Когда-то, тысячу лет назад, я работал юристом в одной правовой фирмешке. Фирма была - говно, да и я юрист не лучше, так что речь тогда шла о полной гармонии. Не то, что сейчас.
И вот однажды мне приспичило поехать вместе с техником из БТИ в село Краевско-Армянское, ул. Саят-Нова, на экспертизу земли. Проследить, чтобы "все было в порядке".
Я прожил в Сочи всю жизнь, но до сих пор путаю названия центральных улиц, не могу найти ни одного учреждения. О Краевско-Армянском я слышал впервые, о Саят-Нова тем более. Слова-то какие дикие!
Хорошо хоть хозяйка участка взялась отвезти нас сама. О ней я знал две вещи: за рулем она недавно, и характером обладает приветливым. Меня предупредили, что она с ходу начнет звать меня "сыночком" и "Сереженькой".
Я заранее приготовился к войне.
В БТИ техничка заявила, что одна не поедет. Возьмет с собой помощника: старого деда с кустистыми, как у брежнева, бровями.
Мы погрузились в "ниву" - традиционный транспорт сочинских землевладельцев. Я спереди, рядом с Людмилой (хозяйкой участка), дед с техничкой - сзади. Поехали.
Пробка была ужасающей. Людмила сочетала в себе все худшее, что есть в мужской и женской манере вождения, - она постоянно глохла и при этом комментировала действия других участников движения с критических позиций. Я от нее отключился.
Дед начал выебываться почти сразу.
Он потеребил меня за плечо и передал с заднего сиденья ксерокопию таблицы с точными сведениями о росте известных политических деятелей. Обычный набор: наполеон, ленин, гитлер. Мелкие ****юки, которые всем отомстили. Сам дед был почти карликом, мне по плечо. Не удивлюсь, если он носил эту табличку рядом с сердцем, она его явно грела. Я вежливо отметил, что сам одного роста с путиным, и вернул ксерокопию владельцу.
Дед не угомонился. Он стал экзаменовать присутствующих на темы, в которых хорошо разбирался сам. Сколько всего было генералиссимусов, когда такой-то родился и умер и т.д. и т.п.
Техничка откровенно над ним стебалась, она уже привыкла к подобным выходкам. Людмила была занята исключительно тем, что постоянно глохла. Таким образом я оказался единственным, кто принимал деда близко к сердцу.
Он не замолкал ни на минуту.
Вообще-то техникам действительно удобнее работать вдвоем, а еще лучше по трое. Один держит нулевой конец рулетки, другой объявляет размеры, третий записывает и делает первичные наброски будущего плана. Самая низкоквалифицированная работа при этом - держать нулевой конец. Как выяснилось позже, дед проработал держателем нулевого конца 45 лет. Это говорило о многом.
Мы вырвались из пробки и вскоре уже подъезжали к месту.
- Знаете почему это село называется Краевско-Армянское? - спросила Людмила.
Никто не знал.
- Было два брата Краевских. Поляки. Один женился на армянке, другой - на гречанке. Поэтому теперь есть Краевско-Армянское и Краевско-Греческое.
Позже я выяснил, что все это чушь собачья.
Людмила несколько раз извинилась за плохую дорогу. Машину она купила недавно, а раньше приходилось ходить эти 8 километров пешком. Дорога и впрямь была так себе - утрамбованная земляная тропа с торчащими камнями. "Ниву" трясло и кидало.
- Нам не привыкать, - сказала техничка. - Мы по утрам специально ничего не едим.
Дед захихикал. Он-то наверняка чего-нибудь съел и теперь только и ждал случая меня заблевать.
- А вот и Эльбрус, - сказал он, чтобы выебнуться своими познаниями.
- Вообще-то это Фудзияма, - сказала Людмила. - Наша Фудзи.
Дед заткнулся. Потом сказал:
- А разве Фудзияма не вулкан?
Людмила засмеялась.
- А что это на самом деле? - спросил я.
- Что ЭТО такое, не знаю, - сказала Людмила, - а вот это - наш местный акушерский пункт. Бабка с зеленкой и бинтами. А это школа. Учеников почти столько же, сколько учителей. Единственная школа в Сочи, где изучают армянский язык.
- Не единственная, - выступил дед. - Еще одна есть.
- Здесь, кстати, живут армяне, - сказала Людмила, - которые друг друга не понимают. Разные диалекты.
- А вас как сюда занесло? - спросил я.
- Копили на нормальный дом. Потом деноминация нули срезала, пришлось покупать, на что хватило. Сарай без всего. Сначала-то нормально было, а потом хозяева, когда выезжали, поснимали все. Рамы, сантехнику, даже плитку отшкребли. Натуральный барак. Теперь мы с ними друзья, в глаза друг другу смотрим.
- Армяне? - спросил дед.
- Кто ж еще.
