Двойняшки

1.



Послышался еле слышный стук в дверь, как если бы и вовсе не стучали, а слегка барабанили кончиками пальцев. Ронит с трудом раскрыла сонные глаза и, вопросительно наморщив брови, посмотрела на входную дверь. Она сидела за письменным столом, перед разложенными учебниками и раскрытыми тетрадями, что не помешало ей отключиться от окружающей действительности и незаметно для себя погрузиться в столь желанный сон.

Ронит прислушалась – не показалось ли ей, что в дверь постучали? Было совсем тихо, но она была просто уверена, что за дверью кто-то стоит. Ещё, что она знала точно - этим кем-то был, её брат. Она это чувствовала.
- Рон, это ты?- тихо спросила она.

Открылась дверь, и в комнату вошёл молодой человек.
- Уже поздно. Ты могла бы закрыть дверь на замок,- упрекнул он сестру.
- Я где-то читала, что запираясь на замок, ты рискуешь утром найти своего брата обессиленного у себя же на пороге.
- Меня что ли?!
- Да нет, это в переносном смысле,- лениво потягиваясь, ответила Ронит. - Рон, мы живём в студенческом городке, а не на отшибе глухого посёлка. Правда, я сегодня одна – Лимор уехала на выходные. Но ты же знаешь, что в армии меня научили постоять за себя.
- Армия была два года назад,- напомнил ей брат.
- А я продолжаю поддерживать форму.
- Занятия с Гаем по дзюдо?- недовольно хмыкнул он.
- Гай, кстати, несколько раз спрашивал, не хочешь ли ты тоже с нами заниматься.
- Ну и что ты сказала?
- Сказала, что у тебя трудности с учёбой, что ты не успеваешь.
- Правильно! Пускай все думают, что у тебя брат придурок.
- Мне просто не хотелось рассказывать, что мой брат пошёл заниматься танцами.
- Не вижу ничего постыдного. После трёх лет армии в боевых частях можно и с девочками потанцевать.
- Ты на меня не обиделся?- спросила Ронит, вставая из-за стола.
- А я на тебя когда-нибудь обижался?- ответил он ей вопросом.- Ты собираешься заварить мне чай?
- Заварить чай и намазать бутерброд.

Рон отправился за своей сестрой на кухню.

Приближалась экзаменационная сессия, и им приходилось подолгу просиживать за учебниками, но независимо оттого, сколько накопилось учебного материала, они не могли позволить себе не видеться целый день. Благо, что занимались в одном и том же институте, который находился в самом центре Хайфы – промышленной столицы Севера Израиля. Правда, они и не мыслили заниматься в разных городах – уж слишком привыкли быть рядом. Они даже служили в одной и той же военной части.

Рон и Ронит были близнецами. Сравнивая себя с такими же, как они, но однополыми, они соглашались, что им повезло: им не дарили одинаковых игрушек, им не покупали одинаковую одежду и их не путали, хотя они и были очень похожи.

Да, увидев их, нельзя было не догадаться, что перед вами брат и сестра. И это не только потому, что их назвали почти одним именем. Они были очень похожи, но одни и те же черты лица делали акцент на чём-то своём. Ещё когда они были совсем малышами, никто не принял бы Ронит за мальчика - в ней было слишком много женского – жесты походка и просто взгляд и, наоборот, с её братом Роном - осанка и поведение которого выдавали в нём мужчину.

Они с детства занимались спортом, что положительным образом сказалось на их телосложении и здоровье. Оба пошли в боевые части. Но здесь инициатором была скорее Ронит – она не могла позволить себе заниматься бумажной работой, а к физическим нагрузкам ей было не привыкать. Рон последовал примеру сестры – он постоянно должен был знать, где она и не угрожает ли ей опасность. И хоть он и переживал за сестру, но отговаривать от службы не стал, Рон знал - это бесполезно.

Они привыкли доверять только самим себе. Их любили в компании, но по-настоящему открыться они могли только друг другу. Им не нужно было пускаться в долгие объяснения, искать подходящие слова и выражения, им не было необходимости лукавить, достаточно было взгляда - чтобы поверить, полслова - чтобы понять.

Вот и сейчас Ронит видела, что с братом что-то происходит. Она чувствовала, что ему есть чем поделиться с ней, просто Рон не знает с чего начать и она, как всегда, решила прийти на выручку.
- Рон, только не говори, что у тебя появились секреты от сестры,- чуть надув губки сказала Ронит.

Чтобы подыграть брату, она лишь притворялась обиженной. Но для Рона хитрости сестры не могли пройти незамеченными, он понимал её точно так же, как и она его и ему не оставалось ничего другого, как снова и снова удивляться, что позволил себе что-то от неё утаить.

Он чуть заметно улыбнулся, стараясь подавить неловкость.
- Я и не знаю, правильно ли называть секретом, то что я испытываю сейчас. Я знаю, что должен поделиться с тобой своими сомнениями. Ведь мы всегда поступали так, правда?

Ронит не перебивала брата, она умела слушать. Это умение было не столько врождённым, сколько приобретенным в армии. В боевой обстановке не было много времени на долгие допросы. Надо было суметь разговорить пленного и выслушать не перебивая.

Рон поймал на себе внимательный взгляд сестры и почувствовал, что должен выложить всё, что его тяготит.
- У меня был сон,- начал Рон и проследил за реакцией сестры. Ронит не улыбалась, а продолжала внимательно слушать брата.- Вернее, я видел один и тот же сон несколько раз,- продолжал он.- Я, как и ты сейчас, сидел в своей комнате за учебниками. Я почувствовал, как от усталости у меня закрываются глаза. Ты представляешь себе эту картину – я сплю и мне снится, что я хочу спать?

Ронит по-прежнему не перебивала брата, а тот, казалось, и не торопился подойти к сути проблемы.
- Ещё я почувствовал, что устало лишь моё тело, что разум мой вовсе не требует покоя, что моему мозгу, моему сознанию вовсе не нужен отдых. Я как бы почувствовал, что не являюсь единым целым, а что во мне их двое – материальное и духовное "я".

Рон замолчал, предоставив сестре возможность переварить информацию. Ронит не заставила себя ждать.
- Мне только не ясно, почему эти сны появились у тебя сейчас, в период экзаменационной сессии?- совсем без ехидства спросила она.- То, что мы состоим из этих двух начал – я бы не назвала открытием. Наш дух спускается на Землю, где ему уже уготовлена определённая материальная оболочка и с которой он соединяется, к сожалению, на очень непродолжительное время, в единое целое. Поверь, я не нахожу здесь ничего нового.
- Только в своих снах, я очень чётко чувствую как отделяюсь от своего тела и смотрю на самого себя как бы со стороны. Я бы даже сказал, что это «как бы» лишнее. Я приближаюсь и отдаляюсь от своего тела и, чтобы быть более точным – я не ощущаю его своим. Оно представляется мне частью одежды, предметом, чем-то, чем я должен уметь пользоваться, но назвать его неотъемлемой частью самого себя, я не могу.

Рон говорил почти не шевелясь, как если бы ему и впрямь было неприятно пользоваться своим телом.
- А главное,- продолжал он,- несколько раз, когда у меня случались подобные видения днём, я не был до конца уверен, что всё испытанное мной было не на яву. Мне может, стоило обратиться к врачу, но ты сама понимаешь, что после подобной консультации моё пребывание в Технионе не было бы продолжительным.

Ронит приготовила брату чай и села напротив.
- Я верю каждому твоему слову. Ты же знаешь, люди, перенесшие клиническую смерть, видели себя со стороны и затем возвращались в своё тело.
- Но я, пока ещё, не был при смерти!- заметил Рон.
- Из каждого правила есть исключения.
- Вижу, тебя здесь ничего не удивляет, но я, как убеждённый атеист, чувствую себя не очень уютно.
- То, что ты не веришь в существование души как отдельной субстанции, вовсе не означает, что самого феномена, как такового, нет. Думаю, тебе нужно проанализировать данную ситуацию, абстрагируясь на время от своего атеистического мировоззрения.
- Ронит, ты же знаешь - если у нас и были разногласия, то только по этому поводу.

Рон сидел, опустив глаза, бездумно размешивая приготовленный ему чай. Ронит больше не задавала вопросов. Между ними всегда была какая-то связь. Им не нужно было слов, чтобы выразить радость или передать одолевающее чувство беспокойства. Вот и сейчас, Ронит, казалось, читала мысли брата.

Тут Рон посмотрел сестре в глаза, как если бы вдруг нашёл в себе силы отбросить всякие сомнения и спросил:
- Ты помнишь, тогда десять лет назад, когда мы с тобой были одни в доме и играли в...
- Помню,- поспешила ответить ему сестра.
- Тогда я взял тебя за руки...
- И я потеряла сознание,- сказала Ронит и опустила глаза, как если бы чего-то испугалась.
- Нет, ты не потеряла сознание. Ты просто восприняла реальность за помутнение рассудка.
- Я потеряла сознание,- упорствовала Ронит.
- Но при этом ты видела то же, что и я. Причём, я не терял сознание.

Рон отодвинул от себя чашку с чаем и встал из-за стола.
- Всякий раз, как я возвращаюсь к тому дню, во мне крепнет уверенность, что если бы мы не побоялись, то открыли бы для себя нечто очень важное, нечто, что стоит за гранью познанного. Я уверен, что все эти сны об отделении души неспроста. Меня как будто какая-то сила подталкивает довести до конца, то, что мы уже однажды попытались сделать.
- Мы ничего не пытались,- сказала Ронит, но сейчас в её голосе было больше сомнения, чем недовольства.- Всё получилось совершенно случайно.
- Только не надо забывать при каких обстоятельствах всё произошло.
- Мы игрались?- неуверенно спросила Ронит и отвела взгляд.
- Нет, мы не игрались. Ты, в очередной раз, жаловалась на судьбу, на то что не родилась мальчиком. Думаю, ты очень хорошо помнишь, как всё было, просто боишься ещё раз повторить то, что мы тогда сделали.
- Если ты допил чай, мы можем вернуться в комнату,- сказала Ронит, поднимаясь со стула.

В комнате, какое-то время, они сидели молча. Ронит бездумно перелистывала конспект по дискретной математике, Рон не двигаясь, смотрел прямо перед собой и, казалось, совершенно отключился от реальности.
- Теперь я вообще не могу сосредоточиться,- со вздохом произнесла Ронит и закрыла лежащую перед собой тетрадь.- Ты во всём виноват и поэтому ты мне поможешь.

Она взяла свой конспект и бросила его на колени Рону.

Рон открыл первую страницу.
- Дискретная математика,- прочёл он.- Если не ошибаюсь, это не из твоих любимых предметов. Но в чём конкретно тебе помочь?
- Если честно, то я во всём разобралась, вот только запоминание формул – это единственное, с чем я не в ладах. Почему так важно заставлять заучивать формулы?! Почему не дать пользоваться конспектом?
- Меня это тоже удивляет,- посочувствовал сестре Рон.- Только я это рассматриваю как плату за то, что ты в последствии будешь пользоваться бОльшими благами, чем те, кто никогда не учил эти формулы.
- И это не означает, что я буду непременно умнее тех, кто их не учил.
- Это даже не означает, что ты когда-нибудь воспользуешься хоть одной из этих формул,- поддакнул ей брат.

Они снова немного помолчали, а потом, одновременно подняв головы, встретились взглядом и им стало ясно, что они подумали об одном и том же. Такое с ними случалось и раньше, только сейчас было необходимо, чтобы кто-то произнёс это вслух.
- Я уже сдал этот предмет,- сказал Рон.- И, можно сказать, успешно.

Последнюю фразу он произнёс тихо, вкрадчивым голосом.
Ронит встала из-за письменного стола и потирая правой рукой висок, как если бы хотела избавиться от головной боли зашагала по комнате.

Рон видел, что его сестру одолевают сомнения, что она спорит сама с собой и, надо полагать, не в первый раз. Он не был уверен, что был прав, настаивая на повторе ранее неудавшегося эксперимента. Он был бы рад забыть обо всём, но у него ничего не получалось.

Рон смотрел, как сестра, погрузившись в свои мысли, расхаживает перед ним. Ему нравилось наблюдать за ней. Ему казалось, что он смотрит на себя самого, только в женском варианте. Ронит была коротко подстрижена. Ей всегда мешали волосы. И хотя в армии никому не воспрещается ходит с косой, но она всегда подстригалась почти налысо. Когда выходила в город – надевала берет. Мужская часть товарищей по оружию относилась к Ронит как к равной – никаких скидок при выполнении заданий на то, что она женщина ей не делали. И хоть лысина совсем её и не портила, а Рон всегда считал свою сестру красивой, мужчины, после первых неудачных попыток более не приставали к ней – все боялись получить жёсткий отпор, что отрицательным образом могло сказаться на мужском самолюбии.

