Стриптиз – оркестр.
Из цикла рассказов «Десять безумных рассказов»
В уходящем августе, когда осень уже стояла за порогом календаря, на афишных досках появились стильные, привлекающие внимание афиши:
НОЧНОЙ КЛУБ
СЕРАЯ КРЫСА
Голландский стриптиз - оркестр классической музыки.
Главный Дирижер - Дитрих фон Берг.
В Программе:
И. С. Бах
Шестой Бранденбургский концерт
П. И. Чайковский.
Первый концерт для фортепиано с оркестром.
Солистка лауреат конкурса в Брюсселе, второй премии конкурса в Варшаве им. Ф. Шопена, конкурса «Молодые имена» в Санкт-Петербурге
КАРОЛИНА ШНАЙДЕЛЬ.
ВЕДУЩИЙ АЛИК МАЛИКЯН
Начало в 23 часа.
Далее были адрес клуба, телефон.
Я остановился. Эпатажно, современно, культурно. Серая Крыса для меня ассоциировалась исключительно с выставкой космически дорогих автомобилей у входа, и толпами модно одетых молодых людей. Ну, если напрячься, то из классики возможно там был Басков. Пожалуй, это всё. Бах и Чайковский в этом месте явно не прошли бы фейсконтроль.
«Это получается - подумал я - дирижер будет голой жопой стоять к публике, и это не заметят местные активисты духовных скреп?»
Что-то подобное было в Швеции, где голым было трио, но целый симфонический оркестр! Это наверное похоже на лежбище котиков, решивших послушать классику.
«Позвонить, что-ли? Ради интереса. А если, а вдруг!».
В трубке сказали, что билеты начинаются от двухсот долларов и заканчиваются тысячей. И остались билеты только от пятиста долларов. Причем за вход в клуб придется отвалить тысячу родных рублей.
Двенадцать тысяч за голую жопу дирижера? А не переоценивают ли интерес к этой чуши? Тем более, мои сбережения не одобряли культурных экспериментов. Однако, поразмыслив, я решил не прозевать подобную вещь, ибо лучше один раз увидеть, чем один раз скачать в интернете.
Сам концерт был назначен на октябрь, и следовало поторопится, что бы относительно недорогие билеты не были раскуплены. Я решил, не медля, поехать и купить билет. Разумеется, никому не сказав, куда я иду. На мой взгляд репутация подобных шоу недалеко ушла от вечеринок свингеров и будет лучше не распостраняться о посещениях таких мест.
Предвкушение и любопытство захватило меня. Какое то сладкое чувство прикосновения к запретному, чему-то тщательно скрываемому от простых людей, и поэтому более интересному. Съемка в клубе запрещена, но почему бы не захватить с собой диктофон, и записать концерт? Однако отказался от этой идеи – сама музыка никак не могла быть голой, и потом не отличишь, кто играл её – одетые или голые люди. Я целыми днями предвкушал шоу, загадочно рассматривал билеты. В интернете были записи этого оркестра, но я заставил себя не портить первое впечатление.
Кто мог прийти на этот концерт? Все кто имеет отношение к музыке, или просто ходят по клубам - дети бизнесменов, журналисты, артисты, кучки смурных фриков, кто угодно. Честно, я не знал, кого мог привлечь такой купаж из классики и порнохаба. Ещё меня занимала мысль, сколько провесят афиши прежде чем концерт отменят по нравственым причинам.
И вот, наступил хмурый свинцовый вечер пятнадцатого октября. В метро моё внимание привлекла девочка, лет пятнадцати, она все время смотрела на свое отражение в стекле вагона, упрямо высматривая что-то в темноте тоннеля. Куда она ехала, одна, ночью? Лицо у неё чем-то напоминало лисичку, и рыжий хвост волос щекотал ей шею.
Я прислонился головой к окну, одним глазом смотря на неё, потом она поднялась, и вышла на пустой перрон. Название станции я так и не запомнил.
