Аннотация
Эксперимент по созданию искуственного интеллекта, несмотря на жесточайший контроль, приводит к самым неожиданным и трагическим последствиям, а вспыхнувшая война между людьми и чужими грозит развалом Империи. Кто за этим стоит? Что делает Имперская разведка на официально необитаемой планете? В политические игры и государственные интриги помимо собственного желания впутывается капитан военно-космического флота Шорл Лийер.
Глава 1
«Империя под ударом!»
Капитан первого ранга Шорл Лийер, одетый в расшитую золотом парадную форму офицера военно-космического флота, гордо вышагивал по главному проспекту стличного града Нак’Релла, высоко подняв подбородок, и даже, вроде-бы, напевая себе под нос какую-то бравую песенку. Золотой орден доблести второй степени и ещё с десяток медалей весело звенели в такт его шагу, а чёрная, с серебрянными узорами на конце рукоятка традиционного кортика, завораживающе переливалась под ярким летним Солнцем, или, если быть точным, – Миарой – именно так называлось здешнее дневное светило... Подбородок капитана был, как и положено, выбрит до синевы, а чёрные волосы аккуратно зачёсаны назад, делая его неплохую в-общем-то внешность и вовсе неотразимой. Воображение невольно помещало этого человека на капитанский мостик какого-нибудь громадного линкора, пробирающегося сквозь загадочное астероидное поле, где бы он отдавал чёткие, и решительные приказы. Хотя, безусловно, человек сей мог оказаться и зауряднейшим бездельником, протиравшим штаны на каком-нибудь орбитальном стационате вроде ремонтного дока или склада, изо дня в день описывающего однотипные кольца вокруг Най’Талла или какой другой планеты. С таким вариантом правда конфликтовали медали “За Отвагу”, “За Боевые Заслуги”, и особенно – Орден Мужества, который, знаете-ли, даётся далеко не за выслугу лет... Как бы там ни было, каперанг военфлота Великой – непременно Великой! – Таллской Империи Шорл Лийер вышел тем временем к Площади Победы, центральной площади столицы этой самой Империи.
Архитектурный ансамбль представший пред взором Лийера поражал, как говорится, воображение. Площадь имела форму пули от “макарова” – прямоугольник, заканчивающийся с одной из сторон полукругом. Диаметр последнего был три километра, а длина всей площади – восемь. Земля под ногами была выложена миллионами разноцветных каменных кирпичиков, образовывающих собой замысловатые узоры. С трёх сторон к закруглённой части выходили широкие пешеходные проспекты, а оставшийся периметр занимали длинные корпуса правительственных зданий. Архитектура последних тоже требовала самого пристального внимания – длинные, как китайская стена, закругляющиеся, вторя периметру площади, здания высились на сотни метров вверх, сверкая сплошными зеркальными стенами. Те, впрочем, были затемнённые, и почти не слепили. Кое где виднелись вкрапления вертикальных полосок зубодробительных золотых узоров, тянувшихся от фундамента до самой крыши, по краям которых в большинстве случаев виднелись полоски зарослей какого-то ползучего растения. И всё это, как ни странно, не резало глаз, а напротив, очень даже удачно гармонировало, так что оставалось лишь отвесить земельный поклон безусловно гениальному дизайнеру, так удачно скомпоновавшему несовместимое... Прямоугольная-же часть площади была обставлена по краям традиционными каменными дворцами, самый большой и роскошный из которых – Большой Императорский – размещался в противоположенном от полукруга конце. Ну а в центре-же последнего высилсась к небесам полуторакилометровая колонна из бардового камня, на вершине которой, уже расправив крылья, и готовый сорваться в любую секунту, сидел сорокаметровый бронзовый феникс, грозно раскрыв загнутый клюв, и как будто бы впившись взором лично в капитана Лийера... Это был монумент той самой Победе, и именно с большой буквы, в честь которой и была названа сея площадь. У подножия памятника, в специальной застеклённой нише, лежал для обозрения всех желающих подлинник эпохального, безо всяких превеличений, документа – Пакта о капитуляции Большого Най’Таллского Союза, и образования Великой Таллской Империи.
Союз, безнадёжно утративший стратегическую инициативу ещё задолго до начала войны, был разгромлен, пятьсот миллионов имён в течении полутора лет пополнили списки убитых, облака радиоактивной пыли грозили задушить всех оставшихся, а до открытия подпространственной дуги оставались считанные годы... Человечество ещё не знало, что космос, на проверку, окажется далеко не таким уютным и приветливым, как нам вещали со страниц своих романов иные фантасты древности, что едва оно сделает первый робкий шажок к звёздам, на него тут-же накинутся премерзкие твари под названием Драары, как оно и не знало того, что где-то там есть Земля, Ланора, и Айтарн... Что через четыреста лет оно будет контролировать около двадцати тысяч кубических световых лет пространства, но уже тогда было ясно, что человечество больше не повторит подобной ошибки, потому-что оно наконец протёрло глазки, и увидело то, о чём, как выяснилось, оказалось гораздо лучше сто раз услышать... В очередной раз, и невиданных доселе масштабах, доказав справедливость поговорки про мужика и гром. Впрочем, это человечество о существовании такой поговорки, натурально, не подозревало.
Шорл тряхнул головой, отганяя несвойственные себе рассуждения, и направился к циклопической колонне. Путь занял на удивление мало времени, и вскоре коперанг уже стоял напротив ниши с историческим документом... Документ отсутствовал. Офицер резко обернулся. На площади, только-что такой многолюдной, и в пределах прямой видимости вообще, не было ни души. Неприятный холодок пробежал по спине Шарла, как вдруг его осенило.
- Я сплю. – громко, и внятно произнёс он. – Это всего-лишь бредовый сон.
Словно в подтверждение его слов, со всех сторон на капитана навалился леденящий душу, нереально громкий вой воздушной тревоги. Шорл вдруг обнаружил, что находится не в центре площиди, а прямо у подножия зеркальных стен окрущающих её зданий. Капитан рухнул на колени, изо всех сил зажимая уши руками – что разумеется, не помогало – как вдруг зеркала, не выдержав страшной вибрации начали со звоном лопаться, щедро посыпая Шорла острыми стеклянными осколками, нещадно режущими лицо и руки... Земля вдруг разверзлась, и окружабщий мир изчез. Но звуки остались.
- ...Боевая готовность номер один! Всему экипажу немедленно занять боевые посты. – слышался голос из динамика, силившийся перекричать аккомпонимент оглушительной сирены – Повторяю, всему экипажу занять боевые посты!