Всматриваясь внимательно в свою сестру, Рон хотел определить для себя, чего в ней больше – мужского или женского. Её широкие плечи – результат постоянных занятий спортом, но её тонкая кость и мягкий шаг, свидетельствовали больше о женском начале. Был ещё взгляд, который говорил, что хозяином его является человек с сильным характером. И, наверное, неправильно подводить взгляд под категорию пола, но если бы такая градация существовала, то пришлось бы признать, что у неё был взгляд мужчины. В нём чувствовалась сила, уверенность в своих действиях и способностях. Но было что-то, что тяготило её и не давало покоя.

У них было много общих друзей и они умели весело проводить свободное время, но Ронит никогда ни с кем не встречалась. Лишь только в последнее время у неё появился ухажёр. Его звали Нир. Ронит не очень охотно обсуждала это с братом. Ему вообще казалось, что она связалась с Ниром лишь для того, чтобы не выделяться из толпы и быть как все – со своим парнем.

Раньше у Рона возникали сомнения по поводу сексуальной ориентации сестры. Он признался себе, что если бы и вправду у неё были какие-нибудь отклонения, он бы её не осуждал. Но нет, у неё не было даже близких подруг. Рон знал, что его сестра всегда хотела быть мужчиной. Он надеялся, что с возрастом это пройдёт. Но они взрослели, а поведение сестры не менялось. Время от времени Рон пытался вызвать её на разговор. Несколько раз он предлагал ей обратиться за помощью к психологу, но Ронит тут же замыкалась в себе. У неё не было тайн от брата, они говорили обо всём, но это была единственная тема, которая не обсуждалась.
- Зачем забивать голову формулами, если я уже их выучил?

Рон продолжал наблюдать за сестрой, он ждал её реакции на последнее замечание.
- Конечно, если бы мы были однополыми, то могли бы сдавать экзамены один за другого,- сказала Ронит пожав плечами.
- Может это не единственное решение – быть однополыми, чтобы решить нашу проблему,- задумчиво произнёс Рон.
- Ты хочешь сказать, что можешь пойти сдать экзамен вместо меня и никто не обратит внимание?- спросила она, не поверив, что смогла проартикулировать вопрос.
- Во всяком случае, мы можем попробовать,- едва улыбнувшись, ответил Рон.

Ронит пригладила волосы и, посмотрев брату прямо в глаза, сказала:
- Так давай сделаем это сейчас... Сейчас или никогда...

Он встал с кресла и подошёл к сестре. Ронит стояла у письменного стола. Было заметно, что она немного напряжена, но чуть приподнятый подбородок, говорил больше о вызове, чем о страхе.

Рон уже не улыбался. Он, как и сестра, понимал ответственность момента. Он знал, что если сейчас у них ничего не получится, то более им такого случая не представится. Хоть Ронит и поддалась на уговоры брата, но всем своим видом показывала, что этот эксперимент был первым и последним. Для неё не было секретом, что Рон, в сущности, старался только ради неё, что он мог совершенно спокойно обойтись без всей этой затеи. Его старания отдавали состраданием и именно это ей очень мешало. Но она решила позволить себе один раз поддаться на уговоры брата. Только один раз.
- Поскольку мои воспоминания о том вечере более чёткие, позволь мне дать общую установку,- как можно серьёзней произнёс Рон.

Он вообще любил давать установки, но с сестрой, обычно, ничего путного не получалась, так как и она страдала той же слабостью. Только «слабость» следует взять в кавычки, потому как Ронит была очень волевой натурой и никогда не боялась принимать смелые решения. Она всегда отстаивала своё мнение и любила доказывать, что именно оно единственно верное.
- Рон, я тоже всё очень хорошо помню. В тот день, мне показалось, что я вошла в твоё сознание... или пустила тебя в своё... Так или иначе, но если ты каким-то образом сможешь передать мне знания по математике, я буду тебе очень признательна.
- Это не совсем так,- не сдавался Рон.- И поскольку ты выделяешь мне всего одну попытку, то я настаиваю на том, чтобы дать установку как следует себя вести.

Ронит вздохнула и прикусила нижнюю губу. Она решила заставить себя молчать, предоставив своему брату возможность немного поруководить. Она точно не знала чего ждать от предстоящего опыта. Она не могла сформулировать про себя желание, некую цель, к которой следовало бы стремиться. В этом ей было трудно признаться даже самой себе.
- Приложи свои ладони к моим,- сказал Рон и протянул вперёд перед собой руки.

Ронит сделала полшага по направлению к брату и прикоснулась своими ладонями к его.
- Слабый контакт,- пожаловался Рон.- Прижмись крепко.
Ронит сдержалась, чтобы не ответить грубо.
- Теперь ты должна сосредоточиться и думать о том, как перебраться в меня.
- Слушай, может, я лучше подучу? Мне тут не так уж много и осталось,- предложила Ронит, кивнув в сторону раскрытых учебников.
- Ты сказала, что дашь мне эту возможность,- напомнил он.
- Ладно,- согласилась Ронит и закрыла глаза.

Она хорошо помнила тот вечер, но за давностью события, уже не знала, чего там было больше – выдумки или правды.

После короткой паузы Рон заговорил совсем тихо. Он, как и его сестра, стоял с закрытыми глазами и вслух старался воссоздать события того далёкого дня.
- В тот вечер мы были дома одни,- шёпотом говорил он.- Мы с тобой играли в войну – национально-освободительную. Мы попеременно были то угнетаемой стороной, то представляли агрессора. Но, поскольку в роли агрессора никто долго не желал оставаться, то, в конце концов, каждый хотел доказать, что именно он угнетаемый и что правда на его стороне. Ну, а доказать это можно было лишь применив силу. И, на определённом этапе стало ясно, что я сильнее тебя...

Рон ждал, когда сестра возмутится и станет опровергать сказанное, но этого не произошло – Ронит приняла решение сдержать своё обещание и позволить ему использовать эту единственную попытку до конца.
- Но ты не хотела признавать поражение. Тебе нужно было, во что бы то ни стало, доказать мне, да и самой себе, что ты, если не сильнее, то, во всяком случае, не слабее меня. Но это было непросто и ты, чуть ли не вслух пожалела, что не родилась мальчиком.

На этот раз Ронит тоже промолчала, продолжая внимательно слушать. Все события очень живо воскресли в её памяти. Она не помнила точно, какими были её желания, но и спорить ей не хотелось. Всё слишком походило на правду. Она помнила, как они крепко вцепились друг в друга, как отчаянно она пыталась повалить брата, но сама оказалась под ним. Вспоминая это, Ронит часто задышала, как если бы эта схватка проходила не тогда пятнадцать лет назад, а только что, прямо сейчас... И как тогда, она почувствовала, что ей не хватает сил.
- «Где справедливость?», спросила ты себя,- продолжал нашёптывать Рон.- «Почему никто не спросил меня, хочу ли я быть женщиной?!», причитала ты.

Ронит даже не удивилась, как её брату удалось так точно воспроизвести то, о чём она тогда думала. У них было не просто взаимопонимание, они всегда знали, о чём думает другой. И этого они никогда не стеснялись. У них не было тайн. Вернее, была лишь одна – её желание быть мужчиной. Она догадывалась, что для брата и это не было стопроцентной тайной, но довольствовалась тем, что он подыгрывал ей, делая вид, что ни о чём не догадывается.
- «Почему именно я родилась девочкой?!»- продолжал освежать память сестры Рон.- «Почему, мы, как и большинство близнецов, не родились однополыми?»

И тут Ронит вспомнила в точности как всё проходило и, не открывая глаз, сказала:
- Нет. Тогда я задала себе другой вопрос. Я подумала, что если мы с тобой так похожи, то почему у нас не поделено всё поровну? Почему я хоть на время не могу перевести своё "я" в твою мужскую оболочку? Уже тогда я не сомневалась, что дух и физическое тело – это две раздельные субстанции, которые совершенно свободно могут существовать раздельно. С тобой, зная твою атеистическую натуру, я не делилась этими соображениями.
- Меня одолевали те же догадки,- признался Рон,- только я бы непременно сопротивлялся не столько из-за атеистических воззрений, сколько из опасения потерять свою мужскую внешность.
- То есть, ты допускал возможность обмена телами?- шёпотом спросила Ронит, не смея открыть глаза.
- Эту возможность я допускаю и сейчас.
Он немного помолчал, а затем, как бы между прочим, добавил:
- Я уверен, что ты не оставишь меня навсегда в женском теле...

Она поняла, что брату хотелось, чтобы сказанное прозвучало шуткой.

Они стояли, прижав ладони к ладоням, не зная что делать и потому ждали, когда что-то произойдёт. Но ничего не происходило.
- Мы должны полностью раскрепоститься,- предложил Рон.
- Это то, что мы сделали – ответила Ронит.
- А теперь надо постараться полностью воссоздать то душевное состояние, в котором мы пребывали.

Они продолжали стоять с закрытыми глазами, честно пытаясь вспомнить всё, что произошло с ними в тот вечер, всё до мельчайших подробностей.

Тогда инициатором была Ронит, а Рон лишь частично выполнял её требования и поэтому, наверное, они лишь наполовину преуспели в своей затее. Сейчас же им хотелось это исправить и они усердно трудились, вспоминая в деталях, как всё случилось.

«Да, я действительно возмущалась, что не родилась мальчиком»,- вспоминала про себя Ронит. «Я была почти уверена, что могу и что вправе время от времени перебираться в тело Рона... И когда он повалил меня и я поняла, что более не в силах сопротивляться, мне отчаянно захотелось стать мальчиком. И я почти вслух призналась в этом своём тайном желании...»

Ронит опять часто задышала. Она уже не успевала следить за собственной мыслью. Она уже не анализировала, она воскресила те чувства, которые тщательно много лет пыталась уничтожить в себе и которые сейчас выплеснулись наружу, сметая на своём пути все внутренние запреты и установки. Она, как будто, переживала клиническую смерть. Ей показалось, что видит себя со стороны. Она начала испытывать необычайное спокойствие и уверенность.

И тут, перед ней появился коридор, войти в который её никто не принуждал – это должно было быть её решением. И она не побоялась сделать шаг вперёд, а затем второй. Она передвигалась совершенно спокойно. Вокруг была темнота, но это не пугало её, она знала, что идёт в правильном направлении. Она не чувствовала ни рук, ни ног. Ей не хотелось признаться в своей догадке, что тела как такового у неё не было. Но, тем не менее, что–то притормозило её, как если бы она получила удар в грудь. Нет и удара не было, и боли она не испытала. Была лишь уверенность, что она столкнулось с чем-то или кем-то перемещавшимся в противоположном направлении.

Она ещё не успела испугаться кромешной тьмы, как впереди замаячил свет. И она поняла, что отвлеклась от основного плана и, набирая скорость, начала перемещаться к этому свету. Поскольку не было ясно, где верх, а где низ, то это перемещение походило на быстрое падение или стремительный взлёт одновременно. Ронит так живо себе это представила, что у неё и вправду перехватило дыхание и закружилась голова. Она ещё крепче ухватилась за брата, боясь, что сейчас упадёт.
- Пусть у нас ничего не получилось, но я чувствую, что мы на правильном пути,- прошептала она.

В том, что она сказала было что-то странное. Скорее даже не в том, что сказала, а в том как сказала. Ей трудно было в этом разобраться, потому как у неё не переставала кружиться голова. Ронит открыла глаза и тут же пожалела, что сделала это - перед ней стояла она сама.
- Этого не может быть,- с ужасом в голосе проговорила она.- Рон, ты стал девчонкой... такой же, как я. Теперь у нас в семье две бабы. А мы ведь хотели лишь поменяться телами,- проговорила Ронит, но уже не шёпотом.

И тут она поняла, что говорит мужским голосом, голосом своего брата.

Рон широко раскрыв глаза всматривался в лицо сестры, как если бы искал подтверждение услышанному. Убедившись, что сестра не шутит, он сделал резкий шаг назад, от чего чуть было не упал.

Они оба отдёрнули руки и, раскрыв ладони, внимательно осмотрели их.

Им было ясно - что-то случилось, но постигнуть до конца суть явления они никак не могли.

Не сговариваясь, они посмотрели на небольшое с узорами зеркало, висевшее около входной двери. В этом зеркале они увидели то, к чему оба стремились и во что слабо верили.
- Рон, я стала тобой,- тихо произнесла Ронит, неотрывно смотря в зеркало и осторожно поглаживая свои щёки, нос, губы. Она следила в зеркале за своими движениями, стараясь убедиться, что это лицо отныне принадлежит ей.
- Надеюсь, мы не сошли с ума и нам это не кажется,- неуверенно проговорил Рон.
- Может, было бы лучше, если бы нам это казалось?
- Я уж и не знаю,- ответил Рон, и в его голосе не было прежней уверенности в себе.- Но мы всегда можем снова поменяться, правда?
С каждым словом, Рон верил в свои сверх возможности всё меньше и меньше. Женский облик основательно давил на его психику.
- Сможем, не сможем, но попытаемся,- подбодрила его Ронит.- Нам сейчас главное – экзамен сдать.
- Нет. Мне сейчас главное убедиться, что я смогу вернуться в своё тело,- настаивал Рон.
- Давай не будем спорить. Ты же видела, какого внутреннего напряжения потребовал переход. Я до конца ещё не переварил, как это у нас получилось,- задумчиво сказала Ронит.