Уже хотелось спать.
Зачем я еду на этот балаган? Это все мальчишество и глупость. Денег было тоже жаль, но билет куплен и назад пути нет.
Вот и моя станция, бегом поднимаюсь по эскалатору, выхожу на поверхность. Осень резко шумела ледяным ветром вперемежку с дождем.
Вывеска клуба – Огромная крыса с куском сыра. Крыса шевелила мощными лапками, поднимая кусочек вверх и опуская его вниз. Крыса таким образом ела этот бесконечный кусок. В ней даже было что-то человеческое, трогательное. Вечный сыр, вечная крыса.
При входе два супермощных охранника, фейсконтроль, плачу за вход, иду вместе с толпой очень модной и нетрезвой публики. Девочки с наливными декольте, затянутые в короткие платья нимфетки, черные костюмы каких-то краснорожих мужиков с мешками под глазами, узкие брюки женоподобных парней и свисающая архитектура силиконовых дам. Но была и интиллигенция. Наверно, если какой-то демон решил бы разнообразить общество в аду, то состав был таким же. Парочка театралов, несколько известных журналистов, манерные фотографы, критик из журнала, лысый продюссер… Иностранцы, с акцентом, загаром и с русскими подружками. Никого из знакомых я не увидел.
Оказалось в клубе был настоящий, пусть и не большой, зал. Не знаю, из чего его переделали, но тут были кресла и сцена. Люди, входящие в зал загадочно блестели улыбками, видимо их захватывало предвкушение действа. На сцене уже стояли пюпитры, стулья.
На сцену выбежал армянский ведущий в зеленом жилете, бодро поприветствовал публику, загадочно прищурился, пошутил про толерантность и гомосексуализм. Публика одобрила смехом. Ведущий неожиданно не стал тянуть резину и пригласил оркестр на сцену. Сразу оговорюсь, что ведущий был одет.
Зрители замычали, зашуршали аплодисментами, послышался легкий девичий смех.
Спустя минуту, или более на сцену вышел дирижер. Это был крупный мужчина, с седой головой, и к всеобщему восторгу он был голый.
Это был культурный шок. Зал развалился от комментариев, смеха, и громких реплик.
Послышались крики браво, хотя дирижер только вышел, и с чувством собственного достоинства, поклонился.
Он, как ни в чем не бывало, протянул руку в сторону кулис, и так замер.
Я внимал этому мученику искусства. В общем, он был не волосат, имел неплохую мускулатуру, немного омраченную брюшком. Всё его достоинство спряталось в густой копне черных волос.
Что-то дикое было в этом человеке, стоящем на сцене, и ждущего своих коллег. Голым среди одетой пьяной публики.
Сидящая рядом со мной девушка пьяно хихикала, показывая подруге на зад дирижера, ее подруга фотографировала дирижера на смартфон, успевая еще строчить кому-то сообщения.
На призыв дирижера начали выходить музыканты – начиная с первой скрипки, которой дирижер поцеловал руку. Первая скрипка была высокая худая шатенка, ничем особым не отличалась, кроме несоразмерно широких икр. Музыканты выходили гуськом, и рассмотреть всех сразу не представлялось возможности. Скрипачки, мило улыбались, тут же присели на стульчики, некоторые из них были достаточно привлекательны, однако не было заметно, что оркестр - просто набор девок из стриптиз клубов. Виолончелистки кокетливо обняли ногами свои инструменты, и я заметил, как у мужчин в зале загорелись глаза. Вообще в клубе царило какое-то веселье, граничащее с некоторым помешательством. Это было явно сильнее обычного стриптиза, тут отдавало мистикой, настоящим грехом.
Я прищурил глаза, осмотрел публику, она все ещё не могла прийти в себя. Оркестр как объект искусства сам по себе.
Дирижер подождал пока все выйдут, ещё подождал, пока все усядутся. Лица у музыкантов были немного усталые и обреченные. Тела не блистали красотой.
