Обстановка в студии суровая – стул, стол с клавиатурой, лист бумаги. И тридцать минут на размышление. Пиши. Впрочем, таких как я в зале еще полтора десятка. И примерно столько же телекамер. Поэтому в зале жарко. Идет прямая трансляция турнира копирайтеров.
- Итак, мы начинаем! Условия просты до предела: есть тема, даны несколько слов, выбранных компьютером из тезауруса. Как сегодня - кувшин, чугунок, коромысло. Надо составить рассказ – миниатюру. На стандартный лист. Время пошло. Текст, который я сочиняю, будет виден любому телезрителю. Но они не видят моего лица, моих глаз – на мне серебристый балахон. Такой же, как у всех участников. Чтобы зритель выбирал тексты, не лица. Мы не артисты. Другие тоже выбивают свои истории- рассказы. А судить читателям. Они проголосуют в интернете. Какой автор их удивит, заденет, пробудит. Таковы правила.
Коромысло, чугунок, кувшин – это откуда-то из прошлого века. Нашел же компьютер такие слова. Наверняка, даже не представляет себе эти предметы. Да и половина участников их не видела. Умники. Друзья Гарри Поттера. Талантливые бездельники. То же хотят снять призовой фонд. 5 тысяч долларов. Но сегодня - мой день. Это лучший способ сорвать куш, какой только можно придумать. Забрать 5 тысяч долларов через полчаса. Время пошло.
Чугунок, кувшин, коромысло… Невпопад тема. Грустная какая-то. Ностальгическая. Больно вспоминать. Отец рассказывал. Мерзлая картошка с полей. В холодном чугунке. Сладкая до противности. Нет соли в промерзшей избе. Тепло только на печке. Но надо слезть и босыми пальцами по полу. Одни валенки на всех. И все время холодно. Война. Мужики на фронте. Мой отец старший. Мать велела натаскать воды. А до промерзшего колодца далеко. И коромысло с полными ведрами ломит шею.
Чувствую, как у меня самого затекает шея. А я еще ничего не написал. Но я должен выиграть приз. За отца, который при керосиновой лампе перечитал в войну всю школьную библиотеку. Ради него я пришел на турнир. Это моя игра. Это мой День Победы. И я скажу вам, что я чувствую. Возможно, кто-то напишет лучше меня. Но он не знает, как болит голова в угарной избе. Он не обнимал теленка, которого бабушка приняла в худом хлеву и перетащила за печку в чулан. Не видел, как она отпаивала его густым молозивом из кувшина.
Нет давно того кувшина. Умерла бабушка. Потом разобрали старую избу. Я заходил в нее накануне.
Коромысло, кувшин, чугунок…
То далекого детства приметы.
Перед ними я словно раздетый…
И пусть мои ощущения сложились в стих. Пишут же стихи прозой, белые стихи. А я выведу черную прозу. Нет ничего невозможного.
Чугунок. Коромысло. Кувшин.
И как будто опять не один…
- Как ты там поживаешь, сынок?
Это уже не мои слова. Это голоса живших в старом доме, как мы называли его в детстве. В бабушкином доме. Потому что дед не вернулся с фронта. Это гул звуков в доме, где его дожидалась бабуля. Но так и не дождалась, тоже умерла. Никого не осталось в том доме. И его разобрали. И тогда откопали эти самые вещи.
Коромысло. Чугун. Черепок…
Я без вас своей жизни не мыслю…
Коромысло. Чугун...
Время бежит. Я должен сдать текст. Время всех рассудит.
- Слышишь?
- Слышу…
Время вышло.