Рон от удивления лишь вскинул свои тонкие бровки – его сестра говорила, как если бы она была мужчиной, а он женщиной.
- Что значит «видела»? Я видел, видел!- побагровев от возмущения, прошипел Рон.
- Да пошутила я. Но, если ты не забыл, всё это твоя идея. Твои сны воплощаются в реальность, а ты остаёшься недовольным. Я сама не очень верила, что такое возможно. Да и кто поверил бы? Но, раз уж это произошло, то почему не воспользоваться предоставленным случаем и не открыть для себя хоть немного мир мужчины?- радостно проговорила Ронит. Затем, посмотрев на брата, добавила,- Ну и мир женщины тоже не лишён привлекательности? Не думаю, что кто-то ещё испытал подобное.
- Главное, за это время не превратиться в трансвестита,- выдал свои опасения Рон.
- Трансвеститы такие же люди, как и мы,- наставнически ответила ему сестра.
- Только не надо меня уговаривать им стать.

Тут они замолчали, потому что с другой стороны двери послышался звук проворачиваемого ключа. Они оба посмотрели в сторону, откуда исходил этот звук. Дверь открылась и на пороге показалась Лимор, соседка Ронит.
- Мальчики, девочки, привет!- сказала она улыбнувшись и закрыла за собой дверь.
- Ты же обещала приехать только завтра,- сказала Ронит, совсем не обрадовавшись внезапному возвращению своей соседки.
- Если я это и обещала, то не тебе, а твоей сестре. Правда, если я вам мешаю, то могу снова уехать, но только завтра утром.
- Не говори ерунды,- пришлось возмутиться Рону.- Я рада, что мне не придётся одной готовиться к экзамену.

«Рада» Рон почти выдавил из себя, но зато «одной» прошло уже легче.

Ронит одобрительно подмигнула брату.

Лимор бросила сумку на пол рядом со своей кроватью и, улыбаясь, подошла к Рону.
- Значит, мне не уезжать?- с деланной обидой в голосе спросила она.
- Конечно же, нет!- ответил Рон.

Лимор закрыла глаза и вытянула губы для поцелуя.

Рон подозревал о лесбийских наклонностях соседки Ронит, но никогда не заострял на этом внимание. Он бросил взгляд на сестру и та, широко раскрыв глаза, как бы подталкивала его ответить поцелуем. Рон знал, что среди девчонок принято целоваться при встречах и расставаниях. Во всяком случае, они проделывают это довольно часто. «Если я и вправду решил помочь сестре с экзаменами, то мне не следует с первых же минут моего превращения вести себя как-то по-особенному»,- подумал про себя Рон. Да и потом, Лимор ему всегда нравилась и только подозрение, что она отдаёт предпочтение женской половине, мешало Рону начать за ней ухаживать.

Последовав примеру Лимор, Рон, приготовившись к поцелую, закрыл глаза и нежно коснулся её губ. Он, может, задержался чуть больше положенного. И тому было оправдание – нельзя в одночасье постигнуть все тонкости общения принятые у женщин. Его глаза были закрыты, но он чётко представлял Лимор. Он слышал запах её тела, ему передалась теплота её губ, чуть вздрогнувших при первом прикосновении. Её губы не были напряжены и ему вдруг захотелось раздвинуть их языком, заменив простое приветствие настоящим поцелуем.

До него донеслись усердные покашливания сестры. Он сразу же прервал поцелуй, который чуть было, не покинул категорию дружеского.
- Ещё раз привет!- вспомнив, что надо улыбнуться, сказал Рон.
- Привет!- ответила ему Лимор, проведя кончиком языка по своим губам, как если бы хотела удостовериться, что поцелуй действительно имел место.
- Девочки, не буду вам мешать,- жизнерадостно прозвучал голос Ронит.- Вам ещё надо к экзамену готовиться. Вы, главное, не перезанимайтесь.
- Но, мы с тобой хотели ещё кое-что обсудить,- запротестовал Рон.
- Нет,- остановила его Ронит,- все обсуждения после экзамена. Пока!
Ронит помахала девочкам рукой и вышла, оставив их вдвоём.




 2.



Ронит не желая вступать в пререкания с братом, поспешила закрыть за собой дверь и вышла во двор студенческого городка. Она шла вперёд быстрым шагом, не замечая никого и ничего вокруг. Ей нужно было побыть одной, чтобы переварить происшедшее. Она села на скамейку в тенистой аллее недалеко от кафе, куда она часто приходила провести время с друзьями.

«Я, можно сказать, убежала. Я боялась, что он задержит меня. Я чувствую, что неправа»,- корила себя Ронит. «Я вела себя как воровка. Но ведь это была его идея. Он уговорил меня провести этот бредовый эксперимент - поменяться телами... Хотя, назвать его бредовым будет не совсем справедливо. Эксперимент удался. То, что я чувствую у себя между ног вовсе не плод моей фантазии».

Ронит поднялась со скамейки и пошла по направлению к кафе. Она просто не могла сидеть. Ей требовалось действие.

«Но почему воровка?»- успокаивала она себя.- «Я не собираюсь присвоить его тело... Только, если он сам попросит об этом. Хотя, вряд ли он это сделает. Кому хочется быть женщиной?!»

Ронит остановилась, как бы прислушиваясь к своему вопросу. И осознав, что неправа, глубоко вздохнула.

«Что за глупости? Как это «кому хочется»?! Очень даже многим. Есть даже мужчины травести... А те, что готовы на операцию по смене пола?! Конечно, я не хочу причислить к ним Рона. У него и девушки всегда были. Нет, он не бабник, но это ещё не значит, что ему не терпится стать женщиной. Хотя, это дело привычки. Но я же не привыкла... Мне всегда хотелось быть мужчиной. Но на женщин я не засматривалась... Это потому, что я не лесбиянка. Правда, я всегда в себе видела мужчину. Мужчина в женском теле, который любит женщин, является ли он лесбиянкой?»

Ронит промокнула платком вдруг проступивший на лбу пот – последний вопрос вызвал у неё определённые сомнения.

«Тогда как быть со мной? Ведь меня никогда не интересовали женщины. Надо признать, что они и не отталкивали меня. Не исключено, что моя зацикленность на том, что я не родилась мужчиной, помешала мне разобраться в истинной природе моих симпатий».

Последнее замечание совсем не успокоило Ронит. Она знала, что привыкнуть к роли мужчины ей будет несравнимо проще, чем оставаться всю жизнь женщиной. Но согласится ли её брат на эту роль.

«Надо дать ему немного времени побыть женщиной. Потом я обязательно поговорю с ним о радости стать матерью. Мужчины лишены этой возможности. Правда, он может спросить меня, почему мне не хочется испытать эту радость... Мне необходимо подготовиться к такого рода провокативным вопросам.»

Ронит не заметила, как оказалась в кафе. Она подошла к стойке бара, уселась на высокий стул и кивнула в знак приветствия бармену.
- Двойной виски с содовой,- почти с гордостью произнесла она.

Ронит, как и её брат, не были любителями выпить, но зайти вот так одной в кафе и заказать двойной виски, ей хотелось всегда. Наверное, из таких мелочей и слагалось основное неравенство между мужчиной и женщиной, и разрушить это неравенство, можно было, лишь став мужчиной.
- Привет, Рон!- раздался позади неё совсем хриплый мужской голос.

Ронит повернулась и увидела перед собой незнакомого мужчину средних лет. Его лицо выдавало марокканское происхождение, что не оправдывало небритое лицо и не совсем свежую рубашку. Ронит на всякий случай улыбнулась, пожалев, что не знает всех друзей и просто знакомых брата.
- Ну, расскажи дяде, как виски пьётся за чужой счёт.

Тон «дяди» был далеко недружелюбным. Ронит поняла, что брат не только не познакомил её со всеми своими приятелями, но и не рассказал о денежном долге на который, очевидно, намекал «дядя».
- Желательно не устраивать здесь громкой ссоры,- дружелюбно предложила Ронит.
- Если не хочешь остаться без яиц - самое позднее завтра, до десяти вечера, я должен получить мои восемь тысяч,- ответил мужчина и очень выразительно посмотрел ей между ног.

Ронит на мгновение закрыла глаза и представила, как злые люди её кастрируют на второй день после превращения в мужчину. Это было бы несправедливо. А с каким лицом ей придётся возвращать тело брату?! Не исключено, что узнав о недостающих частях, он предпочтёт навсегда остаться женщиной.
- Надеюсь, речь идёт о восьми тысячах шекелей?- чуть ли не шепотом спросила Ронит.
- Если бы речь шла о долларах, ты бы уже давно стал женщиной,- на этот раз без улыбки произнёс незнакомец.

«Если бы речь шла о долларах, у меня бы уже давно была сестра и меня бы не мучили вопросы смены пола»,- подумала про себя Ронит. Взглянув украдкой на своего собеседника, она поняла, что тот не шутит. Ей было необходимо как можно скорее отделаться от этого жуткого типа и выяснить у брата всю предысторию дела.
- Если ты увидишь, что не успеваешь собрать к завтрашнему вечеру требуемую сумму, то мы можем прийти к некоему компромиссу,- по-прежнему не повышая голоса, произнёс мужик.

Ронит очень не хотелось вступать с ним в какие-либо переговоры, но она должна была заставить себя выслушать этого мерзкого типа.
- О каком компромиссе идёт речь?- вяло спросила Ронит.
- У тебя, оказывается, есть сестра...
- Какое отношение она имеет к долгу?!- возмутилась Ронит.

Мужичок ухмыльнулся и вынул из кармана рубашки шариковую ручку. Затем вытащил из стоящего на стойке стаканчика салфетку и что-то очень старательно на ней написал.

Его самоуверенность совсем не нравилась Ронит. Если он позволял себе такое поведение по отношению к брату, значит, у него было сильное влияние на него и это обстоятельство её крайне огорчало. Ронит очень живо представила, как одним ударом могла бы сбросить мужичка с табурета и отвесить ему ещё пару пинков ногами. Она почувствовала прилив крови к вискам лишь от одной мысли о нападении. Ронит закрыла глаза и ей показалось, что она различает запах армии, с которой не так давно рассталась.
- Вот мой адрес,- тихо сказал он и протянул салфетку Ронит.- У входа в подъезд, интерфон. Я буду её ждать к девяти вечера... Думаю, мы сможем сократить долг, а оставшуюся часть отодвинуть до лучших времён. Если же ты захочешь прийти вместо неё, то приноси всю сумму.
- Договорились,- пересилив себя, произнесла Ронит и забрала предложенную ей салфетку. Ей не терпелось выяснить все обстоятельства возникновения долга, но только не с этим типом.

Мужичок оставил двадцать шекелей на стойке и как-то незаметно выскользнул из бара.

Ронит развернула салфетку и прочла адрес. Под адресом стояло имя Шмулик.

«Ну что ж, надо будет наведаться завтра к Шмулику»,- подумала она и пригубила виски забыв о содовой.





 3.





Рон сидел за учебниками, но мысли его были далеки от изучаемого предмета. Он пытался заставить себя освежить в памяти один из наиболее сложных разделов математики, но ему не удавалось сосредоточиться – он прислушивался к шуму воды, доносившегося из душевой. Рон никогда не хвалился богатым воображением, но сейчас, не напрягаясь и даже не закрывая глаз, ему казалось, что он чётко видит Лимор, стоящую под струями воды. Ему стало понятно - избавиться от этого видения будет совсем непросто. Он отложил в сторону учебник, сказав себе, что должен больше полагаться на свою память, ведь прошло всего несколько дней, как он сдал этот экзамен.

Рон всё ещё не вник в то, что с ними произошло каких-то полчаса назад. Он понимал, что назвать это можно было одним простым словом «чудо», но от неожиданности свершившегося события, он как будто находился в состоянии лёгкого шока. Боясь слишком углубляться в суть, Рон принял случившееся событие за данное. Пусть всё будет, как будет – лучше не анализировать, чтобы не свихнуться.

Он поймал себя на том, что нежно поглаживал «свою» упругую пышущую здоровьем грудь. Рон в ужасе отдёрнул руку и даже оглянулся по сторонам, как если бы боялся, что его кто-то застанет за этим занятием. Убедившись, что он один, Рон облегчённо вздохнул.

«Я только что бесстыже погладил грудь моей сестры»,- корил он себя. «Правда, эта грудь временно принадлежит мне. Во всяком случае, нужно надеяться, что это и вправду временно...»- успокаивал он себя. «И потом, не известно, какое место сейчас поглаживает моя сестричка».

