Сон, длинною в жизнь.
Сергей поступил в больницу двадцать шестого мая. В тот день в Москве прошла первая, за этот год, гроза. Тот день начался прекрасно – только вчера был Последний Звонок, как раз догуливали его остатки, а именно пили пиво во дворе школы. Естественно, что охранники иногда покрикивали на ребят, но как-то неохотно. Да и учителям было уже наплевать на то, что твориться перед школой – они хорошо знали этот выпуск, и понимали, что ничего особо плохого они не сотворят. Время уже подходило к полудню, когда на небе появились первые признаки надвигающейся грозы – тяжелые, будто налитые свинцом, облака и резкий и порывистый ветер.
- О, кажется пора нам по домам, – многозначительно изрек слегка пьяный Сергей.
- Угу. А то промокнем тут, как котята, - согласился кто-то из толпы. – Все, ребят, собираемся.
За десять минут все поднялись с травы, отряхнулись, собрали вещи и направились в сторону метро. Многие жили в этом районе, но некоторым, в том числе и Сергею, надо было ехать достаточно далеко. Все не сговариваясь двинулись провожать уезжающих.
Проехав несколько остановок вместе с остальными, Сергей пересел на другую ветку и поехал один. Когда он выбрался на поверхность на своей станции, дождь, а точнее ливень, поливал на всю катушку. Уже через несколько метров ничего не было видно за пеленой дождевых струй. Несколько раз сверкнула молния и громыхнули раскаты грома. Сергей быстро залез в автобус и поехал в сторону своего дома.
Когда он вышел на остановке, путь его лежал через поле, на котором едва виднелась полоска тропинки. К этому моменту Сергей полностью протрезвел – еще бы, попасть под такой «душ». Ничего перед собой не замечая, он бежал по тропинке, думая как бы поскорее очутиться дома. И тут…
И тут молния ударила прямо в спину Сергей. Несколько тысяч вольт прошли через его, столь хрупкое, человеческое тело. К счастью, позади Сергея шли люди с остановки, которых он обогнал. Они-то и вызвали «скорую помощь».
Часа в четыре после полудня в регистратуру ворвались (именно ворвались, а не зашли, что в принципе происходило тут достаточно часто) несколько человек – судя по всему члены одной семьи.
- Скажите, где у вас лежат больные, пораженные током или молнией? – спросила в окошко женщина, по всей видимости мать.
- Вам на третий этаж. Как поднимитесь по лестнице, - девушка указала куда-то в сторону, где, очевидно, и находилась лестница. – Поверните налево. Там будет нужное вам отделение.
Не поблагодарив девушку, семейка поспешила в указанном направлении. На третьем этаже они отыскали заведующего отделением и у него расспросили о своем сыне – Сергее.
- Он поступил к нам сегодня, после полудня. Поражение молнией. Он, кстати, не единственный – доставили еще троих, с разной степень тяжести. К сожалению, ваш сын самый «тяжелый» из них. Сейчас он в коме, и, судя по всему, выйдет он из нее не скоро. Если вообще выйдет…
- О Боже… - воскликнула мать. – Что же нам делать? Что нужно принести – вещи, лекарства, сколько денег, в конце-концов?
- Пока ничего не нужно. В Москве с лечением подобных травм проблем нету, да и застрахован он… Пока ничего не нужно. Если что-то понадобится дополнительно, то я вам сообщу об этом.
Врач не обманывал – пока что для Сергея были созданы все условия. В Москве с больницами было гораздо лучше, чем во многих других регионах страны.
- Если хотите, вы можете сейчас зайти к нему. Но боюсь, что он не поймет, что вы были рядом… Фактически его тут вообще нет.
- Да, конечно мы хотим побыть с ним! – сказал отец.
Конечно, в палату пустили не всех – только мать с отцом, а брат и лучший друг Сергея остались за дверью.
****
Проснулся я рано. Был солнечный летний день. Мама как обычно пыталась меня накормить завтраком, но у нее это плохо получилось. К чему терять время на завтрак, я ведь не хочу есть! Я хочу играть! Ведь во дворе меня уже ждут друзья. Еще вчера мы договорились, что пойдем с утра играть в «казаков-разбойников». Но мама одного меня не отпускала – пришлось ждать, когда она оденется.
Когда я вышел во двор, я сразу побежал в то место, где мы обычно собирались – дерево возле трансформаторной будки. На него было очень удобно залезать, а сидеть на нем было еще удобнее. Когда я почти добежал за угол дома, то услышал мамин голос:
- Сережа, будь осторожнее!