Разлепив наконец веки, Шорл ещё несколько секунд провалялся в постели, привязывая себя к реальности, и только потом резким движением поднялся, и направился к встроенному в стену шкафчику с одеждой. За считанные секунды облачившись в незамысловую повседневную форму, капитан вышел из каюты, и направился налево по коридору, где располагался капитанский мостик. Удовлетворённо отметил, что никто не мечется в панике, каждый член молодого ещё экипажа уже знает свой манёвр на уровне рефлексов. Отрадно видеть.
- Докладывайте. – сказал он хриплым голосом, заходя в трёхэтажный зал капитанского мостика.
- Мы только-что получили шивровку с Рок’Найла. – повернулся к нему его заместитель, капитан второго ранга Сивер Лайл – Нам приказывают подобрать разведчиков, и немедленно отправляться к станции Зиара-4К, с целью выяснить причины потери связи с последней… Командование выслало экстренную разведгруппу, но мы, похоже, гораздо ближе к цели.
Лийер молча проследовал в центр помещения, взял в руки протянутый листок с распечаткой, и несколько недоумённо поднял брови. Сообщение читалось:
Штаб Командования 3-им Военно-Космическим Флотом Империи – патрульной группе ПГ-419-640.
По получении настоящего, отозвать любые отсутствующие на ботру самолёты, и по их возвращении, немедленно отбыть на станцию “Зиара-К4”, пребывая в полной боевой готовности. Выяснить причину потери связи со станцией, и дожидаться отправленную туда с аналогичной целью группу “ЭРГ-1”. Аварийные коды доступа высланы вместе с данной шифровкой.
Командующий 3-им Флотом, Нист-Адмирал Сивер Штрац.
02.09.7211, 12:54 (СИВ )
Про эту научную станцию он впервые услышал ещё в академии, лет эдак тридцать назад, когда самой станции даже не существовало, но было известно место её будущей постройки, что, собственно, и вызывало самый живой интерес. Станцию планировали построить прямёхонько в центре сектора 31-4-6, самого, пожалуй, бесполезного куска пространства, входящего в Империю... Да и то – входящего лишь потому, что с пяти сторон его уже тогда окружали вполне обитаемые имперские “земли”, а со временем к ним присоединилась и шестая. Единственная же находящаяся в секторе бинарная звёздная система оказалась не только непригодной для заселения, но и не имела хоть сколько-нибудь значимых залежей полезных ископаемых, поэтому присутствие в нём человека ограничивалось лишь несколькими автоматическими локаторными станциями и спутниками связи. Впрочем, на окраине ещё проходила весьма оживлённая трасса Гиста – Алайра, но этого явно не хватало, чтобы хоть как-то оживить целый кубическй световой год пространства. И вот – появилась Зиара-К4, вся из себя секретная, и загадочная. Последнее, конечно-же, не было чем-то из ряда вон выходящим – станций, спутников, и баз человечество понастроило превеликое множество, в том числе и весьма секретных, но ни одна не находилась на таком отдалении от населённых мест. Чем было вызваны такие меры предосторожности – а чего-же еще? – было решительно непонятно, а где непонятно, там вступает в игру воображение. Слухов и домыслов среди курсантов ходило несметное количество, от самых бредовых, до вполне, что удивительно, логичных и непротиворечивых. Например, на новой “Зиаре” собирались, дескать, разрабатывать какое-то новое супер-оружие, то ли энергетическое, то ли бактериологическое. Потом Шорл как-то упустил её из виду – ни в каких попадавших ему в руки сводках или новостях станция не упоминалась, а самому ему стало не до неё – служба офицером вооружений, даже на стареньком крейсере “Найона”, куда его забросило после академии, не оставляла много времени на расследование “тайны Зиары-К4”. Не то чтобы он когда-нибудь горел желанием её раскрыть. И вот, потеряна связь... Случиться, если подумать, могло всё что угодно: от банальной поломки передающей антенны, до неудачного эксперемента, и вплоть до просочившихся сквозь границу чужих… Сектор-то буферный, с неисследованным космосом непосредственно не граничащий, но всё равно находящийся к нему чертовски близко. Кстати, к таким станциям обычно приписывают и небольшой военный контингент, как раз на подобный случай... “Вот долетим – и узнаем что там случилось.” – мысленно сказал себе Шорл строгим голосом – “А гадать, располагая минимумом информации – дело скорее КИБа , чем каперанга военфлота. Да и вообще: что ты там ни нафантазируй, лететь-то всё равно придётся – приказы, кто подзабыл, не обсуждаются.”
- Чтож, продолжайте разгон. – кивнул наконец Шорл. – Подтвердите получение шифровки, и прикажите сопровождению следовать за нами. Сообщите “Стрижам”, чтобы немедленно возвращались. И выключите эту сирену!
Патрулирование новых территорий, не защищённых надёжной сетью мощных локаторных станций, всегда производилось по стандартной схеме: в нужный район прилетал авианосец в сопровождении пары фрегатов, и из него уже разлетались в разные стороны несколько десятков тех самых стрижей – простеньких машин, состоящих всего из пяти основных компонентов: торсионный двигатель для досветового полёта, двигатель дуговой для полёта сверхсветового, крохотная кабина пилота, сенсорный массив, и, разумеется, небольшой реактор аннигиляции, питающий всё это великолепие энергией... Стрижи разлетались по округе, периодически передавая данные на авианосец, где те собирались воедино, получая таким образом весьма точную картину пространства радиусом в три-четыре световых месяца – таков был радиус действия крохотного стрижа с его скромным запасом топлива. Радиус-же действия стационарных сенсоров на больших военных кораблях измерялся всего лишь парой-тройкой сотен миллионов километров, что делало абсолютно нереальным сканирование сколько-нибудь значимого пространства немногочисленными громилами. Следовательно – стрижи.
На данный момент тяжёлый авианесущий крейсер “Оскар”, “спущенный на воду” всего полгода назад, в сопровождении двух фрегатов “Бодрый” и “Неутомимый”, как раз и занимался рутинным патрулированием границы Великой Таллской Империи и Империи Дримм. Последняя, впрочем, именовалась империей чисто условно – данных об устройстве их государства не имелось никаких. Знали лишь, что они там есть, и что стереть их малой кровью и могучим ударом, вряд-ли получится – поэтому, между двумя соседями образовался молчаливый, вооружённый, и очень хрупкий нейтралитет – мелкие стычки происходили регулярно, но были они мелкими, и именно что стычками. “Ничего.” – не к месту подумал капитан – “И вас как-нибудь завоюем. Мы люди, у нас богатый опыт...”
- Все находящихся в полёте стрижи докладывают о получении приказа и возвращаются на борт. – сообщил молодой офицер связи – Последний должен прибыть через тринадцать минут.
- Барьерная скорость будет достигнута через сорок секунд. – вставил своё словечко словечко пилот.
- Хорошо. – только и кивнул капитан первого ранга.
