Как солдат пенсию заслужил

 


 Шёл солдат Степан Петров-сын со службы домой, в родную деревню.
А служили тогда долго – 25 зим, не лет... Лето не в счёт! Летом - не служба, летом - война!
Как только зацветут подснежники, труба: „Ту-ту-ту-ту-у...“
Значит, выходи строиться, в поход...
Много Степан прошёл войн, много ран претерпел, но остался живой – судьба, выходит, такая.
Когда на царскую службу брали, безусым был, а теперь седина в усах и рубец от вражьей сабли через всё лицо...
Что и говорить - лихой он был вояка, особенно в штыковом бою! Не даром говорится – пуля дура, а штык молодец!
Награду заслужил – железный крест на грудь, а пенсию – нет, не дали...
Не положено, говорят, нижним чинам пенсион иметь.
В одних портках на службу пришёл и обратно тож. Но теперь портки, не в пример, лучше – зелёные с красными лампасами, что тебе генерал!
Да ещё скатка через плечо, раскатал, накрылся и под каждым кустом – дом.
Идёт себе служивый и песенки разные поёт: „Соловей, соловей, пташечка, канареечка жалобно поёт...“
А ещё: „Солдатушки, браво ребятушки! Кто же ваши деды? Наши деды – славные победы! Вот, кто наши деды!“
Вестимо, с песней-то веселей и верста короче, да и того... в брюхе не так звенит...

