- Мистер, уступите женщине место!
- Да он спит, безнадежно. Попросите вон молодого человека.
- Тоже мне, расселся. Сам здоровый, как боров, а старушка на ногах из-за него…
- Эй, чувак, слышь, вставай, пусть бабка сядет!
- Да не трогайте его, может, он больной какой.
- Какой он больной? Ты у него на роже видишь хоть один признак болезни?
- На роже не всегда написано, да я и не доктор.
- Кому здесь нужен доктор? Я доктор! Кому-то плохо?
- А ты здесь при чем? У нас свой разговор. Читай свою газету молча, понял?
- Попрошу! Вы со мной так не разговаривайте. Я известный хирург!
- Был бы известный, на метро бы не ездил…
- Да погоди ты, пусть доктор посмотрит, вдруг мужик и правда больной. Доктор, мы тут человека добудиться не можем, посмотрите, нет ли признаков каких-нибудь, может, ему плохо?
- На фига тебе этот хмырь? Не видишь, гад просто старушке место уступить не хочет!
- Я не хмырь, а известный хирург, повторяю!
- Доктор, не слушайте, посмотрите!
- Так-с, по лицу можно точно сказать, что он здоров, спит только.
- Вот сволочь!
- Милые вы мои, да я уж выхожу, не ругайте его. Спасибо вам.
- Черт, осторожнее со своей тележкой! Вы мне по ноге проехали!
- Всего доброго, бабуля! Пусть тебе в следующем вагоне такие уроды не попадаются!
- Станция «Кузнецкий мост»! Переход на станцию «Лубянка». Осторожно, двери закрываются! Следующая станция «Китай-город»! Уважаемые пассажиры, при выходе из поезда не забывайте свои вещи!
- Женщина, вы сумочку оставили… Не слышит. Ну и бог с ней.
- Постойте, как это бог с ней? Кто знает, что у нее там? Может, сообщить машинисту?
- Ну да, вы сейчас машинисту сообщите, и он поезд остановит, а люди, между прочим, на работу опаздывают!
- Может, вы тогда сами посмотрите, что в этой сумке?
- И посмотрю! Тоже мне, мужчина, а сумочку открыть боится!
- Я боюсь? Я ничего не боюсь, только сумка-то дамская. Вы дама, вы и смотрите!
- Вот так всегда. Везде вы, мужики, за бабьи спины прячетесь. Ну ладно, открываю.
- Осторожно, ради бога!
- Ну что там?
- Да погодите вы, замок трудный. О! Есть! Помада, кошелек, паспорт, ключи какие-то…
- Что происходит? Почему вы роетесь в моей сумке? Караул!
- Да не шумите вы! Откуда мы знаем, что это ваша сумка? На ней не написано…
- Она на моих коленях лежала!
- Черта с два она на ваших коленях лежала! Она в проходе валялась. Женщина вышла, мы подумали, что ее! Нечего спать, когда на работу едешь!
- Надеюсь, все цело? Моду взяли, по чужим вещам лазить. Обворуют, моргнуть не успеешь!
- Я обворую?! Ах, ты…
- Ну, скажи, скажи, кто я! Тебе прически своей не жалко, что ли?
- Дамы, перестаньте, разбудите человека!
- Ага! Сам меня подговорил сумку открыть, а теперь перестаньте!
- Я подговорил?! Слава Богу, я выхожу, а то с такой каргой грех и связываться.
- Чтоб ты с эскалатора упал!
- Тише вы, не видите, мужчина спит? Он, может, работал всю ночь… А напротив и еще один. Граждане, давайте все будем говорить чуть тише!
- А ты че, в молодости пионервожатым был?
Вся эта кутерьма происходит вокруг мирно спящего в вагоне офисного служащего Иванова, но он ничего не слышит. Он не слышал ни просьбы уступить старушке место, ни последующего обсуждения его здоровья, ни неприятности с сумочкой. Он сладко спит и видит сладкий сон, который заставил его забыть и о сгоревшей яичнице, и о сварливой жене, и об обещавшей приехать – «чтоб вы не доехали, мама!» - из Костромы теще, и даже о том, что он забыл дома зонт и попал под проливной дождь.
Ему снится казнь. Вешают директора Зураба Мирабовича и менеджера Петрова. Господи, как долго Иванов ждал этого момента! Он не ждал так прибавки к зарплате и повышения. Каждый раз, стоило ему на секунду закрыть глаза, он представлял себе это событие в деталях, в мельчайших подробностях, вплоть до цвета табуретки, право выбить которую из-под ног подсудимых предоставлено ему, менеджеру Иванову, будущему директору предприятия. И вот этот миг настал.
