ОТ АВТОРА
Многие персонажи этого произведения, безусловно, имеют реальные прототипы. Но, сразу оговорюсь, литературные герои и люди, существующие в нашем мире, - не одно и то же. Друзья, соседи, знакомые – это что-то вроде матрицы, определяющей общий облик персонажа, но не точная его копия. Все герои, так же, как и имена, фамилии, прозвища, названия улиц и описание города – плод фантазии автора. Какие-либо совпадения практически исключены. Если они всё-таки будут иметь место, это – чистой воды случайность, поэтому автор, не обладая даром предвидения на этот счёт, не несёт за такие совпадения никакой ответственности. Узнать себя в моих произведениях Вы не можете, ибо писал я не о Вас, но о таких, как Вы.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Город знал о темноте. Он знал о темноте, наступающей, когда земля поворачивается к солнцу другой стороной, и о темноте человеческой души.(…) Город имеет свои тайны и хранит их. Люди не знают их все.(…) У города есть тайны, и одни из них становятся известными, а другие нет. Город хранит их все с равно непроницаемым видом. Город приемлет дьявола так же, как и бога. Он знает о темноте. И этого достаточно.
Стивен Кинг. «Судьба Иерусалима».
- 1 -
Этот город не обозначен на «официальной» карте России даже маленькой точкой. И хотя он имел великое прошлое и часто упоминался в учебниках по истории, это был небольшой замусоренный городок. (Правда, если путешествовать по его центральным улицам, нельзя было заметить всю ту грязь, что накопилась за всё это время в тесных двориках, густо окружавших магистральные проспекты. Она как будто специально сметалась туда, подальше от чужих глаз.)
Особенно захламлёнными и запущенными были кварталы старого города. Полуразвалившиеся двухэтажки тридцатых годов, гнилые «хрущёвки», тесные «брежневки», запылённые окна и вонючие подъезды, засыпанные грудами окурков, отвалившаяся штукатурка и облупленная краска, горы разлагающихся отбросов во дворах – всё это создавало определённую модель человека, обитающего лишь в этих местах: вечно пьяного или одурманенного наркотиками, дурно пахнущего оборванного дегенерата, озабоченного удовлетворением лишь своих физиологических потребностей. Ребёнок, родившийся в таком районе и у таких родителей, был обречён повторить их судьбу. Это заведомо был либо алкоголик, либо наркоман, либо преступник (чаще всего, насильник, вор, грабитель или убийца), либо и то и другое вместе.
Хотя бывали и исключения, но столь редко, что не они определяли лицо этих кварталов.
Венцом всей этой мерзости были общежития («общаги», как их здесь называли). Это было царство порока, разврата, упадка и деградации. Поколениями населявшие их люди уже перестали быть таковыми, выродившись в моральных уродов, насквозь пропитых, разлагающихся заживо от букета всевозможных венерических заболеваний. Они плодились, как крысы, увеличивая свои и без того огромные семьи, которые не в состоянии были прокормить, до неимоверных размеров. Как крысы, они рыскали по свалкам и помойкам в поисках пищи. Как крысы… Они и были крысами. Жадными, алчными, ненасытными крысами, которых невозможно уничтожить.
Основной массив криминала также приходился на старые кварталы. Именно здесь происходили самые жуткие и таинственные преступления, большинство из которых так никогда и не раскрывалось: ветхие дома ревностно хранят свои ужасные тайны, не позволяя чужакам проникать в них.
Но даже среди этой дикости и невежества находились люди, в силу безумства, необходимости или каких-либо других причин восстававшие против порождений этого захолустья, но всех их, в конечном счёте, ожидало одно – они были поглощены старыми кварталами, канув в лабиринтах улиц. Исчезнув навсегда…
- 2 -
Дом №36/1 по улице Льва Толстого мало чем отличался от таких же домов брежневской застройки. Это была тесная панельная коробка грязно-жёлтого цвета, с затянутыми паутиной пыльными окнами, четырьмя замусоренными подъездами с зелёными заплёванными стенами, насквозь пропитанная вонью кошачьих экскрементов.
Люди, населявшие этот дом, всегда носили на своих лицах маску приветливости, старались казаться как можно более беззаботными и добродушными, в действительности скрывая камень за пазухой. Они столь тщательно скрывали свои пороки в глубине своих душных квартир, что стороннему человеку они могли показаться сказочно милыми и обаятельными людьми. Лишь их соседям, постоянно проживающим рядом, было известно несколько больше, хотя и не всё. Именно эти знания и заставляли жителей дома №36/1, большинство из которых уже было отмечено печатью вырождения, сторониться друг друга, воздвигая между собой стену недоверия и подозрений.
