Ольга Фёдорова
Медленно одеваясь
Вышел из ванной, завёрнутый в одно лишь синее вафельное полотенце, свежий, вкусно пахнущий сладковатым дорогим одеколоном. Она проснулась, прищурила глаза, блаженно улыбаясь, вспомнив вчерашнюю ночь. Десять лет как они вместе. Свечи, шампанское, полумрак - всё романтично и торжественно, как положено. Её новый цвет волос, праздничная химическая завивка, нарядная ярко-алая шёлковая сорочка – да, она точно знала, что ему понравится. Чтобы наверняка. Чтобы праздник удался. И ребёнок отправлен к маме, а они оба совершенно одни, вдвоём, среди цветов, музыки и шампанского….
- Спасибо за прекрасный вечер…. Всё именно так, как я люблю.
Мимоходом коснулся губами её виска, невольно залюбовавшись – нежная, розовая после сна, новый цвет волос, пряди-спирали…. Одним движением бедра скинул полотенце и отвернулся к шкафу с бельём, взял сверху какие-то цветные плавки, не торопясь, натянул – она краем глаза наблюдала с замиранием сердца. Она любила подсматривать за ним, когда он одевается.
- Куда ты? – ещё с улыбкой, ещё нежно, ещё лениво.
Обернулся, посмотрел прямо в глаза:
- Ухожу.
Ни вздоха, ни сожаления. Ну, мало ли, куда он в такую рань. Но она почувствовала, что….
- Насовсем, - подтвердил он и взял со стула брюки. – Ещё вчера сумку собрал.
Нет, это смешно, это невероятно, это ей снится…. Стоит в одних плавках босиком посреди комнаты после чудесной ночи десятилетия их совместной жизни, и с серьёзным видом так шутит. Это слишком страшные слова, чтобы произносить их так спокойно, почти бесстрастно.
- Да, мы уже десять лет вместе, - ловко попал ногой в штанину, - и всё замечательно… на первый взгляд. Но то, что с нами стало – не могу об этом думать и не буду. Чем стала твоя жизнь…. В этом виноват только я.
Она, широко раскрыв глаза, следила за тем, как он надевает свои любимые тёмные брюки и, ещё окончательно не проснувшись, по-прежнему ничего не понимала.
- Я был влюблён в тебя страшно, - задумчивая улыбка вдруг озарила его лицо, - я так бесился…. Видел тебя в весёлых компаниях – твои глаза светились, в них сверкали яркие, яростные огоньки. И ты никогда не была одна. То с одним, то с другим, то в толпе друзей, и на каждого ты смотрела так, будто он – единственный на свете…. А я стоял в стороне и клялся про себя, сжимая кулаки – ты будешь моей, только моей, будешь смотреть вот так только на меня. И никого другого не будет – буду только я. Ты полюбишь меня. Я получу тебя. Я завоюю твою любовь, я добьюсь…. И я добился.
Словно проникся былой яростью. Снова юный, страстный бунтарь. Но зачем он всё это говорит? Медленно под его тонкими длинными пальцами молния на его брюках поехала вверх.
- Чередуя безразличие с порывами нежности. Тебе было сладко, приятно. Огромные букеты, визиты, когда ты меньше всего ждала. Билеты в кино. Кафе, искромётный разговор. Ты улыбалась, и сердце замирало…. Американские горки. А назавтра – остужал, отступал, будто ничего и не было…. И ты заинтересовалась. Только я открыл для тебя все эти чувства, и мои мечты сбылись. Но для того, чтобы отсеять всю эту толпу ребят, я должен был настолько поразить тебя…. В общем, ошарашить, не дать опомниться, сделать такое предложение, от которого ты не сможешь отказаться. Золотое кольцо в бокале шампанского, стою, коленопреклонённый – выходи за меня…. Я выбрал нужный момент. Ты была оглушена, ты была согласна, ты была влюблена, и твоя собственная жизнь без меня казалась пустой. Твоей целью стала жизнь для меня.
