Противостояние с чиченцами все же достигло своего апогея, и в результате сразу трое из отряда Цветаева оказались подследственными.
Дело в общем удалось бы замять, если бы не загноение, а потом и удаление глаза самого главаря Чичи.
По давней традиции в случае антагонистических противоречий между бандами существовала договоренность, что первыми разбираются между собой пупки или, по-другому, те, кто в данный момент ведет банду.
Свалка сломал палец, поэтому было решено, что на стрелку всех поведет Демид. Пацанам было ясно, что драться придется Демиду, и от исхода его драки будет зависеть исход всего дела.
Демид был на четыре года младше Чичи, но в драках всегда выглядел коршуном и весь отряд единодушно проголосовал за него.
После отъезда Грека в отряде не было ярко выраженного зама. Все пацаны были на равных. В общем, все бы ничего и, может быть, все бы и обошлось как всегда малой кровью, но в драку вмешались бабы, пытавшиеся растащить пацанов. В результате образовалась всеобщая потасовка и там уже не разбирали кто, чем и как. В дело шло все: цепи, горбыли, оглобли от саней и даже велики.
Свалка, на которого, как вепрь, налетел Чича, упав после первых его ударов, схватил с земли здоровой рукой огромный дрын и начал печатать последнего по полной программе.
К несчастью Чичи в палке оказался ржавый гвоздь, который и явился в итоге виновником потери глаза. В общем, суть да дело Свалка оказался крайним.
Окончательное решение - отбывание наказания в колонии общего режима сроком на три года. Витек узнал об этом последним из письма сестры. Друзья не хотели писать ему о крупных неприятностях в отряде.
Три года пролетели незаметно. Свалов вернулся в поселок. Но, как говорится, тюрьма никого лучше не делает. Ему было уже тесно в маленьком рабочем поселке. Он уехал в районный центр. Там опять попал под раздачу, а потом еще и еще.
Одним словом, к сорока годам у него уже был солидный стаж зека: четыре ходки с прицепом. И вот, попав на Воркутинскую зону в пятый раз, он вдруг почувствовал, что жить ему осталось не так много. Это чувство скорой смерти пришло к нему вместе со сном.
Ночью во время сна к нему явился его друг детства Витек Грек и сказал:
- Жаль, что так все получилось. Теперь нам придется тебя очень долго ждать, потому что жизнь из-за случайности, нелепой случайности, сломала тебя, и в этой жизни тебе уже не выкарабкаться. Но мы не можем уйти, бросив тебя, поэтому будем ждать здесь твоего второго пришествия. Не переживай, мы дождемся, когда ты вновь будешь с нами и будешь настоящим воином.
- Откуда ты узнал обо мне, Грек? - спросил он у друга.
- Я еще ничего не узнал, мне только предстоит узнать, - был странный ответ.
- Мне предстоит встреча с человеком, который был рядом с тобой в твои последние дни и, защитив которого, ты вынужден был отдать себя на растерзание. Он мне передаст частичку твоей энергии, с помощью которой мы должны быстро найти тебя в новом облике. Надеюсь, что это будет не зверь.
А сейчас для того, чтобы тебе к нам быстрее вернуться, ты должен уйти, но уйти достойно. Тем самым ты обеспечишь себе скорое возвращение, в противном случае твое второе пришествие будет уже без нас.
- Понял ли ты меня? - спросил его Грек.
- Я понял, - был ответ.
Утром охрана, как всегда пинками выводила зону на работу.
Козел чувствовал себя очень неважно и никак не мог сползти с нар. Тело как магнитом тянуло вниз. Жар, который подкрался уже под самое утро (всю ночь его знобило), сделал все нижнее белье совсем мокрым. Температура медленно ползла вверх.
Зашедший для проверки охранник, матерясь и плюясь по сторонам, начал стаскивать его с нар.
Свалка, взяв охранника за руку, сказал как можно спокойнее:
- Не надо его бить, он никакой. Сегодня мы сами за него отработаем.
Охранник, ни слова не говоря, попытался наотмашь ударить его по лицу. Перехватив руку, Свалка завалил охранника, не давая ему нанести свой удар. Моментально на помощь последнему прибежало еще три стража порядка и, свалив Свалку на пол, начали жестоко бить его коваными сапогами.
В результате он оказался в карцере на десять суток, да к тому же еще с тремя сломанными ребрами и перебитым носом. Уже на вторые сутки к нему подошел сержант-охранник, с которым он столкнулся в бараке, и сказал ему:
- Сегодня ты попытаешься бежать и будешь расстрелян при попытке к бегству. Готов выполнить твое последнее желание.
Свалка, ничего не ответив, отвернулся к бетонной стене изолятора. Он вспомнил сон, пришедший к нему накануне, и понял, что его существование потеряло всякий смысл и Всевышний просто хотел ему помочь начать все сначала. Но начать не через десять или двадцать лет, когда он, корчась от болей, будет умирать от старости, а уже сейчас, сегодня.
- Как жаль, что понимание смысла жизни пришло так поздно, последнее что он успел подумать, когда три пули, выпущенные из пулемета, установленного на вышке, догнали его.
- Ты сегодня на пять баллов, - сказал за ужином сержант- охранник солдату-якуту, на чей счет занесли пресечение в зоне попытки к бегству. - Из четырех выпущенных три в цели и все рядом с яблочком, - похлопал он его по плечу.
- Может отпуск получишь.
Якут довольно улыбнулся. Стрелял он метко с мальства, но никто еще его в жизни за это ни разу не хвалил, а уж тем более не поощрял.
На вечерней перекличке зекам было доведено, что благодаря успешным действиям охраны, была предотвращена попытка к бегству заключенного № 12-34, который уже успев преодолеть оба заграждения, находился за территорией зоны.
#http://www.proza.ru/2017/04/30/124