Затея эта родилась на клюквенном слёте, которые устраивает осенью председатель нашего клуба туристов Александр Злобин.
Володя Некрасов сидел на одной кочке, а я на другой. На полиэтилене лежали бутерброды. Рядом, как солдатики, стояли термосы. Дожёвывая бутерброд, Миша Синицкий сообщил новость: из Греции вернулась их бывшая однокурсница, вся в мехах.
Некрасов расстроился:
— Блин, все по заграницам ездят, а мы тут сидим!
Мы ведь с ним тоже думали о будущем, строили планы, на что жить дальше. Мечтали открыть частную школу.
— Ребят позовём, — говорил Некрасов. — Диму, Бочу, Белова... Таню Белозёрову — психологом! Танечка, пойдёшь к нам психологом?
Прикинули, кого ещё пригласить в учителя. И вот, когда уже почти обо всём договорились, Некрасов спрашивает:
— А кто будет командир?
И всё осталось на уровне русских народных сказок.
А ещё Некрасов мечтал чинить телевизоры. Он ведь Рязанский радиотехнический окончил. Вот только чинил он исключительно своим друзьям и знакомым, а брать деньги с друзей не позволяло воспитание, трудовая мораль. И в глубине души его, кстати, это даже устраивало. Он никому не был обязан, и мог творить по вдохновению, а значит от души. Но зато очень ругался, когда так же бескорыстно и необдуманно поступала его жена.
— И это она называет бизнесом! — бушевал Некрасов. — Это она называет коммерцией!
А она всегда так поступала. Такой уж у неё золотой характер.
Через месяц дама из Греции приехала в Дубну. Послушала, как бывшие однокурсники пытаются заработать, и удивилась:
— Ребята, что вы мучаетесь? Я вам сейчас всё нарисую!
И нарисовала.
— Всё, едем в Европу! — объявил Некрасов.
— В турецких банях посидим, — добавил я.
— Гарем заведём!
— Пап, вы в Турцию собрались? — спросил старший сын.
— Да, сынок, — сказал Некрасов. — Посмотрим, что эти варвары сделали с Константинополем...
С трудностями мы столкнулись сразу. У Некрасова не хотели принимать документы на загранпаспорт. Дело в том, что дети, а у него их пятеро, разрисовали ему паспорт цветными карандашами. Некрасов еле уговорил его принять. Сказал, что дети ему и куртку фломастерами расписали, хотя он их об этом не просил.
Через месяц мой загранпаспорт был готов. А Некрасов? Оказалось, он за ним даже не пошёл. Он уже охладел к нашей затее. Дальше мне предстояло идти одному…
Я полистал записную книжку. Оказалось, что в городе полно знакомых бизнесменов. Один из них предложил:
— Пойдём, я тебя с ребятами познакомлю. Они как раз собираются в Турцию ехать.
Встречу Новый год встречу в Стамбуле! обрадовался я. Но тут же вспомнил про деньги, которых у меня нет. Если бы они у меня были, зачем бы мне понадобился Стамбул? Получался замкнутый круг. Оставалось заложить квартиру… И я пошёл оформлять документы на приватизацию.
А потом что-то произошло. Не было как будто дамы из Греции, не было затеи с поездкой в Турцию. Я вдруг протрезвел и занялся репетиторством. Некрасов с головой окунулся в работу с юными туристами. Земля вошла в созвездие Водолея... Как говорят в подобных случаях экспериментаторы, «эффект рассосался».
Спустя полгода Некрасов в порыве откровенности признался:
— У меня такое чувство, а чувства меня обманывают редко, что я так никогда в жизни и не побываю за границей.
— Ничего, — сказал я. — Пушкин тоже ни разу не был за границей. Только в Молдавии, Арзруме и в Крыму.
— А я и в Арзруме не был, — с тихой печалью сказал Некрасов. И в глазах его отражался далёкий Стамбул.