- Дорогая, я уже миллион раз просил тебя зашторивать окна, особенно, когда включаешь свет. Мы ведь не в Голландии живем. - Виктор подошел к окну. - И не участвуем в шоу "За стеклом".
- Ты что-то сказал? - Лида, жена Виктора, появилась в дверях комнаты.
Виктор с укоризной указал на предмет его неудовольствия.
- Не сердись, милый, - комично сморщила она свое кукольное личико.
Он посмотрел на сгущавшиеся за окном сумерки сквозь отпечатавшееся на стекле собственное отражение.
- Надо выгулять перед сном собаку, - подумал Виктор и резко задернул шторы.
Он не видел, что отражение в оконном стекле осталось на месте.
Когда Виктор вышел во двор, уже полностью стемнело. Его собака вяло сбежала по ступеням крыльца и, внезапно залаяв, исчезла в темноте двора. Виктор закурил. Он стал выгуливать Грету по вечерам с тех пор, как жена родила Катю. Собаке шел одиннадцатый год, и она начала скулить по ночам и проситься на улицу, поэтому теперь приходилось выгуливать ее еще и перед сном, чтобы обеспечить покой ночью.
Горящий окурок прочертил кривую дугу и рассыпался снопом искр, ударившись об асфальт. Собаки по-прежнему не было. Он дважды позвал ее и, ругаясь, пошел к темным глыбам гаражей в середине двора, стараясь что-то разглядеть в густом мраке.
- Ты сегодня как-то долго, - выглянула из кухни Лида, когда услышала открывавшуюся дверь. Муж разулся и вошел на кухню. Собаки с ним не было.
- Где Грета, - испуганно спросила она, - что случилось?
- Наверно погналась за бродячей кошкой. Не беспокойся, милая. Набегается и к утру прибежит обратно.
Виктор расплылся в улыбке, будто пропажа любимой собаки его совершенно не расстроила.
- Ты искал ее? Может быть, она поранилась и лежит сейчас где-нибудь беспомощная.
Муж молча покачал головой, продолжая улыбаться и не сводя с нее глаз. Это напугало Лиду еще больше.
- Ты уложила Катю? - спросил он, - Я хочу поцеловать ее перед сном.
- Не надо, - запротестовала Лида, - она уже заснула.
Виктор кивнул, подошел к жене и провел теплой ладонью по ее щеке. Лида вздрогнула, словно ожидала от него удара.
- Не волнуйся, любимая. Все будет хорошо.
Александр вздрогнул; фарфоровая крышка заварочного чайника звонко заплясала на полированной столешнице бара. Ему показалось, что заснул, разливая чай, и слышал тихую мелодию с вплетенными в нее голосами. Александр стал замечать подобное с тех пор, как вступил в ряды "сумеречных бойцов" и сменил свой привычный уклад жизни на преимущественно затворнический образ. Его скромное по размерам и содержанию жилище окончательно превратилось в штаб-квартиру их "подпольной" организации и, погруженное в постоянный полумрак (что, по мнению Ксении, способствовало ясности мыслей), было завалено бесчисленной литературой по парапсихологии, аномальным явлениям, уфологии и пестрой компанией желтой прессы типа "Нашэнал инквайер" и его русских аналогов, которыми также заботливо снабжала его Ксюша. С ее приходом, надо признать, очень многое изменилось в его жизни; она не только привела, наконец, в порядок хронически захламленную квартиру, но и упорядочила сам холостяцкий быт Александра. Он был благодарен ей за помощь, а она, в свою очередь, ему (по крайней мере это ясно читалось в ее глазах). Ее бремя, казалось, больше не тяготило разум как раньше, и это обстоятельство безусловно радовало Александра и как специалиста и как человека, которому было просто небезразлично состояние ближнего. Он поражался, с каким рвением и азартом окунулась она в темные воды тайных наук, словно эта страсть уже давно томилась взаперти, паля огнем из глубин ее сознания, а теперь, освобожденная, блистала во всей своей красоте. Ее почти ежедневные лекции о паранормальных явлениях сперва забавляли Александра, но вскоре он почувствовал, что эта тема близка и ему, будто он всегда верил, но обрел веру по настоящему только сейчас. Он ощущал, как с течением времени крепнут узы их отношений, но убеждал себя в необходимости оставить их невинными. Шрам недавнего развода уже перестал беспокоить тупой болью его душу, но последняя еще не была готова к новым близким отношениям, хотя это и не было веским аргументом в его убеждениях - он просто считал возможную близость лишней между людьми, связанными деловыми отношениями, которые, наконец, стали принимать реальные очертания.