Рано утром в офис номер 307 пришел указ уничтожить вредных мошенников Зураба Мирабовича и Петрова, а умнейшему и талантливейшему, но безмерно скромному менеджеру Иванову занять пост директора предприятия. Уж он-то сможет оправдать доверие. Прежде, чем привести приговор в исполнение, Иванов занялся составлением списка грехов менеджера Петрова. С Зурабом Мирабовичем и так все было понятно: вор, мошенник, взяточник, купил себе «Бентли», а подчиненные прозябают. Груб, глуп, необразован, характер скверный. Требует много, платит мало…
Вагон слегка покачивало, и Иванов засыпал все крепче и крепче. Проснувшись, он совершил бы непростительную ошибку: прервал бы время своего высочайшего триумфа и наслаждения. Он прижал к груди любимый портфель и склонил на него голову, которой сейчас так сладко мечталось.
Подумав немного, Иванов решил отложить перечень прегрешений Петрова на десерт. Надо решить еще несколько весьма актуальных вопросов. На повешении обещали присутствовать несколько высокопоставленных лиц. Все должно пройти эффектно, без малейшей помарки, Иванов должен проявить себя с наилучшей стороны. Он поскреб в затылке. Где бы устроить казнь? Лучше всего прямо здесь, в офисе. Пусть умрут на месте преступления. Заодно Зураб Мирабович увидит свое рабочее место, на котором он никогда не бывает. Будущий директор отправил одного курьера за приличествующими случаю табуретками в мебельный магазин, другого – в хозяйственный, за двумя веревками и куском мыла. Оно, правда, в офисе было, но для гладкости события кусок должен быть совершенно новеньким, нераспечатанным, и Иванов распечатает его прямо перед казнью. Это будет выглядеть символически и торжественно. Как здорово, что ни Петров, ни директор ничего об этом не знают. Это будет приятным сюрпризом.
Вот только как бы выманить из норы Зураба? Надо сказать, что в офисе потоп, затопило ценные бумаги… Нет, отпадает, он не приедет. Подумаешь, бумаги, новые напечатают. Может, сказать, что его ждет президент? Нет, он ответит «пусть зайдет на недельке». Что делать, если он так обнаглел? Неожиданно хорошая идея сама постучалась к Иванову в голову (у него такое бывало нередко после восемнадцати чашек кофе). Надо сказать Зурабу, что его ждет очень красивая женщина по личному делу! Будет задавать вопросы, чего-нибудь наплести. Обязательно клюнет! Иванов, да ты же гений! Тебя не зря назначили директором!
Хорошо, что такой проблемы не возникло с Петровым – мерзавец пунктуален, как швейцарские часы. Вот он уже здесь – нарочно орет во все горло в трубку прямо над ухом у будущего директора. Тем лучше, ори, пока у тебя еще есть чем. Скоро ты заткнешься навеки, насладись в последний раз. Иванов нежно улыбается Петрову, вызывая недоумение на его тощей физиономии. Он всегда строит уморительнейшую рожу, когда разговаривает по телефону с клиентами, воображая, что эти обезьяньи ужимки называются «энергичным лицом». Иванов громко смеялся, когда одна посетительница, дама не первой молодости, но восторженная, как настоящая отроковица, сказала Петрову, преданно глядя ему в глаза:
- У вас такое энергичное лицо! Сразу видно, что вы многого добьетесь в жизни.
Теперь Петров всегда ходит с такой мордой, будто у него размораживается заморозка, и искренне надеется, что это действительно поможет ему многого добиться. А даме-то просто хотелось встретиться с ним еще раз, но понял это только Умный Иванов. Интересно, изменит ли Петров выражение лица, повиснув на веревке?
Ладно, хватит думать о всякой ерунде. Надо еще найти крюки, к которым их можно подвесить. Крюков нет. Ну да ладно, что-нибудь придумаем. Иванов может придумать абсолютно все, иначе он не был бы сейчас почти директором. Крюков все равно нет. Зато есть две дырки в стене друг напротив друга! Какая удача, в них войдет очень прочная балка, которая выдержит обоих. ИВАНОВ ИЗОБРЕЛ УДОБНУЮ, ПРАКТИЧНУЮ ОФИСНУЮ ВИСЕЛИЦУ! Захотел повесить ленивых или вредных сотрудников, и никаких проблем! Надо патент защитить и стать, вдобавок ко всему, еще и известным изобретателем.
Дырки почти под потолком пробил охранник Володя по просьбе секретарши Кати, которая зачем-то хотела, чтобы в офисе был турник. Также она настояла, чтобы турник располагался именно под потолком, а не в дверном проеме. Володя добросовестно проделал дырки, но Катя, увидев, что до турника будет очень трудно добраться, обозвала охранника идиотом, а через неделю вышла за него замуж. Она не знала тогда, что приняла таким образом участие в разработке гениальнейшего проекта современности. Кстати, Катю Иванов бы тоже очень охотно казнил, но она вот уже три месяца как в декрете. Жаль, жаль…
Так, а куда мы посадим начальство? Импровизированная виселица находится в той части офиса, которая ближе к двери. Соответственно, персоны грата будут сидеть спиной к окну. Это тем более удобно, что казнь пройдет при хорошем освещении – свет из окна поможет мероприятию особенно запомниться. Надо еще найти несколько мягких, удобных кресел. Это не проблема – просто сходить в другой офис и вежливо попросить. Не будут давать – сказать для кого, не поверят – пригласить, чтобы убедились.