Он снова аккуратно притронулся к своей груди и закрыл глаза, стараясь привыкнуть к мысли, что все детали его нового тела принадлежат, пусть временно, но ему и он за них в ответе.

«Как-то получилось всё с наскоку. Нужно было подготовиться основательнее. Хотя, кто знал, что вообще что-то получится?!»- размышлял Рон, продолжая сидеть с закрытыми глазами. «Только не надо забывать, что это целиком и полностью моя идея. Ронит здесь не причём. Правда, если бы она не ходила постоянно с грустной миной и не жаловалась, что родилась не мальчиком, то может и мне не пришла бы в голову идея обмена телами... Ну да, мне бы точно не пришла в голову эта глупость! Теперь она получила все, о чём всегда мечтала – моё накаченное в утомительных тренировках тело, со всеми достоинствами... Мне же досталась её грудь плюс месячные, которых у меня раньше никогда не было и которые могут начаться в любую минуту... Кстати, надо порасспросить сестричку о их частоте и как она с этим справляется. Как мне кажется, она переносит месячные легко, во всяком случае, я не припомню, чтобы она жаловалась».

Рон уже не поглаживал грудь, он начал интенсивно массажировать правый висок. Он уж хотел порыться в вещах сестры, чтобы разыскать тампоны, но потом приказал себе не суетиться и успокоиться. Вероятность того, что месячные начнутся именно сегодня – невелика. Не может быть, чтобы всё случилось сразу в один и тот же день!

Рон машинально продолжал исследовать своё тело. Когда его рука остановилась прямо у того места, к которому все мужчины относятся с особенной заботой и любовью, он широко раскрыл глаза. В этом месте не было привычной выпуклости. Он почувствовал, как кровь отошла от его головы, причём, что немаловажно, она не прилила к какому-нибудь другому месту. Если бы во время этого своего открытия Рон стоял, то он бы тут же упал.

«А что ты хотел?»- внутренне он сам же и возмутился. «Ведь ты же в её теле! А что, было бы лучше, если бы ты сейчас нащупал своё хозяйство в целости и сохранности?! При такой груди, между ногами должно быть свободно»,- успокаивал он себя.

Рон услышал, как открылась дверь ванной комнаты и на пороге появилась Лимор. Её влажные волосы крупными кудрями рассыпались по плечам, махровое полотенце едва прикрывало грудь, и его длины явно не хватало, чтобы скрыть остальные её прелести. Она даже не потрудилась промокнуть себя полотенцем, на её коже оставались капельки воды, которые, казалось, испускали аромат душистого шампуня.

Лимор ему всегда нравилась, но Ронит предупредила, что нет смысла тратить время на ухаживания - у него нет никаких шансов. Даже не стоит мечтать о ней, потому как она предпочитает девушек. Рон с самого начала не знал, шутила его сестра или нарочно рассказывала такое о своей соседке, чтобы отвадить его от Лимор. Во всяком случае, он подавил в себе зарождающийся интерес и относился к девушке как к товарищу. Но сейчас, когда она стояла перед ним обёрнутая в короткое полотенце, когда ему нестерпимо захотелось слизнуть с её плеч одну за другой прозрачные капельки воды, он совершенно забыл о её принадлежности к сексуальному меньшинству.

И тут, неожиданно для себя, он осознал, что Лимор смотрит на него. Вероятно, его изучающий взгляд не на шутку заинтриговал девушку. Не исключено, что Ронит не проявляла интерес к влажному телу своей соседки, а тут вдруг этот взгляд... Кто знает, ведь люди меняются...

Лимор вплотную подошла к Рону. Он приказал себе сделать шаг назад, но Лимор, по-видимому, приняла это за кокетство. Рону хотелось заверить Лимор, что в его взгляде не было и признака похоти, что он просто задумался...
- Когда ещё полчаса назад я поцеловала тебя, мне показалось, что ты ответила мне не так как всегда. Мне показалось, что что-то произошло... какая-то перемена в тебе, но не стала выяснять этого при твоём брате,- тихо проговорила Лимор.

Она стояла очень близко, почти касаясь Рона. Он старался не обращать внимания на то, что вдруг почувствовал лёгкое головокружение от одного запаха её чистого молодого тела. Отделаться от вдруг вспыхнувшего желания овладеть ею, оказалось совсем непросто. Он не хотел вспоминать, что находится в теле своей сестры. Рон не переставал отдавать себе приказы разуверить Лимор в своём интересе к ней. Правда, у него это получалось не совсем хорошо, можно сказать плохо. Он понял, что должен совладать с собой и чтобы лучше сконцентрироваться, Рон закрыл глаза, пытаясь мысленно собраться. Но с этим у него и вправду дело обстояло плохо. Особенно, когда он почувствовал её ладошку на своей щеке.
- Я всегда любила тебя,- услышал он и отчаянно попытался представить себя снова мужчиной.

Он продолжал молчать. Он побоялся, что упустил то мгновение, когда обязан был отстраниться от Лимор. Её левая рука была у него на щеке, правая на его груди. Она, наверняка, чувствовала как часто бьётся его сердце... Он понимал, что будет совсем непросто объяснить причину этого физиологического явления, свидетельствовавшего лишь о его внутренней возбуждённости.

Она была совсем близко. Он ощущал её дыхание. Он вдыхал её всеми порами своего тела. Рон не мог заставить себя раскрыть глаза, правда, он был уверен, что это было лишним – ему казалось, что он отчётливо видит её. Он вспомнил о своём желании слизнуть капельки воды со всего её тела... Рон тут же перестал отдавать себе приказания сопротивляться вдруг нахлынувшему чувству и решил, что первые капли с которых он начнёт будут те, которые он успел рассмотреть на её верхней губе.

Его губы более не были плотно сжаты. Он чуть наклонил голову вперёд, по-прежнему не решаясь открыть глаза и не желая признаться, что ищет губы Лимор.

То, о чём он и не смел мечтать, вдруг стало явью, но он всё ещё не мог найти в себе силы радоваться этому. Как не старался Рон приглушить своё второе бунтарское "я", взывавшее к нему из подсознания - ничего путного из этого не получалось. Он пытался представить самого себя как необычайного хитреца, сумевшего перевоплотиться в женщину, чтобы добиться желаемого. Но хитреца не получалось, получалась лесбиянка. «Но, может не стоит делать поспешные выводы?»- убеждал он себя.- «Ведь я же знаю, что я мужчина... Это по каким таким признакам? Ну, хотя бы потому, что я продолжаю говорить и думать о себе в мужском роде... Не очень убедительно. Предъявить, то нечего! Материальные доказательства, можно сказать, пропали!»

При воспоминании о материальных доказательствах, Рон инстинктивно сунул руку себе между ног, но это место уже было занято Лимор. «Ну, спрашивается, что она там ищет?!»- возмутился Рон и ещё сильнее зажмурился, отдавая себе отчёт, что от её поисков у него пробежали мурашки по телу.- «Надеюсь, что мне удастся вернуться в своё тело... Но тогда придётся признаться сестре, что я сделал её лесбиянкой!.. А что она испытает при этом? Только не благодарность. А если она, в свою очередь, признается мне, что превратила меня в гея, то тогда мы уж точно не станем сердиться друг на друга!»

Когда он отметил у себя во рту появление языка Лимор, то перестал бранить себя. «Лесбиянки такие же люди, как и мы и, если ты таковой являешься, то не нужно этого стесняться»,- это была последняя мысль Рона, после посещения которой, он перестал терзаться сомнениями и полностью, без остатка отдался обуявшей его страсти.



 4.

Только для того, чтобы почувствовать себя мужчиной, Ронит ещё раз пригубила виски. Она даже подумала о том, чтобы закурить, но затем решила, что это не прибавит ей мужественности. По правде, её и к виски не очень тянуло. Но, с другой стороны, сидеть так открыто и потягивать спиртной напиток, причём, на тебя никто не пялится и не пристаёт, было как-то в новизну. Новое чувство определённой независимости и относительной свободы в своих действиях, являющееся прерогативой мужчин, приятно будоражило сознание Ронит. Поддавшись этому чувству, она осушила рюмку и даже не испытала необходимости поморщиться.

Обведя присутствующих взглядом и убедившись, что её по-прежнему не замечают, Ронит лишь вздохнула так и не разобравшись, был ли то вздох облегчения или досады.

Сегодня она впервые пребывала в образе мужчины. Причём это не было простым переодеванием – это была настоящая смена пола без хирургического вмешательства. Если бы не Шмулик, требовавший неизвестно за что денег, то она, может, осознала бы уже суть свершившегося события, но он её отвлёк. Поэтому Ронит решила более не задерживаться в баре, а немедля выйти на улицу и как можно скорее начать использовать своё внезапное перевоплощение.

Солнце висело над горизонтом, готовое в любую минуту скрыться но, несмотря на приближающиеся сумерки, воздух не становился свежее. Казалось, жара не прекратится и глубокой ночью.

«Можно отправиться в молодёжный бар или дискотеку и попытаться произвести там на кого-нибудь впечатление»,- предложила сама себе Ронит.- «Но, будет совсем некрасиво, если у Рона уже есть девушка, а я начну ухаживать за другой... Нет, сначала мне надо выяснить с кем братишка сейчас встречается. Неужели он мог утаить от меня, что у него кто-то есть? В любом случае, я должна быть уверена, что поступаю правильно».

Размышляя о своих скорых возможных победах, Ронит свернула в аллею, ведущую к общежитию.
- Куда это мы так спешим?

Ронит вздрогнула от неожиданности. В это время в роще, через которую она направлялась домой, обычно никого не было. Может, ей следовало принять во внимание новые обстоятельства, связанные с появлением Шмулика и пойти дорогой, где было больше людей? Она не стала себя ругать за неосмотрительность – для этого придётся подыскать более подходящее время.

Перед ней вдруг появились два взрослых парня. У одного в руках оказалась короткая с утолщением к концу дубинка, другой демонстративно примерял на правую руку кастет.
- Мы друзья Шмулика,- представился тот, что с дубинкой. Он был почти на голову выше своего напарника. Напарник же был не только ниже ростом, но и отличался узкими плечами, незавидной худобой и заросшими щетиной щеками. Короче, казалось, здоровья у него было намного меньше, чем наглости. Он хитро прищурил свои маленькие колючие глазки и потихоньку стал отдаляться от своего товарища. Ронит тут же раскусила его манёвр – он намеривался обойти её сзади. Она ощутила прилив порции адреналина. Ронит снова почувствовала себя в армии, только там против неё были намного более подготовленные ребята. Она внутренне собралась и немедля выбрала тактику поведения. Эти двое не представляли для неё особой опасности, но с их появлением она поняла, что не может просто отмахнуться от требований Шмулика.
- Вы не присутствовали при нашем разговоре, но там, в баре мы, кажется, во всём разобрались и до всего договорились,- жалобным голосом, дрожащим от страха, проговорила Ронит, стараясь не выпускать из поля зрения парня с кастетом.
- Ну, если бы вы не договорились, мы бы вообще убили тебя,- хихикнув, сказал тот, что с дубинкой.- Это мы по собственной инициативе пришли провести профилактическую работу. Нам очень хочется, чтобы ты уяснил себе насколько это важно вовремя отдавать деньги.

Видя испуг на лице Ронит, парень совсем расслабился и потерял бдительность. Он подошёл совсем близко и как-то небрежно замахнулся дубинкой, рассчитывая нанести удар в районе плеча.

Ронит не смотрела на летевшую в её сторону дубинку, её взгляд был направлен в полуприкрытые глаза парня, который, как бы, между прочим, собирался поколотить её. Левой рукой она перехватила его руку с дубинкой, цепко схватив за запястье. Пальцы правой руки ухватились за локоть и резко подтолкнули его вверх, в то время как левая рука уверенно тянула кулак с дубинкой вниз. Вслед за образовавшимся рычагом – запястье-локоть, парень, держа ноги вместе, сам подался вперёд, то есть ноги остались на том же месте, а вот живот, не считаясь с правилами равновесия, ушёл далеко вперёд.

Упасть ему или нет – это уже зависело только от Ронит. Парень вдруг полностью оказался в её власти. Он даже не успел отдать себе в этом отчёт или хоть немного испугаться. Правда, после того как он успел насладиться дрожащей от страха Ронит, испугаться самому уже совсем не оставалось времени. А Ронит, чуть провернув запястье вовнутрь, почти без усилия вытащила из его руки дубинку и оказалась у него за спиной. Она крепко держала дубинку двумя руками, прижав её к горлу парня, голова которого покоилась на её плече. Для большей уверенности она сделала короткий шаг назад и парень, широко разводя руками, оказался полностью в её власти – одно неосторожное движение и она легко могла сломать ему шею. Молодой человек тихо хрипел, не смея произнести ни слова, его друг с кастетом в испуге отпрянул назад, не зная бежать ему или оставаться на месте внезапной трагедии.
- Малыш, брось-ка сюда кастет,- уверенно сказала Ронит, с радостью вслушиваясь, как звучит её по-настоящему мужской голос.