Она всегда очень сильно переживала за меня. Любую царапину обязательно промывала этим противным, жгучим йодом. И потом еще долго не отпускала меня во двор, боясь что я еще где-нибудь поцарапаюсь. Я ей всегда говорил что ничего страшного в царапинах и ссадинах нет. А она говорила по какую-то болезнь… Столп… нет, кажется столбняк. Точно. Рассказывала страшные вещи, но я ей не верю. Ведь я же знаю, что это всего лишь страшная сказка - пугать маленьких детей, чтобы они были осторожнее.
Но не успел я добежать до угла, как споткнулся и упал. И тут же заплакал – так мне стало больно. Мама, конечно услышала мои стоны и подбежала ко мне.
- Ну вот, я же тебя предупреждала, глупый! – как-то особенно ласково, и в то же время с укором произнесла мама. Только она могла говорить таким голосом, больше никто другой. Она вообще у меня хорошая. Нет, самая лучшая на свете… Только до тех пор, пока не достанет баночку с йодом.
****
В течение недели к Сергею по очереди приходили его родители, друзья и бывшие одноклассники. Все они были поражены, что с Сергеем могло такое произойти. И никто не хотел верить, что он может никогда не выйти из комы. В его палате всегда стояли цветы. Очень часто ребята приходили с гитарой и тихо пели его любимые песни. Врач сказал, что из комы приходили в себя от совершенно разных причин, начиная от присутствия каких-то знакомых людей, до пения в соседней палате.
Вот и сегодня к Сереже в палату пришли два его лучших друга с гитарой. Они просидели у него больше часа, тихонько, чтобы не мешать больным в соседних комнатах, наигрывая что-то из своих, знакомых только им, композиций. Но вышли они какими-то возбужденными, что-то обсуждающими.
- Да я тебе говорю, могут! – твердил один.
- Ага, а почему они ничего о них не помнят? – не унимался второй.
- Пошли спросим у Виталь Иваныча?
И они направились к двери заведующего отделением. Он их хорошо знал, за то время, что Сергей лежал в этой больнице они уже не первый раз приходили сюда, и успели подружиться с персоналом. Врачи их считали порядочными и честными ребятами, и даже выписали им пропуска, чтобы они не объясняли каждый раз охране в холле, куда они идут.
- Ну, ребята, что на этот раз вы у меня хотите спросить? – дело в том, что они не раз уже обращались с расспросами к Виталию Ивановичу.
- Виталь Иваныч, как вы думаете, больным, лежащим в коме, снятся сны?
- Вопрос серьезный, – улыбнулся врач. – Этого никто не знает. Наукой это пока не доказано, но и не опровергнуто. Но лично я считаю, что им все же снятся сны. Ведь известно, что такие больные все же реагируют, хоть и не явно, на присутствие людей, какие-то погодные условия и так далее. Даже в таком угнетенном состоянии, мозг человека может принимать информацию, хоть и очень скудную. Так почему бы ее не обработать? Вполне возможно, что Сереже сейчас сниться сон, как вы весте поете песни под гитару возле костра.
****
Прошло уже около десяти лет, с того момента, как я упал возле дома. Не знаю почему, но именно это мне сейчас вспомнилось. Я попытался понять, что вызвало такие воспоминания, но не смог. Странно, мне, почему-то, вообще в голову больше никаких воспоминаний не лезет.
- Сереж, все, пришли. – прервал ход его мыслей голос Васи, его хорошего друга. – Палатку будем тут ставить.
Место для палатки было действительно хорошее - на вершине небольшого лесного оврага, посреди которого тек ручей с чистой и холодной водой.
- Хорошо. Сейчас все устроим. – согласился я. – Коль, разведи пока костер, а мы палатку поставим.
Коля быстро набрал сухих веток, и уже буквально через полчаса перед палаткой, над костром, висел походный котелок с гречкой. Вася достал гитару и запел одну из многих походных песен, которые он знает. Мы уже не первый раз ходили в походы, каждый из нас любил природу и уединение в дали от городов. По этому маршруту мы с Колей шли в первый раз, а Вася второй, или, может быть, даже третий. Поэтому мы без труда находили места для ночевки – чувство местности у Васи было развито хорошо и он прекрасно помнил, где останавливался в прошлые разы.