Гигантский, восемь на шесть метров панорамный экран, вмонтированный в дальнюю стену резко ожил, и сфокусировался, как могло показаться, на заурядном куске усыпанного звёздами неба, но через секунду прямо в его центре пространство как будто бы исказилось, лопнуло, и из образовавшегося проёма вынурнула изящная фигура стрижа, напоминающая скорее маленькие, с загнутыми лезвиями ножницы, нежели самолёт-разведчик. Дыра в простанстве затянулась также неуловимо быстро, как и появилась, без каких-либо световых спецэффектов, а стриж, чуть подкорректировав курс, направился прямиком к камере.
- МС-16, я Оскар. Разрешаю посадку на полосу четыре. – послышался откуда-то сбоку голос диспетчера.
Громкая связь была выключена, поэтому ответ пилота Лийер не услышал, но и так прекрасно его знал – что-то вроде “Оскар, я МС-16. Вас понял, посадка на полосу четыре.” Каперанг поднял голову и взглянул на смотровой экран – камера по-прежнему следила на стрижом, который уже пристроился в хвост авианосцу, и стремительно и без труда его догонял. Максимальная скорость разведчика была что-то около семисот километров в секунду, а барьерная скорость Оскара, с которой он сейчас двигался – всего-то сто десять. Для фрегатов сопровождения она была ещё меньше, но те, конечно-же, ничуть не отставали, двигаясь чуть позади и в стороне от драгоценного сопровождаемого.
Четыре посадочных полосы распологались у последнего в двух огромных продолговатых наростах авиаблоков – по одному с каждого борта. Там-же помещались и ремонтные мастерские, и взлётные катапульты. Когда стриж был метрах в ста от задней оконечности авиаблока, его подхватил синий, конусобразный луч гравитационного манипулятора (сам манипулятор, разумеется, видимого глазу излучения не выделал, и “подкрашивался” искуственно), и с лёгкостью, как игрушку, затянул его внутрь. К слову, сесть на посадочную полосу можно было и без помощи новомодной техники, но к чему лишняя трата времени и нервов? Через минуту вынырнул ещё один стриж, и другой, и третий. Забрав их на борт аналогичным способом, через пятнадцать минут авианосец был наконец готов к отбытию.
- Всё стрижи на борту. – сообщил диспетчер.
- Отправляемся. – решительно скомандовал капитан – Максимальная скорость.
- Время отправки: тринадцать сорок две. Силовые поля подняты. – ответил пилот, и выбрав одну из множества сенсорных кнопок на своём пульте, небрежно стукнул по ней указательным пальцем.
Барьерная была минимальной скоростью, на которой возможен моментальный выход на дугу, поэтому тысячадвухсотметровая туша корабля в ту-же секунду пробила пространство, ощутимо при этом содрогнувшись – здесь не помогали даже работающие в полную силу гравкомпенсаторы, и возникло мимолётное чувство сильного ускорения, с которым они опять-таки не справлялись, через секунду сменившееся тем самым “дуговым” чувством, которое только и можно испытать, путешествуя по подпространственной дуге. Чувство потусторонности этого места, его чуждости и враждебности всему живому и неживому, созданному на той стороне бытия – точнее словами и не объяснишь... Учёные в один голос заверяли, что дуговые переходы для здоровья абсолютно безопасны, если человек адекватно защищён от наличествующей за бортом радиации, но у любого, хоть раз побывавшего в подпространстве на этот счёт возникали вполне обоснованные сомнения – от мерзчайшего чувства-то, в отличии от радиации, не защищала никакая броня, ни даже непроницаемые силовые поля...
К счастью, полёты длились очень недолго – не более минуты. Во-первых, многим дольше двигатели бы не выдержали, а во-вторых, даже самая прочная обшивка, после длительного воздействия диковинной радиации начинала безвольно распадаться на атомы, хотя последнее перестало быть проблемой с тех пор как в обиход вошли силовые поля... Ну и конечно-же, в третьих: минута в подпространстве равнялась примерно шести часам в пространстве обыкновенном. Представьте: летите вы с грузом с Саиты на Далеру, выходите с дуги после эдак недели полёта, и узнаёте что произошла досадная ошибка, и лететь надо было совсем в другую сторону – к Вис’Лейле. Чтобы избежать таких несуразностей, обыкновенной практикой было выныривать каждые несколько часов, даже если имеется техническая возможность достичь цели за один прыжок.
Экран, эмитируя сверхсветовой полёт, как если бы тот происходил в обычном трёхмерном мире, показывал грозно надвигающиеся на зрителя звёзды, но Шорл на него не смотрел – он устало прикрыл глаза, ощущая как такое уютное минуту назад капитанское кресло теперь вызывает у него резкое отвращение. Нет, оно не стало жесче, оно не стало теплее или холоднее, просто... Подпространство, вот, господа, вам и всё объяснение. Даже воздух как будто-бы превратился в вонючую жижу, хотя ничего подобного, понятное дело, случиться не могло...
- Время прибытия: четырнадцать пятьдесят. Мы находимся в центре сектора 31-4-6, в стандартной точки выхода научной станции “Зиара-К4”. – с явным облегчением доложил рулевой офицер – Расстояние до цели - двадцать тысяч километров
- Свяжитесь со станцией. – сказал капитан, открывая глаза.
Преодолев за час с небольшим шестьдесят две сотые светового года, Оскар с двумя фрегатами теперь медленно приближались к видневшейся вдалеке станции. Шорл посмотрел на экран – изображение было увеличено в две тысячи раз, поэтому далёкую ещё станцию уже сейчас можно было рассмотреть во всех деталях. Стандартная, в принципе, конструкция для космического стационара – массивный корпус, в форме двух приставленных горлышком к горлышку стакана, который опоясывало кольцо стыковочного блока. К последнему, кстати, были пристыкованы два средних размеров транспортника, судя по опознавательным знакам – военных: на тёмно-синем фоне, с широкой горизонтальной голубой полоской наверху, располагался красный круг с жёлтой окантовкой, и оранжевым контуром пятиугольной звезды в центре. Точно такой-же флаг украшал и бока командуемого Лийером авианосца... В глаза сразу-же бросались развороченные башни зенитных лазеров и ракетных батарей, а также отсутствие дуговой антенны, обязанной по идее распологаться на вершие одного из “стаканов”. С находящимся в двух шагах Оскаром, впрочем, станция могла бы связаться и без неё – разделявшее их расстояние было смехотворно. Шорл открыл было рот, но Гарс, средних лет сенсорный офицер его перебил:
- Зафиксирован неопознанный корабль в девятистах тысячах километров от станции. Движется со скоростью триста километров в секунду...
- Ну?! – потребовал капитан, заметив замешательство офицера.
- Контакт потерян - цель ушла на дугу. – разочарованно отозвался тот – И станция не отвечает.