Застегнул тугую пуговицу на поясе, словно поставил точку. Отвернувшись, набросил на ладные широкие плечи тёмно-зелёную рубашку. И – медленно, по одной пуговице, пальцы не спешат….
- Ты ушла с работы, чтобы вкусно готовить для меня. Чтобы я приходил – а на столе горячий обед…. Но обедать я приходил редко. Зато ужинать – в обязательном порядке. Борщ украинский, сметанка, душистое жареное мясо в соусе… м-м-м…. И обворожительная молодая жена в коротком соблазнительном халатике, с весёлыми огоньками в глазах…. Чудесно. Просто рай на земле. Ну, что может быть лучше?
Он вздохнул, всё так же задумчиво улыбаясь. Застегнул рубашку, оправил воротник.
- Да, всё тщательно отглажено, вымыто, выстирано…. Одет с иголочки, сыт, доволен, блистателен - один из непременных атрибутов успешной карьеры. Дела пошли, всё удачно, и вот уже стал возвращаться поздно, и ужин приходится разогревать по нескольку раз, а иногда и просто оставлять на плите, потому что я появлялся за полночь, а еда в ресторане «Мамина кухня» ничуть не хуже домашней. И огонёк в твоих глазах, который я так любил, постепенно потускнел. Ты перестала готовить обеды, потому что я редко появлялся днём, и просто тупо смотрела в телевизор или читала детективы. Ты хотела, чтобы я рассказывал всё, что происходит у меня на работе, но ты же ничего не понимаешь в экономике…. Я бы мог, конечно, тебе объяснить, но это долго, нудно, а ты – хороший психолог, у тебя чутьё, ты всю Кама-сутру наизусть выучила….
Повязал тёмно-синий галстук – да, у него теперь неплохо получается, а когда-то она сама завязывала…. Она ничего не понимала, только рассеянно наблюдала, как он одевается. По щеке скатилась было упрямая слеза, но она безжалостно смахнула её. Это не шутка.
- Когда у тебя появился сын… наш сын…. Конечно, я был горд. Этот крошечный вопящий комок – моё продолжение, и теперь я, получается, не зря прожил жизнь…. Но ведь ребёнком обычно занимается мать, а я не знал, что с ним делать. Ты разрывалась между мной и им, металась между ванной и кухней, я не находил в этом ничего романтического, я стал раздражаться, никакого умиления не чувствовал. К тому же, ты как-то сразу повзрослела, стала просто матерью. И тон стал таким взрослым…. Ты стала разбираться в каких-то вещах, о которых я и понятия не имел. Мне стало жутковато – ты стала другой, деловой, чужой. Я стал ревновать тебя к тому, чего я не знал и не мог понять – так же, как и ты ревновала меня к моим делам и моим друзьям. Это – части нашей жизни, которые нас разделяли, а ведь иначе и не бывает. Это у всех так…. Ты по-прежнему жила для меня, ради меня, но делала это уже не из-за страстного желания, а по привычке. А я в своё время полюбил тебя из-за того, что ты думала о себе, у тебя была какая-то своя жизнь, ты жила для себя… не то. Понимаешь, ради себя самой.
Он резко натянул через голову тёплый тёмный свитер, и вдруг услышал её чужой сорвавшийся голос:
- Кто она?