Началось. Плотный дирижер постучал палочкой, попрыгал на месте, давая метр, и оркестр заиграл.
Волна звука смяла публику. Я слышал как кто-то нервно шуршит фольгой чуть правее меня.
Голые. Ну и что? Да ничего. Просто глумление за деньги.
Пожалуй, если бы сейчас на сцене ели людей, это было не так пронзительно. Но голый оркестр и классика… вещи явно несовместимые, однако, я это видел.
Я почувствовал как внутри зреет бунт, определяющиеся в жизнь диким смехом. Чем больше я глядел на прыгающего дирижера, чем больше я видел его мясистую, всю в ямочках задницу, тем больше приступы истерического смеха захватывали меня.
Уже почти не замечая, я уткнулся в ладони, давая себе передышку.
Оказывается смех может мучить хуже икоты!
Господи, это ж до чего надо не уважать себя, что бы вызывать к себе интерес таким способом?
Неужели оркестр так плох?
Нет, я слышал, что это настоящий коллектив, профессиональный, отборный. Что же произошло? Зачем вся эта эпатажная комедия? Глумление? Провокация? Политический перфоманс? Или просто фемен решили подзаработать на музыке?
Народ не скрывал эмоций. Молодежь радостно галдела и снимала на смартфоны, несмотря на запрет. Кто смеялся, кто откровенно глядел, кто возмущенно говорил соседу. Что-то подсказало мне, что оркестр не доиграет всей программы. И первые симптомы были.
Уже пошел какой-то толстый господин с первого ряда на выход, где-то вне зала раздался звонок, уже нервный разговор женщин стал пересиливать гениальное творение Баха.
Оркестр играл.
Меня мучил смех.
Всем было плевать на музыку, публика откровенно ржала.
Пространство разваливалось. Все пропало, шеф.
Совмещать в одном зале интеллигентов и золотую молодежь, тоже самое что поливать карбид водой. Получается ацетилен.
Однако же оркестр мучительно играл, превознемогая хаос.
И вот спустя пятнадцать вековых минут концерт Баха закончился.
Потный дирижер обернулся возможно ожидая аплодисментов, но его надежды не оправдались.
Сигналом к атаке прозвучал чей-то озорной выкрик –
- Бей пидарасов, покажем им санкции!!!
В лицо дирижеру полетели смятые программки, какой то крепкий мужик полез на сцену, пытаясь пнуть дирижера под зад. Зал радостно засвистел, предвкушая охоту на развратных голландцев.
Охранники почуяли жаренное, что-то быстро шипя в рации. Зал перешел точку невозврата и начался минимайдан.
Я оглянулся – в пространстве материализовались четверо молодых людей, одетые в черные куртки, с битами в руках. Это была спланированная провокация. Группа охранников бросилась к ним, но в зал вбегали ещё и ещё участники акции протеста, они выкрикивали лозунги, и стремились на сцену.
Море гостей взлохматилось. Люди, как вода опрокинулись в разные стороны.
- Полицию!!!
- Пожар!
- Нас захватили!
- Хватай гадов!!!
- А-а-а….
- ...мать вашу... отпусти руку, сука!
- у меня украли телефон!! АА!!
Дикий пронзительный визг. Женский. Я продолжаю сидеть на месте. У одной из курочек отобрали айфон, замечательно.
В районе двери крик и стон –
- Вы мне руку сломали!! –
- Сука! Что ж ты делаешь!
- Сохраняйте спокойствие, не толпитесь у выходов! - кто то действительно спокойно орал в микрофон через колонки.
И снова женские крики, стоны – кого-то топтали ногами, кто-то бегал по сцене, круша пюпитры, они падали, ломались, больше напоминая подрубленный лес.
Давка, стиснула толпу у входа, а с улицы уже неслись сирены, кто-то орал в громкоговоритель уже в вестибюле.
Провокация. Концерт закончился скандалом.
