…лес казался огромной декорацией из кошмара.
Откуда ему быть зелёным, в вечном сумраке, под
нескончаемым дождём? Белые-белые заросли; блед-
ные, как плавленый сыр, листья; стволы, будто нож-
ки гигантских поганок; почва, словно из влажного
камамбера… Впрочем, не так-то просто увидеть
почву, когда под ногами потоки, ручьи, лужи, а впе-
реди пруды, озёра, реки и, наконец, моря.
Рэй Брэдбери.
…передо мной возникали бескрайние, пугающие
своей безжизненностью пустыни. Бесконечно, на-
сколько хватало глаз, вздымались гигантские
стволы серых голых деревьев. Корнями они ухо-
дили в обширные зыбучие болота с густо-чёрной
мёртвой отвратительной водой. Казалось, в этих
невиданных деревьях было что-то человеческое, и,
раскачивая свои когтистые ветви, они резкими,
пронзительными голосами, полными нестерпимых
мук и безнадёжности, взывали молчаливые воды о
милосердии.
Эдгар Аллан По.
Я стоял посреди Вечного Леса. Страшные деревья окружали меня со всех сторон, и казалось, что они тянут ко мне свои костлявые руки-ветви. В полумраке причудливые рисунки коры напоминали лица, а корни-змеи с шипением извивались, глядя на меня. Лес был жив и мёртв одновременно. Было душно. Воздух был наполнен миазмами, и я задыхался. Ноги мои утопали в грязи по колено, и я с трудом передвигал ими.
При моём приближении деревья начинали двигать ветвями, издавая противный скрип, но ветра не было. Появление человека потревожило покой Вечного леса, заставило испытать чуждое ему чувство – страх за свою жизнь, которая не была жизнью в нашем понимании.
Лес старался остановить меня, хотел моей смерти, но был бессилен. Пальцы ветвей впивались в мои лицо и одежду, но лишь на мгновенье: я отбрасывал их в сторону, не прилагая никаких усилий. И беспомощный лес плакал.
Но плакал и я. Мне хотелось поскорее покинуть это место, но то было невозможно. С таким же успехом я мог искать «философский камень». Лес был бесконечен.
Наступив на один из корней, покрытый слизистым налётом, я поскользнулся и, падая, схватился за ветку ближайшего ко мне древесного чудовища. Раздался мокрый треск, и ветка сломалась. Я рухнул в зловонную жижу, а лес издал вопль, в котором смешались боль, гнев и ужас. Лишь сейчас он понял, как я был опасен для него. Сам того не желая, я пролил первую кровь, положив начало войне не на жизнь, а на смерть.
С чавканьем вырываясь из грязи, корни деревьев устремились ко мне, разбрызгивая стоялую воду. Один из них обвил мне руку, другой сдавил грудь, третий пронёсся мимо лица, и я ощутил затхлый запах, исходивший от него, - запах смерти. Что было сил я рванулся, разрывая эти смертельные объятья. Корни с шипением отползли, готовясь к новому броску.
Не дожидаясь этого, я побежал напролом сквозь лес. Мимо, с шипением и свистом, проносились корни и ветви, рвавшие мою одежду и хлеставшие по лицу. Иногда корням удавалось меня опутать, но я всё же освобождался и бежал дальше. Я знал, что рано или поздно какой-нибудь корень обовьёт моё горло и тогда… Но нет! Я буду бороться за жизнь, и если уж суждено умереть, отдам её подороже!
В этом странном бою я старался нанести лесу наибольший ущерб. Ломал ветви, преграждавшие путь, самые тонкие корни, что пытались сдавить меня в своих объятьях. Каждый раз лес издавал вопль, в котором всё отчётливее слышался ужас.
Силы мои были на исходе, когда я, задыхаясь, выбежал на странную поляну, окутанную туманом. Не успев понять, что в ней необычного, я оказался по пояс в воде.
Это была река.
Деревья подступали почти вплотную к воде, но река была достаточно широкой, поэтому они не могли дотянуться до меня. Их глотки исторгали рёв, лапы чиркали по воде, но всё было тщетно. Теперь я мог отдохнуть и отдышаться, а потом закончить свой путь, наверняка ведущий к смерти.
Над рекой поднимался молочный туман. Дно было покрыто толстым слоем ила, засасывавшего ноги по самые икры. Река неторопливо несла свои воды в неизведанные дали Вечного леса. Казалось, вода не хочет уходить из этих мест. Но, в то же время, река обладала невообразимой мощью. Она сдавила меня, затрудняя движение, а течение увлекало моё тело за собой, хотя я и сопротивлялся изо всех сил.
Внезапно сквозь туман я увидел очертания фигуры, двигавшейся в мою сторону. Но, в отличие от меня, она не была погружена в воду, а как бы шла по ней. Вскоре силуэт стал чётче, и я разглядел, что человек стоит в лодке, сжимая что-то, похоже, весло, в руках. Мой победоносный клич известил о том, что лес проиграл. Я принялся громко кричать и размахивать руками, но когда туман рассеялся, крик застрял у меня в горле. Я увидел того, кто плыл в лодке.
Мглистый саван, тощие руки, покрытые дряблой серой кожей, глаза, словно солнце за грозовой тучей и… коса! О, боже! Смертельно-ледяная коса! Передо мной была Смерть… Лес победил. Он побеждает всегда. Никто не может вторгаться в Вечно-мёртвый лес, не став его частью.
И мне предстояло ей стать.
Коса плавно пошла вверх, безгубый рот искривило в убийственно-радостном оскале, кожа на острых скулах натянулась, глаза блеснули инфернальным огнём, и коса обрушилась на меня.
Но что-то случилось. Вместо того чтобы снести мою голову, коса, обжигая могильным холодом, рассекла лишь моё лицо.
Возвратное движение, и коса вновь взметнулась надо мной. Даже в полумраке было видно, как по радужному лезвию растекается дымящаяся кровь, моя кровь! Коса медленно начала двигаться вниз, постепенно наращивая скорость. На полированном лезвии играла вся палитра цветов, и лишь там, где лезвие коснулось моего лица, остались тёмные подтёки…
Мой крик разбудил меня. Покрытый холодным потом, я долго сидел в постели, уставившись в стену.
Был ли это сон? Или я действительно был там? Не знаю. Я часто думаю об этом, ощупывая шрам, идущий ото лба до подбородка, но так и не решу всё для самого себя. Когда я вспоминаю о том, что произошло, кровь замерзает в жилах. Прошло уже много лет, а я помню всё до мельчайших подробностей. Но вот что меня мучает больше всего: почему же первый удар был неточен? Боюсь, этого мне не узнать никогда.
Последнее время я всё чаще вспоминаю о Вечном лесе. Вглядываясь в ночное небо, в мириады звёзд, я задаю себе вопрос: где же он находится? В космосе, под землёй, в другом измерении?
Чем старше я становлюсь, тем сильнее становится желание оказаться там. Проплыть по той реке, вновь ощутить её силу, побродить меж уродливых деревьев, слиться с вечностью.
Теперь уж я не стану кричать…
3 ноября 1997 года.