(для мамы)
Здравствуй, дорогой мне человек.
Вчера мне показалось, что ты чем – то расстроен. В твоих глазах разлилась грусть, и от этого мне стало как – то не по себе. Нет, ты выглядел как всегда хорошо, и, твоя обеспокоенность осталась для всех незамеченной. Но я то чувствую, ты – переживаешь. Что бы ни случилось, не отчаивайся. Всё наладится, так всегда бывает. Сколько бы не было туч на небе, придёт солнечный день. Я в это верю. Не мучайся, пытаясь угадать, кто я. Не перечисляй в уме своих бывших и настоящих подружек, не надо. Я не из их числа. Мы незнакомы. И всё же, я знаю тебя лучше, чем кто – бы то ни был. Лучше каждой из них. Лучше их всех. Ты замечательный. Мне милы все твои привычки, даже те, борьба с которыми уже давно вызывает в тебе раздражение. Даже в гневе ты – совершенен. Не спорь, любящая женщина видит только достоинства. Вот я и призналась. Теперь ты знаешь. Зачем пишу? Потому, что не могу больше молчать, но и не в состоянии нарушить разделяющую нас тишину. Думаешь, это глупость? А я – экзальтированная идиотка, начитавшаяся дешёвых подростковых романов? Это не так. Я ни когда не писала подобных писем. Не знаю, как вообще решилась. Я не сумасшедшая и смотрю на вещи трезво, если это слово может быть применено к любви. Снова я за своё. Не сердись, я ведь не виновата, что полюбила. И потом, мне ничего от тебя не нужно. Совсем. Просто пусть у тебя всё будет хорошо. Пусть будет, так как ты хочешь. Даже больше того. Ведь это не плохо быть уверенным, что тебя любят просто потому, что ты есть. Ни за что. Что ты не безразличен и никогда не почувствуешь себя одиноким. Я бы хотела забрать твою грусть себе. Договорились?
Навсегда твоя, Незнакомка.
Не слабо. Может Маринка дурачится? Не похоже. Наташа не может, у неё как ни как муж. Не знакомы, а в квартире побывала. Переживаю, да у меня на лице написано не подходи, убьёт. Надо же, так с машиной пролететь. Да, расстроен, где же ты меня видела? Увидела и полюбила… Ничего от меня не нужно. Ой, да так ли? Неожиданно, все вещи на месте. Знает, что курю. Незнакомка, кто же ты, кто? Приятно, когда тебя любят только за то, что ты есть, непривычно как – то, но приятно. Что теперь? Теперь надо сменить замки. И быстро.
Он зажёг сигарету и потянулся за пепельницей.
А если через окно? Новая соседка с третьего этажа? Совсем молоденькая, не она.
Телефонный аппарат набрал с детства знакомую комбинацию.
- Привет, Макс, слушай, такое дело, прихожу домой и вижу записку. Признание в любви. Нет, не от неё. Ты только послушай… Да, хвастаюсь. Нет, не знаю. Клянусь, не при чём. Слушай…
В тишине обволакиваемой дымом комнаты, раздалось его монотонное чтение. Только закончив, он подумал, что ему не следовало так поступать. Пусть они не знакомы, пока. Но речь идёт о любви. И кажется, о настоящей. А что, собственно говоря, он о ней знает?
- Нет, не заснул. Согласен. Сам собирался. Завидуешь, завидуй молча. Шучу. Обязательно. Пока.
Следующий звонок был с целью сменить замки.
Она спокойно наблюдала как он мерил шагами так быстро опустившееся в сумерки помещение. По его лицу нельзя было определить эмоций. Лоб наморщен, то ли по вине напряжённых раздумий, то ли в силу неравномерно расслабившейся мускулатуры, глаза смотрят сквозь стены, улыбка не спешит изменяться. Под этой не естественной маской, приходила во всё ускоряющееся движение согревающая душу мысль – одна единственная, но такая важная - «любим», «любим тайно», «любим вместе со всеми недостатками».
Нет, ну это просто детский сад. Записочка под партой. А как задело, прямо таки зацепило! Проверить, на всякий пожарный, просто чтобы убедиться.
Сергей сел в кресло и взял трубку.
- Алло, Мариша, это я. Конечно, скучал. Ничего, всё как всегда, а у тебя? Признайся, ты случайно не хочешь со мной поговорить? Как о чём, о любви? Не в этом смысле. Ты бы могла признаться в любви к мужчине, первой, письменно, забравшись в его квартиру? Просто так спросил. Да мы тут с Максом обсуждали… Нет. Нормально. Позвоню, честно. Целую.
