Настало время произносить молитвы, замаливая свои грехи и низвергая на себя благодать божью. Это весь мир или только его часть? Или это только мизерная доля мира, где скопилась вся сила зла? Или это вовсе не зло? Я даже не могу до конца понять дурные ли это воспоминания или в самом деле закалка к равнодушию? Свойства одного человека, воспитывающие пренебрегать авторитетами.
Многие остались, позволив привить себе навыки этой адской машины, ни капельки не сомневаясь в ее справедливости и благородстве. А, может быть, просто не хотели сомневаться, боясь изменить своему выбору, самим себе, какому то неясному божественному предпочтению. Многие захиревали непризнанными гениями. Многие ушли, возможно, так и не поняв до конца, с чем расстаются, но какая-то чуткая интуиция увела их от возможной пропасти. Я им не завидую. Не завидую и тем, кто остался. Модель равнодушия к чужим судьбам и мнениям с потом и кровью врезалась в мое сознание, убив самое важное желание. Желание во всем. Возможно, так оно и должно быть. Но почему-то еще никто не осмеливался признаться себе в этом. Все об этом знают, но молчат. Так принято молчать. Самое ценное, что я почерпнул из этого балагана, так это систему избавления от человеческих пороков. Я нашел ключ к пониманию животного под названием «человек». И ни капельки не сомневаюсь нынче, что человек способен на все, даже на то, что в библии и других священных писаниях не предусмотрели запретить. Там я увидел человека «голым», без косметики, придающей ему товарный вид. Там, наконец, я разглядел, скрывающуюся на дне всечеловеческого «есть», сущность, руководящей нашими желаниями и возникающими из них играми. И тогда, ставшая уже риторической, фраза: «Что наша жизнь? Игра» режет, как серпом по одному месту. И еще понимаешь верную цену мира идеального и мира реального. Философия Платона тогда не выдерживает никакой критики, ее просто нет. И ведь я с этим соглашаюсь. Все горы, поля, реки, леса, озера, вся окружающая нас природа, казалось бы прекрасная и должна потрясать нас своим величием, а в итоге видятся лишь камни, трава и вода. Что-то из этого возможно нужно человеку, чтобы существовать, и только.
Театр. Он завораживает души человеческие, иные, доводя до фанатизма. Он становится болезнью. Вопрос почему? Помню, когда поступал, я был уверен на сто процентов, что буду там учиться. Хотя, как сейчас понимаю не от сильной любви к театру, а от полубезумного фанатизма. Так оно и вышло поступил. Я не успел разочароваться. Это чувство и словесное его обозначение просто исчезли из моей психологической жизни. Я усвоил правило, которое стало своеобразным девизом моей жизни не жалеть ни о чем. Те моменты, которые меня как-то не устраивают, я не отвергаю, а лишь меняю их назначение. Не знаю почему это возникло, но точно уверен, что это не просто слова, а верное определение моего поведения. Не скрою, что сам ощущаю в этом немного патетики. Отец с детских лет учил меня впитывать любую информацию, какова бы она не была. И это во многом сглаживает углы, делает меня более маневренным и пластичным в потоке жизни. Бывает, что отпускаю себя и «набиваю шишек», но и это полезно. Все эти качества дали мне огромное преимущество. И если я до сих пор усиленно не хочу принимать эстетики внутритеатральной жизни, то могу с уверенностью заявить, что время потрачено не зря я получил хорошую жизненную школу. Я воспользовался возможностью взглянуть на человека и на жизнь в целом изнутри, не смотря на мою видимую поверхностность во всем, которая является лишь своеобразной ответной реакцией и защитой от «подводных камней» театра. И еще я научился врать. Именно этому там и учат. Только не надо понимать это слово превратно. Врем мы все и всегда. Просто там это негласно возведено в ранг культа и доведено до глобальных масштабов, отточено и проанализировано. Об этом не говорится в слух, но всасывается с «молоком» мастера. Врешь до такой степени, что сам начинаешь верить в собственное вранье. Это не голословное утверждение тому есть экспериментальное подтверждение. Я заставил поверить многих людей в одну выдуманную мной историю так, что сам уже сомневаюсь в ее выдуманности. Когда наедине я вспоминаю ее, то она рождает в глубине моей души те же чувства, которые я испытываю, вспоминая моменты, реально произошедшие со мной. В этом тайна актерского мастерства оживить придуманную автором и затем режиссером историю. И, подобно вирусу впустить ее в свою кровь, в свою плоть. И тогда она заживет на сцене и, в первую очередь, в тебе реальной жизнью. Это своеобразное переселение ситуаций из мира идей в мир реальный. Этим овладевают не многие. Для этого нужно иметь желание поверить, а уметь желать это талант. Одного: «Я хочу» здесь не достаточно. Только постоянной внутренней работой можно достичь такого «успеха». Один из великих сказал (я подслушал в одном из театральных коридоров, когда он читал нотации молодым актерам): «В роль нужно влюбиться. Другого выхода нет». Это примерно то же самое, когда любовь возникает между двумя людьми. Простым языком это своеобразное слияние душ мы впускаем в свою жизнь любимого человека, он нас волнует, в итоге рождается новая жизнь, нечто ценное. Роль это живой организм. Все, что несет в себе какую либо энергетику, по своей сути уже является живым организмом, будь то человек, картина, цветок, стихотворение или роль. Все это возбуждает в нас какие-то чувства. Я уверен в том, что между отдельным человеком и произведением искусства могут возникать такие же отношения, как и между двумя людьми. Люди друг друга могут любить, ненавидеть, дружить. Такие же чувства человек может испытывать и к роле. А уж качество чувства зависит от сущности человека. И если к этому готов тогда вперед. Но если есть хоть маленькая искра сомнения, то не нужно даже и пытаться. Сомнение страшная штука стоит только ему поселиться, как ты уже оказываешься «вне игры». Тебя просто нет на сцене, а вместо одно лишь огромное сомнение. Театр это своеобразный омут, в который нужно окунаться с головой, другой альтернативы не существует.
