сей раз осторожен: одно дело – изметелить Кирилла вдвоем, предварительно шмякнув его по башке, и совсем другое – одолеть парня, когда тот готов противостоять натиску. Роман, при всей своей тупости, понимал разницу, поскольку был уже научен самим же Кириллом.
Он начал с разведки, и явно готовил почву для мощного, коронного своего прямого ой-дзуки правой с шагом. Кирилл не стал его разочаровывать, и очень даже натурально "подставился". Правая Кинг-Конга моментально "выстрелила", уверенная, что через доли секунды хлестко упрется в корпус "хлюпика", после чего этот корпус неминуемо должен был рухнуть. Увы, за еще меньшую долю секунды до встречи тело Кирилла непостижимым образом куда-то исчезло, растворилось, и Роман неожиданно чуть было не рухнул сам, всей тяжестью своего "кинг-конгового" тела. Вот был бы позор-то!
Но Конг устоял и, едва сдерживая досаду, кинулся "ловить" маячившую перед ним улыбку Кирилла: хоть как-нибудь, хоть пальцем – но достать подлюгу! Увы, легкость, с которой Кирилл уходил от его ударов, поражала и, естественно, злила Романа. Две минуты спарринга из трех пронеслись для Конга в пустом размахивании конечностями, и это походило на полное фиаско его годами отработанных ударов. На третьей минуте досада Конга выплеснулась в злобном выкрике:
- Да... ё- же ж твою мать!!
Несколько ребят удивленно уставились на сражавшихся коллег, но никто так ничего и не понял.
Отмахав столь же бестолково третью минуту кумитэ, Роман после команды "стоп", тяжело дыша, прошипел:
- Ла-адно, засранец! Видно, плохо мы тебя с Васюком отмолотили – живой еще! Скоро мы это дело поправим. Ты мне ответишь за свою бл-----ю улыбку!! – и Конг отчалил менять себе партнера.
Конечно, такой лох, каким был Роман, не мог долго вынашивать планы мести. Развязка должна была начаться вскоре после тренировки.
* * *
"Господи! Ну до чего ж примитивна психология у этих тупорылых охранничков!" - невольно подумал Кирилл, когда двадцать минут спустя после тренировки уловил в парке, за кустами, какое-то шевеление. Ну конечно же, они оба, всё те же, притаились, чтобы, пропустив его, хряпнуть, как и в прошлый раз, сзади по голове и начать метелить ногами. И будь у них в руках деревянные биты – пустили бы их в ход не задумываясь, подчиняясь своей слепой ярости. Такова мораль у недоносков, привыкших всё в жизни брать силой.
Что ж, Кирилл был полностью готов, и к моменту, когда он расслабленно подошел к тем кустам, откуда его должны были шандарахнуть по голове, его "система неуязвимости" была уже, что называется, в режиме.
Он шел, беззаботно насвистывая "Камаринского", и лишь доли секунды отделяли его от момента неожиданного рывка вперед, рывка, который позволил уйти от удара. Нет, битой они воспользоваться не могли, потому что таковой у них не было, но доской, сволочи, не побрезговали. И вот эта доска неожиданно для них просвистела мимо головы Кирилла. И державший доску Василек, Ромкина шестерка, так и вывалился из кустов вместе со своим "орудием". А Кирилл, уже спокойно стоявший напротив, подождал, когда завалившийся Василек вскочит на ноги и замахнется доской уже во второй раз. И на замахе точным и мощным ударом в пах Кирилл надолго завалил "шестерку".
В ту же секунду из кустов шумно выломился Роман:
- Ну что, сучара! Повезло тебе? Промахнулся Василёк? Ничё! Я-то уж не промахнусь. – И он крутанул перед собой метровым образком цепи.
Увидав цепь, Кирилл понял, что Конг заранее запасся ею специально для него – значит, всё спланировал, и бить собирался именно цепью. Законченный мерзавец!
Кирилл покачал головой и снова улыбнулся тою же улыбкой, которая так выводила из себя Романа:
- Э-э-э, Рома... А ведь ты бздишь, раз цепочку с собой прихватил. Ну скажи, разве ты мужик? Трус ты, а не мужик. Впрочем, мне наплевать: можешь размахивать своей цепочкой, пока в штаны не насрешь, но то, что тебе полагается, ты от меня все равно получишь.
- Св-в-волочь!! – взвыл Роман, и цепь свистнула в воздухе.
- О, да ты и в самом деле трус, - снова повторил Кирилл. – Но все же я хочу тебе предложить: хочешь хоть немного оставаться мужиком – бросай цепочку и попробуй идти на меня без нее. Что, слабО?