Мимо. Не она. Что ж, было и прошло. Забыть и не забивать себе голову ерундой.
Он встал, взял куртку и вышел. Стало совсем тихо.
Она не знала, как справиться с выпрыгивающим из груди сердцем. Нарушив молчание, и во всеуслышанье, объявив о своих чувствах, она оказалась в ситуации, которую ни как не могла предположить, он не остался к её письму равнодушным, был удивлён, обескуражен, раздосадован, взволнован, но не равнодушен. Её душа ликовала.
Его долго не было. На улице кричали обезумевшие мартовские коты, изредка гудели, потревоженные ветром авто - сигнализации и гуляла собравшаяся в компании молодёжь. Вдруг с ним что – то случилось? Прошло столько времени, если бы он задержался в какой – нибудь другой день, она была бы спокойна, но сегодня, вдруг в этом есть её вина? Её письмо толкнуло его на необдуманные поступки и теперь произойдёт что – то ужасное…
Глубокой ночью щелкнул замок. Через порог переступил пьяный мужчина. Её мужчина. Шатающейся походкой Серёжа дотянул до дивана, рухнул на него и захрапел. Она успокоилась.
* * *
Утро выдалось не простым. Голова трещала по швам и воспринимала любой шум как скрип стекла. Ничего, главное не опоздать.
Человек натянул штаны, посмотрел на себя в зеркало и пригладил волосы. Его взгляд упал на стол, на нём лежал вырванный из блокнота листок. Опять…
Сегодня я видела тебя во сне, нет, я не спала. Я грезила наяву. Было совсем темно. Так бывает, когда за окном январь. Я ждала тебя с работы, чтобы услышать долгожданное «здравствуй». Ты прошёл в комнату и включил свет. Такой яркий, что он стал слепить глаза. Я преобразилась, всё вокруг стало ярче и привлекательней. Ты смотрел на меня и улыбался. Улыбался мне. Я бы заплакала, но ты стоял так близко, что я не решилась. Ты бы растерялся и начал вытирать мои слёзы. Я не хотела, так. Я не жду от тебя взаимности. Я люблю. Только не смейся, для меня ты правда самый лучший.
Н.
Ему стало противно, самый «лучший» нажрался как свинья и проворонил ночной визит. Представляю себе эту картинку, храп сотрясает стены, бесчувственное тело распласталось по постели лицом вниз, а рядом влюблённая красавица с обеспокоенным видом. Не умер ли? А не нужно ли ему чего? Только скажи! Как же, он скажет, если только прохрюкает… Хрю, хрю – милая…
Как всё бывает… Что это? Ему стыдно? Да, такого слова нет в его лексиконе. И почему ему должно быть стыдно, её никто не приглашал, сама припёрлась. Извините, что не при галстуке, каким хочу, таким и прихожу. Моё дело. Я у себя дома. И нечего тут возражать, хотите совестливого, поищите кого – нибудь другого. А то влюбляется тут, без разрешения, а ты соответствуй, было бы ради кого… Самая настоящая бандитка, лазает по чужим квартирам, ещё неизвестно с какой целью, может наводчица. «Не смейся», да я скоро на стены лезть буду. К тому же у неё совсем нет вкуса. Стоп. Это потому что любит тебя что – ли? Можно подумать, меня нельзя любить. Ещё как можно. Не хуже других буду. Да… Как не крути, а она права со всех сторон. А я? Я не прав. Не красиво получилось… Значит, всё – таки стыдно.
Сколько там натикало? Ах ты… Побыстрее, чтобы не опоздать. Шевелиться, шевелиться.
Оделся, перекусил и выскочил на лестницу.
Она улыбалась…
* * *
Время тянулось бесконечно долго. Несколько раз прозвонил телефон. В остальном - ничего необычного. Скучно и тревожно.
Вечером, он пришёл с огромными пакетами продуктов. Насвистывая что – то себе под нос, постелил чистую скатерть, вытащил из серванта дорогой сервиз и стал накрывать на стол. Бутылка красного вина, фужеры на длинных ножках, свечи. В духовку легла натёртая чесноком курица.
Ждёт кого – то.
Сел на корточки и распахнул старую тумбочку. На пол посыпались бумаги: записные книжки, отрывные листочки, открытки и письма.
Кто же мне мог писать?
С пол часа, он сравнивал почерк незнакомки с имеющимися в наличии документами. Безрезультатно. Сложил их на место и вернулся к столу.
Колбаса, ветчина, сыр.
Принял душ, причесался, погладил костюм. Тщательно подобрал рубашку и галстук. Одевшись и по достоинству оценив преподносившее комплименты зеркальное отражение, мужчина вылил на себя внушительную порцию одеколона.
