1942г.
Зимний ветер уныло подвывал и поскрипывал плохо закрепленными ставнями занесенных снегом домишек. Он не щадил спрятавшихся от стужи редких собак и одиноко шагавшую по улице женщину в латаной фуфайке, пытаясь свалить ее с ног. Аглая эвакуировалась в этот город недавно, разносила почту всего несколько дней и потому не привыкла к тяжести на одном плече. Ей было жутко холодно, негде было согреться, но в душе она была очень рада такой работе.
На заводе пришлось бы работать по сменам, а так ночью она спала в доме, где жили еще две семьи, приехавших из Белоруссии.
У калитки крепкого домика Аглая остановилась и подумала, что тут могли бы, наверное, предложить ей стакан кипятка. Жильцов своего участка почтальонка не знала, поэтому робко толкнула калитку и, разгребая усталыми ногами снег, подошла к двери.
Был слышен плач ребенка, а дверь была закрыта снаружи сухим обломком сосновой ветки. Аглая постояла в нерешительности, а потом открыла дверь и вошла.
В большой комнате было чисто и просторно, но холодно, как на улице. Мальчик двух-трех лет, закутанный в шерстяной платок, крест-накрест перетягивающий его хрупкое тельце, сидел на полу и плакал, повизгивая, как голодный щеночек. Увидев незнакомую женщину, ребенок внезапно замолчал. Аглая с облегчением сняла сумку и, не подходя к малышу, присела перед холодной печкой, положила в нее несколько приготовленных поленьев и разожгла огонь. Потом, поискав в комнате что-нибудь из еды для ребенка, достала из кармана ломтик черного хлеба и, отломив кусочек, протянула мальчику.
- Как же тебя зовут, кроха? – не надеясь на ответ, спросила почтальонка.
- Валек, а тебя? – неожиданно четко сказал малыш.
- Ва –лек? – по слогам, с ударением в первом слоге, произнесла Аглая, прислушиваясь, как заколотилось сердце, давно отвыкшее от положительных эмоций.
…1932г.
На пустыре неожиданно быстро вырос новый дом, куда въехала большая семья. В доме напротив, где жила Аглая, соседки судачили, что у «пустырников» живет парнишка – приемыш из беспризорников, который доставляет немало хлопот его опекунам, но красив – загляденье просто! Аглая же была некрасива: ни волосы, ни черты лица не остановили бы чьего-либо внимания. Торопливая и неравномерная походка с наклоном вперед, ссутулившиеся слегка плечи делали тридцатилетнюю Аглаю такой неприметной, что многие ее просто не замечали.
Аглая стала ждать момента, чтобы увидеть Приемыша поближе. Так получалось, что утром, уходя на работу, она не видела соседей напротив, а вечером большая семья собиралась во дворе за высоким забором. Только через месяц после новоселья Аглая столкнулась с соседом лицом к лицу. Она тащила таз с мокрым бельем и, не видя дороги, шла во двор к натянутым веревкам, когда тяжелую ношу подхватили чьи-то сильные руки. Аглая подняла глаза и окаменела: высокий парень лет семнадцати был необыкновенно хорош, и женщина растерялась, а потом робко спросила:
- Как же тебя зовут?
Парень, удовлетворенный, видимо, произведенным эффектом, с вызовом произнес:
- Валентин! Только не надо говорить, что это девчачье имя!
- Ну что ты! Тебя можно звать так: Валек, как Толик, Вовик. А я – Аглая.
- Еще лучше, - засмеялся парнишка, - а я могу называть…Аглая Аглаевна!
После этой встречи минуло полгода, Валек больше во двор к соседям не заходил. А Аглая влюбилась – тяжело и безнадежно. Иногда вечером, когда спали уже все в округе, а темень была тягучая и беспросветная, она тихонько подходила к калитке «пустырников» и гладила шероховатую ручку щеколды, которая могла хранить тепло ладоней Валека. А спустя какое-то время соседки вновь обсуждали жильцов-«пустырников», от которых сбежал их приемыш Валентин.
Аглая, услышав эту новость, стала угрюмее, ночами частенько плакала и мечтала встретить Валека где-нибудь, чтобы просто посмотреть на него. Но ей совсем не хотелось, чтобы он ее узнал или увидел. Нежданно свалившееся на нее чувство было пугающим и сладко-болезненным, трудно объяснимым. Никакой надежды на взаимность не могло быть, а тогда какой прок от этой любви – одна боль…
…1942г.
Ребенок, измученный одиночеством, голодом и холодом, с жадностью доел оставшийся кусочек хлеба и задремал. Аглая должна была идти, но никак не могла оторвать от себя худенькое тельце согревшегося малыша. Дождавшись, когда в печи прогорели остатки дров, женщина осторожно переложила мальчика на кровать, укрыла одеялом и вышла за дверь. У распахнутой калитки стояла молодая женщина и с изумлением смотрела на выходящую из дома Аглаю с тяжелой сумкой на боку.