- Так, полный скан окрестностей радиусом десять миллионов километров! Что со станцией? Кроме антренны и оружия есть повреждения? – спросил он его, и развернулся к скромно стоящему в сторонке заместителю – Подготовь взвод пехоты, пускай возьмут “Пеликана” и отправляются на станцию. – тот кивнул и отправился раздавать указания.
- На станции разрушена главная антенна и оборонительные системы. Обшивка не пострадала. На счёт внутренностей ничего сказать нельзя – броня у неё дай боже... Что очень нехарактерно.
“Ну ещё бы” – подумал капитан – “Секретной станции – толстую броню. Как раз, наверное, на такой случай – что-бы не сканировали кто попало. Да и вооружения, если честно, многовато... Для научной-то станции.” – но вслух ничего не сказал.
- Закончен скан окрестностей. – опять послышался голос сенсорщика, на этот раз несколько взволнованный – Обнаружены два уничтоженных Имперских фрегата... Точнее туча их обломков. Спасательных капсул не замечено. За сим исключением, космос вблизи станции абсолютно чист, если не обращать внимания на мелкий мусор вроде гаек и пластиковых стаканчиков, да спутник связи...
- Вот оно как... Более светового года вглубь нашей территории. – задумчиво протянул Шорл вслух, и уже нормальным, решительным голосом обратился к офицеру коммуникаций. – Отправьте шифровку в штаб 3-его флота. Начало сообщения: “Станция Зиара-4К атакована неопознанными чужими. Станция цела, за исключением дуговой антенны и оборонительных систем, но два фрегата Имперского флота полностью уничтожены близ последней. Попытаемся выяснить судьбу персонала. Подпись: капитан первого ранга Шорл Лийер.” Конец сообщения.
- Отправлено. – ответил радист.
Шорл молча покивал головой, и хмуро уставился на станцию, будто надеясь что та, не выдержав его взгляда, сама всё расскажет. Откуда-то снизу и слева выскочил небольшой пузатый кораблик, и стремительно удаляясь от зрителя, полетел по направлению к Зиаре-4К – это, если приглядеться, был “Пеликан”, а точнее последняя модель этой серии “Пеликан-4МД” – малогабаритный транспортный шаттл, предназначенный для абордажей, или спасательных операций вроде предстоящей в эту минуту... В числе прочего оборудования, на шаттле был и лазерный резак, чтобы, соответственно, резать обшивку, когда поблизости нету шлюза, или его намертво заклинило. “Оперативно сработали.” – не без гордости подумалось каперангу – “Двух минут не прошло как приказ отдал. Впрочем, в условиях боевой готовности номер один могли бы и побыстрее среагировать” – напомнил о себе чисто командирский скепсис.
- Пеликан-8 покинул корабль и направляется к станции. – прокомментировал происходящее диспетчер.
Пилот, сидевший в левом переднем углу, прямо перед смотровым экраном, поколдовал над своей консолью, и авианосец, судя по показаниям приборов, начал замедляться, что было мерой весьма даже разумной – станция была прямо по курсу, и до неё оставались считанные сотни километров. Одновременно с этим, пеликан, выглядевший на фоне станции убогой букашкой, достиг стыковочного блока, и присосался к его обшивке. Отсюда, конечно, не было видно – сработал-ли шлюз, или пришлось воспользоваться альтернативными средствами проникновения внутрь, поэтому капитан нетерпеливо нажал на своём пульте пару кнопок, вызывая шаттл на связь.
- Пеликан-8, я Оскар. Доложите статус.
- Оскар, это Пеликан-8. Шлюз обесточен. Мы режем двери. Расчитываем справиться... минут через пять, приём.
- Пеликан-8, вас понял. Конец связи.
Вот и поговорили. С другой стороны, этого и следовало ожидать. Когда начинаются такие дела, неработающие двери следует принимать как само собой разумеющееся. Перезвоним через пять минут. А пока...
- Фиксирую формирование подспрстранственной дуги. – громко оповестил присутствующих сенсорщик – Основные параметры соответствуют виденному нами пять минут назад кораблю. Расчётная точка выхода - в пятистах километрах от станции по вектору 11-172.
- Помехи. – веско сказал Шорл.
- Есть. – не стал возражать офицер вооружений.
Тут, пожалуй что, следует ещё раз окунуться в иссторию. Вскоре после открытия дуги, встал интересный вопрос – а что, собственно, мешает нашему потенциальному противнику запустить по нам сотню-другую ракет с дуговым двигателем, которые могут беспрепятственно материализоваться хоть в спальне Императора? Тогда-то, вместо доработки самого дугового двигателя, и начали лихорадочно придумывать от него защиту, собрав для этой цели лучшие умы планеты, и без оглядки спуская неимоверные средства, что, как ни странно, дало реальные плоды “всего” спустя десять с хвостиком лет неустанной работы. Ещё лет двадцать потребовалось чтобы довести самое дорогое изобретение в исстории человечества до ума, и в 6871-ом году первый генератор подпространственных помех, сокращённо ГПП, был принят флотом на вооружение.
ГПП Оскара, новенький “Забор-8”, приступил к работе.
- Контакт. – громко оповестил присутствующих Гарс – Два... Нет, три... Пять... Пять кораблей противника вывалились из подпространства на расстоянии ста восьмидесяти тысяч километров по вектору 41-16. Конфигурация похожа на тот, что мы видели пять минут назад, но эти, безусловно, классом повыше...
- Боевая тревога. – сказал Лийер громким, но спокойным голосом, будто ничуть не удивляясь возвращению пришельцев – Поднять силовые поля. Установить первый и второй периметры. Сопровождению занять оборонительные позиции, а нас передвиньте между противником и станцией но не на самой линии, и на некотором расстоянии от неё, километров эдак с тысячу. И передайте абордажной команде, чтобы поторапливались. – командир тихо вздохнул, и вполголоса добавил – Ну, посмотрим, на что вы способны.
- Товарищ капитан, командир разведгруппы докладывает, что они столкнулись с “некоторыми трудностями”. Обшивка оказалось неожиданно толстой для научной станции и на её преодоление потребуются ещё минут пятнадцать.
- Н... – открыл было рот Шорл, но заткнулся, не договорив – Ладно, пусть продолжают.
А что он мог поделать? Сказать “чтобы через три минуты всё было сделано”, грозно сдвинув брови к переносице? Оставим это режиссёрам красочных боевиков. Нет, он бы конечно отдал такой – да хоть десять! – таких приказов, если бы они могли хоть на что-то повлиять, но в этом-то и проблема! Звуковые волны, исходи они хоть из уст самого Императора, просто не способны увеличить производительность людей, и без того работающих на, а то и вовсе – за пределами человеческих возможностей. Такова суровая реальность.
- Противник использует ГПП? – опомнился Шорл – Мы можем выйти на дугу?
