Когда мне было 10 лет, мы наконец-то получили квартиру. Двухкомнатную! С большими окнами! С балконом! После 13 метов в коммуналке с маленьким окном, выходящим в глухую стену, эта квартира показалась мне раем земным. В новом жилище была масса других прекрасных вещей: отдельный туалет, горячая вода, душ, звонок на двери... Просто не верилось, что все это – для нас. «Нас» было пять человек – мама, папа, бабушка, и я с сестрой. Расположились мы в этих 28 квадратных метрах просто великолепно. А новая мебель! Диван, на котором мне предстояло спать, можно было раздвинуть, и он превращался в двуспальную кровать! Шкаф с зеркалом внутри! И у мамы с папой была отдельная спальня! И мыться можно было каждое утро теплой водой. И очереди в туалет не было!
У меня был свой письменный стол (он же и кухонный), сестре досталась крышка от секретера. Когда секретер открывался, её нужно было только чем-то подпереть снизу, чтоб не обломалась. Как я завидовала своей сестре! Мне так хотелось делать уроки за секретером, рассматривая его содержимое! А сестра, оказывается, завидовала мне – делать уроки на кухне казалось ей особым шиком.
По вечерам мы любили собираться на балконе. Ужинали, пили чай, играли в карты – в «дурака» и в «девятку», была такая игра. Нужно было разложить все карты по мастям, начиная с бубновой девятки. На балконе можно было спать – в теплое время года мы тянули жребий, кому ночевать «на сеновале», как это называл папа. Просыпаясь ночью, я видела небо и звезды.
В общем, попав в такие замечательные условия, я почувствовала себя просто принцессой.
Спустя какое-то время, в наш дом въехали новые соседи. К нашему с сестрой сожалению, детей в этой семье не было. Супружеская пара – домохозяйка и капитан дальнего плавания. Её звали тетя Стелла, его – дядя Вова. Тетя Стелла частенько забегала к нам домой, и могла говорить часами. Она рассказывала о том, какое платье ей подарил отец на двенадцатый день рождения. О том, как её одевал первый муж – «Уж таких нарядов нет ни у кого!». О том, как она держит мужа в ежовых рукавицах – «Нельзя потакать ни одной его слабости, иначе сядет на шею!» О том, каких людей она принимала у себя в доме – «Скажи бы я вам хоть одну фамилию, у вас вытянулись бы лица. Ведь вы их только по телевизору видели, а они были у меня дома, и я с ними разговаривала запросто!»
Обстановка их квартиры поражала великолепием. Тут были и бархатный диван цвета плесени, и темный паркет, и ковры, в которых утопала нога, и белый спальный гарнитур «Людовик» со своим порядковым номером, и на кровати атласное бордовое покрывало, шитое золотом, и кухня с бархатными табуретками и двумя коричневыми мойками.
Дядя Вова практически весь год был в рейсе. Когда он возвращался, тетя Стелла звала нас к себе в гости. Она одаривала меня и сестру жвачкой и фломастерами, а потом показывала все, что привез её муж. Я помню этот фейерверк из разноцветных материй, фасонов, сигарет, кукол, кассет, портативных магнитофонов и колготок. «Это на продажу» - приговаривала тетя Стелла, откладывая очередную вещь, - «можно взять не меньше 250 рублей... а вот это я оставлю себе». Она могла приложить какую-нибудь кофточку ко мне и сказать: «Просто королева! Тебе очень идет... Но вряд ли мама сможет тебе это купить... это дорого.» И я, смотрясь на свое отражение в стеклянной двери, думала – господи, как красиво-то! Когда-нибудь, когда у меня будет много денег, я куплю такую кофточку, и маме, и бабушке, и сестре, и себе! «Примерь это платье», - сказала мне тетя Стелла однажды, когда мне было лет 16, - «как раз на тебя! Боже, какая красота... Хочешь его?» «Хочу!» - выпалила я. «Куда вам!» - усмехнулась Стелла, «зарплаты твоего папы не хватит на пуговицу от этого платья.» Папа, узнав об этом, достал где-то деньги и купил мне этот наряд. После этого сеансы примерок прекратились.
Еще тетя Стелла ходила в Торгсин. Ходила она туда регулярно, раз в неделю, покупая себе наряды. После каждого похода мы были званы в гости. Тетя Стелла раскладывала на диване в гостинной свои покупки, потом примеряла их одну за другой, дефилируя перед нами по комнате. Ангорские свитера разных цветов и фасонов, умопомрачительные вечерние наряды с блестками, платье из мягкой золотой материи, которое начиналось где-то на груди, струясь вниз до самого пола и оставляло обнаженными спину и плечи. А плащ! Плащ из переливающейся материи «змеиная кожа»! Он был длинным, почти до пят, с воротником-стойкой, с пуговицами, которые прятались за планкой, с широким поясом и рукавами с раструбами! Невозможно объяснить великолепие этого плаща. Он весь блестел и переливался, и вызывал у меня неимоверный восторг.