Конверт лежал перед ним, без адреса отправителя и почтового штемпеля, и хотя Александр знал его содержание почти наверняка, он целое утро ходил вокруг, не решаясь вскрыть. Помимо послания был еще телефонный звонок, и в чтении письма теперь не было особой необходимости. Нужно только было оповестить Ксению и нанести визит клиенту.
Миловидная, еще вполне в соку женщина лет тридцати пяти, встретила их с откровенной радостью, будто была напрочь лишена человеческого общения по меньшей мере год. Она даже не удосужилась убедиться, что Александр и Ксения были именно теми, кто обещал приехать после предварительного звонка. Похоже, в доме этой семьи гости были не частыми. Лидия так суетилась вокруг своих посетителей, поочередно обхаживая то одного, то другого, что вызвала у Александра невольное чувство неловкости, хотя подобные ощущения он уже давно за собой не замечал. Когда хозяйка, навязав чай и свою стряпню, наконец, угомонилась и присела на кухонный табурет, Александр смог сосредоточиться на вопросах, которые составил по пути.
- Я бы хотел услышать от Вас все по порядку, с самого начала. И не скупитесь на детали - в них может быть скрыта сама суть. Помните, мы здесь, чтобы помочь Вам разобраться с трудностями, с которыми Вы столкнулись.
Женщина молча кивнула.
- Хорошо. Скажите, Вам уже приходилось обращаться за помощью к психоаналитику?
- Нет. - Лидия сделала такой серьезный вид, на какой была способна. - Это в первый раз.
- Почему? Вы чего-то боялись или не было необходимости?
- Просто не было причины.
Александр был доволен ответом. И не потому, что женщина в первый раз прибегла к помощи специалиста по психоанализу, а по той манере, как она ответила на ключевой вопрос. Она не перефразировала его вопрос, что означало ее искреннее стремление к контакту, откровенному разговору без утаек и недомолвок.
- Вы утверждаете, что в Ваших отношениях с мужем внезапно произошли некие изменения. Вправе ли я понимать, что в семье имеет место бытовое насилие?
- Нет, что Вы, Виктор никогда бы не позволил себе даже повысить на меня голос, не говоря уже о чем-то более серьезном…
- ???
- Все как раз наоборот. Мой муж всегда спокоен, я бы даже сказала чересчур. Но теперь он как-то изменился, стал мягче, что ли, заботливее.
- Простите, но я не вижу проблемы в том, что в Вашей семье вдруг улучшились отношения. Почему это Вас так напугало?
- Это на него не похоже… я не знаю… мне как-то не по себе, я боюсь за Катеньку.
Александр недвусмысленно посмотрел на Ксению, которая тихо сидела, внимая беседе.
- Ваш муж, кем он работает?
- Охранником в маленьком коммерческом магазине. Работа не ахти какая, но мои родители обеспеченные люди…
- Понятно. Не было ли у Виктора каких-либо перемен на работе, может быть неприятностей, или друзья могли бы на него негативно повлиять?
- Он довольно скрытный и почти не рассказывает о работе, да и друзей у него почти нет. У нас и гостей то почти не бывает - только мои подруги.
- А с Вашими родителями у него какие отношения? Не считают ли они его неудачником?
Александр нарочито виновато кашлянул в кулак.
- Простите за нетактичный вопрос.
- Нет, что Вы. Папа вполне доволен зятем и не винит его в такой жизни. Он полковник в отставке, и всегда говорил, что честь человека заключена не в его социальном статусе и толщине кошелька, а в человеческом достоинстве, порядочности и совести. К тому же они нашли общее увлечение - рыбалку. А мама старается не вмешиваться в мои с мужем отношения. Я ей за это очень благодарна.
- Любит ли он дочь? Я имею ввиду, насколько сильно он ее любит.
- Очень. Иногда мне даже кажется, что я ревную.
- У вас, если не ошибаюсь, есть собака?
- Была. Старая колли. Это и странно… Виктор души не чаял в Грете, но когда она пропала в тот вечер, мне показалось, что его это даже не расстроило.
- Вы продолжаете искать ее?
- Да, но без успеха.
Александр выдержал паузу, анализируя услышанное.
- Ваш муж знает, что Вы собрались обратиться к психоаналитику.
- Нет.
- Он сейчас на работе?
Она кивнула.