- Нет. То есть, не испульзует. Пока-что...
Следовательно, пока-что был и ещё один вариант: отступить. А почему-бы и нет? На станции всё равно, наверное, никого не осталось – иначе бы давно ответили. Силы-же противника можно смело охарактеризовать как превосходящие – пять кораблей против одного, хоть и более крупного, судя по показаниям сенсоров. Командованию ничего не останется, кроме как назвать действия капитана единственно правильными, или, на крайняк, адекватными, так чего страшиться?
Вот только Шорл думал несколько иначе, в зародыше подавляя трусливые мыслишки. Он, в частности, думал о том, что на станции могут ещё оставаться живые люди, которые ценны не только и не сколько сами по себе (хотя как знать – вдруг удастся спасти гениального учёного, за которого и десяток “Оскаров” не жалко отдать?), сколько ценна информация, которой они могут располагать. Он думал, что в бой стоит вступить хотябы ради сбора тактических данных о противнике, которые, кто знает, могут позже спасти миллионы жизней... “И в конце-то концов! Уж полчасика-то мы всяко продержимся... Обязаны продержаться.” – мысленно взбодрил он себя – “А ежели разнесут новейший авианосец в щепки в первую-же минуту боя, то Империи по-любому конец. Хоть трусливо убегай, хоть геройски бросайся на амбразуру.”
Пространство вокруг крейсера, тем временем, стремительно заполнялось юркими фигурками истребителей, которые быстро выстраивались в оборонительные боевые формации. Капитан посмотрел на свою консоль, куда выводилась вся необходимая тактическая информация. В левой стороне экрана горел большой условный значок “авианосец” с подписью “ВКА-116 Оскар”, вокруг которого роились маленькие значки типа “истребитель” без надписей. Справа и слева также находились значки “фрегат”, с соответствующими пояснениями, и к ним, из противоположенного конца “игрового поля”, неторопливо приближались семь “тяжёлых неопознанных кораблей”, два из которых вдруг идентифицировались как авианосцы – из них повалили десятки маленьких красных значков. Удивительно, но большая часть развитых рас, повстречавшихся на пути человечества, в той или иной мере использовали авианосцы. Видимо, идея была насколько удачна, и единственно правильна, что ей рано или поздно заражались как технологичные Таркау, так и пошедшие по биологическому пути развития Драары. И эти туда-же.
Рой красных отметок неумолимо приближался. Прямо над ухом капитана медленно тикали невидимые часы.
- Зафиксирован синхронный залп с трёх кораблей противника. Всего сорок две цели. – обрадовал сенсорный офицер – Расстояние - сто три тысячи километров. Расчётное время попадания - пятьдесят секунд. Судя по отсутствию торсионного поля - это неуправляемые болванки. Летят прямо на нас.
- Ну так отодвиньте нас с пути. – пожал плечами Шорл. – А снаряды, когда войдут в радиус действия ПВО, всё равно сбить. Знаем мы такие “болванки”... И давайте-ка ответим им тем-же. Огонь по первому авианосцу главным калибром.
- Есть огонь по авианосцу один. – отчеканил офицер вооружений.
Каперанг опять обратил взор к тактической схеме: от Оскара отделились несколько крохотных точек, и поползли по экрану навстречу противнику. Преодолев треть пути, успешно разминулись со встречной тучкой вражеских снарядов, и продолжили путешествие. “А ведь это мой первый настоящий бой.” – обнаружил вдруг капитан – “Две перестрелки с Дриммами не в счёт – то была всего-лишь демонстрация силы, а здесь всё по-настоящему...” Снаряды противника, приблизившись к своре зелёных значков почти вплотную, начали один за другим исчезать с экрана, так и не проявив никакого коварства вроде внезапно появившегося умения маневрировать – в работу включились зенитные лазеры. Ту же участь постигли и снаряды Оскара, достугнув противоположенного края экрана, заполненного красными отметками. Счёт: ноль-ноль.
- Снаряды противника уничтожены, наши тоже. – не приминул пояснить очевидное оружейщик – Расстояние до вражеской группы - восемьдесят тысяч километров.
- Товарищ капитан! – нервно окликнул Шорла шагающий к нему на негнущихся ногах офицер коммуникаций – Шифровка из генштаба...
Молодой, только-что из академии, офицер протянул ему листок с текстом, будто боясь озвучить написанное там вслух. Шорл, борясь с недобрыми предчувствиями, взял у него кусок бумаги, и оттягивая момент прочтения, некоторое время разглядывал герб военно-космического флота Великой Таллской Империи, в обязательном порядке украшавший каждый клочок бумаги – за исключением разве что туалетной – имевшейся на борту. Наконец, его взгляд упал ниже, где начинались мелкие чёрные буквы.
Генеральный Штаб Вооружённых Сил Великой Таллской Империи – всем кораблям 3-его и 4-ого флотов, а также 2-ой эскадре 1-ого флота.
02.09.7211, в 12:42 (СИВ), Империя в секторе 32-4-6 была атакована крупным формированием расы Кенсу. Численность противника оценивается в сто-сто двадцать кораблей различного тоннажа. На данный момент противник преодолел оборону сектора 32-4-6, и скапливает силы в смежном секторе 31-4-6. С этого момента в военнокосмическом флоте, а также прочих вооружённых силах находящихся в зоне конфликта, вводится чрезвычайное положение. Всем кораблям немедленно доложить свой статус непосредственному командованию, и дожидаться его приказов.
Председатель Генштаба вооружённых сил Империи, Карсн-Адмирал Сатр Тарр.
02.09.7211, 15:14 (СИВ)
Шорл бережно, как археолог древний манускрипт, сложил листок бумаги пополам, и отсутствующим взлядом посмотрел перед собой. Война. Не о ней-ли должен мечтать каждый военный? Да, но... Гораздо приятнее внезапно атаковать, чем напротив, внезапной атаке подвергаться, не правда-ли? Особенно если ничего толком не известно о возможностях противника.
- Зафиксирован очередной залп аналогичными снарядами. Две волны по сорок два снаряда каждая. – вывел его из ступора голос сенсорщика – Расчётное время попадания тридцать секунд.
...Бой длился около получаса, когда внешний периметр, потеряв большую часть лёгких истребителей, был благоразумно свёрнут, и все оставшиеся самолёты были брошены на укрепление внутреннего. Уже сейчас можно было с известной долей уверенности сказать, что противник не имел над Империей значительного технологического превосходства, а скорее даже наоборот. Для Оскара сотоварищи, однако, хорошие новости на этом-то и заканчивались – даже не имея качественного преимущества, Кенсу вовсю использовали количественное, поливая имперцев огнём со всех сторон. И если количество истребителей у обоих было примерно равно, то преимущество Кенсу в тяжёлом вооружении было многократным и почти-что подавляющим.