Но ни свитера, ни платья, ни плащ, ни шикарная обстановка не были пределом моего мечтания. У тети Стеллы была сумка, привезенная дядей Вовой из далеких стран. Эта сумка, как кольчуга, была сложена из плоских металлических пластинок, с таким же металлическим кольчужным бантиком, который крепился с левой стороны сумки, и на нем находились несколько блестящих камешков. С правой стороны сумки был ремешок, на котором такими же блестящими камешками было выложено : “ZIZI”.
“ZIZI” поразила мое воображение, и казалась верхом шика и обеспеченности. «Когда я вырасту, заработаю много денег, я куплю себе дом, машину, обстановку как у Стеллы и, когда будет совсем много денег – сумку “ZIZI”.» Тетя Стелла объяснила мне, что “ZIZI” - это название одной очень хорошей французской фирмы. Фирма выпускает сумочки, которые очень дорого стоят. Никто не мог купить своей жене такую сумку, а Вова, будучи капитаном, смог приобрести ее. Новую!
Слово «Новую!» Стелла повторила несколько раз, победоносно глядя на меня. Видя, что слово это не произвело на меня никакого впечатления – ведь это естественно, что в магазинах, тем более за границей, покупают новое – она разъяснила мне, что практически все моряки покупают вещи на барахолках, подержанные, приводят их в порядок, привозят в Одессу и продают, или оставляют семье. Её же супруг покупает все исключительно в фирменных магазинах, и только новые вещи.
Когда у дяди Вовы был отпуск, он все время проводил дома. А тетя Стелла, разодевшись в пух и прах, накрасившись, почти каждый вечер выходила одна – «в свет», как она объясняла. Возвратившись, она рассказывала о старых знакомых («Он был замом председателя горисполкома, сейчас в Москве на ответственной должности работает!») которых встретила на вечеринке. Однажды, проходя по Привокзальной площади вечером, я увидела тетю Стеллу. Она сидела на трамвайной остановке, в своем змеином плаще, в лакированных сапогах на шпильках, с «ZIZI» в руках и смотрела в пустоту. Люди приходили и уходили, а она – оставалась. И столько одиночества было в ее фигуре, столько безнадежности , что я даже не решилась подойти. И правильно сделала – это нарушило бы ее сказку навсегда. Вечером, придя домой, я услышала очередной отчет о прекрасной вечеринке, с которой ее не хотели отпускать.
Так мы прожили бок о бок с тетей Стеллой и дядей Вовой одиннадцать лет. У Стеллы появлялись новые туалеты, один «блестящей» другого, они купили две, потом три машины, несколько раз меняли мебель в доме. Мы с сестрой росли, закончили школу, поступили в университет. Наряды нашей соседки уже не так поражали наше воображение – появились другие интересы, да и мы уже зарабатывали сами и могли кое-что себе позволить. Но сумка “ZIZI” гордо сияла как вершина совершенства.
Так подошел 1989 год. Мы, как и многие, снявшись со своих мест, уехали за океан. Было всякое – и хорошее, и плохое. Сейчас у меня есть своя семья, и хорошая работа. Дом я купила, и машину – без машины в моем родном Фениксе никуда. Я теперь придаю несколько иное значение материальным ценностям, и вкусы у меня несколько другие. И сумки у меня были разные – и кожаные, и пластиковые, и резиновые, и ручной работы из индийского города Варанаси. Я объездила с командировками всю Европу и Дальний Восток. Но нигде, никогда я не встретила предмет своих детских мечтаний – металлическую сумку-кольчугу “ZIZI”. Ни в Париже, ни в Лондоне, ни в Нью-Йорке, ни среди лабиринта магазинов сингапурского People Center я не увидела её манящего блеска. Стыжусь сказать – мне все-таки очень хотелось купить ее.
Пару недель назад, я поехала навестить родственников в Тель-Авиве. Зашла на рынок «Кармель». И вот там, на тель-авивском рынке, на обыкновенном деревянном лотке, среди десятков таких же шедевров ширпотреба, я нашла ее, мечту моего детства. Там были другие “ZIZI” – с бантиками и без оных, с ремешками и камушками, с бахромой, квадратные, круглые, и прямоугольные. Но я взяла в руки её, мою “ZIZI”, в прозрачном пластиковом пакете.
- Гамарджоба, батоно, - обратилась я к продавцу, безошибочно угадав в нем соотечественника Пиросмани, - сколько стоит эта мечта?
- 25 шекелей, - сделав ударение на последнем слоге, ответил продавец, - но тебе, за то, что грузинский знаешь, отдам за 20.
Я купила ее за 15. Три с половиной доллара. Моим дочерям сумка не понравилась. Скажу честно – мне она сейчас тоже не нравится.