"Как это трудно и легко - убить,
и как это легко и не легко - не убить."
(Перевал)
Это случилось на Колыме, в отрогах хребта Черского. Осень вступила в свои права. Кое-где в горах выпал небольшой снег. В низинах же на солнце было тепло и прохладно. Все располагало к хорошей охоте.
Еще с вечера мы снарядили джип всем необходимым. Олег, товарищ с которым мы частенько ездили на охоту, взял видавший виды армейский карабин СКС. Сын взял снайперскую винтовку СВД с переменной спортивной оптикой с 3 до 9 крат, с которой он уже не раз охотился. Удобства такой оптики двойные, во первых при стрельбе, а во вторых не надо носить бинокль.
Себе же взял ИЖ-94, комбинированное ружье, где наряду с винтовочным стволом, второй ствол гладкий, 12 калибра - абсолютно надежное промысловое ружьё. Одним словом, как говорят охотники, упакованы мы были по полной программе.
Выехали рано, отъехав от города Сусумана километров сорок по трассе и километров 15-20 по полному бездорожью, уперлись в речку. В это время года, в этом месте мы ее легко переезжали. Очевидно, где - то в верховьях, размыло плотину старательских полигонов. Вода шла мутная. Решено было забраться на сопку и оттуда осмотреть предгорья хребта и окрестности озера Вилор. Через пару часов бодрого штурма налегке, только с биноклями, поскольку оружие осталось с сыном в машине, мы с Олегом были на верху сопки.
Как и предполагалось, с нее открывался великолепный вид и на предгорье и на озеро Вилор. Немного отдышавшись, угостившись крупной брусникой, мы хорошенько устроились и стали осматривать склоны гор. В этот день нам определенно везло. Буквально напротив, на левой стороне озера, среди крупных, но редких валунов на солнышке грелось стадо баранов.
Быстро спустились. Одели на колеса грунтозацепы и стали штурмовать речку. Буквально на выезде, когда оставалось метров пять, с заднего правого колеса слетел грунтозацеп и расклинил задний мост. Джип встал. Олег переправился на другой берег и ушел в горы, а мы с сыном остались вытаскивать машину.
Размотали с лебедки трос и часов за пять, промокнув с ног до головы вытянули и отремонтировали машину. Потом развели костер и стали ждать Олега. Он пришел по темноте, в третьем часу ночи. И пока пил чай, сушил портянки и ел, рассказал следующее.
Пока дошел до места начало темнеть. Баранов на том месте и ни где рядом он не обнаружил. Стал спускаться и здесь метрах в 300 на заснеженной поляне, уже в сумерках заметил темное двигающееся пятно. Медведь, сразу определил Олег и довольно крупный. Медведь шел к нему. Олег присел, взял по стволу центр фигуры и выстрелил. Медведь остановился, потом завалился на бок, вскочил и побежал прыжками вверх. До пригорка и на самом пригорке было сделано еще три выстрела.
При этом на пригорке, хотя и было уже достаточно темно Олегу показалось, что медведь завалился. Решено было спать до утра, а утром подъехать насколько возможно, подняться по склону и добить зверя если получится.
За 45 лет, что прожил на Колыме к тому времени и на охоте особенно возле наледей, да и просто в дороге с медведем сталкивался достаточно часто.
Особенно часто это происходило по Хандыгской трассе, где приходилось работать. Но стрелять его рука не поднималась хотя оружие всегда было с собой. Существует поверье – если съел медвежатины то и сам становишься им. Это как у Поля Брега – мы то, что мы едим.
Как то раз работая возле поселка, Теплый ключ, столкнулись с медведем, который нас буквально затерроризировал. Ночью наши лайки с визгом влетали по узкой железной лесенке в вагончик и прятались под нары, а мы сидели на ружьях. До буровой стало опасно ходить.
Съездили в райцентр поселок Хандыгу, в местное охотобществ. На следующий день приехал охотник. Как выяснилось полковник милиции из местных. Переговорил с нами и ушел в лес. Вечером вернулся. Сказал, что построил ловушку с петлей на конце которой привязал бревнышко и уехал в поселок. Приезжал каждый день проверял ловушку. Дня через три или четыре, сейчас точно не помню, пришел из тайги и сказал, что медведь больше беспокоить не будет.
Доводилось мне видеть много ловушек на медведя, но везде петля привязывалась к дереву, поэтому если зверь попадался шеей, шло удушение. Тогда и мясо и шкура пропадали, брали только желчь. Добывать медведя с небольшим бревнышком на конце петли, суть которой загнать медведя в густую чащу, охотников не много.
Здесь был другой случай. Следующий день выдался пасмурный, благо без снега. В горах дул пронзительный с морозцем ветер. Небо было затянуто густой серой пеленой. До места не доехали километра три. Оставили машину и, стали разыскивать заснеженную поляну со следами. Часа через три нашли. На поляне, где, судя, по следам в медведя Олег выстрелил первый раз, крови мы нашли буквально несколько капель. Дальше по следу на пригорке, на траве и на заснежинах, крови было побольше. След потянул вдоль берега за небольшой уступ. Но когда мы его обогнули, перед нами встала стена сплошного стланика. Мы обошли заросли, которые со всех сторон окружал снег, а одна заканчивалась обрывом над озером.
След из стланика не выходил. Зверь сидел в кустарнике. Не знаю что меня толкнуло, возможно азарт, возможно какая-то незавершенность дела. Может жалость к зверю, может безрассудность. Одним словом Олега с сыном попросил отойти от кустов и приготовить ружья, а сам полез в чащу.
Расчет был прост. При встрече выстрелить из двух стволов - дуплетом. Но если в начале кусты еще просматривались и кое-где на снегу, можно было даже увидеть след, то дальше кусты сплелись настолько, что через них стало невозможно продвигаться. Когда же буквально в трех метрах от меня шевельнулись кусты и послышался рык, я понял, что из охотника я превратился в добычу. Леденящий страх, сковывающий ужас - вот те ощущения, которые были присущи тем минутам. До обрыва очевидно добрался быстро, да и прыгнул как потом выяснилось метров с 3 - 4, на камни вдоль берега, не раздумывая. Приземлился достаточно удачно, если не считать ушибленной и вывихнутой руки и ссадин на лице.
Но ничего, встал. Подошел к озеру. Помылся. Осмотрел оружие. И берегом, а затем верхом вернулся к сыну и Олегу. Подошел и рассказал, все как было. Посмеялись и уже в сумерках вернулись к машине. Хорошо помню, что сильно замерз и еще долго не мог согреться, даже в машине.
Не смогли мы взять медведя и по первому снегу. Так как снега выпало сразу много, и пробиться до тех мест стало невозможно. В феврале пришлось побывать в тех местах у старателей. Они рассказали, что на дальнем стане побывал "шатун".
В июне, когда подтаял снег, я легко нашел того медведя по воронам, которые нашли его гораздо раньше. Пуля судя по костям раздробила ему бедро.
Медведь подранок, по таежному "шатун", погибает от гангрены конечностей так как лапы не защищены и гниют от когтей. Поэтому иллюзий при встрече с шатуном быть не должно. Те чувства, которые он испытывает к людям, передать не сможет никто.