- Можете сказать, где он работает?
Заметив замешательство в ее глазах, Александр улыбнулся.
- Не беспокойтесь, он ничего не узнает. Мы просто понаблюдаем за ним издалека. Просто хочу иметь о нем представление.
- Хорошо, - покорно ответила Лида.
- Что скажешь? - спросил Александр, когда они с Ксенией вышли из дома.
- Тебя интересует мое мнение? - искренне удивилась она.
- Мы ведь "напарники", и мне необходимо знать твое отношение ко всему происходящему.
- Я не психолог, мне трудно комментировать подобные ситуации…
- У тебя должно было сложиться какое-то мнение о сути проблемы. Может ты что-то почувствовала?
- Она действительно очень напугана, и не из-за какой-нибудь угрозы ей или ее дочери, а потому, что не понимает, что происходит.
- Но что-то, все-таки происходит?
- Думаю, да.
- Хорошо, давай посмотрим на нашего клиента.
Коммерческий магазин, о котором говорила Лида, на деле оказался остановочным павильоном недалеко от центра. Стена павильона была полностью стеклянная, что существенно облегчало наблюдение, и Александр остановил машину у тротуара напротив.
Одетый в камуфляж Виктор сидел на стуле прямо за стеклом и читал журнал, почти не отвлекаясь на входивших покупателей. С виду он был совершенно неприметным мужчиной, довольно скромного телосложения, и внешностью напоминал скорее инженера или школьного учителя, нежели охранника.
- Можешь мне помочь? - спросил Александр, повернувшись к Ксении.
- Смотря в чем.
- Попробуй вступить с ним в разговор. Нужно, чтобы у тебя сложилось о нем впечатление, что он за человек.
- О чем я должна с ним поговорить?
- Придумай что-нибудь. В конце концов - нет необходимости разговаривать долго.
- Почему я?
- Ты женщина. Это будет более естественно и, соответственно, менее подозрительно. К тому же, он охотнее пойдет на контакт с тобой, нежели со мной.
Ксения не ответила и вышла из автомобиля, направившись через улицу к павильону. Александр наблюдал, как она зашла в магазин, выбрала что-то, затем, собираясь уходить, обратилась к Виктору. Разговор был недлинным, и преимущественно состоял из реплик Ксении, а охранник вел себя достаточно пассивно, даже не встав со стула.
Хлопнула дверца. В автомобиле воцарилась тишина. Беседа явно не доставила девушке удовольствия.
- Ну, как?
- Я словно поговорила с игральным автоматом. Этот парень само воплощение заурядности - проще, наверно, только амеба. Он даже как на женщину на меня не прореагировал.
- Я видел. О чем была беседа?
- Не важно. Но ясно одно - на поступок он совершенно не способен.
- Что ж, вполне исчерпывающий портрет, - съязвил Александр, заводя двигатель. - На сегодня, я думаю, довольно. Хочешь слегка поужинать?
- Слегка? Ты начинаешь мне напоминать того охранника.
- Хорошо, какие твои предложения? - спросил он, уловив повелительный прищур в ее глазах.
- Ааа, наверно "цыпленок" подойдет.
- Слушаю и повинуюсь. - Александр описал ладонью замысловатую кривую, подражая сказочному джину.
Они простились вечером возле дома Ксении. Некоторое время они сидели в машине, любуясь бархатистым закатом, думая каждый о своем, хотя мысли их были об одном и том же - они снова почувствовали вкус к жизни, к ее маленьким, нехитрым радостям, не требуя чего-то особенного от сложившихся между ними отношений.
- Мне, пожалуй, пора. Хочу выспаться.
Александр вышел из машины, провожая взглядом Ксению, пока она не скрылась за дверью подъезда. Он опустил стекло, когда в окне внезапно появился пожилой человек в спортивном костюме и спросил время. Александр мгновенно вернулся в нормальный мир, поймав себя на мысли, что дал себе обещание не усугублять отношений со своей помощницей.
Три последующих дня Александр вел наблюдение за мужем Лидии, подобно частному детективу, пытавшемуся уличить мужа в супружеской неверности. Ничего особенно, однако, не происходило; каждый день Виктор отправлялся на своей старенькой "пятерке" на работу, а после работы, ставил машину в гараж, находившийся прямо в дворе и сразу шел домой. Примерно к девяти вечера он выходил на улицу с собачьим поводком, видимо, продолжал искать собаку. Покурив у подъезда, он снова возвращался домой.