Торопливо изложив причину появления ее в доме, извинившись за вторжение, Аглая со смущенным видом обошла молчаливую хозяйку и тяжело пошла по улице.
…Так получалось, что Аглая еще несколько раз заходила к Валеку, пока его мама была на работе, подкармливала малыша из своих небогатых запасов, поила теплой водой, подтапливала печку. Потом приходилось разносить почту по темным улицам, да делать нечего…
Весной Аглая несла в заветный дом письмо. Она шла и боялась, что в конверте может быть описана беда. Чтобы знать наверняка, пришла с письмом, когда разнесла всю почту по адресам.
Мама Валека, худенькая уставшая женщина лет двадцати пяти, взяв письмо и глянув на почерк, тихо ойкнула и села на пол:
- Не он писал… - одними губами прошептала она и непроизвольно протянула письмо почтальонке.
Аглая развернула треугольник бумаги, прочитала первые две строки глазами и продолжила вслух:
- Ваш муж писать сам не может, потому что обе руки его в гипсе…
…Аглая и хозяйка дома, обнявшись, заплакали каждая о своем, радуясь, что папа Валека жив и почти здоров и его скоро выпишут, как только снимут гипс с обеих рук.
- Я - Лена, работаю в столовой, муж на войне с первых дней, - неторопливо проговорила хозяйка.
- Вот ты называешь сына Валеком, а я так тоже называла нашего соседа, - улыбнулась Аглая.
- Уж не моего ли Валентина? – устало, без всякого любопытства спросила Лена, - он мне говорил, что его одна соседка так назвала, еще имя у нее дурацкое было – не помню уж…
Аглая задержала дыхание от неожиданности, понимая, что случайно попала к тем людям, которых всегда хотела увидеть. Она хрипло кашлянула и, наклонившись, чтобы никак не выдать своего смущения, сказала:
- А меня Галей кличут. Так и ты зови. Я к тебе буду иногда приходить, присмотрю за Валеком, все не так одиноко будет, - и, увидев, как благодарно засветились глаза собеседницы, добавила:
- Я детишек очень люблю, да Бог не дал. Незамужняя я…
Аглая вскоре переехала жить к Елене - вдвоем легче. Валек очень привязался к «тете Гале» и любил ее не меньше мамы.
1945г.
Летом Валентин написал, что к октябрьским праздникам он приедет домой. Аглая собралась уезжать на Урал, чтобы найти работу поденежнее, да и жилье там обещали приезжим. Так было сказано Лене, но в душе Аглая знала, что пытается спастись бегством от своей давней «напасти», как она называла свое непонятное чувство тоски по несбывшемуся.
- Давно надо было бы уехать, - грустно думала Аглая, - да как от Валека отвыкнуть? Роднее этого малыша никого не было в жизни, да и вряд ли будет. А уехать придется: вдруг да вернувшийся с фронта Валентин узнает ее? Стыда не оберешься!
Пообещав Лене написать через месяц, Аглая уехала из города. Писем она не писала, а Лена часто добрым словом вспоминала свою добровольную помощницу и сетовала, что та не выполнила обещания.
1975г.
Небольшая семья Валентина собралась летним вечером на ужин под раскидистой яблоней. Радио поставили на подоконник, чтобы не пропустить любимую передачу.
И вот зазвучала музыка, и красивый мужской голос оповестил:
- Начинаем передачу «Встреча с песней». У микрофона Виктор Татарский.
В редакцию пришло письмо от пожилой женщины, которая просит найти ей песню с такими словами:
« Полетела б к тебе синим ветром я…
…Ну а ты – ты живешь в другом городе,
И другая тебя любит женщина».
История автора письма очень короткая, поэтому я прочитаю, - продолжал ведущий передачи:
- Пишет Вам Аглая Аглаевна…
При этих словах Валентин напрягся, силясь что-то вспомнить, и увеличил громкость.
- Мне 73 года, - продолжал звучать голос из репродуктора, - я никогда не была замужем и любила всю свою жизнь одного человека, который живет в соседнем городе. Я знаю, что у него замечательная жена и прекрасный сын, которого я люблю, как собственного ребенка. В годы войны я случайно жила в доме моего любимого человека, заботясь о его сынишке.
Но об этом никто ничего не знал, да я и сейчас не хочу никого из его семьи посвящать в свои тайны, потому что Он моложе меня на 13 лет, но я любила его. Я знаю, что ТАК не бывает, но это так. И пишу только потому, что без изложения истории Вы не исполняете песню, а мне так она нравится …»
- Слушаем песню! - закончил чтение ведущий.
Валентин сосредоточенно смотрел на полупустую чашку с чаем – он вспомнил, что когда-то подростком какая-то женщина назвала его ласково Валеком, как никогда его не звали в детдоме, а он неумно пошутил: «Аглая Аглаевна». Так вот какая «Галя» заботилась о его сыне!
Одна минутная встреча - и такая бескорыстная любовь на всю жизнь!?
ТАК не бывает…! Так не бывает? Не бывает… Бывает...?