Иванов позвонил курьеру и отдал распоряжение купить прочную перекладину определенных размеров. Он рассчитал, что в будущем эта балка пригодится – вешать других неугодных сотрудников. Заодно она послужит и для устрашения – чтобы лучше работали
Теперь можно сосредоточиться на грехах Петрова, когда казнь обдумана до мелочей.
Итак, во-первых, он постоянно проливает кофе на подготовленные Ивановым документы.
Во-вторых, он ждет удобного момента, когда Иванов начинает обсуждать важные вопросы по телефону и нарочно подбегает к нему поближе со своей трубкой, чтобы поорать ему в ухо. На вежливые просьбы отойти куда-нибудь подальше не реагирует, делая вид, что не слышит, а когда Иванов наступает ему на ногу стулом, болезненно морщится и жалуется на «откровенное хамство сотрудников» собеседнику.
В-третьих, он раздражает Иванова своей «энергичной» физиономией, которой у Иванова нет.
В-четвертых, он поставил на окно целый выводок отвратительных кактусов и Иванов каждый раз уносит в коже миллионы мелких колючек, попытавшись открыть жалюзи.
В-пятых, он всегда ест что-нибудь хрустящее, а если сама еда не хрустит, то хрустят пакеты, которые он долго и нудно (нарочно!) открывает.
В-шестых, он любит в разгар рабочего дня «поразмять кости», то есть пробежать по офису, топая, как слон, когда у Иванова болит голова. И это при том, что в офисе он появляется довольно редко – чаще всего у него деловые встречи за пределами досягаемости офиса. Но уж если он появляется!
В седьмых, три дня назад Петров прихлопнул дверью новенький галстук Иванова. Попытавшись вырваться, Иванов оставил в щели большой красивый кусок.
В-восьмых, иногда Петров тихо матерится, когда у него что-то не получается. Это сильно действует на чувствительные нервы Иванова.
В-девятых, Петров имеет привычку, дозвонившись до неуловимого клиента, треснуть кулаком по столу и громогласно вскрикнуть: «Вот вы, батенька, и попались!», как будто он только что изловил Емельяна Пугачева или Нестора Махно. В момент соприкосновения кулака с поверхностью стола Петрова на столе Иванова подскакивает чашка кофе, а в ушах звенит от вражьего голоса.
В-десятых, он рвет бумажки на мелкие клочки и кидает их под стол.
В-одиннадцатых, он всегда разговаривает со своим компьютером так, будто это его родная мать.
В-двенадцатых, (немножко личное), проклятый Петров – сосед Иванова, и, похоже, изредка захаживает к его жене. Правда, информация не подтверждена, но доверять такому прохвосту не следует.
Короче говоря, грехов у Петрова множество, и на их перечисление уйдет не один день. Времени до казни осталось всего ничего, нужно отрепетировать, как читать приговор.
Словно сквозь толстый слой ваты до Иванова доносятся названия станций, но они доходят только до его ушей – разум занят другим. Все контролирует подсознание. Где-то в глубине души Иванов знает, что ему выходить на «Волгоградском проспекте», и будьте уверены – услышав нужное название, он вскочит, опомнится и, опрометью выскочив из метро, побежит на работу. А сейчас он мирно спит вот уже от самой Сходненской, и полностью счастлив. Страшно даже представить себе его глубокое горе, когда он поймет, что спал.
Все в порядке – через десять минут начнется казнь. Курьеры раздобыли все необходимое, сильные мира сего удобно сидят в мягких креслах, с благосклонными улыбками поглядывая на Иванова. На двух табуретках с петлями на шее стоят бледные Зураб Мирабович и Петров. Они не умоляют о помиловании, потому что прекрасно знают, что слишком виноваты. Непосредственно перед казнью они пытались сунуть в руку Иванова чемоданчик с кругленькой суммой, но Иванов непреклонен – подкупить его невозможно ничем. Главное, что чемоданчик-то после их смерти все равно останется валяться неподалеку от стола будущего директора, достаточно незаметно подтолкнуть его ногой. Зато список их грехов пополнился еще на один пункт. Посреди офиса в величественной позе стоит Иванов с приговором в руках. Он уже прочитал приговор и обвинения и ждет знака, чтобы двумя сильными ударами выбить почву из-под ног неприятелей. Мановение белой руки, Иванов кидается к табуретке ненавистного Петрова, удар! …
- Станция «Волгоградский проспект»!
Иванов встряхивается, резко открывает глаза и видит напротив два точно таких же, не совсем еще проснувшихся глаза, еще полные самых восхитительных грез!
В этот момент менеджер Петров уже заносил топор над обнаженной шеей Иванова. Рядом плакал и каялся ждущий своего часа Зураб Мирабович.
Оба клерка с ужасом посмотрели друг на друга, будто уличенные в преступлении. Они еле кивнули друг другу, схватили свои портфели и побежали в разные двери – Иванов направо, Петров налево. Весь рабочий день они вели себя очень тихо.