К исходу недели, Александр уже понимал, что его расследование зашло, что называется, в тупик. Ко всему прочему, сыщик из него оказался никуда ни годный; к своему стыду, он имел неосторожность дважды попасть Виктору на глаза, хотя последний, похоже, не придал этому никакого значения.
В субботу днем позвонила Лида и взволнованным голосом попросила Александра о встрече. И хотя могло что-то случиться, он облегченно вздохнул - у него, возможно, вновь появится какая-то зацепка.
- Простите, за то, что отвлекла Вас в субботний день, - запинаясь, проговорила она прямо с порога.
- Что-то случилось?
- Я просто хотела сказать, что очень извиняюсь за доставленное беспокойство.
- И все?
- Забудьте обо всем, что я Вам наговорила о муже. У меня просто было нервное перенапряжение, и я не совсем отдавала отчет своим действия и словам.
Александр был в полном недоумении, практически лишившись дара речи. Вызвать его в выходной день как на пожар, только для того, чтобы сообщить о том, что в его услугах больше не было нужды. Это было и дерзко и бестактно и неразумно одновременно. Если бы не профессиональная этика, коей Александр весьма дорожил, он бы без всякого сомнения высказал женщине все, что кипело теперь в его оскорбленной душе, даже несмотря на то, что она женщина.
- Что ж, все предельно ясно. Только, позволю себе заметить, обо всем этом можно было сообщить мне по телефону.
- Простите меня, - улыбнулась Лида наивной, обезоруживающей улыбкой, в которой он без труда прочитал еще и издевку.
Выйдя из подъезда, Александр машинально обернулся, почувствовав взгляд. В окне он увидел лицо Лиды, которая тут же скрылась. Александр был просто в ярости от такого унижения, и даже его хваленое самообладание спасовало сейчас перед жгучими чувствами. Он твердо решил забыть о случившемся и ничего не рассказывать Ксении.
Неприятный инцидент, вероятно, был бы вскоре забыт, если бы не новый звонок Лидии через пару дней. Она снова просила о встречи. Александр со всем свойственным в подобных ситуациях тактом выслушал ее мольбы, но вместо ответа молча повесил трубку. Таким образом он вершил свою маленькую месть. Казалось бы можно было с удовлетворением расслабиться, но, напротив, Александр и вовсе потерял всякий покой. Ему вдруг начало казаться, что он увидел изнанку происходившего, отчего не поддававшееся до этого осмыслению внезапно обрело смысл. Он решил возобновить наблюдение за Виктором и, на сей раз, Лидией. Буквально в следующий вечер он наблюдал, как Виктор заносит в гараж большую и несомненно тяжелую сумку и, проведя в его недрах вышел уже без нее. Это не могло быть сколько-нибудь важным, если после ухода Виктора Александр не обнаружил бы нечто очень странное. Возле ворот гаража лежал небольшой кусок дымящихся кристаллов, похожих на сухой лед. Эту находку он не смог объяснить и решил обратиться за помощью к Сфинксу. Тот дал ему телефон своего человека в УВД и посоветовал, впредь, в подобных ситуациях держать контакт только с ним. Следователь со странным именем Юлий сразу договорился о встречи на месте.
- Александр? - Александр не заметил, как к нему подошел средних лет мужчина в сером костюме.
- Да. А Вы Юлий, если не ошибаюсь?
Мужчина кивнул.
- Довольно редкое имя. Ваш отец, должно быть, большой ценитель античности и Цезаря, в частности.
- В отделе меня именно так и называют, - улыбнулся он, - Но все гораздо прозаичнее. Он был без ума от "Великолепной семерки" и дал мне имя Юла Бриннера, сыгравшего отважного стрелка по имени Крис. Юл, кстати, выходец из Владивостока. Но давайте вернемся к "нашим баранам". Объект уже уехал на работу?
- Да, а жена еще, должно быть, спит. Самое время проверить мои подозрения.
- Хорошо, но будьте начеку. Мы действуем незаконно, и в случае провала нам придется не сладко.
- Я готов.
Юл быстро подобрал отмычку и открыл замок калитки. Утро было пасмурным, и глаза почти сразу привыкли к темноте. Пол был устлан досками, и лишь в дальнем углу была голая земля причем со следами недавнего рытья. Неподалеку Александр обнаружил злополучную сумку, которая оказалась пуста. Времени у них было немного; в любой момент кто угодно мог обратить внимание на их присутствие в гараже Виктора. Поэтому они торопились, но ничего подозрительного найти не удавалось. Лишь когда они собрались покинуть гараж, Александра посетила мысль.
