Федор Фомич Пистолетов, скрипя начищенными сапогами и широко расставляя ноги, дабы не вляпаться куда-нибудь, направлялся от станции Залетаевка, к месту своей постоянной дислокации на ближайшие лет пять.
- И зачем надо было генерала, старым удодом обзывать? – Бубнил себе под нос Пистолетов. Он сам не знал, как выглядит это животное, но генерал обиделся, видимо знал и даже, возможно, видел картинки в детской энциклопедии своего внука. Судя по его реакции, зрелище было не очень привлекательное, надо сказать, скорее даже отвратительное, ибо его адъютант Пистолетов Федор Фомич, на следующее утро, не выходя из похмельного состояния, был отправлен к новому месту прохождения службы в местечко под названием Суслы, вроде как завхозом базы отдыха. На самом деле, хозяином полуразвалившегося домика на берегу лесного озерца, куда добраться можно было только на вертолете или, пробираясь сквозь чащу, на своих двоих.
Вертолета Пистолетову не дали, логично рассудив, что пусть хоть на двоих, хоть на четырех, но не пошел бы он своим ходом в столь отдаленное место. Фомич не преминул высказать претензии в отделе кадров на этот счет.
- Площадка посадочная заросла слегка, - пошутил прыщавый сержант контрактник и сжалившись над бедным прапорщиком выдал пол бутылки пива на опохмел, компас, карту времен Второй мировой и зачем-то смазку для лыж. Фомич не стал уточнять предназначение всех выданных вещей, пиво употребил, а все остальное заботливо, по прапорщицки, сложил в рюкзак.
- Ну что за времена, в ссылку… декабрист млин… а может меня таким образом на х… послали - сокрушался Фомич. И в раздумье все-таки наступил туда, куда не следовало.
- Хм, а места здесь плодородные, - подивился прапорщик, - оглядывая густо минированную проселочную дорогу и доставая из баула крем и щетку (привычка давала о себе знать).
Приведя себя в порядок и прошагав еще километров пять, Пистолетов начал понимать предназначение карты, дорога, попетляв, покинула прапорщика и этот свет, растворившись совершенно незаметно на одной из просек.
- Во блин, до горизонта добрался, - офигел прапорщик. Осмыслив увиденное, он представил момент торжества над учительницей географии, поставившей ему двойку лет сорок назад. Долго праздновать успех было некогда и Фомич порывшись в рюкзаке достал карту.
- Так, немцы, находятся к югу отсюда, километрах в двух, чуть правее должны быть мины, - он в очередной раз критично осмотрел сапог, - дальше ничейная земля, потом наши, линию фронта предполагаю переходить здесь, - бормотал Фомич водя заскорузлым пальцем по карте, где-то неподалеку должна быть железная дорога, неплохо бы поезд с фашистской техникой под откос пустить, вот генерал расстроится, узнав, какого ценного кадра потерял, - он начинал понимать тайный замысел сержанта снабдившего его смазкой для лыж, - чтобы только во Владивостоке остановился, - рубанув рукой воздух, выругался Пистолетов и, испугавшись своего резкого крика, залег в васильках. – Разведка, вражеская разведка, надо вести себя осторожнее и передвигаться скрытно, - думал Фомич обозревая окрестности. На опушке леса, что-то шевельнулось. – Как выпить не дать заметили, что же делать? – лихорадочно соображал, не на шутку струхнувший вояка, - гранату что ли кинуть, - глаза его заметались в поиске гранат, но не находили, судя по запахам рядом были только мины. На опушке маячил силуэт чего-то большого. – Окружают с использованием тяжелой техники, теперь точно не уйти, будь, проклят этот удод! Взвейтесь кострами…! Поднявшись во весь рост, Фомич, исступленно крича и размахивая над головой рюкзаком, пошел в атаку на противника.
Из леса высунулась морда матерого быка, лениво пережевывающего травяную жвачку и с презрением в глазах посмотрела на несущегося по полю прапорщика. Взгляд животного остановился на галифе Пистолетова, глаза вычленили красные генеральские лампасы (подарок генерала на день рождение), прямая угроза для всего стада, решил бык. Топнув ногой и наклонив голову ( все еще думаете, что быки дальтоники?) издав звук паровозного гудка, бык пошел на перехват зарвавшегося незнакомца.
Увидев быка, Пистолетов по началу обрадовался и вспомнил, что фашистов давно нет, а в заблуждение его ввела старая карта, но когда понял, что задумал рогатый миноносец, фашисты показались ему сущей забавой.