Сначала капитан хотел врезать по ним “Медузами” – стратегическими торпедами с собственным дуговым двигателем, но как только люди выключил свой ГПП, его включили они, так что затея провалилась в самом начале. Твёрдо намеренный уничтожить хоть один из кораблей пришельцев, капитан тем не менее своего добился: ценой трети имевшихся на борту средних и лёгких торпед, и где-то двадцати истребителей разных классов.
В принципе, всё делалось по учебнику: для начала Оскар сконцентрировал весь огонь лёгких пулемётов на неосмотрительном линкоре, посчитавшем себя самым умным, и приблизившимся к авианосцу почти вплотную – всего-то на четыре тысячи километров. Скорость пули рельсового пулемёта составляла как раз половину этого расстояния в секунду, так что промахнуться по такой крупной и маломанёвренной цели было непросто. К слову говоря, пулемёты являлись единственным оружием, из которого можно было стрелять без оглядки на стремительно тающий боезапас: сантиметровых металлических шариков было на борту несколько тысяч тонн, а пулемётов – всего сто шестьдесят… Плюс, конечно-же, истребители, на которых, в зависимости от модели, могло размещаться до четырёх пулемётов, да два фрегата с пятнадцатью на каждом. Прелесть данного оружия заключалась ещё и в том, что сбить тысячи стальных шариков, ежесекундно выстреливаемых даже с одного борта авианосца было делом абсолютно невозможным, благодаря чему оно в основном и использовалось для прорыва силовых полей, которым абсолютно наплевать в каком виде им на расправу подаётся масса: в виде крохотных шариков, в виде огромных пушечных снарядов, или в виде лазерного луча. Снаряды, однако, были слишком лёгкой добычей для зенитных установок, а лазер и энергетическое оружие вообще, всё ещё были безнадёжно маломощны... Кстати говоря, противник, похоже, посчитал иначе, и навесив на свои корабли огромное число крупнокалиберных пушек, совсем позабыл про что-нибудь менее громозкое и более скорострельное, что лишь играло людям на руку – снарядов с шести линкоров и двух авианосцев летело много, но всё-таки не тысячи, что делало оборону очень даже возможной и совсем не бесперспективной...
Сделав своё дело, и в полминуты лишив линкор силовой защиты, пулемётный град уступил место торпедам и крупным неуправляемым снарядам – с многослойной комбинированной бронёй стальные горошины совладать не могли в принципе, вне зависимости от количества. Плотность зенитного огня была впечатляющей, поэтому и плотность торпед должна была быть аналогичной, для чего пришлось отрядить к вражескому кораблю треть тяжёлых истребителей, и немного лёгких – для прикрытия. Цель была достигнута – некоторое количество бронебойных снарядов и торпед с антиматерией умудрились достигнуть вражеского линкора, моментом испепелив его в ослепительно-белой вспышке, оставившей после себя лишь облачко раскалённых осколков – но отчаянный манёвр не остался безнаказанным: на отдалившиеся от авианосца истребители накинулись втрое превосходящие силы противника, так что на Оскар вернулась только половина.
Кенсу-же выучили урок, и больше на рожон не лезли, и выстроившись вокруг обороняющихся полусферой радиусом в десять тысяч километров, поливали их огнём из самого разного оружия. Разведгруппа уже десять минут как пробилась внутрь станции, но живых пока-что не обнаружила, что, правда, в лихвой компенсировалось обилием мёртвых – погибших, что самое интересное, не известно от чего... По причине отсутствия у мертвецов физических повреждений, сама собой напрашивалась версия о какой-нбудь химической дряни, проникшей в систему вентиляции, в случае чего, однако, непременно сработали бы аварийные датчики, неустанно контролирующие состав атмосферы на станции, а этого явно не произошло: было чертовски похоже, что смерть застигла людей врасплох, за их повседневной рутиной. Как бы там не было, на данный момент в окружающем воздухе никакой опасности для здоровья приборы, при всей их превиредливости, не усматривали, так что если какие-то токсины тут и присутствовали, то их, должно быть, уже давно выветрила система циркуляции воздуха, если те не распались на безобидные составляющие ещё раньше... Вентиляция, кстати, работала постольку-поскольку, то есть хорошо если в половину заявленной мощности, что также относилось и к искуственной гравитации, и вообще ко всем основным системам станции, как будто ту законсервировали до лучших времён. Сейчас группа лейтенанта Веришкова, продвигалась к командному центру, откуда открывался доступ ко внутренним сенсорам станции, расчитывая найти с их помощью оставшихся в живых, буде такие имели место...
- Формирование дуги! – ликующе произнёс офицер сенсоров – Параметры соответствуют Имперским!.. – офицер подождал с секунду, и радостно продолжил – Четыре дружественных авианосца, четыре линкора и восемнадцать фрегатов вышли с дуги в двустах тысячах километрах по вектору 116-17 и направляются к нам. Расчётное время прибытия в радиус оружейного огня - восемь минут тридцать секунд.
- С нами пытаются связаться. – сообщил радист – Флагман эскадры, ТАКр “Адмирал Керш”.
- На экран. – лениво произнёс Лийер, хотя внутри, понятное дело, ликовал и пел в честь Империи хвалебные пенси. Громко, и с выражением.
- Здравствуйте, капитан. – на экране появилось улыбающееся лицо блитз-адмирала Аталана – Думали мы о вас забыли? А вот и ничего подобного.
Здравия желаю, товарищ адмирал. – весело поприветствовал его Шорл – Быстро вы...
- А мы - это и есть экстренная разведгруппа номер один, о которой вам должны были сообщить... Вылетели одновременно, но вы оказались ближе... Доложите статус, капитан. Вижу вам нелегко приходится?
- Врать не буду, дела дрянь... – покривился Шорл – С наскоку уничтожили один линкор неприятеля, но сейчас едва-едва отбиваемся от вражеского огня. Несём потери. “Бодрый” вышел из боя, экипаж в процессе эвакуации к нам на борт. Внешний защитный периметр свёрнут, внутренний тоже вот-вот прорвут... Но до вашего прибытия, смею думать, продержимся.
- Чтож, в таком случае не смею больше отвлекать вас от боя. – серьёзно произнёс адмирал – Держитесь, капитан. Конец связи.
Портрет командующего 8-ой эскадрой 3-его флота снова сменился панорамным видом ожесточённой схватки, что, как ни странно, зрелищем было чрезвычайно красивым, и можно даже сказать – завораживающим. Сотни маленьких огоньков ежесекундно вспыхивали по всей площади экрана, иногда сменяясь более крупными взрывами белого пламени, каждый из которых ознаменовал гибель очередного истребителя.