Кинг Конг, отшвырнув цепь, рявкнул:
- Плевать мне на "цыпочку" – я тебя без нее сделаю!
- Вот это по-мужски, вот за это – молодец, - хмыкнул Кирилл. – Уже не безнадёжен. Но, Рома, повторяю: за прошлую твою подлость ответить тебе все равно придется.
Роман, рыча, ринулся на Кирилла, но руки и ноги его, как и полчаса назад, на тренировке, бестолково замолотили воздух: "достать" Кирилла он не смог. Даже резкие скачкИ для перехода в ближний бой ни к чему не привели – Кирилл уходил и оставался совершенно неуязвимым.
- Я ж тебя, с-с-с-суку, все равно когда-нибудь ур-рою! – шипел Роман.
Кирилл же, спокойно "порхая" вокруг одуревшего от злости противника, похоже, забавлялся его бессилием: гора, мощь которой бесполезна и неопасна, всегда забавляет.
- Ничё-ничё-о-о, - продолжал изредка бухтеть Роман. – Вот Васёк оклемается, мы тебя вдвоем сделаем! Это уж как пить дать!
Кирилл, легко уйдя от очередного маваши-гери пяткой и последующей серии из тэтцуи-учи основанием левого кулака Кинг-Конга и двойного ой-дзуки правой-левой (все удары ушли в воздух), усмехнулся и откомментировал:
- Рома, не трать зря энергию. Да и Василёк тебе не поможет – я его надолго услал, потому что хорошо запомнил, как он обрабатывал меня ногами в тот раз, когда вы вдвоем... на одного. Два моих ребра – это его работа. Так что он получил своё, всё – по счету. А поскольку кобель он видный, то думаю, яйца у него вскоре новые вырастут. Ничего, жить будет, даже если без яиц. А вот меня запомнит, как запомнил его я.
Неожиданно Кинг-Конг прекратил свои потуги "достать" Кирилла:
- Ладно, хрен с тобой, поживи еще чуть-чуть. Мне остоп----ло за тобой гоняться, - и Конг опустил обе руки: мировая-не-мировая, но, мол, конец битве, баста!
Но Кирилл знал эту уловку, к которой нередко прибегают уголовники и такие вот тупые отморозки, вроде Романа: сделать вид, что разборке конец, и когда противник расслабится – неожиданно врезать ему, желательно в самое уязвимое место.
Кинг-Конг отвернулся и даже махнул рукой – ну тебя, мол, в болото. Но Кирилл понял: сейчас последует удар, скорее всего даже серия ударов – для надежности. Так и случилось.
Увидав боковым зрением, что Кирилл "ослаб" и тоже опустил руки, Конг резко развернулся, одновременно посылая для удара ребро правой ладони – просвистело в миллиметре от горла "опешившего" Кирилла. Моментально, на том же развороте пошла левая нога Конга – подсечка "железная метла" (вроде бы даже сумел зацепить ногу Кирилла, но вскользь – тот успел приподнять голень). И сейчас, Кирилл точно знал, последует излюбленный, "коронный" двойной дзуки левой-правой - в корпус и в голову, в результате которых Кирилл стопроцентно должен был быть повержен, с раздробленной челюстью, плюясь кровью и зубами.
От левого Кирилл, ладно, успел уклониться влево (это для НЕГО, Кирюхи, "влево", а для Романа – как раз-таки "вправо"!, подставляясь под последний Кинг-Конгов удар. И от этого последнего, правого в голову – уйти Кирюха просто не мог! Этот прямой правой должен был стать для Романа долгожданной точкой в разборке!
Кинг-Конг не учел только одного: вся его серия, замешанная на подлости "неожиданности", была уже просчитана Кириллом, и перед завершающим "прямым правой в голову" его, Кирилла, голова оказалась как раз напротив ствола мощной парковой березы, и ушел он от прямого-правой не в сторону, а вниз, легким нырком. И вся звериная сила завершающего удара Кинг-Конга пришлась не в лицо Кирилла, а в ствол могучей березки...
Кирилл ни разу в жизни не слышал подобного воя, каким разразился сломавший себе сразу все пальцы Роман.
Вероятно, это было уже надолго, если не навсегда. Читать мораль Роману СЕЙЧАС было бесполезно - он ничего не воспринимал, кроме адской боли в сломанных фалангах.
Кирилл медленно достал мобильник, позвонил в "Скорую", назвал место, где находятся пострадавшие, и молча удалился. И лишь три минуты спустя всплыла в голове фраза, которую он собирался в конце разборки сказать Конгу: "Заметь, Рома: в отличие от тебя, я тебя даже пальцем не тронул!".
Но эти слова были уже никому не нужны.
6.08 – 18.09.2005
Таллинн