- Она? Да нет…. Ты сама знаешь, что их было много. Ведь нельзя пить всё время, скажем, один и тот же сок, потому что привкус надоедает, появляется оскомина, пусть даже он и очень вкусный…. Спортивный интерес – хотелось разного и много, чтобы не терять навык, форму, но ведь я всегда возвращался к тебе. Ведь с тобой, по крайней мере, можно поговорить, а эти…. И я точно знал, что ты ждёшь меня. Ты всё равно будешь со мной, и я хочу жить только с тобой, только с той, кого люблю. Надевать выглаженные тобой рубашки, есть приготовленные тобой ужины, просыпаться рядом с тобой…. Я никогда не стал бы жить с одной из тех. Хуже пытки не придумаешь. Ну, так, провести часок-другой…. А без чувства соперничества перестаёшь быть собой. Хотя, конечно, ты искусно применяла все эти женские штучки – новые духи, новый костюм, новое бельё, причёска, и домой возвращаешься с букетом…. Да, не сомневаюсь, что теперь, когда тебе стало скучно и душно дома, а сын пошёл в школу, у тебя появился солидный, умный, чуткий поклонник, ведь у меня уже не возникает желания просто поцеловать твою руку…. Но у тебя уже нет той прежней отчаянной смелости, чтобы вот так взять и броситься в омут очередной любви. Ведь у тебя есть обязательства передо мной. Ведь ты хочешь посвятить мне всю жизнь…. А где же ты сама? Ты просто растворилась во мне, и уже не можешь различить, где ты, а где я…. Где – ты? Ты, весёлая, независимая, яркая, со своими увлечениями, симпатиями, привычками?
Да, он всегда умел сказать то, о чём она не решалась даже подумать….
- Я уйду, - продолжал он, надевая тёплые носки, - и у тебя снова появится собственная жизнь, яркая. Ты отдала мне эти десять лет, а стоил ли я того? Я просто делал свой бизнес, заработал кучу денег, они и твои тоже, твои и сына. Ваши по праву. А для чего я всё это делал? Для чего ты принесла все эти жертвы? Кто я? Удачливый делец, каких много – и всё? Это цель? А в чём смысл прожитых лет и тех лет, которые ещё предстоит прожить – этого я не знаю. И ничего впереди не вижу, кроме этого замкнутого круга. В который благодаря мне попала и ты. А я этого не хочу ни для себя, ни для тебя. Быть просто независимыми друг от друга людьми – может, это предел мечтаний? Наверняка тоже нет…. Не надо быть кем-то – надо просто сохранить себя. У тебя получится всё это вспомнить, а у меня – уже нет…. Ты хотела найти смысл во всей моей жизни, ты так мне верила, а какой смысл дал тебе я? Я и сам не знаю, в чём он, не знаю, куда я иду, а ты верила мне…. Мы пришли к тому же, к чему приходят все. Я ухожу и желаю тебе снова найти себя.
Взял тяжёлую спортивную сумку, которую собрал накануне, и вышел в коридор. Она, не накидывая халат, словно под гипнозом, двинулась за ним, ничего не видя и не слыша, только понимая, что он уходит навсегда. Но на всякий случай спросила:
- Куда ты?
- Долго думал, но так и не решил. Пойти контрактником, например – а что, мне нечем рисковать и нечего хранить, нечего терять, ведь я ничего и не приобрёл, кроме того, что есть у всех…. Никого не жалко. Ради того, чтобы у кого-то там был хотя бы один день обычной спокойной жизни. Чем не отличная цель? Знаю, ты никогда не одобряла этого моего стремления, но ведь это тоже я, другой, не тот, к которому ты привыкла…. Или, наоборот, в Тибет, в монастырь, созерцать, удариться в даосизм, и пусть проходят годы, что-то происходит вокруг, меняется, а я буду закрывать на всё глаза и путём бездействия пытаться что-то понять? Это тоже выход. Просто остановиться и подумать. Просто успокоиться. Это как бегство из рая, ведь я никогда не буду так счастлив, как был с тобой….
Надев утёплённую куртку, он взвалил сумку на плечо и в последний раз окинул взглядом комнату.
- «Они говорят: им нельзя рисковать, потому что у них есть дом…» - рассеянно процитировал он. – Есть дом….
Распахнул дверь, и с холодной лестницы дохнул морозный дым. Секунду помедлив, он захлопнул за собой дверь.
09.08.05
рассказ опубликован в журнале "Кольцо А"