Он не приехал ни в понедельник, ни во вторник, ни в среду. И я все поняла. Только Андрей звонил и очень хотел приехать. Но на тот момент мне никого не хотелось видеть. Я понимала, что меня окружает жалость. Когда у тебя ВИЧ, люди смотрят на тебя с жалостью, а жалость меня унижала. Из своего больничного окна я часто наблюдала за березкой, листья которой пожелтели и опадали. Остался всего один листочек. Маленький, слабый, беззащитный – он был чем-то похож на меня. Я понимала, что когда-нибудь под напором ветра он оборвется и улетит куда-то далеко-далеко, пока не упадет на землю и она не станет его новым домом.
Время меня не щадило. Румянец пропал с лица, под глазами появились синяки, волосы начали сильно выпадать и, наверное, это значило, что от меня ничего не осталось. Остались только воспоминания: глупые, бессмысленные, воспоминания о потерянном времени. А время бежит и бежит, и за ним не угонишься. Всю свою жизнь мы чего-то ждем: праздников, отпусков, пусто проведенных выходных, и не замечаем как проходит вся жизнь. Теперь я понимала цену времени. Я наслаждалась каждым глотком воздуха, каждой прожитой минутой, понимая, что жить осталось недолго. Я была молодая, красивая, и скоро должна была умереть. А ведь мне было всего 17 лет… закрывая глаза, я представляла себе свою опустевшую комнату, недопитую бутылку пива, маму с заплаканными глазами, пустующее место на лавочке и иголку шприца, которая никогда больше не войдет в мою вену.
Утром я проснулась рано, около 5 часов. Холодный ветер бил в мое окно. Гудя, он предвещал, что что-то будет в этот день не так. Я подошла к окну и увидела свой листочек, который оборвался и полетел куда-то далеко-далеко. И его не стало. В этот день не стало и меня.
P.S. Посвящается всем, кто умер молодым.
Наркотики не делают тебя лучше. Они убивают тебя изнутри.