И хотя разум отчётливо понимал, что с каждым таким взрывом уходил из жизни очередной пилот, а то и несколько таковых, до последнего исполнявших свой воинский долг, бурных эмоций оно отчего-то не вызывало. Наверное, на таком расстоянии просто нельзя было как следует разглядеть смерть, разглядеть как воины Империи за считанные наносекунды превращаются в невесомые горстки пепла, которые тут-же развеивает по бескрайнему космосу чудовищной силы взрывная волна. С высоты капитанского мостика всё выглядело не более чем эффектным светопредставлением, над которым как следует поработала Центральная Цензурная Комиссия, оставив за кадром все неприглядные детали...
Боль утраты напомнит о себе потом, когда на борт не вернутся многие из тех, кто сейчас мелькает едва различимыми точками на смотровой экране. Когда произнеся шаблонную речь, Шорл с комом в горле будет провожать взглядом один за другим улетающие в глубину космоса пустые гробы, обвёрнутые в красно-жёлтые знамена Великой Таллской... Но это было будущее, причём всего-то одно из множества возможных, а сейчас капитан лишь раз за разом, с упорством робота, повторял нехитрую, но справедливую формулу – “они знали, на что идут”...
- Товарищ капитан, – обратился к нему радист – Лейтенант Веришков докладывает, что им удалось включить внутренние сенсоры станции и найти двух живых людей в одном из прилегающих отсеков. Рядом с их месторасположением замечены следы взрыва, и возможно они находятся без сознания. Лейтенант сообщает, что отправил пять человек чтобы подобрать выживших.
- Конечно. – одобрительно кивнул капитан – Передайте ещё, чтобы сгрузил с бортового компьютера всё, до чего сможет дотянуться со своим аварийным доступом, в особенности сенсорные логи и бортовой журнал. Всё то, что может помочь нам установить причины... инцидента. После этого пусть немедленно возвращаются.
- Прямое попадание управляемой торпедой. – без лишнего восторга в голосе сказал Гарс – Мощность щита упала до шести с половиной процентов. Ещё два таких попадания и силовое поле лопнет.
Первое из двух случилось едва он только закрыл рот. Мощность упала до трёх процентов. Определённо, Оскар сдавал позиции, медленно и неотвратимо. До прибытия подмоги было ещё пять бесконечных минут, а отступать было нельзя, пока не вернулась группа Веришкова с бесценной, будем надеяться, информацией. Вообще, пока-что Кенсу не предпринимали особых попыток уничтожить станцию, мудро рассудив, наверное, что та может и подождать пока они разбедутся с настырным авианосцем. А может, просто не видели в ней угрозы, благо всё имевшееся там оружие было кем-то уничтожено. А может быть и третье, и пятое-десятое – кто их, нелюдей, разберёт? И потому, рисковать каперанг не решался. Хотя, едва-ли он рисковал меньше, оставаясь близ станции, и продолжая бой…
Кульминация сорокаминутной схватки наступила неожиданно, и протекала настолько стремительно, насколько это только возможно… “Пеликан” уже отчалил от станции и был на полпути к Оскару, когда тот пропустил очередной удар, и невидимое доселе защитное поле, на миг окрасившись призрачной голубизной, исказилось, и беззвучно лопнуло, оголив корпус корабля всем мыслимым опасностям современной войны. Чтобы восстановить силовое поле требовался большой изначальный заряд, но энергетические резервуары были пусты, и пополнялись слишком медленно и неохотно – большая часть энергии главных реакторов тут-же расходовалась зенитными лазерами, рельсовыми пушками и прочими энергоемкими системами, в большом количестве имевшимися на борту, так что впрок почти ничего не оставалось. Смешно, но даже могучая броня авианосца была бессильна против АМ-торпед, теоретически самого мощного оружия, которое только вообще может быть. Немалые надежды возлагались также на некоторые энергетические виды оружия, вроде пресловутой фазеонной пушки, но то, даже по самым оптимистическим прогнозам, была настолько далёкая перспектива, что Лийер и не расчитывал дожить до успешного завершения чудо-разработки, а потому всегда отдавал лавры первенства именно антиматерии. Та, между прочим, завоёвывала в армии всё новые позиции, вытесняя отживший свой век зауриций-326 как из реакторов, так и из боеголовок. Но то – в армии. До гражданки-же дорогущая аниматерия ещё не добралась – слишком уж накладно, а государственная казна – даже в пятый по счёту космический век – есть отнюдь не резиновая.
Конечно, никто на корабле не почувствовал страшного удара – гравкомпенсаторы сделали своё дело, но часть правого бока на интерактивной схеме окрасилась в тревожный оранжевый цвет.
- Попадание неуправляемым снарядом в правый борт. – пояснил Гарс – Ядерный взрыв... Мощность - примерно двадцать две мегатонны. Аблативная броня на правом авиаблоке испарилась, но удар сдержала – повреждения незначительны.
“Всего-лишь ядерный взрыв.” – мысленно выдохнул капитан, но расчитывать на такое везение и дальше не собирался – увидев, что противник лишился силовой защиты, Кенсу пустят в ход антивещество, в этом-то можно не сомневаться.
- Сенсоры фиксируют антиматерию в только-что запущщеных торпедах. – обнадёжил сенсорный офицер – Большое авиакрыло противника заходит по вектору 107-2. Пуск ракет… Попадание через четыре секунды.
Такую не допускающую двойного толкования формулировку он выбрал неспроста, и это Шорл понял едва взглянув на тактический экран – целей было много. Целей было слишком много. Однако, в критических ситуациях люди часто делают то, что при других обстоятельствах сами назвали бы чудом. И оно почти произошло – все до единой торпеды были сбиты. Некоторые – на самых подступах к осаждённому крейсеру, и одна – в считанных десятках метрах от его корпуса. Потому-то, собственно, и почти. Разберите ядерную боеголовку на части, постучите по найденному внутри заурицию молотком, раскалите его до красна, и вы, с божьей помощью, отделаетесь лишь смертельной дозой радиоактивного облучения, но попробуйте проделать тоже самое с АМ-боеголовкой, и вас ждёт большой сюрприз – заряд сдетонирует в ту-же секунду, как вы нарушите целостность небольшого контейнера с красной надписью “АНТИМАТЕРИЯ”, и содержащийся внутри антилитий с победным кличем вырвется наружу, остеревенело ища контакта с окружающим веществом... Поэтому-то торпеды с антиматерией, получив повреждения боевой части, проявляли сильную тенденция взрываться, и сбитая вблизи Оскара этому правилу не изменила. Да, в вакууме космоса всего один жалкий метр может иметь решающее значение, но когда подрывается заряд такой мощности, ближе чем на километр лучше не подходить, а Оскар был гора-аздо ближе. По крайней мере его задняя, а точнее, пардон, – кормовая часть. Основным поражающим фактором в данном случае был свет, яркий настолько, что аблативная броня уже через несколько миллисекунд контакта начала яростно испаряться, превращаясь в беловатый дымок, тут-же рассеивающийся в безграничном вакууме. Но это было полбеды – “аблативка”, как её называли в армии, для того и наносилась на корпуса боевых машин чтобы защитить их в том числе и от запредельного термального воздействия и испариться, не дав тем самым расплавиться сталепластиковой броне, и намертво приварить к корпусу все подвижные части, вроде различного рода пусковых установок и пушек. Настоящая проблема заключалась в том, что яростные лучи белого света и не думали останавливаться даже когда под аблативкой показался механически более прочный, но гораздо менее термостойкий сталепластик, так что по окончании маленького ада несколько гектаров поверхности авианосца оказались изуродованными до неузнаваемости – кое где обшивка вспучилась, напоминая обгоревшую кожу мифического гиганта, кое где прогнулась, а местами и вовсе зияла уродливыми плавлеными дырами.