- Вы не находите странным, что в гараже нет овощной ямы?
- Похоже Вы правы.
Кессоны и ямы обычно имели входное отверстие посреди гаража, и Александр не сразу заметил под старыми покрышками в углу дощатый люк. Рядом очень кстати лежал фонарь. Юлий первым забрался в яму, Александр после короткого замешательства последовал за ним.
Затхлый запах погреба вызвал у Александра тяжелый кашель. Он достал носовой платок и решил остановиться на лестнице, предоставив всю работу Юлию. Тот спотыкаясь о разных хлам продвигался в глубь ямы, луч фонаря метался во тьме, вырывая фрагменты интерьера. Внезапно, сыщик окликнул его.
- Идите сюда. Думаю, Вам стоит на это посмотреть.
Осторожно ступая в темноте, натыкаясь о невидимые препятствия и исходя тихими ругательствами, Александр подошел к месту, где стоял Юлий.
- Вдыхайте осторожно. Сухой лед коварен.
В самом низу ямы была вырыта узкая вытянутая ниша, выстланная промасленным стеганым одеялом. На нем, в груде льда лежало тело мужчины с откинутой назад головой. Юлий осветил лицо мертвеца.
- Узнаете его?
Александр недоуменно кивнул. Перед ними лежал труп Виктора. Его лицо покрылось изморосью, но уже были видны следы разложения. Александр отвернулся, почувствовав подступивший к горлу комок.
- Нам лучше уйти. Теперь все предельно ясно, и я должен сообщить в управление. Вечером, когда Виктор, или кто еще, вернется в гараж, его возьмут с поличным.
Когда они вышли на воздух, Александр почувствовал невероятное облегчение, будто он сам пролежал в темном сыром склепе целый месяц или около того.
- Отличная работа, - сказал Юлий, протягивая руку, - Вы можете спокойно идти домой и отдохнуть как следует. Постарайтесь не вспоминать о том, что Вы здесь увидели. Я уже двадцать лет в убойном отделе, и то не могу привыкнуть. Можете позвонить мне завтра к полудню, я доложу, как все прошло.
- Хочешь, я сварю тебе кофе? - спросила Ксения, выглядывая из-за стойки бара. Александр, заканчивающий отчет Сфинксу, отвернулся от экрана компьютера и, благодарно улыбнувшись, кивнул.
- Так чем же все закончилось?
- Его взяли тем же вечером, в гараже. Он собирался забраться в яму, когда оперативники ворвались в гараж. Он даже не оказал сопротивления, смирившись со своей участью. Помимо трупа Виктора, в гараже обнаружили захоронение с останками крупной собаки, предположительно собаки Виктора и Лидии.
- Какой ужас. И кем же оказался убийца?
- Это то и самое странное; об этом человеке ничего неизвестно, совершенно ничего. За ним ничего не тянется в уголовных делах, у него нет ни шрамов ни татуировок, все зубы целы.
- А отпечатки пальцев? Это ли не природный паспорт человека.
- Случай уникальный; отпечатки полностью идентичны убитому, изгиб в изгиб.
- А сам то он что говорит в свое оправдание?
- Он хранит обет молчания - ни единого слова с момента задержания, ни под каким соусом. Словно всю жизнь был нем, как рыба.
- Может это брат-близнец Виктора?
- Исключено. Виктор был единственным ребенком в семье. Это абсолютно точная информация.
- Ему предъявлено обвинение?
- Формально да, но прокурор разводит руками в отношении формулировки обвинения. Состав на лицо, фигуранты не определены.
- Где он содержится? В изоляторе?
- Нет. У него внезапно возникли проблемы со здоровьем и его перевели сначала в тюремный госпиталь, потом в психиатрическую лечебницу. Там за ним наблюдают день и ночь. Юлий сказал, что нам стоит посмотреть на обвиняемого, так как в последние дни с ним происходит нечто странное.
- А жена Виктора?
- По-прежнему в шоке. Она перебралась с дочерью к родителям. Я разговаривал с ней на днях и выяснил одну очень интересную деталь. Она недоумевала, почему я не проигнорировал ее просьбу встретиться с ней повторно, но услышав причину, заявила, что не понимает меня, когда я попытался напомнить ей о скандальной встрече в субботу.
- Думаешь, она что-то скрывает.
- Не знаю, Ксюша. Боюсь, это останется для нас тайной.