Часы пробили двенадцать. Сергей сел в кресло качалку и стал, раскачиваться, в нетерпении следуя за секундной стрелкой.
Она не верила своим глазам, он ждал её. Осознание этого вывело её из равновесия, она закачалась, но не упала. Всё это было сделано для неё. Стол, угощенье, серьёзный вид. Её радости не было предела. Ей бы закричать, запрыгать от восторга, броситься к нему, но она осталась на своём месте.
Он устал ждать. Обидно, не пришла. А ведь так надеялся.
В третьем часу его сморила дремота. Ёрзая в наглаженном костюме, человек сполз на пол. В четвёртом, он поднялся и пошёл к пастели. Оглядел, оставшуюся нетронутой сервировку, разделся и лёг.
* * *
Солнечный свет обманул занавеску и бил в глаза. Утро наступило как – то уж слишком быстро. Серёжа потянулся, зевнул и замер. В одной из глубоких тарелок лежало очередное письмо. В два прыжка он был рядом со столом.
Доброе утро. Ты знаешь, что когда ты спишь, то похож на ангела? Правильные черты лица, длинные ресницы, волевой подбородок. Сильный, уверенный, и в то же время нежный, словно ребёнок.
Такие мужчины, как ты покоряют женские сердца, не утруждая себя долгими ухаживаниями. Нет, скорее ты напоминаешь героя древней Эллады, рельефное тело и аристократическое лицо.
Я любуюсь тобой.
Хорошего тебе дня, красавец мужчина.
Незнакомка.
Его трясущиеся пальцы выводили чёрным карандашом: «Кто ты? Как ты выглядишь? Где я могу тебя найти? Назначь время и место, я хочу встретиться с тобой».
Теперь я играю по её правилам. Должно сработать. Ответит. Должна ответить. Ей придётся вступить в переговоры. А там, слово за слово и мы уже будем сидеть в маленьком ресторанчике с живой музыкой и мясом по – французски. Бывает же такое, прямо таки «совершенен». Приятно конечно. Но эти мне ночные визиты… Хоть дома не ночуй. Ключи у неё что ли? Сейчас по тройному тарифу заплатишь и замок не проблема. Даже цербер. А какова? «Красавец мужчина», «герой древней Эллады», её бы устами да мёд пить. Ну, с ангелом перебор, скорее падший. Интересно, блондинка или брюнетка? Может и вовсе рыжая? Надо же, в юности и представить себе не мог такого, да и популярности особенной не было. Почему бы и нет собственно. Влюбилась и хоть трава не расти, пишет, строчит, кстати, не плохо. И вообще, не всё же нам, когда – то и женщины должны делать первый шаг. Чертовка, заинтриговала! Посмотреть бы, хоть бы одним глазком.
С этой мыслью он ушёл на работу.
Она взялась за перо.
Я брюнетка, считают, что красивая. Думаю, что в твоём вкусе. Надеюсь. Наверное, многие хотели бы видеть меня своим трофеем. Но я принадлежу тебе. Тебе одному. Когда ты был маленьким, мы играли вместе. У тебя было такое воображение, ты общался со всем, что видел. Я не надеюсь, что ты вспомнишь меня. Я старше тебя. Что бы ни говорили, а это важно. Мы видимся каждый день, но не сможем встретиться.
Н.
Когда Сергей прочёл её письмо, понял, любопытство окончательно взяло верх над рассудительной осторожностью, его непреодолимо тянуло к этой загадочной, продолжающей утончённую игру в прятки, незнакомке, и стоило большого труда не выглянуть в окно и не крикнуть, «я иду искать».
Итак, что о ней известно? Влюблена, ну это я уже запомнил. Аппетитная брюнетка, не без уверенности, да, мне бы такую уверенность. Авантюристка, похоже, что с образованием. Старше меня, подруга детства моего. С этим проблема, отыскать её среди толпищ детсадовских приятельниц и специалисток в сфере кулич – савок почти не реально. И потом, каким образом, «привет, помните, мы сидели на соседних горшках, я был таким выдумщиком. У вас ко мне ни чего не осталось? Как чего? Чувств?». Глупо. Что ещё? Приходит, когда меня нет дома, независимо от времени суток. Вот оно! Знает когда идти, значит следит. Точно. Только сейчас сообразил и эти её описания моего настроения, а ещё намёки, мол, знаю о тебе больше чем другие. Встретиться не может – или боится не понравиться, или замужем. На замужнюю не похожа, слишком романтична и ещё, чтобы следить нужно время, много времени. Если ей верить, меня любит до безумия, какой мужик такое потерпит? Что вырисовывается? Незамужняя брюнетка, торчащая около подъезда. Проверим.