Так мы и сидели – с гитарой, костром и гречкой до позднего вечера, пока сон не сморил нас.
****
Кате, девушке Сергея, долго не говорили, что произошло. Две недели она ничего не знала – волновалась, спрашивала где Сережа. Ей отвечали что он на даче, потом говорили, что он готовиться к экзаменам и так далее. Но держать ее в неведении все время было невозможно – ей все рассказали.
На следующий же день она пришла к нему в больницу. Когда она увидело бледное и практически безжизненное лицо Сергея, она заплакала. Катя попросила, чтобы их оставили наедине и доктор вышел из палаты.
Из палаты она вышла только через час, но уже немного повеселевшая. Она подошла к врачу и сказала:
- Доктор, я ведь знаю, надежда есть, да? Когда я уходила, он прошептал мое имя… Значит он поправится, да? Скажите, что да!!!
Доктор только пожал плечами и пошел к себе в кабинет. Он уже не раз наблюдал подобные картины – всегда найдется тот или та, кто услышит шепот там, где его нет и не может быть.
****
Первый раз я встретил ее на школьной линейке первого сентября. Она как раз перевелась в наш одиннадцатый класс – ее родители купили новую квартиру в нашем районе и переехали сюда. Они решили, что будет лучше найти школу для дочери недалеко от их нового дома, чтобы Катя, так ее звали, не ездила каждое утро в другой район Москвы.
Она была очень красива. А к тому же и умна. На счастье, все в моем классе были не глупыми и очень хорошими людьми. Я дружил почти со всеми, а с кем не дружи, то старался не ссориться – мне это было не нужно. Но Катя была для меня не просто другом. Почти сразу я на нее «запал».
Мои мучения продолжались недолго. Я по натуре человек скромный, к тому же стараюсь быть джентльменом. И я никогда не стану предлагать девушке встречаться, если вижу, что ей это не надо или я ей не нравлюсь. Зачем терзать душу и себе и ей? Но с Катей все было просто – она сама подошла ко мне.
- Привет Сереж. – как-то волнуясь произнесла она. Я как раз уже собирался выходить на улицу, она поймала меня у самого выхода.
- О, привет. Ты к метро? – спросил я.
- Да. Как раз поговорим по дороге. – я уже начал догадываться, о чем речь.
Мы медленно пошли по желтой от опавших кленовых листьев аллее, ведущей в сторону метро. Некоторое время мы шли и разговаривали на самые различные темы, но оба прекрасно понимали, что настоящая тема разговора еще не раскрыта. Первой начала Катя.
- Сереж, ты знаешь, дело в том… - на этом она замялась.
- Знаю. И хочу сказать тебе одну важную вещь. – медленно начал я, но потом осмелел. - Ты мне нравишься. Последнее время я думаю только о тебе. Я ко многим испытываю симпатию, многие мне нравятся. Но к тебе у меня совершенно особые чувства – обычно люди нашей планеты классифицируют такие чувства одним простым словом – «любовь». И я хочу сказать тебе, что полюбил тебя…
На этих словах Катя обняла меня, и я произнес только одно слово:
- Катя…
****
Прошло уже три недели, с тех пор, как Сергей попал в больницу. Во всех школах закончились последние экзамены и началась подготовка к выпускному вечеру. За экзамены Сергею поставили оценки автоматом так, чтобы они не портили его годовых оценок. Но все прекрасно понимали положение Сергея – эти оценки могли ему никогда не понадобиться.
В этот вечер на небе стали снова собираться грозовые тучи. Синоптики обещали нешуточную бурю – по Москве даже объявили грозовое предупреждение. Но в больнице было все спокойно – она была обеспечена на все случаи жизни, в том числе и на внезапное отключение электричества.
К восьми часам вечера гроза добралась-таки до больницы. Молнии били одна за одной, ветер чуть ли не сносил крыши с соседних задний и пристроек. Раскаты грома оглушали людей, в здании от них дрожали стекла.
После очередного разряда, который ударил как раз где-то на заднем дворе больницы, в коридоре отделения, где лежал Сергей, на посту засигналил кардиомонитор. Дежурная сестра побежала проверять в чем дело – сигнал был от датчиков Сергея. Когда она вошла в палату, он сидел на кровати. От того, что он резко вскочил, слетели все датчики.
- Я видел сон… Сон длинною в жизнь. – сказал он и лег обратно на кровать.
Но он не умер. И не впал в кому. Он заснул. Заснул самым обыкновенным, человеческим сном.