Просьба была незамедлительно выполнена: парень, не решаясь приблизиться, довольно точно бросил кастет, который тут же оказался на пальцах правой руки Ронит.
- А теперь пошёл вон! И, чтобы я тебя больше не видел!- не смогла отказать себе в удовольствии Ронит ещё раз насладиться музыкой своего голоса.

Услышав это приказание, парень чуть ли не с благодарностью в глазах поспешил скрыться.

Убедившись, что кастет сидит, как если бы его сделали по заказу, Ронит сжала кулак и нанесла два коротких, но очень мощных удара в бок своей жертве. Она почувствовала, что у парня перехватило дыхание. Она оттолкнула его коленом и тот, повалился на землю, потирая одной рукой горло, а другой держась за повреждённый бок. Было видно - парень не может решить, что причиняет ему больше страданий.
- Ты не подумай, я на тебя не сержусь. Это так... для профилактики,- сказала Ронит, бросив дубинку к его ногам, затем повернулась и пошла в сторону общежития, где решила незамедлительно обсудить кое-какие вопросы со своим братом.


Через рощу Ронит очень быстро добралась до того дома в студенческом кампусе, где она прожила почти год. Теперь в этом доме будет жить её брат и об этом, будут знать только они вдвоём. «Будет жить» - это, наверное, сильно сказано, так как Рон ещё не высказался по этому поводу. Да, он настаивал на обмене телами, хотя до конца и не верил, что это осуществимо, а когда чудо нежданно-негаданно произошло, то ему уж и отступать было некуда. Ронит решила, что даже если он согласится временами производить подобный обмен и при этом его не придётся подолгу упрашивать, то она может назвать себя счастливой. Ей не хотелось особенно заострять внимание на том, что есть счастье, она просто боялась анализировать, а потому решила жить сегодняшним днём.

Прийти к такому решению ей было совсем несложно – это было частью её характера тем, что отличало её от брата, который всегда строил планы на ближайшее и далёкое будущее.

«Ничего, он сам того хотел. Теперь он должен будет откорректировать свои планы - ему придётся временами делиться своим мужским телом со мной. А я не виновата, что природа сыграла со мной злую шутку»,- пробурчала себе под нос Ронит.

Она уверенно нажала на ручку двери, но дверь не открылась. Это было немного странно. Ронит и Лимор не могли куда-нибудь уйти. Лимор устала после поездки, да и к экзамену надо готовиться, а Рон, даже если он уверен в своих знаниях, то должен хотя бы для видимости посидеть над учебниками. Лимор никогда не закрывала дверь на ключ, да и у брата такой привычки не было.

Не получив ответа на собственный вопрос, она нажала на кнопку звонка. Тишина. Ронит почти прижалась к двери и тогда, к её большому удивлению, она услышала как там, в комнате, кто-то шёпотом разговаривает. Затем дверь всё-таки открылась и на пороге показалась Лимор с раскрасневшимся не то от сна, не то от какой-то физической деятельности лицом.
- Рон,- удивлённо произнесла Лимор,- мы думали, что ты пошёл к себе.
- Мне надо переговорить с сестрой,- сказала Ронит, желая понять, почему её подруга преградила ей дорогу в дом.- Или она вышла?
- Нет, что ты! Ронит занимается,- ответила она, оглядываясь через плечо.
- Так ты мне дашь войти?
- Да, конечно.

Лимор открыла дверь и, без видимого энтузиазма, впустила её в дом.

Ронит чувствовала, что здесь что-то произошло. Но то, что случилось ещё час назад с ней и с её братом, представлялось настолько значимым и весомым, что всё остальное, казалось, совсем не заслуживало внимания.

И всё же, в своём подсознании, она не переставала производить сортировку вещей и фактов, сменивших своё качество, функцию или просто местоположение. Эта способность была врождённой и затем умело развитой в армии. Когда Ронит с другими бойцами врывались в дом, где по разведданным мог укрываться террорист, то любая мелочь в этом доме была значимой – вопрос стоял о жизни или смерти... Она как будто так и не смогла расстаться с армией.

Войдя в комнату, где занимался Рон, первое, на что она обратила внимание, была разобранная кровать Лимор. По вмятинам на простыне было понятно, что на ней лежали. Но тогда почему Лимор открыла ей дверь одетой? Ведь если она собралась спать и уже легла, то открыть дверь мог спокойно и её брат. Рон не только сидел взъерошенный, но и рубашка на нём, казалось, была застёгнута не на ту пуговицу. Ронит лишь визуально оценила обстановку, к выводам она не торопилась приступать.
- Мне надо в магазин. Я скоро вернусь,- сказала Лимор и, второпях вытащив из сумки кошелёк, быстро вышла из дома.

Было заметно, как Рон, склонившись над учебником, пытается придать сосредоточенное выражение своему лицу. Но это попытка не могла ввести в заблуждение его сестру, которая продолжала хранить молчание, как бы ожидая ответа на непроизнесённый вслух вопрос.

Рон вздохнув, закрыл учебник и повернулся к сестре, стараясь не прятать глаз, рассчитывая, таким образом, скрыть внутреннюю напряжённость. Но в глубине души он понимал, что это было пустым занятием – утаить свои переживания от Ронит было также сложно, как и ей обмануть его. Им достаточно было взгляда, вздоха, жеста и никакие хитрости уже не могли скрыть переживаний и беспокойства.
- Она легла, а потом вспомнила, что пока не стало совсем поздно надо купить кое-что в магазине,- сказал Рон, кивнув головой в сторону разобранной постели.
- И она так спешила в магазин, что ты застегнул рубашку не на ту пуговицу!- сказала Ронит, приступая к разбору увиденного.

Тут Рон обратил внимание на допущенный промах и, смущённо улыбнувшись, принялся заново застёгивать рубашку.
- Я тоже хотел лечь спать...- начал он, но у его сестры, казалось, кончилось терпение.
- Признавайся,- почти шёпотом проговорила Ронит,- ты сделал из меня лесбиянку?
- Ты должна меня понять,- сказал Рон, тоже переходя на шёпот,- она вышла из ванной в одном полотенце и подошла ко мне совсем близко... А я на секунду забыл, что поменялся с тобой телом... Ведь мы же это не каждый день делаем. И не моя вина, что у твоей соседки лесбийские наклонности.
- А почему ты меня не предупредил о долге некоему Шмулику? Ты знаешь, для меня это тоже было полной неожиданностью.
- Что, он нашёл тебя?!
- Поверь, разыскивать его не входило в мои планы.
- Вы о чём-то договорились?- спросил Рон, даже не пытаясь скрыть страх.
- Думаю, что смогу уладить этот вопрос. Только сначала ты мне всё расскажешь.

Рон задумчиво пригладил волосы и, набравшись решимости, посмотрел сестре в глаза.
- Мне известно, что опьянение лишь усугубляет вину и никак не может служить оправданием,- сказал он.- Ты же знаешь, я не пью, но в тот день они сыграли на моем самолюбии, мол, покажи какой ты мужчина, и я, не заметив того, хорошо набрался.
- И, конечно, были девочки, перед которыми нужно было покрасоваться,- помогла Ронит дополнить рассказ.
- Да. И самая красивая, как мне тогда показалось, сидела возле меня. Правда, я не исключаю, что её красота тесно связана с выпитым мной виски,- признался Рон.- Затем, они принялись играть в Блэк Джек, и Шмулик пригласил меня присоединиться к ним.
- Тебе показалось, что виски ещё не сделали из тебя полноценного мужчину и ты попытался дополнить упущенное игрой в карты?
- Если честно, после второго стакана виски я почувствовал себя настоящим героем. Мне и в голову не пришло, что цветные фишки на столе символизировали определённую сумму денег. Когда мне, наконец, объяснили, что те фишки, с которыми я так легко расстался, стоят денег, то вместо того, чтобы тут же прекратить игру, я решил отыграться. Вернее, меня на это подтолкнула та девчонка, которая весь вечер просидела рядом,- признался Рон.- Она сказала, что верит в меня, и что я обязательно отыграюсь. Мне не хотелось её разочаровывать.
- А где ты брал деньги?
- Это была самая простая часть. Шмулик сказал, что я могу спокойно играть в долг и, как я понял, он тогда за меня и расплатился.
- А что стало с девчонкой?
- Как только она поняла, что вера в мои игровые способности беспочвенна, она куда-то исчезла.
- И как ты собираешься отдавать деньги?
- Понимаешь, я уверен, что всё это было подстроено. Этот Шмулик хорошо знает, что у меня с деньгами туго, что я студент. Я так и не понял с чего он живёт, но то, что деньги зарабатываются не совсем праведным путём – в этом я не сомневаюсь. Он мне предлагал работу, но я отказался.
- Почему?
- Из-за учёбы. Да и потом, говорю тебе, что у него там не всё чисто.
- А что за работа? Он тебе сказал?
- Так, в двух словах: охрана каких-то грузов при перевозке или просто дежурство на определённых объектах. Не знаю как, но он разнюхал в каких частях я служил и ему это очень понравилось. Как он сказал, ему нужны крепкие ребята с чистым прошлым. Думаю, поэтому он и решил навесить на меня долги, чтобы легче было со мной договориться.
- Будем надеяться, что он просчитался!- тяжело вздохнув, сказала Ронит и поднялась из-за стола. Она решила не посвящать брата в свои планы по поводу встречи со Шмуликом.
- Если я останусь в твоём теле, то не исключено, что Шмулик одним прекрасным вечером пересчитает мне зубы,- рассуждала вслух Ронит.- Но стоит мне вернуть свою внешность, то я автоматически перехожу в категорию лесбиянок.
- Ронит, ты должна принять во внимание все обстоятельства: Лимор подошла ко мне слишком близко, и я просто забыл, что перебрался в твоё тело. Ведь это же не каждый день случается,- оправдывался Рон.
- Я готова тебя простить, при условии, если ты останешься в моём теле,- доверительно произнесла Ронит.
По мере того, как смысл сказанного доходил до Рона, его глаза раскрывались всё шире, а брови поднимались всё выше.
- Нет,- почти прошептал он,- ты не можешь на этом настаивать! Это не серьёзно!
- А бросать меня в объятия моей соседки – серьёзно?!- не повышая голоса, спросила Ронит.
- Ты даже не пытаешься меня понять...
- Если бы я закрутила с одним из твоих друзей, который случайно оказался бы педиком, а потом попросила бы тебя продолжить этот роман, тогда, думаю, у нас с тобой было бы полное взаимопонимание.

Рон лишь развёл руками.
- Она была в одном полотенце, разгорячённая, ещё влажная от душа... она подошла близко, очень близко - снова повторил он этот, как ему казалось, немаловажный факт.
- Я стою не слишком близко?- озабоченно спросила Ронит.- Или меня спасает то, что я не влажная? Ты что, совершенно не способен контролировать свои животные инстинкты?!
- Ну, зачем ты так! Просто Лимор мне всегда нравилась,- признался Рон.
- Ладно, я на тебя не сержусь,- успокоила его сестра.- Но до того как ты завтра пойдёшь вместо меня на экзамен, я снова хочу вернуться в своё тело.
- Правда?!- обрадовался Рон.
- Но только на сегодняшнюю ночь. Во-первых, нам не мешает убедиться, что мы достаточно хорошо владеем механизмом обмена телами, а во-вторых, я не хочу, чтобы за эту ночь ты превратил меня в закоренелую лесбиянку,- сказала Ронит и нарочито широко улыбнулась, желая тем самым показать, что в её словах было больше шутки, чем упрёка.
- Так что, подойди ближе и мы попробуем поменяться телами,- проговорила Ронит тихо, но очень уверенно.

Рон приблизился к сестре. По его растерянному лицу было заметно, что он не совсем точно знает, что именно должен делать. Беспокоясь, как бы эта неуверенность не передалась и ей, Ронит старалась сосредоточиться на своих действиях. Ей казалось, что она в точности запомнила, что и в какой последовательности следует делать. Этого чуда она ждала всю жизнь. Она и сама не очень верила, что её мечта стать мужчиной когда-нибудь сбудется, но по ночам не переставала грезить о невозможном...

Она уверенно прижала свои ладони к ладоням брата и закрыла глаза. Рон чётко повторял каждый жест сестры. Он настойчиво отгонял предательские мысли о невозможности возвращения в своё, уже так полюбившееся ему, тело. Он отчаянно хотел помочь сестре в её стремлении стать мужчиной, но самому превращаться в женщину ему никак не хотелось. Причём, с первых же минут пребывания в этом для себя новом образе, он почувствовал себя неуютно, и ему стало ясно - ничего путного из всего этого получиться не может. Он был уверен, что никогда не сможет полюбить мужчину, что его всегда будет тянуть к женщинам, а становиться лесбиянкой ему совсем не хотелось. Да и сестра была против ...
- Чтобы перенестись из одного тела в другое, нужно, во-первых, этого очень захотеть, а во-вторых, не усматривать в самом процессе ничего сверхъестественного,- услышал он наставления Ронит.