Дома кончились, пошел сплошной лес. Проехали мимо почтового ящика, прибитого прямо к дереву.
- Это наш, - сказала Людмила.
- Здесь и почтальон ходит?
- Ходит. По широкой дуге.
От почтового ящика до дома ехали еще минут пять. Вышли, спустились к дому по тропинке. Муж Людмилы, мой тезка, встретил нас в затрапезном наряде - в отличие от жены он явно подолгу не выходил в свет. Еще там была кошка по имени Муся. Эту я погладил, она запрыгнула ко мне на колено.
- Как это она тебя так сразу залюбила? - сказала Людмила. - Она людей ненавидит.
Воздух был такой свежий, что всем курильщикам сразу захотелось дышать через сигарету.
- Ближайшие соседи через километр вниз по склону, - сказала Людмила. - Но голоса слышно, даже когда ветра нет. Они сектанты, субботники. Как включат свои песни, не знаешь куда деваться. Говорят, они в нашем доме, еще до нас, принесли в жертву девочку. Но это, конечно, брехня.
- Конечно.
Техничка с дедом тут же стали рыскать по участку глазами, выискивая что бы прихватить с собой за труды. Кроме лавра и нарциссов ничего не росло.
- Молодой нам сейчас лаврушки нарежет, - сказал дед.
- Да, - сказал я, - молодой вам сейчас нарежет.
- Что?
- Я нарежу, - сказала Людмила.
Но дед взялся за дело сам. Вооружился секатором и стал стричь.
Людмила предложила мне нарезать нарциссов.
- Девушке подаришь.
Я вежливо отказался.
- Это настолько на меня не похоже, - сказал я, - что только ее напугает.
Между тем дед все стриг и стриг. Несколько огромных снопов лавра. В Древнем Риме он бы считался большой шишкой. Попыток припахать меня хоть к чему-нибудь дед не оставлял.
- Молодой, - сказал он, - поставь чайник.
Я демонстративно погладил кошку. Людмила бросилась ставить чайник.
Техничка сказала, что поскольку изменений не было, перемерять участок не надо. Сойдет и старый план. Значит, лазать по кустам нужды не было.
Техничка стала интервьюировать моего тезку на предмет фундамента дома, дед давал Людмиле советы по садоводству. Я же отправился в маленький деревянный домик. Дырка в полу, в дырке - дерьмо. Я представил себе Людмилу, сидящую здесь на корточках. Бр-р-р. Как женщина могла жить в таких условиях?
Я вышел. Сделал вид, что играю с кошкой. Сделал вид, что смотрю на горы. Я был готов на что угодно, лишь бы дед не пристал ко мне снова.
Он тем временем принялся за моего тезку. Тот кивал, улыбался и медленно впитывал в себя знание о том, что лавр помогает от недержания мочи, а колорадский жук излечивает лысину. Тезка был попроще, чем я, вскоре он прямо сказал деду, чтоб тот отвязался.
Дед быстро нашелся, полез в карман за таблицей.
- Так, какого роста был наполеон?
Унять его было невозможно.
Когда с участком разобрались, все пошли пить чай. Тут выяснилось, почему дед проявлял такую настойчивость по поводу меня.
- А это сын ваш? - спросил он, размачивая печенье в чашке.
Обожаю, когда обо мне говорят в третьем лице.
- Нет, - протянула Людмила, отчаянно пытаясь сообразить, кто я такой. - Это... юрист.
Итак, я был похож на их сына. Вот уж новости! И это при том, что я был одет в свой костюм супергероя.
Сожрав все печенье и конфеты, дед с техничкой засобирались. Обвешанный лаврушкой, дед был похож на разведчика в тылу врага. Погрузились, поехали.
На обратном пути дед пошел в разнос.
Когда мы проезжали мимо лошади, он сказал, что конина - самое калорийное мясо. Когда мы проезжали мимо козы, он сказал, что коза - единственное животное, которое не болеет туберкулезом. Когда мы проезжали мимо куста кизила, он сказал, что трехлитровая банка кизила излечивает от геморроя. Потом безо всяких видимых причин дед принялся объяснять, как избавиться от лишая.
- Смешиваешь черный порох, - сказал он, - серу и деготь...
- И взрываешь все к ****ям, - сказал я.
Людмила с техничкой заржали. Этот смех был вынужденным, он давно копился где-то внутри.
Дед надулся. Молчал минут пять. Тишина была зловещей.
Потом он сказал:
- А знаете, что надо сделать, чтобы в машине заднее стекло не запотевало?
И далее в том же духе. Несгибаемый тип.
У своей конторы я, не оборачиваясь, попрощался и вылез.
***
Вы спросите, причем здесь Спарта? А при том, что в Спарте этого старого пидараса давно бы скинули со скалы.
Меня, впрочем, тоже.