У нее темно-серые глаза и легкая, чуть ироничная улыбка. Волосы коротенькие, светлые, а на висках - милый легкий пушок. Встречая меня, она взвизгивает от радости, как маленькая собачонка, и заливается смехом-колокольчиком, слушая который, становится легко на душе. У нее не хватает денег на дорогие платья, а мне покупать ей подарки не разрешается. «Я не хочу, чтобы ты думал, будто я люблю тебя ради этих шмоток», - говорит она, и у меня опускаются руки. Мы гуляем по Киеву, я покупаю ей шоколадное мороженое и мы едим его вместе, надкусывая поочередно. На улице жара, липкая масса течет нам на подбородки, а мы слизываем ее друг у друга, привлекая внимание хмурых прохожих, показываем им коричневые языки и заливисто хохочем в ответ на их недовольное покачивание головами. Потом мы идем в кино, где идет абсолютно идиотская комедия, но прохладный темно-синий зал, бархатные кресла и полная коробка попкорна приводят мою девочку в неописуемый восторг. Она смеется там, где я бы не засмеялся ни на секунду, но я заряжаюсь ее щенячьей радостью, и гогочу вслед за ней, громко и раскатисто… После фильма мы едем к ней в общежитие, закрываем грязно-зеленые двери на крючок и самозабвенно занимаемся любовью. Она – совсем ребенок, я у нее первый, и когда ее глаза оказываются против моих в момент наивысшей точки, я слышу ее шепот: «Ты останешься у меня?» Я тяжело отрываю затекшие руки от кровати, и ложусь к ней на живот. В этот момент я понимаю, что не хочу жить без нее…
Она всегда назначает мне встречу в самых дорогих ресторанах города, подчеркивая этим мою ничтожность. Из сумочки достается неимоверно длинная ароматная сигарета, дым от которой напоминает запахом поповское кадило. Она надвигает на волосы черные очки и презрительно смотрит на меня. Я бешусь от этого взгляда, но виду пытаюсь не подавать. «Ну, что, милый, - тянет она томно, складывая губки бантиком, - как дела на работе?» Ее муж – мой начальник, и вопрос звучит риторически. Она лучше меня знает, почему я занимаю должность начальника отдела. «У тебя новая тачка?» - спрашиваю я, пытаясь скроить равнодушную мину. «Да, синенькая, правда, прелесть?» Ее «синенькую прелесть» зовут «Порш», и мои надежды на то, что эта машина принадлежит кому-то из посетителей, рушатся… «А как твой «Запорожец?» - спрашивает она невозмутимо, прекрасно зная, что у меня «Опель». Я молчу и мы пьем кофе. Внезапно она взрывается, и ее лицо становится страшным. «Ты трахаешь эту белобрысую сучку!» - кричит она на весь ресторан, и официанты затравленно оглядываются. «Хочешь полететь отовсюду?!!» - продолжает она кричать, брызгая слюной во все стороны. - Так я тебе это устрою!!!» Я медленно допиваю свой кофе и равнодушно закуриваю. Эта вспышка ярости не первая на моей памяти. А главное – абсолютно бессмысленная. Она никогда не признается своему мужу, что спит со мной. А я вечно буду сидеть на ее миленькой шейке. Официанты приносят счет, она расплачивается, демонстративно вслух называя трехзначную цифру, а я докуриваю свою сигарету и тушу ее в пепельнице… Занимаемся любовью мы в ее апартаментах, где любой кувшинчик стоит, как моя машина. Занимаемся неистово, до боли, до хруста суставов, задыхаясь от страсти. После четвертого захода она ложиться ко мне на плечо, и нежно гладит по животу. «Милый мой», - шепчет она ласково, и я понимаю, что не хочу жить без нее…
У нее маленькие ручки и болезненные карие глаза. В ответ на мой поздний приход она поднимает голову и смотрит на меня молча. Я делаю вид, что не замечаю этот полный боли взгляд и весело приобнимаю ее. «Задержался на работе», - кидаю я нарочито утомленно, и щелкаю пультом телевизора. «Ужинать будешь?» - спрашивает она тихо, а я плюхаюсь на диван в своих стареньких шортах. «Не-а!» - говорю я задорно и пытаюсь привлечь ее к себе. Она слабо поддается, сомневаясь, и осторожно ложится мне на грудь. Внезапно она бледнеет и быстро вскакивает. «От тебя пахнет ее духами», - произносит она медленно, а я невинно моргаю ресницами. «Опять?» - говорит она мне, и в глазах ее стоят слезы. «Да, ну что ты…» - завожу я свою обычную песню, а она уходит на кухню. Я нервно переключаю телевизионные каналы в надежде найти что-нибудь веселое, и вдруг слышу доносящиеся из кухни приглушенные рыдания. Я понимаю, что не хочу жить…