Он вышел на лестничную площадку – ни кого. Захлопнул дверь и побежал вниз.
Она начала волноваться. Его попытки обнаружить её предпринимались с завидной регулярностью. И, хотя до сих пор он пребывал в неведенье, ей казалось, что ещё шаг и её секрет будет раскрыт. Вместе с тем, ей было как никогда хорошо. Он искал её, ждал, стремился совершенно подчинить своему обаянию. Приходил трезвым, брился по вечерам и даже менял рубашку каждое утро. В комнате появился ночник и груда мягких подушек, в ежедневнике красным фломастером подчёркивалось «не забыть о поливке цветов». О таком она никогда не смела мечтать. Не может быть, мужчина отвечал ей взаимностью?
Он был зол. Дело оказалось куда сложнее, чем он думал. Ночных визитов больше не было, у подъезда никто не дежурил, а неотрывно следующий за ним приятель, не обнаружил ни кого, кто отвечал бы наспех изложенному описанию. И вообще, она перестала писать. Обидно.
Раздался телефонный звонок.
- Алло, слушаю. Ты? Никуда не пропал. Всё здорово. И на личном фронте тоже. Да ладно тебе, нет, не нашёл. Макс, у тебя совесть есть? Очень плохо. Всё нормально, говорю же. Я уже замучился проверять. Веришь, нет, постоянно оглядываюсь. У нескольких даже телефончик взял. Подхожу и спрашиваю, девушка вы случайно не меня ждёте, как почему, я – замечательный, мы с вами в детстве знакомы не были? Или, как по вашему, я похож на героя Древней Эллады? Может нам есть чего обсудить, вашу любовь ко мне, например? Не знаю. Я как – то уже втянулся. Кто поймёт этих женщин? Ладно. Время покажет.
Сергей налил себе вина и уставился в окно. Сигаретный дым расползся во все стороны и сделал очертания предметов более выпуклыми. Он чувствовал себя потерянным. Вино бросило лицо в жар и погрузило в сон.
* * *
Утром его ждал сюрприз. На столе снова лежало её письмо.
Здравствуй, дорогой мне человек.
Я должна извиниться перед тобой, если бы не моё глупое письмо, ты бы не тратил столько времени на пустяки. Прости меня, я не должна была писать тебе. Я виновата. Не беспокойся, я не проникаю в твою квартиру тайком. Не слежу за тобой. Не ищу встреч. Мне больно видеть, как ты переживаешь. Моя любовь не должна быть для тебя обузой. Я не хочу этого. Воспринимай произошедшее, как случай в череде побед, не больше. Не ищи меня. Ты достоин лучшего.
Незнакомка.
Он не собирался сдаваться. Ещё чего! Кем бы она не была, он её найдёт. Непременно. Самое странное из всей этой истории то, что он ей действительно поверил. От души. Честное слово. При всех хлопотах и нервотрёпке, её загадочности и легкомыслии, неправдоподобности ситуации и томящем ожидании, и ещё знаете что? Ему было хорошо. Хорошо? Ещё как. Приходилось надеяться, мечтать, любить, действовать… Что я сказал, любить? Надо подумать. И серьёзно…
При этом вот уже неделю меня просто распирает чувство значимости, пусть для одного человека, пока не знакомого, но любящего, я уверен, и верящего в мою неповторимость и совершенство.
Громко сказано? Пожалуй. Безусловно, я не такой, до идеала далеко, но она - то видит во мне лучшую сторону и готова закрыть глаза на недостатки. Она то готова, а я? Найду её, а вдруг она окажется не ах? Что тогда? О чём это я? О принятии таким, каков есть. Всё, запутался. По пунктам. Первое – найти, второе – удержать.
Что – то крутиться в голове, что – то пропущенное… Знаю! В своих письмах она отвечает на мои вопросы. И что? Я задаю их, когда нахожусь дома один. Прослушка? Не уж то.
Телефон отвлёк от напряжённых раздумий.
- Да. Кто? Слушаю вас. Когда? Только в эти сроки? А позже? Точно? На три месяца? Долго… Нет, не отказываюсь. Приеду, диктуйте адрес. Записал. Спасибо.
Едва трубка опустилась на аппарат, снова раздался звонок.
То никому, то всем сразу.
- Алло. Здравствуй Наташенька. Не болтаю, а по делу разговариваю. Да. Не смогу милая, уезжаю в командировку. На три месяца, сам не хочу. Работа конечно не волк, но укусить может сильно. Приходится идти на жертвы, кушать то хочется. Да, кое – какие документы оформить и в путь. Поездом. Приеду, позвоню. Пока.