Доктор проводил их к одноместной палате в самом конце коридора, наполненного бессмысленным бормотанием, криками и смехом. За дверью было совершенно тихо. Крохотное окошко раскрылось, и Александр заглянул внутрь.
На привинченной посреди комнаты кровати сидел человек, лицом к двери. Александр с искренним удивлением повернулся к врачу.
- Кто это?
- Ваш подозреваемый.
- Это не он. Если я ошибаюсь, то мне самое место в соседней палате.
Лампы дневного света освещали лицо пациента, ни одна деталь не была скрыта тенью. Без сомнения, между человеком, выдававшим себя за Виктора и одетым в белую пижаму человеком не было ничего общего. Бледное вытянутое лицо, едва заметный нос, тонкие бесцветные губы, неопределенного цвета глаза и жидкие выцветшие волосы делали его каким-то невыразительным, словно повторявшим нехитрый интерьер палаты.
- Что с ним случилось?
Доктор заглянул в окошко и некоторое время чесал скулу.
- Это стало происходить еще в тюрьме. Сначала внешние изменения пытались связать с каким-то заболеваниям, но анализы показали, что все жизненные функции в норме и нет ни каких отклонений ни на секреторном, ни на гормональном уровнях. Когда пациент поступил к нам, он выглядел уже таким, как сейчас. Он совершенно спокоен, но мы решили не помещать его с остальными, так как нам до сих пор непонятна природа его столь странных метаморфоз. Главный врач распорядился вести круглосуточное наблюдение, терапию еще не назначил, так как с подобным нам сталкиваться еще не приходилось.
Мальчик смотрел в окно. У него не было друзей, так как дети, едва завидев его во дворе начинали кричать Урод. Он не ходил в школу, по той же причине, учителя приходили заниматься с ним на дом. Они жалели его, но в их глазах читалось отвращение. Даже мать (отца он не знал совсем) смотрела на него с сожалением и часто тихо плакала на кухне.
Мальчик не понимал, в чем его изъян, его уродство. Он был добрым и смышленым, просто он не был похож на других детей. Его лицо было каким-то пустым, будто бог забыл расписать его, как остальным людям. У него был рот, нос и глаза, и в то же время они как будто отсутствовали на лице, делая его полупрозрачным. Мальчику было очень грустно и он даже пытался нарисовать себе лицо акварельными красками. Но взглянув в зеркало, тут же бежал в ванную, так как получалось еще страшнее. Лицо обычного мальчика снилось ему каждую ночь и, проснувшись, он каждое утро бежал в прихожую к большому зеркалу, но всякий раз видел только безликую гримасу.
Однажды мальчик долго смотрел, как счастливый паренек катается по двору на новеньком велосипеде, и как другие дети радостно бегают за ним. Мальчик бесшумно заплакал и побрел к зеркалу, чтобы еще раз посмотреть на ненавистную маску. Но вместо этого, он увидел мальчика, с обычным лицом, очень похожим на то, чей обладатель наслаждался катанием на велосипеде. И мальчик почувствовал, что он сам весело гоняет на велосипеде в компании друзей, которые его ценят и любят.
- Кто Вы? - спросил Александр, снова заглянув в окошко палаты. Звуконепроницаемое стекло не пропустило его вопрос, но человек в палате, казалось, услышал его. Он поднял голову и посмотрел в глаза Александра, и последнему на мгновение показалось, что он видит самого себя сидящим в запертой палате. Александр невольно отпрянул.
- Он не слышал Ваш вопрос, - сказал доктор.
- Ответ мне не нужен, - тихо ответил Александр собираясь уходить.
Человек за запертой дверью больничной палаты не хотел такой жизни. Он просто надеялся обрести скромное, без излишеств счастье, любить жену и детей и быть любимым в ответ. Он никого не хотел убивать, но должен был занять чье-то место, а просто попросить об этом было нельзя. Человек всю жизнь как маски носил лица из толпы, все равно оставаясь никем. И однажды человек посмотрел в окно обычной квартиры обычной семьи и увидел их скромное семейное счастье. И тогда человек почувствовал, что он сам сидит за столом перед дымящимся ужином и с любовью смотрит на жену, которая улыбается ему и нежно гладит по щеке, и как поднимает на руки смеющуюся дочку, а вечером укладывает ее в кроватку и целует перед сном. И человек бесшумно заплакал, видя в окне отражение своего лица, как две капли воды похожего на мужчину в доме.