 Подходит Степан к синему озеру. А кругом – красота! Ни в сказке сказать, ни пером описать, как говорится. Природа, одним словом!
Но служивому не до этих красот – со вчерашнего дня и хлебной крошки во рту не было. С утра только испил водицы ключевой и всё.
А сейчас уже вечер...
Багряное солнце медленно садилось, прячась за верхушки деревьев. От воды потянуло холодком...
Смотрит солдат на озеро синее, а сам думает: „Коль вода есть, то и рыбка, должно, водится... Ушицы бы похлебать не мешало...“
А у самого невод рыбацкий припасён, на всякий случай...
Забросил Петров-сын невод первый раз – вытащил тину зелёную.
Забросил второй раз – попались жучки-червячки всякие. Выпустил их на волю – не есть же православному непотребное...
Забросил третий раз – тянет, потянет - тяжело, вытянуть не может.
„Уж не рыба-кит ли попалась в сети,“- думает.- „Больно тяжело!“
Но делать нечего – взялся за гуж, не говори, что недюж. Тянет служивый дальше...
Вдруг из воды показалась голова девичья, потом грудь...
Ну, как есть девица, только кожа больно белая... можно сказать, даже иссиня...
Может, утопленница?
Но нет! Живая, улыбается...
Тянет Степан ещё – рыбья чешуя ниже пупка и хвост, рыбий...
 -Свят, свят!- осенил себя солдат крестом святым.- Русалка?
 -Она и есть, Степанушка,- отвечает русалка человеческим голосом.- В миру Марьей звали, а теперь вот - служанка Водяного.
А голосок как бы с хрипотцой - видать, от воды холодной...
„Вот так незадача...“- думает солдат.- „Что ж мне с ней теперь делать?“
 -А ты поцелуй меня, Степанушка, хи-хи-хи...- рассмеялась русалка.- Не пожалеешь...
 -Не пристало мне, георгиевскому кавалеру, с русалками целоваться,- потянулся Степан за ружьём.- В штыки возьму! А то Иван из нашего полка попался русалке, так до смерти защекотала...
 -То не русалка была, а кикимора болотная,- пропела служанка Водяного.- Те могут, а мы...
 -А по мне всё едино – нечистая сила!- взял он ружьё и изготовился к бою, как учили.
Видит русалка - не поддаётся Петров-сын на её хитрость и по-другому запела.
 -Пощади меня, Стёпушка! Я тебе службу сослужу!- взмолилась она.
 -Это какую такую службу?- насторожился солдат.
 -Я тебе пенсию положу!
 -Пенсию? Это хорошо... но, небось, обманешь...
 -А ты проверь! Вон видишь котелок?- русалка показала на пустой солдатский котелок, лежащий рядом со скаткой.
 -Как не видеть,- отвечает служивый.- Уж неделю, как в нём ничего не было.
 -Теперь – это не простой котелок, а волшебный котелок-поскребок! Как только захочешь есть, щёлкни пальцем по донышку и скажи: котелок-поскребок, наполнись ушицей жирной, ушицей сытной!
Подумал солдат, покрутил свой длинный ус и сделал, как русалка сказала.
А что? Попыток – не убыток!
И видит Степан – его старый, видавший виды котелок наполнился ухой, жирной да вкусной, не иначе, тройной...
А дух какой пошёл! Слюнки так и потекли...
Служивый сунул руку за голенище, достал ложку и ну – хлебать!
А русалка ещё рушничок подарила, расстелишь его – а на нём хлеб сам-собой появляется... краюха за краюхой. Ешь не зевай!
А напоследок дала водяная дева кисет с табаком.
 -Не простой это кисет, Стёпушка,- почему-то грустно проговорила она.- В нём никогда табак не переводится.
Поел Петров-сын ушицы с хлебушком, вытер усы и раскурил трубочку. А табачок заморский, душистый...
 -Ну... ты, русалочка, вижу, по волшебству большая мастерица,- развалившись на траве, проговорил Степан.- А как на счёт чарочки?
 -Это не по нашей части... у лесовика проси,- ответила русалка и добавила.- Ну, солдат, я слово своё сдержала, отпусти и ты меня на волю...
Служивый видит – делать нечего, русалка, хоть и нечистая сила, а слово своё сдержала...
А ему, православному, тем паче не пристало чужую душу без нужды губить!
Снял он с неё сети – плыви с богом!
 -Ответь мне на прощание, девица водяная,- после недолгого молчания спросил солдат.- А что бы стало, если бы поцеловала ты меня?
 -Хи-хи-хи...- захихикала русалка.- Твоё счастье! Не поддался ты на мою хитрость...
Она нырнула в воду – только блеснула в лунном свете серебристая чешуя её хвоста.
 -Зацеловала бы до смерти!- крикнула она на прощание, последний раз вынырнув из воды.
Стала тихо. По тёмной озёрной воде расходились круги – всё дальше и дальше...
А Петров-сын стоял и думал – уж не привидилось ли ему всё? Может, на самом деле и не было ничего?
Но нет! В руке - трубка с табаком, на рушнике - хлеб, в котелке ещё осталась уха – уж больно сытна, не доел сразу, хоть и голодный был.
Выходит – всё правда, сослужила ему службу русалка! Теперь он пожизненный пенсион имеет! Можно жить, не тужить!
 -А где тут дедушка-лесовик обитает?- прошептал солдат и огляделся.- На счёт чарочки бы спытать...
Сумерки сгустились. Над озером поплыл туман. Где-то вскрикивали ночные птицы. Вдали раздавался чей-то дикий хохот...
Но Степан – русский солдат, не робкого десятка, ему ночной лес не страшен. На войне и не такое пришлось испытать...
 
 Однако, он подумал ещё, потом махнул рукой и раскатал свою старенькую скатку. Трижды перекрестился и улегся спать под кустом, тепло укрывшись.
От добра - добра не ищут! Утро вечера мудренее!
Взойдёт красно-солнышко, тогда и подумает, где искать старичка-лесовичка.
А теперь служивый лежал под кустом и думал о том, как хорошо жить на русской земле - не тот, так другой, а кто-нибудь да поможет!
Сон спустился с небес и принял его в свои объятия...
Солдат спал и видел родную деревню, лежащую под холмом, на берегу широкой реки.
Он, молодой русый парень в красной рубахе, идет по зелёному лугу, а навстречу спешит Катерина в синем сарафане и ярком цветастом платке...
А кругом травы, травы... и цветы...