Я откинулся на спинку, никуда не спеша. Действительно, чего торопится.
Между тем артистов и след простыл, они удрали. Дирижер смылся первым, едва увидел движение в публике.
Сзади меня раздался громкий смех, грубый, мужской. Смеялся приличного вида пожилой мужчина в бежевом пиджачке. Для него впечатлений было слишком много за вечер. Он краснел, и продолжал смеяться. Смеялся он весь – глаза, нос, рот, пиджак, галстук. В нем не было вещи, которая не смеялась.
Я отвернулся. Каждый сходит с ума по-своему. В конце концов он заплатил за этот перфоманс.
В зал вбежали несколько полицейских, в касках и бронежилетах. Они живо положили немногочисленных храбрых или не проворных театралов лицами на красный пыльный ковер, в их числе и меня.
...Спустя некоторое время, после проверки документов, и составления протокола, меня отпустили. Концерт окончен, всем спасибо.
Ночь встретила меня паром у рта и блеском замерзших луж. После шума и гама клуба воздух чистый от выхлопных газов был великолепен. Я шел подальше от разворошенного клуба, меряя ночные тротуары черными ботинками. Почти зима. Лужи пересохли, превратившись в черные замерзшие лепёшечки льда. Оркестр остался позади. В голове до сих пор слышался Бах. А голые оркестранты наверняка уже в безопасной гостинице. И конечно, они уже оделись.
Это явно не стоило денег, отданных за концерт. И лёгкое чувство досады кололо меня, ведь в самом деле именно стриптиз и завлек меня туда. Не более чем праздный интерес заставил поучаствовать в этом празднике абсурда. Я смело признался себе - не музыка, а дешевое шоу купило меня с потрохами. Интерес удовлетворен, время потрачено, ожидания распались. Магия запрета и тайны улетучилась, серая крыса в очередной раз поживилась сыром. Идя с подобными мысли по ночному городу я вдруг остановился как вкопанный, пораженный необычной световой конструкцией. На ветви замерзшей липы примостилась огромная светодиодная пантера. Невидимая днём, она поглощала улицу светом своих зелёных глаз, и золотым сиянием шкурки. Пантера уничтожала своим сиянием холод и грязь, как дивная жар птица. Я не мог сдвинутся с места и все смотрел и смотрел, поглощенный яркостью и вызовом сумрак. Ее зелёные глаза пылали изумрудами, кончик носа светился розовым... И казалось снова, где то за углом заиграли скрипки, и запела виолончель великого Иоганна, приветствуя мироздание.
Я поймал такси, шофер, грустный паренёк, запросил немного, да я бы и не стал торговаться.
Улицы сменялись улицами, машина тащила моё тело домой. А в голове у меня все летали обрывки музыки, криков, и смех…
Вот мой дом. Из машины он совсем другой. Не часто я вижу его под этим ракурсом.
Расплатившись, я быстрым шагом направился к подъезду, набрал код двери, и шагнул внутрь.
Но закрыть дверь мне не удалось. Чей-то ботинок поставил преграду, дверь резко открылась, и в неё вошли следом за мной три фигуры. Я инстинктивно поднял руки, и на них обрушилось что-то железное, и несокрушимое.
Сердце, боль, подсказали мне выход – бежать.
Я полетел по площадкам, немного скользя на поворотах, следом кто-то бежал, я ничего не слышал. И вот моя дверь, я быстро позвонил, и обернулся, готовясь отразить нападение…
Никого не было. Нападавшие скрылись.
Через секунду дверь открыла жена.
- Что случилось! - вскрикнула она, пропуская меня - у тебя голова в крови…
- Ничего… я улыбнулся – пытались ограбить в подъезде… и квартира поплыла перед моими глазами наискосок, резко уткнувшись мне в лицо сначала стеной, а потом желтым, блестящим паркетом… "Золотая пантера", последнее о чем я подумал в этот странный вечер...