А в следующую минуту корабли Кенсу, так и не добив раненного противника, начали неуклюже поворачиваться к нему спиной – в зону оружейного огня гордо вступила восьмая эскадра третьего Имперского флота, с ходу дав по непрошенным гостям мощнейший залп из главного калибра и конечно-же, всех имеющихся в наличии пулемётов. Теперь, лишившись больше половины своей авиации, противник был обречён. “Победа.” – устало подумал Шорл, и рухнул в своё капитанское кресло. Как выяснилось – поторопился – на переднем экране без спросу появилась трёхметровая голова Аталана, и капитану пришлось проворно вернуться в стоячее положение.
- Рад видеть вас живым, капитан. Когда лишились щита, думал уж всё, ан нет! Выкрутились-таки, с чем и смею вас душевно поздравить. – покончив одобрительно-поздравительным вступлением, адмирал сменил голос на приказной – Однако, пора и меру знать. В бою вам сейчас делать нечего, без авиации-то, да с такими повреждениями, так что отправляйтесь на Селеру-1, там получите дальнейшие указания. Хотя, какие для вас могут быть указания? Ремонт, доукомплектация... С двигателями-то у вас нет проблем, уйти сможете?
- Сможем. – ответил на требовательный взгляд капитана инженерный офицер – Двигатели не повреждены, навигация в норме.
- Хорошо. Что со станцией?
- Наша разведгруппа только что вернулась на борт. Из персонала в живых остались только двое, но они сейчас без сознания. Сгрузили с бортового компьютера всё что смогли, но это опять-таки требует анализа. – отрапортовал Шорл.
- Ладно. – легкомысленно кивнул адмирал. – По прибытии на Селеру передайте всю информацию и свидетелей адмиралу Штрацу, если он будет поблизости. Если нет, оставите у коменданта базы. Да, вот ещё что: “Неутомимого” мы у вас забираем, нам он нужнее... Чтож, до встречи, капитан, вы себя хорошо показали!
- Служу Империи! – успел вставить Лийер, перед тем как экран погас. И обернувшись, принялся раздавать указания – Сажайте истребители. Расчитайте маршрут до Селеры-1, и набирайте барьерную скорость. Двух пассажиров со станции доставить в медблок и обследовать. И пошлите группу технарей к повреждённым участкам, пусть всё тщательно осмотрят.
Сев обратно в кресло, он прикрыл глаза и медленно вздохнул. Как на странно, в душе не было и капли ликования, или хотя бы примитивной радости победы, а было лишь предвкушение долгой, кровопролитной войны, и новых потерь с нею связанных. Почему-то ему казалось что война будет именно такой – долгой и кровопролитной, хотя, взглянув на восьмую эскадру, азартно преследующую три оставшихся корабля чужих, у стороннего наблюдателя могло возникнуть и иное мнение. Потребовалось ещё пять минут чтобы восьмая эскадра и преследуемый ею противник отдалились на достаточное расстояние, чтобы излучаемые ими подпространственные помехи снизились до безопасного уровня. Ещё столько-же заняла посадка самолётов – попавший в правый авиаблок снаряд повредил в ряду прочего и половину посадочных манипуляторов, так что процесс несколько затянулся. Потом включились силовые поля, и авианосец, не смотря на ряд пробоин, внось стал неуязвим ни для какой радиации.
А ещё через некоторое время технари, изучив полученные повреждения, и не найдя ничего серьёзного, дали зелёный свет и ВКА-116 Оскар нырнул в подпространство. Путь был не близкий, и потому пришлось делать три промежуточных остановки. Первый “минипрыжок” прошёл без эксцессов – корабль вышел с дуги в расчётном месте, получил из штаба краткую сводку событий, и дав своим двигателям десятиминутный передых, снова скрылся в небытие, сразу после чего и начались поганые сюрпризы. То ли техники чего-то не досмотрели, то ли неисправность образовалась уже потом, но поток энергии ко второму дуговому двигателю оказался нежданно нарушен. Ничего смертельного, в принципе: такого рода неисправность мудрыми инженерами предусматривалась, и надёжная автоматика имела на данный случай недвусмысленные инструкции, каковы и поспешила скурпулёзно исполнить, насколько возможно плавно выбросив авианосец в привычное трёхмерное пространство. Процедура не заняла и двух секунд, поэтому люди опомнились только оказавшись в относительной безопасности родного космоса.
- Нас выкинуло с дуги. – напряжённо доложил пилот. – Время: девятнадцать ноль одна.
- Помехи? – высказал догадку каперанг.
- Нарушена подача энергии ко второму двигателю. – объяснил инженер – Автоматика вернула нас в обычное пространство.
- Пожар на восьмой палубе, в секциях сто шесть - сто двенадцать. – добавил оптимизма Гарс – Системы пожаротушения не функциональны в виду полученных в том районе повреждений.
Состояние жёлтой тревоги. Эвакуировать проблемные секции и разгерметизировать сразу по завершению эвакуации. – закрыв глаза произнёс капитан – А пока-что расскажите где мы находимся.
- Звёздная система Дал’Капра, необитаема. Система находится внутри закрытого периметра 182-Б. – поднял брови Гарс – А мы всего в двух миллионах километров от третьей планеты... – офицер хотел продолжить лекцию, но его перебил радист:
- С нами пытаются связаться. – сказал тот – Фрегат “Мужественный”.
- На экран. – пожал плечами капитан, и нехотя встал с удобного кресла.
- ... Здравствуйте, капитан Лийер. – после короткой заминки произнёс наконец смутно знакомый голос – Не ожидал вас тут увидеть, если честно...
- Приветствую,.. – Шорл украдкой посмотрел на вышитые золотом погоны бывшего школьного приятеля – кавторанг Черников. Как говорят у вас на Земле - мир тесен...