Рон продолжал хранить молчание и беспрекословно внимать сестре.

С первой частью у него проблем не было – ему просто не терпелось вернуться в своё тело, а вот не усматривать чуда в этом действии – это была задачка не из простых.

И всё же, он не терял надежду. Всё сказанное сестрой принималось к исполнению. Он стоял закрыв глаза, пытаясь сосредоточиться, не произнося при этом ни единого слова. Хотя Рон и притрагивался к ладоням сестры, но ему вдруг показалось, что он в полном одиночестве – вокруг было тихо и темно... Он боялся проявить нетерпение и переживал, что разуверится в возможность вернуть всё на свои места, как то было прежде... Он знал, что ему придётся стоять так, с протянутыми перед собой руками, пока не случится желанная метаморфоза. Только он должен верить, что это ему под силу. Так сказала Ронит.

Сначала Рон почувствовал лёгкое покалывание в ладонях. Затем, как будто электрический разряд прошёл через всё его тело. Но это не испугало его, он лишь крепче прижал свои ладони к ладоням сестры. И тут перед ним открылся коридор – большой, тёмный и уже хорошо знакомый. Рон знал - ему следует идти вперёд, он знал, что дойдя к противоположному концу, он сможет вернуться в своё тело. Как Мюнхгаузен, вытащивший себя за волосы из болота, Рон усилием воли направил своё "я" вперёд по тёмному коридору. Первые мгновения показались очень тяжёлыми - вероятно давал о себе знать страх, что ничего не получится, но потом всё было проще: он почти не прикладывал никакого усилия для перемещения, ему казалось, что какие-то потусторонние силы взяли на себя эту задачу. И тут он сбавил скорость, как если бы боялся столкнуться с движущейся ему на встречу тенью. Не исключено, что и он сам выглядел точно так же. Очертания тени ничего ему не говорили, но сомнений не оставалось - это была его сестра. Она прошла совсем близко, едва коснувшись, то есть он не почувствовал самого прикосновения, а скорее представил его. Но может не только это, может, все история с перемещением была лишь плодом воображения? Рон ощутил лёгкое головокружение, но продолжал оставаться с закрытыми глазами. Лишь почувствовав, как Ронит убрала руки, он решился посмотреть.

Перед ним, с грустной улыбкой на губах, стояла его сестра. Рон не веря, что всё стало как прежде, посмотрел на свои руки, затем снова поднял глаза на сестру. Улыбка Ронит была скорее вымученной, чем радостной. На переход из тела в тело у неё ушло определённое количество энергии, и то что она снова вернулась к своему женскому "я", совсем не радовало, а лишь подтверждало невозможность идеи остаться навсегда мужчиной. Рон, со своей стороны, старался не проявлять бурно положительных эмоций, но сдержать вздох облегчения был не в силах.
- Но это только на сегодня,- напомнила ему сестра.- Завтра у меня экзамен и сдавать его придётся тебе. Так что бери учебники и отправляйся повторять материал, здесь для учёбы не совсем подходящая обстановка.
- У Лимор не возникнут подозрения, когда она увидит, что ты вместо того, чтобы готовиться к экзамену улеглась спать?- озабоченно спросил Рон.
- Пусть подозревает, но только не в моей постели.
Рон вздохнул и кивнул в знак согласия.
- Надеюсь, ты меня простишь... Мне вовсе не хотелось...
- Превращать меня в лесбиянку?!- помогла закончить фразу Ронит.
- Я просто забыл, что я женщина,- оправдывался Рон.- Со мной такое в первый раз и я ещё не успел привыкнуть...
- Ну, я попытаюсь ей всё объяснить. Она должна понять, что это был твой первый день без члена и у тебя не было ни времени, ни настроение смириться с его отсутствием.
- Ты на меня всё ещё злишься... Но, как бы там ни было, тебе следует выработать линию поведения.
- Сама знаю,- хмыкнула Ронит.- Попытаюсь убедить её, что мои лесбийские наклонности совсем не радуют меня.

Пока Рон собирал учебники, Ронит вспомнила о записке Шмулика оставшейся в кармане брюк, в которых в данный момент находился её брат.
- Прошу прощения,- сказала она с улыбкой,- я тут кое-что забыла.

Ронит просунула руку в карман брюк брата и извлекла оттуда записку с адресом.
- Я так понимаю, что мне совсем не обязательно знать, что там написано,- сказал Рон и, поцеловав сестру в щеку, отправился готовиться к экзамену.

Закрыв за братом дверь, Ронит решила, что перед походом к гангстеру Шмулику необходимо немного подкрепиться и, хотя ей совсем не хотелось заниматься выяснением отношений со своей соседкой, она не спешила выйти из дома, не приготовив на скорую руку ужин.

Ронит не стала упрекать брата – он сам раскаивался. И рассказывать о своих планах тоже не хотелось – Рон не позволил бы ей одной разбираться со Шмуликом.

Ронит сменила свои обтягивающие джинсы на короткую юбку – так она выглядела ещё привлекательней и чувствовала себя свободней. Вечер был тёплый и она решила, что в одной футболке ей не будет холодно. Вернувшись из армии, Ронит так и не привыкла пользоваться косметикой поэтому, взглянув в зеркало, она в очередной раз упрекнула себя за недостаточную заботу о себе.

Довольная, что Лимор так и не вернулась, она вышла из домика и быстрым шагом направилась к стоянке машин, где стоял её белый «Фиат». Пока прогревалась машина, Ронит развернула записку и ещё раз прочла адрес.

Дом Шмулика был в десяти минутах езды от кампуса. Ронит без труда нашла этот дом, но не стала оставлять машину напротив входа, а проехала чуть дальше и свернула за угол. Там она оставила свой «Фиат» и пеши отправилась к подъезду.

Нажав на кнопку интерфона, Ронит почувствовала, что её рассматривают. Она не стала оглядываться - было ясно, где-то установлена камера. Хотя, не исключено, что это были лишь её фантазии, к которым тихонько присоединилось чувство страха.

Щёлкнул замок и входная дверь отворилась. От неожиданности Ронит вздрогнула. На этот раз она оглянулась. Убедившись, что поблизости никого нет, она решила, что дверь открыли именно для неё.

Подъезд был освещён и Ронит вошла, чтобы подняться на второй этаж к этому очень неприятному типу, которого звали Шмулик.



 5.


Погруженный в свои мысли, Рон не заметил, как оказался в своей комнате.

«Нет, мне не стоило набрасываться на Лимор»,- уж в который раз повторял он себе. Потом вступало в действие его подленькое второе "я", роль которого состояла в отыскании оправданий, и с этим заданием оно славно справлялось. Да и напрягаться особо не требовалось – мало того, что Лимор давно нравилась Рону, её внезапное появление с каплями воды на обнаженном теле, которое, правда, было частично обёрнуто в полотенце, могло застать врасплох любого. И главное, она подошла так близко к нему, и её свежее дыхание, и нежное прикосновение ладони... Он и вправду забыл, что временно превратился в женщину! К тому же, превращение это было лишь поверхностным, внешним. Внутри он оставался мужчиной. Он попытается сыграть роль женщины, но никогда не согласится стать ею.

Рон положил учебники на стол и тут же понял, что не сможет заставить себя готовиться к экзаменам. Оставалось надеяться на память. Вместо математики нужно было поступать на психологию, может это помогло бы разобраться с самим собой. Но есть ли в учебниках ответ на то, что произошло с ним сегодня? Как быть с Лимор? Ведь она ему нравится... И главное – она отвечает ему взаимностью. Правда, это случилось, когда он пребывал в теле своей сестры. Но любят человека не за его внешнюю оболочку, а за его суть! В любом случае, как не пытаться объяснить, она любит Ронит, а не его. Нет, эту девчонку стоит выкинуть из головы.

Рон бросил безразличный взгляд на стопку учебников и вышел из своего домика.

Он не знал куда идёт. Он шёл вперёд по дороге ведущей в город. Возвращаться к Лимор ему не хотелось – он понимал, что никакого продолжения там быть не может. Он не станет снова притворяться женщиной, чтобы понравиться Лимор. И от этого решения ему стало легче.

Рон шёл по тёмной улице и наслаждался тем, что он мужчина. Он не думал, что это может приносить столько радости – быть тем, кем ты есть на самом деле. «Ронит не лесбиянка»,- сказал он себе. «Но она любит женщин... Нет, она их любит только, когда пребывает в мужском (его) теле. А так она любит мужчин? Но кто эти её мужчины?» Рон с трудом вспомнил нескольких парней, с которыми удалось её увидеть. Такого рода вопросы она никогда с ним не обсуждала.

Только сейчас Рон понял, что ему не всё было известно о сестре. Но, если бы у неё были лесбийские наклонности, то она бы давно вступила в связь с Лимор. Правда, став временно мужчиной, она продолжала не обращать внимания на свою соседку. А возмущение в глазах, когда она неожиданно вернулась?! Не ревность ли это?

Так, рассуждая чуть ли не вслух, Рон вошёл в кафе и направился к стойке.
- Виски со льдом,- сказал он бармену и улыбнулся вместо приветствия.
- Что это ты такой озабоченный?

Рон почувствовал, что обращались к нему. Рядом на высоком стуле сидел Илан и широко улыбался. Рон улыбнулся в ответ и пожал протянутую ему руку.
- Я тебя и не увидел. Весь в экзаменах,- оправдываясь, ответил Рон.
- Экзамены? Да ты что?! Ты же уже сдал последний!

Конечно же сдал, но сделал он это в своём мужском образе, а завтра предстоит поменяться местами с сестрой и лёгкой женской походкой снова пойти на экзамен.

Рон решил не вдаваться в подробности.
- Ты прав. Я имел в виду, что никак не могу расслабиться после всей этой экзаменационной нервотрёпки.
- Немного виски помогут,- понимающе кивнул Илан.

Поставив на стойку стакан, дно которого было увлажнено виски и до половины объёма наполнено льдом, бармен вопросительно указал на тоник.
- Ты меня, наверное, за пингвина принимаешь?!- еле сдерживая возмущение, проговорил Рон.- Я что пришёл сюда лёд грызть и запивать его тоником?
- Я свидетель,- поддержал его Илан,- Речь шла о виски.

Бармен спорить не стал и наполнил новый стакан уже двойной порцией.
- Не сердитесь. Я немного задумался,- сказал он.

Рон почувствовал, что ему становится стыдно. Он осторожно огляделся по сторонам, но, казалось, никто не обратил на них внимания.
- Эй, дружище, что это ты так разнервничался?- почти шепотом спросил Илан.

Рон отпил глоток виски и поставил стакан на стойку бара.
- Эй!- на этот раз Илан притронулся к плечу своего товарища, чтобы привлечь его внимание.

Рон вздрогнул от неожиданности – было ясно, что он не слышал вопроса.
- Да что с тобой? Это не из-за твоей встречи с марокканским мафиози?
- Моей встречи с кем?
- Если не хочешь рассказывать – не надо. Просто я тебя видел сегодня днём со Шмуликом. Я не хотел подходить. Кажется, у вас был серьёзный разговор и ты подчёркнуто не обращал на меня внимания.

Рон не имел привычки играть в азартные игры и, тем более, распространяться о своих карточных долгах, так что тема со Шмуликом закрыта. А насколько серьёзен был разговор между местным мафиози и его сестрой, Рон не мог даже предположить.
- Илан, ей богу, я не видел тебя,- сказал Рон, понимая, что отрицать свою встречу со Шмуликом – глупо.- Я и вправду такой замороченный, что ничего не вижу и не слышу. Ты только не обижайся.

Илан, желая показать, что верит в искренность своего товарища, лишь улыбнулся в ответ.
- Если у тебя какие неприятности с этим марокканцем, так ты скажи и мы вместе попытаемся всё уладить,- сказал он, поднимаясь со стула и пожимая на прощание руку Рона.

Рон смотрел в след своему товарищу, радуясь, что тот незадумываясь предложил помощь.

Правильно - не правильно, честно – не честно, но должок он заработал и придётся возвращать. Самое простое решение – пойти на поводу у Шмулика и присоединиться к его очень подозрительной группировке.

Но о чём мог говорить Шмулик с его сестрой? Она не дурочка и, если этот марокканец ещё не поленился в очередной раз высказать свои претензии, а надо полагать он не преминул этого сделать, то Ронит теперь в курсе настоящего положения вещей. Но тогда, почему она ничего ему не сказала? Почему не пристыдила, почему не возмутилась?

Рон почувствовал растущее внутреннее беспокойство, а это было плохим признаком. Связь между братом и сестрой была достаточно непростой. Они понимали друг друга с полуслова, а иногда, казалось, что и эти полслова произносились только по привычке. Им достаточно было взгляда, чтобы понять друг друга. И если один из них страдал, то второй тоже становился невольным пленником переживаний. И сейчас, почувствовав вдруг охватившее его беспокойство, Рон решил, не откладывая, проведать свою сестру.