- Караул! – заорал бедный прапорщик, и поминутно наступая на мины, рванул в другую сторону.
Бежал он быстро, но недолго. Шмякнувшись в грязь, успел заметить пролетевшую над ним тушу и бежавшего на перерез пастуха. Члены его обмякли и Пистолетов отключился.
- Вставай тореадор, - пастух Тимофей, тряс прапорщика за плечо. Пистолетов, почувствовав знакомый аромат, приоткрыл глаз и увидел железную кружку с мутным составом в руках пастуха.
- Не серчай мил человек, Борька в званиях не разбирается, - оправдывался мужик, уважительно поглядывая на лампасы Пистолетова, - Чай ученья планируются в наших краях? Ренсцировку, поди проводишь?
Фомич, с трудом подняв руку, показал на кружку. Тимофей с готовностью протянул емкость, про себя подивившись, что такая большая шишка не брезгует народным продуктом.
Сделав большой глоток и слегка поперхнувшись, прапорщик понял, что настоянное на г..не пойло не выдумки городской интеллигенции и, смачно сплюнув, занюхал рукавом.
- Пистолетов Федор Фомич, - представился он, протянув перепачканную руку пастуху.
- Э-э, пастух Тимофей, по батюшке Леопольдович, - нехотя пожав грязную руку, но, не посмев отказать, промямлил пастух, - вы бы Ваше Благородие умылись, а то не ровен час мухи сожрут, да и не гоже енералам в таком виде показываться перед простым народом, так и уважение потерять можно.
Не усмотрев в предложении издевки, а лишь удивившись отчеству мужика и прочувствовав доброту и заботу Пистолетов решил не обижаться на мух и, достав из нагрудного кармана камуфляжа платочек, принялся вытираться, впрочем, не очень удачно.
- Я сейчас, - Тимофей, проявил мужицкую сообразительность и, видя затруднение важной персоны, сбегал к роднику за водичкой, процесс пошел быстрее и вскоре новоиспеченный генерал отмыл лицо и руки.
- Скажи мне Леопольдович, немцы в деревне есть? – последствия шока, продолжали сказываться, но, вовремя сообразив, что сболтнул не то, Пистолетов поправился, - в смысле Поволжские, я, м-м-м ищу их, - для чего он пока придумать не смог.
- Немцы? Нету таких… Так если Поволжские тебе наверное не к нам надо, у нас деревня Сильки называется… Поволжье в Корытовском районе есть, но оттуда их еще в сорок втором выгнали…
- Э-э-э, а Суслы далеко? Мне вообще-то туда.
- Никак новый полигон для ядерных испытаний строить будете? Байконур штурмом казаки взяли? Мне недавно Кузьмич рассказывал. Ой, что будет, ой-ой-ой, - запричитал Тимофей, - какие грибы уродятся-то.
- Какой полигон? Какие казаки? Байконур в Белоруссии и это… как его ракетозапускатель, а не полигон - блеснул знанием Пистолетов, - не переживай, испытывать ничего здесь не будут, для этого есть атолл какого-то Мурла.
Тимофей недоверчиво взглянул на прапорщика:
- Что же ты тогда здесь разведываешь, уж не шпиён ли?
Такого поворота Пистолетов не ожидал, и опасливо покосился на привязанного неподалеку быка. «А ну как спустит на меня?»
- Говорю тебе в Суслы мне надо, я назначен этим, как его, комендантом тамошнего гарнизона.
- Так тебе в Пьяную избушку? Ну, до Сусел еще верст двадцать и буреломами еще столько же до твоей резиденции. Так ты прапорщик. А штаны чего енеральские нацепил? – подобострастие на лице мужика исчезло и он по свойски хлопнул Фомича по плечу, - а я то думаю, чего давно за моей настоечкой из тех краев никто не наведывается, спился наверное Узкодумов. А тебя в ссылку туда, на освободившееся место. Там побывать, все равно, что на х… сходить и кузькину мать проведать, - подтвердил мрачные догадки Пистолетова пастух
- Во-первых, штаны это подарок, а во вторых, я и не говорил, что я генерал, - Пистолетов впервые не пожалел, что не стал входить в образ, придуманный мужиком, - так куда мне идти-то?
- Туды, - махнул мужик неопределенно, сразу потеряв к незнакомцу всякий интерес, и пошел догонять видневшееся невдалеке стадо.
- Подожди, - закричал Фомич, - Все хотел спросить, почему Леопольдович?
- В честь короля Леопольда III, млин… сирота я, в детском доме пошутил пьяный воспитатель… До сих пор смеюсь, - и пастух очень грязно выругался….