Так то оно так, а что теперь? Как не кстати эта поездка. Ситуация усложняется, её нужно найти до отъезда. А то может испугаться, разочароваться, исчезнуть и что тогда, только воспоминания? И всё? Такого не должно случиться, ведь речь идёт о чувствах, светлых, добрых, важных. Важных? Весьма… На чём я остановился? Прослушивание. Нет, не верю.
Он осмотрелся. Прошёл к цветам, пощупал пальцем землю, заглянул под подоконник. Микрофона не было. Встал на четвереньки и последовательно проверил стол, диван, стулья, кресло, полки. Результат тот же. Снял со стены большую старинную картину, перевернул – ничего. Повесил на место и направился к кухне. Обыску подвергся каждый уголок квартиры.
Нет. Я так и думал. Но как же тогда? Как? Ничего не приходит в голову. Ни каких версий. Думай, Серёжа, думай!
Накинув куртку, мужчина вышел на улицу.
Она знала – время пришло. По её щеке прокатилась едва заметная слеза, в ней отразились все краски, от розового до тёмно – синего. В ней было так много всего, горечь расставания и радость встречи, счастье быть и несчастье – быть не той, которая могла бы быть… Её губы улыбались, её глаза светились любовью, её сердце замирало. И она понимала, что дольше тянуть нельзя. Нет смысла. Незачем…
Её рука потянулась за пером и макнула его в чернильницу. На блокнотном листке появились последние строчки, нежные и трепетные.
Всегда красивая брюнетка по-прежнему стояла у трюмо с высоко поднятой головой. Ей удалось исполнить свою мечту, и она гордилась этим. Выцветшее платье и слегка растрёпанные волосы не стали помехой любви, даже то, что ей стукнуло за сотню, не изменило вечной молодости её души. Писательница, даже нарисованная, обречена на романтизм.
Он увидел письмо сразу. Чуть помедлил и стал читать. Его внутренний голос нашёптывал, она совсем близко.
Добрый вечер, любимый.
Твоя настойчивость делает тебе честь, но твои усилия напрасны. Не ищи меня. Прошу тебя. Мы всегда будем рядом, но никогда не сможем быть вместе. Это не зависит от нашего желания, такова судьба, природа вещей ограничивает наши планы и не позволяет осуществиться нашим надеждам. Я давно смирилась с этим. Смирись и ты. Я счастлива уже оттого, что интересна тебе. Многие ли могут этим похвастаться? Интересна, независимо от возраста, внешности и места нахождения. Я смотрю на тебя украдкой и думаю, как хорошо, что ты не замечаешь меня, как не легко было бы мне смотреть в твои глаза, не имея возможности отвести взгляд. Молчать, не смея нарушить запрет. Я знаю, завтра ты уезжаешь и всё закончиться. Я даже рада этому. Всё вернётся на свои места. Как и положено, как и должно было быть с самого начала. Я замолчу, но по прежнему буду любить. Даже ещё сильнее. Ты навсегда останешься для меня самым любимым человеком на земле. Ты многое дал мне. Больше, чем можешь себе представить. Наш роман стал для меня самым необыкновенным приключением в моей жизни. Теперь и огонь не страшен. Это не пустые слова, меня переполняют чувства. Как прекрасно любить самой, не вызывать восхищение, зависть или гордость других, а самой восхищаться и мечтать. Глупо, но по человечески верно, не задумываясь и не видя преград. Просто потому, что не можешь иначе. Я жалею только об одном, ты никогда не поцелуешь меня. Ведь нельзя поцеловать того, чьё существование не замечаешь. Прощай, милый сердцу, внимательный, добрый, бесконечно любимый мой человек.
Твоя, теперь уже молчаливая, но по прежнему, Незнакомка..
Как странно, его захлестнули чувства, светлые и грустные, словно летний дождик. Он потерял её так и не найдя, словно имел без шанса владеть. Она удивительная женщина, удивительная, и если бы её даже никогда не было, её следовало бы придумать. При – ду – мать.
Он поднял голову и замер. Его взгляд скользил по портрету прекрасной брюнетки. Сергей не мог точно вспомнить кто она, эта картина украшала гостиную ещё прабабки. Но рядом с ней, на нарисованном трюмо, лежал блокнот, перо и чернильница. Поддавшись внезапному порыву, человек приблизился и поцеловал её. Он не знал, кто она, его прекрасная незнакомка, но желал бы, чтобы именно она ощутила этот его, предназначенный только ей, поцелуй, где – бы не находилась. И кем бы не была…