Мне до боли в сердце знакомо то романтическое настроение, которое охватывает любого влюбленного в театр и желающего поступить учиться на актера, и вера в то, что ты именно тот единственный, которого театр ждет уже давно, что ты гениален и сразу покоришь будущего педагога своей индивидуальностью. Увы, все эти настроения разбиваются как только ты выходишь в первый раз на учебные подмостки. А если ты и в правду гениален, то об этом ты узнаешь курсе на четвертом, но педагог никогда об этом тебе не скажет. Пока ты учишься ты будешь не выше своего педагога, даже если внутри будет бушевать чувство неиспользованного потенциала, все это будет списываться на твою неопытность. Театр это не романтика, а, как сказал еще один из великих: «Театр это рабство, добровольное рабство», во имя чего-то великого. Возможно великого.
Настроения человека меняются каждый день. Более того они могут меняться ежеминутно. Эта «великая идея» о том, что единожды решив свою цель, выработав единую манеру поведения и отношения к чему либо, заведомо ложна. Человек изо всех сил старается придерживаться однажды установленных кем-то рамок. Но это всего лишь миф тоталитарного общества, который берет свои корни с образования первого на Земле классового общества или государства. Театр это государство в государстве, где все интриги общества доведены до максимальной концентрации. Если в простой жизни, человек для достижения определенной цели пользуется всевозможными уловками, прибегая подчас к элементарной манипуляции, сам не замечая того, прикрываясь сотнями «масок», то в театре актер оголен. Не даром про людей этой профессии говорят: «оголенный нерв». Здесь в ход пускается вся животная натура, не знающая человеческих, точнее общественных, принципов. Жестокость театра в том и заключается, чтобы оголив себя, т.е. сбросив все мирские законы, ставши животным, отдать себя на растерзание этой стихии. Актер подобен грифельной доске, на которой пишут какую-то информацию и затем за ненадобностью стирают, не спрашивая позволения, доска ведь неодушевленный предмет, так зачем ее спрашивать. Актер обязан выполнять то, что от него требуется. Это негласное обязательство он подписал с момента поступления на актерские курсы. Не выполняешь обязательства не имеешь права носить имя «актер». Ты просто не нужен и тебя выкидывают, как ненужную вещ. Спектакль это своеобразное художественное полотно замысел режиссера. Не редко режиссер не стесняется в средствах достижения цели. Для него актер лишь краски, кисти и всевозможные другие приспособления. Этого требует искусство. Сфера придуманная человеком, для выражения своих скрытых мыслей и потребностей, возведенная в ранг вымысла. Подтверждается истинность одной поговорки: «В сказке ложь, да в ней намек…». Жизнь это то же искусство, только безупречно замаскированное под реальность.
Быть актером это честь. Это та категория людей, на которых держится мир. Я имею в виду не только тех актеров, которые играют в театре, но и актеров от которых зависит социально-политический успех государства, а так же нравственный и физический. Однажды заглянув по ту сторону жизни, как искусства, и, увидев, что там ничего нет, лишь бездонная пустота, которую еще называют богом (тем самым она как бы уже и не пустота), актеру трудно стать человеком общества личностью. И тогда начинается этот процесс придумывания себя сам себе бог, сам себе режиссер. Зачем жить по законам придуманным кем-то, когда можно эти законы придумывать самому или не придумывать вовсе.
Возможно, что это подсознательное стремление заглянуть по ту сторону искусства, окунуться в не заполненное никакими законами пространство, заставляет несвободную личность, которой навязаны определенные рамки поведения (в которых она чаще испытывает дискомфорт, нежели комфорт) и возбуждает в нас эту болезнь, эту фанатическую тягу к театру.