Он оставил деньги на стойке бара и вышел в уже наступившую ночь.


Через десять минут он стучал в дверь домика Ронит.

Ему открыла Лимор. По тому, как она удивлённо раскрыла глаза, он понял, что здесь его не ждали.
- Мне нужно поговорить с сестрой,- сказал он.

Лимор скривила губы (что должно было обозначать улыбку) и, отойдя в сторону, жестом пригласила войти.

Протискиваясь между дверью и Лимор, Рон глубоко вдохнул исходивший от неё тонкий цветочный запах. Он даже чуть прикрыл глаза, как если бы пытался запомнить этот аромат. Если лесбийские наклонности у Лимор окажутся доминирующими и ему так и не удастся завоевать её расположения, то необходимо будет разыскать в магазине такие же духи и довольствоваться лишь их запахом.

Он вошёл в комнату. Книги на столе были собраны в стопку, тетради закрыты. Судя по всему, Ронит возложила всю ответственность за предстоящий экзамен на брата. Для неё уже каникулы начались.
- Теперь ты мне веришь, что её здесь нет?- услышал он позади себя голос Лимор.

Он чуть не забыл, что не один в комнате. Рон обернулся. Перед ним стояла Лимор. Она была в жёлтом махровом халате перехваченным тонким пояском.

«Я должен отвадить её от сестры»,- подумал он, не зная, осмелится ли привести это желание в исполнение.

Он смотрел на Лимор, стоявшую совсем близко от него, Лимор, которая казалось, только что была в его объятиях и пылко отвечала на его поцелуи. Он забыл, зачем пришёл сюда. В его голове образовалась какая-то каша и он даже не пытался расставить всё по местам. Ему захотелось взять её за руку и признаться, что уже занимался с ней любовью, но только в другом обличье. Всё что он смог – это взять Лимор за руку. В его взгляде она могла прочесть грусть, отчаяние, безысходность... Он крепко держал её, но не мог произнести ни слова.

Лимор не пыталась высвободиться. Наоборот, её свободная рука оказалась на его плече. Она внимательно смотрела ему в глаза, которые, казалось, ласкали и прощались с ней одновременно. Она почувствовала, что Рону хочется открыться перед ней, но делать он этого, по какой-то причине, не станет и что ещё мгновение и он уйдёт. Но с ним уйдёт и частичка её, потому, что в этом взгляде не было фальши. В нём было чистое чувство пополам с болью.

Лимор не могла его отпустить. Она притянула к себе его голову. Притронулась губами к его губам и как бы застыла, боясь сделать лишнее движение.

Рон не сразу сообразил, что это было, своего рода, приглашение к поцелую. Он снова жадно вдохнул уже знакомый запах её кожи, её дыхания и тут же ему пришлось испытать то, что не дано другим – второй раз за день, вкус первого поцелуя от одного и того же человека.

Лимор не постеснялась признаться себе, что Рон ничем не хуже своей сестры. Она закрыла глаза и разница между этими двумя людьми исчезла совсем. Только руки крепко и в то же время нежно обнимавшие её, были намного сильней объятий Ронит. Лимор, обхватив Рона за шею, сцепила обе ноги на уровне его талии и буквально взобралась на него. Теперь, несмотря на его силу, она доминировала, она оказалась выше и, рассыпав свои крупные кольца волос по его лицу, сама превратилась в инициатора, а он лишь отвечал на её пылкий первый поцелуй.





 6.





Ронит быстро поднялась на второй этаж. Ни стремительный подъём, ни переживания по поводу предстоящей встречи со Шмуликом не могли заставить её тяжело дышать. Да, в кровь поступала определённая порция адреналина, но всё же она научилась держать себя в руках. Ронит вновь почувствовала себя в тылу врага, где ни на секунду нельзя расслабляться.

На широкой металлической двери покрашенной под дерево была прикреплена деревянная табличка с именем хозяина «Шмуэль Райс». Не успела Ронит дотронуться до звонка, как открылась дверь и на пороге показался сам Шмулик. Он был одет совсем по-домашнему. Можно было предположить, что он никого не ждал. Шмулик оценивающе посмотрел на стоявшую перед ним девушку и не удержался, чтобы не причмокнуть, от чего сам чуть не рассмеялся. Затем открыл дверь ещё шире и, приветливо улыбаясь, пригласил войти.
- Надеюсь, я не ошиблась адресом,- сказала Ронит, входя в квартиру.- Меня зовут Ронит.

Бровки Шмулика взметнулись вверх – было видно, что только сейчас он сообразил о ком идёт речь.
- Ронит - сестра Рона! Ну да, конечно. Это хорошо, что ты пришла. О брате нужно беспокоиться.

Шмулик закрыл входную дверь и поспешил в гостиную.

Ронит прошла в центр комнаты и остановилась, чтобы осмотреться. Гостиная была большой почти квадратной комнатой. Всю площадь пола покрывал толстый ковёр, ступив на который сразу хотелось снять обувь. У Ронит, если и возникло такое желание, то она его тут же отогнала. Друг против друга стояли два дивана со множеством подушек. Так и хотелось плюхнуться на них, но она и этому желанию сумела сказать «нет». На стенах висели яркие полотна с изображением молодых барышень, но ни одно из них не ассоциировалось с чем-нибудь знакомым. Украшением интерьера, конечно же, служил камин, отделанный мрамором. Ронит чуть было не спросила камуфляж это или же им можно пользоваться, но, вспомнив о цели своего визита, переключила внимание на хозяина квартиры. А хозяин был с ней одного роста, причём Ронит была в кроссовках. У него было совсем немного волос, он начинал полнеть и получалось у него это хорошо. Ему можно было дать сорок пять и догадаться, что ему только тридцать пять.
- Я, если честно, не был готов принимать гостей, поэтому прошу прощения за свой вид, что так в халате,- широко улыбаясь, проговорил Шмулик.
- Сегодня в баре, вы сказали моему брату, что будете ждать меня. Может, он вас не правильно понял?
- Он понял меня правильно, но я не думал, что Рон в точности выполнит моё...,- Было заметно, как Шмулик пытается подобрать нужное слово.
- Требование,- помогла ему Ронит.
- Нет. Ну, зачем так. Я хотел сказать предложение.
- Допустим. Так зачем мне предложено прийти?
- У твоего брата долг,- продолжая улыбаться, проговорил Шмулик.- Карточный долг. А долги нужно отдавать.
- Не понимаю,- разведя руками, сказала Ронит.- если дело обстоит так серьёзно, то почему бы не вызвать его родителей? Зачем понадобилось обращаться к сестре?
- Разве родители помогут? Да и зачем их пугать карточными долгами?

Шмулик аккуратно пригладил остатки волос на своей голове и подошёл к бару. Открыл его и извлёк бутылку виски и два фужера. Ронит поняла, что её попытаются споить.
- Что-то у нас разговор пошёл не совсем хорошо,- сказал Шмулик. Поставив выпивку на журнальный столик, он подошёл к камину, взял пульт дистанционного управления и в комнате послышалась медленная инструментальная мелодия.
- Так вы мне не ответили, чем я могу посодействовать в покрытии долга?- заинтересованно спросила Ронит.- Но, начнём, пожалуй, с того, почему я должна была сюда прийти?
- Мне стало известно, что у моего должника есть красивая сестра, ответил Шмулик, демонстративно рассматривая грудь своей собеседницы.
- Если я прослушаю вашу музыку и выпью виски, то долг будет прощён?
- Мне бы очень не хотелось, чтобы наш разговор переходил на деловую основу.
- О какой другой основе может идти речь, если мы видим друг друга в первый раз и, поверьте, мне этого раза достаточно, чтобы не переходить ни на какие другие основы,- не повышая голоса и без нотки возмущения произнесла Ронит.
- Мне бы хотелось, чтобы ты поняла всю серьёзность положения в котором оказался твой брат.

Шмулик неспеша налил немного виски в каждый из фужеров и протянул один Ронит.
- Если к завтрашнему дню, долг не будет погашен, твоего брата ожидают очень серьёзные неприятности. Причём под неприятностями следует понимать «трагедию».

Шмулик говорил тихо и был уверен, что звучит зловеще. Ему казалось, что Ронит становится страшно, то есть ему очень этого хотелось.
- Но мы постараемся не превращать нашу жизнь в трагедию и попытаемся всё уладить между нами,- проворковал Шмулик и подошёл совсем близко к своей гостье.

На его верхней губе проступили капельки пота и он начал тяжело дышать. Он залпом осушил фужер и Ронит, почуяв неладное, отступила на несколько шагов назад.
- Ты что боишься меня?- подняв удивлённо брови, спросил Шмулик.- Ты должна понять, что я тебе сделаю только приятно и если мы с тобой подружимся, то будет проще решить вопрос о долге твоего брата.

Он сделал шаг вперёд по направлению к Ронит, но та тут же отступила назад, сохраняя дистанцию. У Шмулика появился в глазах нездоровый блеск - очевидно, эта игра в кошки мышки начала его раззадоривать.
- Послушай, малышка, ведь ты пришла помочь брату. Что если ты забудешь о ложной скромности и сбросишь с себя это платьечко?- проговорил Шмулик и облизал губы, как если бы пытался определить вкус предстоящего поцелуя.
- Не думаю, что это правильный путь для решения подобных конфликтов,- ответила Ронит и повернулась к журнальному столику, чтобы поставить на него фужер, но почувствовав на своей правой груди широкую руку Шмулика, выпрямилась и не долго думая выплеснула содержимое фужера ему в глаза.

От неожиданности Шмулик громко вскрикнул и, зажмурив глаза, стал протирать их рукавами халата. Решив поставить на этом точку в переговорах, Ронит направилась к входной двери. Убедившись, что она закрыта и ключа на месте нет, ей пришлось вернуться в гостиную.

Шмулик, с мокрым лицом и налитыми кровью глазами, выскочил из ванной комнаты. Убедившись, что его гостья не ушла, он прямо повеселел. Он гордился, что подумал вытащить ключ из замка – теперь последнее слово за ним.
- Ты что, хотела, чтобы я ослеп?- прохрипел он.
- Нет, мне просто не хотелось заниматься с тобой сексом,- как бы оправдываясь, ответила Ронит.
- Надеюсь, ты понимаешь, что теперь тебе этого не избежать?!- проговорил Шмулик, уверенным шагом приближаясь к своей гостье.

Ронит стояла к нему боком и как будто не обращала внимания на его манёвры. Когда расстояние между ними сократилось до одного шага, девушка повернулась к нему лицом и даже не взглянув на него нанесла резкий удар открытой ладонью в нос. Она тут же отскочила назад, чтобы не выпачкаться в крови своей жертвы.

Шмулик нелепо взмахнул руками и, теряя равновесие, запрокинув назад голову, мелкими шажками засеменил назад. На его пути попался журнальный столик и, зацепившись за него, он рухнул на пол.

Ронит подняла глаза. Шмулик лежал в неестественной позе и, казалось, не дышал. Она неспеша приблизилась к нему. Затем приложила палец к его шее и не почувствовав пульса убрала руку.

Она вовсе не так собиралась уладить вопрос о долге брата. Просто совсем мало времени прошло с тех пор, как она ушла из армии и, почуяв возможную агрессию со стороны противника, не смогла совладать со своей внутренней системой самозащиты. И потом этот столик... Ведь он свернул себе шею лишь потому, что наткнулся на него. «Это был несчастный случай»,- сказала себе Ронит и даже не попыталась спорить. Покончив, таким образом, с возможными угрызениями совести она внимательно осмотрелась, пытаясь вспомнить, к каким предметам могла притронуться. Ей показалось, что это был только фужер. Она аккуратно протёрла его и убрала в шкаф – ей не хотелось, чтобы оставались следы от пребывания ещё одного человека. Затем снова приблизилась к всё ещё тёплому, но уже совсем не злому Шмулику. Ей нужен был ключ от входной двери. «Хочешь не хочешь, а придётся пошарить по карманам его халата»,- подумала Ронит и склонилась над телом. Из правого кармана она извлекла пистолет. Потому он и выглядел таким храбрым и уверенным в себе – наличие оружия уже делало из него мужчину. Ронит вытащила магазин и, убедившись, что он полный, снова заправила его в оружие. В левом кармане халата оказался ключ.

Раздался звонок и Ронит, от неожиданности, вздрогнула.

По всей квартире горел свет и было глупо притворяться, что в доме никого нет. Она подбежала к дисплею в прихожей и включила его. На пороге стоял незнакомый мужчина и пристально смотрел в глазок камеры. Ронит нажала кнопку интерфона.
- Кто вам нужен?- ровным голосом спросила она.
- Может быть и ты, но я скажу об этом, как только увижу тебя. Давай открывай, я к Шмулику. Мы с ним договорились.

