Мы вместе ставили эксперименты на внутренностях своих организмов. Потоки алкоголя, табака, дешевой привокзальной еды и отсутствие какого-либо распорядка дня. График движений был таков, что не дай Бог зазеваться и посмотреть чуть в сторону – сбросит с трассы в кювет.
Чувствовали себя всегда замечательно!
Осень не пугала заунылым ветром в обглоданном Кузьминском парке, где в районе прудов, до сих пор находят неопознанные трупы. Весна – встречающая размокшим собачим калом, проглядывающим сквозь сморщенные и почерневшие сугробы. Зима- период флетпати и счастливых пьяниц, замерзших в ста метрах от родных подъездов. Или лето – 90 дней open-air. Всегда мы чувствовали себя способными бросать вызов каждому, в душе – авантюристами, а на деле просто замечательными парнями.
Остановки 37 автобуса. По косогору в сторону платформы «Битца». Мы, кутаясь в пальто и прикрывая носы шарфами, бежали сквозь заметенную поземкой тропинку. Последняя электричка в Подольск, где на остановке «Маяк» нас ждал горячий ужин, две бутылки красного полусладкого вина и, прихваченная нами по дороге, 0,7 «Старой Московской». Мы должны успеть. И для каждого из нас по безотказной девушке. Настолько безотказной, что, не смотря на выпитый алкоголь, они тянули нас в койку, словно бурлаки тянут к берегу неповоротливые корабли. А потом был приятный ремонт осунувшегося к ночи флагштока. И вот уже лихая наездница пришпоривает меня бедрами, и мне не остается ничего, только лишь сладостно мычать. Качающиеся из стороны в сторону женские груди напоминали метроном, и от этого голова кружилась еще больше. Мы метались по кровати, ища в складках простыней затаившийся оргазм. И волны эйфории были наградой. Через стену были отчетливо слышны результаты таких же поисков.
Потом мы встречались на кухне. Курили Союз-Аполлон и маленькими глоточками пили самодельную 60 градусную настойку.
Но зима подходила к концу. Москва просыпалась, а вместе со столицей просыпались и ее жительницы. На Манежной площади все чаще встречались бледные ноги и округлые зады, обтянутые тонкой материей.
Пить пиво, сидя на лавочке в Александровском саду, с ногами забравшись на сиденье, приятно. Гораздо приятнее, чем совершать сомнительные путешествия в Область. Подольск остался в наших сердцах как город троллейбусов и вечно живых курсантов.
Легкий солнечный ветер. Зайчик света, пляшущий на асфальте.
А эти случайные половые связи, когда было достаточно вывернуть пустые карманы и, сославшись на поздний час остаться ночевать у незнакомых девушек…
День Города, на смотровой площадке с рейдом в Парк Горького за подвипившими женщинами. Завистливо оценивая вновь приобретенных подруг, мы расходились по разным комнатам.
Но времена изменились, так вроде бы пишут в ужасно серьезных манускриптах. Первоцветы ударили тебе в нос, или куриный грипп. - Ты заболел тяжело.
Сначала никто не придал этому значения. Все реже мы выбирались на просторы мегаполиса. Парковые лавочки не осквернялись нашими задами. Все реже пустые пивные бутылки попадали в приветливо распахнутые сумки бабок-собирательниц.
Меланхоличные жители метрополитена с каждым разом все реже бросали на нас завистливые взгляды. Старые проверенные временем боевые подруги, испугано шарахались от телефонов, едва заметив на дисплее номер, - слухи быстро распространяются в многомиллионном городе.
Сидя на крутящемся барном стуле, я заливался кампари и изредка бросал взгляд на часы, висевшие между бутылок рома и бутылок с водкой. В тот вечер был твой первый серьезный приступ. Сил хватило лишь отправить мне СМС.
Я заказал себе мартини с водкой и, по привычке, оглядев бар и, выбрав самую невыразительную посетительницу, ринулся в атаку. Поболтав полтора часа, из которых добрых сорок минут провел наглаживая варикозные ляжки, я без стеснения выложил мучавшую меня проблему.
Женщина внимательно слушала мою трескотню. Охотно угощала выпивкой и сигаретами. А Ночью, борясь с приступами рвоты, пришлось хорошенько попотеть, что бы отблагодарить её.
Тем не менее, болезнь прогрессировала. Хотя у тебя еще бывали вспышки просветления. Но столь редкие, что становилось понятно – большая часть мозга безнадежно поражена.
Ты метался, словно шарик пинг-понга. А когда силы покинули тебя окончательно, то просто остановился. Повис над сеткой, и соплёй срезался на игровое поле.
В это день я стою у врат. Ты шагнул в них, и машешь мне с улыбкой. Но оскал смерти обезобразили твое лицо. Все мы были бессильны в попытках что-либо сделать для тебя. Как-то спасти, предупредить, обезопасить…
Прощай друг. Еще некоторое время я буду посещать твою могилу. Цветы завянут. Обесцветятся траурные ленты. Дорога к тебе будет забыта. Твой призрак будет являться мне. Я даже как будто услышу твой голос в телефонной трубке. Бодрое «Алло!» и почти обманувшись, я подхвачу… но тут же осекусь. Осекусь, зная, что это не ты. Всего лишь фантом. Фантом того времени, когда мы были молодыми. Пока ты все-таки не ЖЕНИЛСЯ!