По голосу мужчины было понятно, что его совсем не устраивала необходимость объясняться по поводу своего прихода.
- Шмулик сейчас принимает ванну и просил, чтобы его сегодня не беспокоили,- сказала Ронит всё тем же бесстрастным голосом надеясь, что мужчина уйдёт.
- Если ты сейчас не откроешь, то я вас обоих угроблю в этой ванне,- очень злобно ответил мужчина.

Ронит лишь пожала плечами и надавила на кнопку замка.

Она слышала, как внизу открылась дверь и как кто-то быстро поднялся на второй этаж. Она вставила ключ в замок и открыла дверь.

Едва взглянув на Ронит, мужчина небрежно отодвинул её в сторону и быстрым шагом прошёл в гостиную, направляясь к ванной комнате. Тут он резко остановился, увидев хозяина квартиры лежащего на полу. Мужчина подбежал к телу и, наклонившись, тихо выругался.
- Так ты говоришь, что он купается?!- с ухмылкой спросил он, глядя на стоящую перед ним Ронит и полез во внутренний карман пиджака. В тот момент, когда он вытаскивал револьвер, прозвучал выстрел. Ронит не целилась, но пуля попала ровно на сантиметр выше переносицы. Она не стала классифицировать происшествие – было ясно, что это не выходит за рамки самообороны.

Она снова подошла к Шмулику и, тщательно протерев пистолет, вложила его в ещё тёплую руку покойника.

Почему Шмулик стрелял и как получилось, что он сломал себе шею, всё это пусть уже решают без неё, подумала Ронит и, стараясь ни к чему не прикасаться, тихонько вышла из этой злосчастной квартиры.



 7.



Ронит проснулась оттого, что кто-то тормошил её за плечо. Она открыла глаза – перед ней стояла Лимор.
- Тебе не пора вставать? Сегодня же последний экзамен,- сказала она и чмокнула Ронит в щеку.

Ронит тут же вспомнила, что её соседка видит в ней такую же лесбиянку, какой является сама. Надо положить этому недоразумению конец. Только не сейчас.

Решив отложить объяснения с Лимор до вечера, Ронит поспешила к брату, чтобы успеть поменяться с ним местами.
- Привет!- сказала она, войдя в комнату и быстро закрыв за собой дверь.
- Я был уверен, что ты придёшь раньше,- сказал Рон, поднимаясь с кровати.
- А ты ещё даже не одет!- упрекнула брата Ронит.
- Тебе идти на экзамен, поэтому я не спешил одеваться. А вот почему ты так поздно? Что Лимор спать не давала?- спросил Рон без тени иронии.
- Нет, она ко мне не приставала. И вообще, надо как-то замять всю эту историю. Но сначала не помешает сдать экзамен.
- Мне очень хочется верить, что у нас и на этот раз всё получится,- сказал Рон, вытянув перед собой руки.

Ронит прижала ладони к ладоням брата и закрыла глаза. Несмотря, на замечание Рона, они оба были почти уверены, что и сейчас у них всё получится. Не исключено, что и прикладывание ладоней было лишним – достаточно было простого контакта. А может и контакт был лишним? Что если одного усилия воли было достаточно, чтобы трансформироваться одному в другого?

Но, на эксперименты времени не было и они повторили всё, как в первый раз.

В тёмном коридоре, по которому происходил обмен, не было дверей. То есть, они были раньше, когда была неуверенность, когда был страх перед непонятным и необъяснимым явлением.

И вот Ронит открывает глаза и смотрит на свои руки – она видит руки брата. На этот раз она не почувствовала, что переместилась в чужое тело. Нет. Ей показалось, что она вернулась к своему обычному состоянию, как если бы всегда была мужчиной, а не женщиной.

Почувствовав пристальный взгляд брата, Ронит опустила глаза, чтобы он не смог прочесть переполнявшую её радость.
- Ну вот, не забудь почистить зубы, убрать постель и позавтракать,- Напомнил сестре Рон и, поцеловав её в щёку, вышел из дома.

Ронит смотрела вслед брату и подумала, что это был равноценный обмен – такой фигуре позавидует любая девушка. Что если со временем он привыкнет находиться в её теле и обмены станут проводиться реже или даже совсем прекратятся?

Конечно, следует продумать тактику поведения, чтобы внушить брату желание остаться навсегда женщиной. Но, вместе с тем, Ронит понимала, что все ухищрения, если и сработают, то лишь временно.

Во-первых, принимая во внимание, что месячные протекают у неё достаточно болезненно, нельзя совершать обмен в эти периоды. Затем, Рон должен привыкнуть, что мужчины бросают на него восхищённые взгляды и забегают дороги, стараясь угодить и понравиться. Она должна дать ему почувствовать, что став женщиной, он получит больше…

Тут Ронит задумалась. Необходимо было перечислить те блага, которыми Рон будет располагать, превратившись в женщину. И список должен был быть внушительным и убедительным. Проблема была в том, что она никак не могла назвать преимущество, возглавляющее этот список.

Открылась дверь и в прихожей послышались шаги. Нет, Рон не мог вернуться – он и так уже опаздывал на экзамен.

Ронит обернулась. На входе в комнату стояла уже знакомая парочка друзей Шмулика. Вид у них не был таким самоуверенным как тогда в лесу. Может, поэтому они не спешили приблизиться к Ронит.
- Мы пришли сказать, что Шмулика больше нет,- сказал тот, что повыше.- Его убили,- добавил он, видя, что Ронит никак не отреагировала на его сообщение.
- Мне очень жаль,- сказала она, внутренне готовясь к отражению возможной атаки.

Но гости не спешили нападать. Приобретённый опыт удерживал их от того, чтобы приступить к физической расправе.
- Мы знаем, что он назначил встречу с тобой или с твоей сестрой у себя дома,- сказал тот, что был ниже ростом, с колючей чёрной щетиной.
- Сестра здесь не при чём,- вырвалось у Ронит.
- Значит, ты был у него вчера дома?- спросил коротышка.
- Я пришёл лишь с ним договориться,- решила признаться в содеянном Ронит. Она не могла допустить мысли, чтобы её брата в чем-нибудь обвинили.- Это был несчастный случай,- стараясь звучать убедительно, сказала она.

Друзья Шмулика переглянулись и долговязый, не поднимая глаз на Ронит, произнёс:
- Мы так и думали. Мы пришли сказать, что за тобой числится долг, но…- он снова бросил взгляд на своего напарника и почти незаметно кивнул,- но мы прощаем его.

Было видно, что они собрались уходить. Парочка уже направилась к двери, как вдруг коротышка обернулся и у него в руке появился пистолет с глушителем. Не целясь, твёрдой рукой, он направил его в сторону Ронит и нажал на спусковой крючок. Раздался глухой выстрел и Ронит почувствовал сильнейший удар в грудь. Она упала на пол и уже не видела, как коротышка прятал оружие за пояс и вместе со своим напарником, не оборачиваясь, вышел из дома.



 8.



Рон взбежал по лестнице на второй этаж. У двери в аудиторию, где проводился экзамен, стояла Лимор.
- Ну вот, ты уже научилась у своего брата опаздывать на все важные мероприятия,- упрекнула Лимор подругу.- Мы уже должны были сидеть на экзамене. Что-то случилось?
- Нет, мне просто надо было заглянуть к Рону,- ответил Рон не зная, как вести себя с Лимор. Может, следовало поцеловать её в щёку? Нет, лишние эмоции перед экзаменом ему совсем не нужны. Если ему поставят оценку ниже той, которую он уже успел получить, то оправдаться будет совсем непросто.

Вдруг Рон почувствовал, как его рукой овладела Лимор и, тихонько притянув к себе, легко коснулась губами его щеки. Немного неуклюже Рон попытался ответить на этот дружеский поцелуй и, тут же отстранившись, произнёс:
- С этими экзаменами забываешь поздороваться.

Он хотел высвободить свою руку из руки Лимор, но та крепко держала его. Если ещё и на экзамене она сядет рядом, подумал он, то получить достойную отметку будет совсем непросто. Поэтому надо успокоиться и вспомнить всё, что учил.

Чтобы как-то освободиться от опеки своей подруги, он вытащил из сумки конспект и сделал вид, что повторяет лекции.

И тут это произошло. Он почувствовал сильный удар в грудь. У него перехватило дыхание. От неожиданности Рон выпустил из рук конспект.
- Что с тобой?- испуганно спросила Лимор, увидев, как её подруга изменилась в лице.

Что с ним?! Рон провёл рукой по груди. Лимор подняла с пола тетрадь и озабоченно посмотрела подруге в глаза, не зная как ей помочь.

Боль не была такой острой, как в первое мгновение, но всё ещё не отпускала его. Нет, это нельзя было списать на предэкзаменационное волнение – он своё уже отволновался.

Рон провёл рукой по лбу и посмотрел на покрытую потом ладонь.

Кроме тупой боли в груди прибавилось чувство необъяснимого беспокойства.
Что-то случилось с Ронит!
Он так и не понял: произнёс ли он сам эту фразу или это был голос свыше.
- Мне надо уйти,- сказал он, пряча конспект в сумку.
- Что случилось? А как же экзамен?- разволновалась Лимор.
- Я быстро. Если я всё напридумывала, то я скоро вернусь,- пообещал Рон и быстрым шагом направился к выходу.

От быстрого шага он перешел на бег. Приближаясь к дому, в котором оставил свою сестру, Рон уже был уверен – предчувствие его не подвело, случилась беда.

Не зная, что именно произошло, Рон уже во всём винил себя. Ему не следовало искушать сестру, предоставив на временное пользование своё тело. Ведь он знал – это было её единственным заветным желанием. Он хотел казаться добрым и всепонимающим. Как здорово быть мужчиной! Он даже великодушно предоставил сестре такую возможность – самой испытать какое это счастье. Но только на время. Нельзя быть бесконечно добрым, безмерно заботливым и бескорыстно щедрым. Он позволил своей сестре притронуться к мечте, а затем решил навсегда отобрать у неё эту возможность. Ведь нельзя жить вдвоём в одном теле!

Двери дома были открыты.

Он вошёл тихо, как его учили, не постучав в дверь, не позвав сестру по имени. Ведь в комнате мог ещё кто-нибудь быть и он не хотел предупреждать о своём внезапном возвращение.
 
Рон прислушался, но кроме непрекращающейся боли в груди ничего не расслышал. Он бесшумно проник в комнату. На полу головой к окну лежала его сестра.
- Ронит, малышка, что с тобой?- дрожащим голосом спросил Рон, бросившись к сестре.

Тут он увидел причину испытываемой им боли – грудь Ронит была залита кровью. В неё стреляли и рана была внушительных размеров.

Казалось, Ронит не дышала. Ему вдруг стало всё равно, кто это сделал - он понял, что теряет её.

Чуть приподняв одной рукой голову сестры и другой рукой поглаживая её по щеке, он не прекращал шептать её имя. В его глазах стояли слёзы и вокруг, казалось, был один туман. Он не мог её оставить и бежать за скорой – он не успеет…

Веки Ронит дрогнули и она медленно открыла глаза.
- Сестричка, не умирай!- взмолился Рон.

Услышав призыв брата, она посмотрела на него и Рону показалось, что сестра узнала его. Она раскрыла глаза чуть шире, как будто хотела подтвердить, что и на этот раз сумела прочесть его мысли, как и он её. И снова они вместе только на этот раз совсем ненадолго.

Он молча смотрел на сестру, вспоминая о карточном долге и о своей затее по обмену телами.

Всему виной был он сам и отвечать за всё только ему.

Веки Ронит начали медленно закрываться. Испугавшись, что не успеет, Рон двумя руками схватился за голову сестры.
- Ронит, посмотри на меня,- твёрдым голосом сказал он.

Это была не просьба, это был приказ, а солдат умирает последним. И Ронит отчаянным усилием снова подняла веки и их взгляды встретились. Хозяином положения был Рон – он диктовал условия. Обессиленная Ронит была лишь ведомой.

Рон более не произнёс ни слова. Всю свою волю он сконцентрировал во взгляде и Ронит поддалась.

Он так этого хотел, что совсем не удивился, когда перед ним открылся уже хорошо знакомый чёрный коридор, по которому в очередной и, наверное, в последний раз должен был произойти обмен телами.

Он ничего не видел. Или потому, что сумел абстрагироваться от окружавшей его действительности или потому, что коридор был слишком тёмным.

Рон на мгновение задержался, почувствовав, что сравнялся со своей сестрой. Он не мог притронуться к ней. Он даже не мог ей ничего сказать. Чтобы обмен вновь состоялся, им следовало, не задерживаясь, пройти мимо друг друга в противоположные стороны.

И они это сделали.

У них снова всё получилось.

Когда Ронит увидела перед собой умирающего брата, когда она поняла, что он сумел всё сделать по-своему, то не смогла не закричать от боли и отчаяния.

Он и на этот раз оказался сильнее её.
- Братишка, посмотри на меня,- не сдерживая слёз, причитала Ронит, тормоша брата за плечо.
Но Рон действительно уже ничего не слышал.