Наибольшую опасность представляло старшее поколение – старики и старухи, населявшие этот дом. В отличие от второго поколения – поколения своих детей – они были пережитками той уходящей эпохи, когда вся жизнь была пропитана суевериями и обязательными ритуалами, под воздействием которых формировалось особое – часто весьма извращённое – мировоззрение, которое не признавало никакой формы инакомыслия, просто подавляя его. Эти люди несли в себе жуткие знания, которые, к счастью, уже почти полностью стёрлись из памяти человечества и которым лучше быть полностью забытыми.
Второе поколение – дети – было менее темно и суеверно, многие имели высшее образование, но всё же в сознании (или, скорее, в подсознании) большинства из них прочно отпечаталось то, что с детства «вбивали» им в головы их родители.
Внуки – третье поколение населявших этот дом – вот кто (в основном, из-за возраста) был наиболее избавлен от тьмы предрассудков. Все они родились и выросли в городе, поэтому их мозг практически не был затуманен тем, что почерпнули их деды и бабки в глухих сельских уголках, перед тем как перебрались в город. Почти все они отказывались верить в то, о чём зловещим шёпотом твердили им старики, и за глаза посмеивались над этими «сказками». Внуки были продуктом своей эпохи, когда рациональное мышление стало нормой и любое непонятное явление всегда объяснялось с точки зрения фундаментальной науки, когда человек (несмотря на всю глупость такого заявления) начал заявлять о том, что в мире больше нет вещей, не известных современной науке, что все потаённые уголки земного шара давно изучены и что никаких загадок больше не существует.
Более того, поколение внуков нередко прямо протестовало против навязывания им своего мнения стариками, чем несказанно злило последних. Иногда, если хотя бы одна из сторон оказывалась достаточно решительной, противоречия могли вылиться в кровавые столкновения, подобные которым произошли здесь летом тысяча девятьсот девяносто седьмого года.
- 3 -
Никому доподлинно неизвестно, что же именно здесь произошло. Все жильцы этого и окружающих домов не могут припомнить ничего, хоть как-то связанного с этими событиями. Всю неделю, в течение которой длилась эта жуткая резня, они прибывали в каком-то оцепенении, не замечая ничего из творящегося вокруг. Спустя семь дней они с ужасом обнаружили, что их улица превратилась в зону масштабных военных действий, а двор между домами 34/1 и 36/1 напоминает Сталинград в миниатюре.
Но самым кошмарным было то, что среди убитых многие жители дома №36/1 обнаружили своих детей и внуков. Парализованные горем, находясь на грани помешательства, они едва передвигались по улицам, тщетно стараясь вспомнить хоть что-то. Но всё было бесполезно: ни один из опрошенных впоследствии милицией не мог припомнить ничего из происходившего в течение той недели. Они даже не помнили ничего из того, чем занимались сами во внерабочее время. Попытки выяснить что-то с помощью регрессирующего гипноза тоже ни к чему не привели: сознание всех, кто ему подвергался, было как бы заблокировано. И врачи и правоохранительные органы были поставлены в тупик этим случаем массовой амнезии, но факт оставался фактом: здесь произошло что-то ужасное, приведшее к гибели многих людей. Гибели бессмысленной и неимоверно жестокой.
ДЕНЬ ПЕРВЫЙ
11:15
- 4 -
Прохладный ветерок, шелестя в кронах тополей, гнал прочь лохматые облака, очищая небесную лазурь. Тёплый летний воздух был наполнен золотистым светом. Солнце уже начинало припекать, но было ещё не очень жарко.
Двор жил своей обычной жизнью. Старушки сидели на лавочках у подъездов и обсуждали поднятие цен на сахар, объясняя это обострением русско-чеченского конфликта. Малыши, облепив песочницу, с визгом кидались друг в друга песком. Ребята постарше играли в футбол. Девчонки сидели в беседке, всякий раз с криками разбегаясь, когда футбольный мяч как бы случайно попадал по крыше. Пенсионеры, не занятые просмотром футбольного матча, покуривая, сидели на балконах.
«Хоть бы дождь пошёл», - подумал дядя Лёша, глядя на небо. Он достал пачку «Примы» и закурил.
Дядя Лёша был невысоким толстяком. Короткая стрижка, чуть заплывшие глаза, пухлые, гладко выбритые щёки, мясистый нос, двойной подбородок, немаленький живот, короткие ноги и руки, толстые пальцы – за свою внешность (конечно, за глаза) он получил прозвище Толстопуз.
Дядя Лёша и его жена, тётя Лена, были военными пенсионерами и жили в двадцать второй квартире дома №36/1 по улице Льва Толстого. Свободного времени у них было хоть отбавляй, поэтому обычно дядя Лёша, не взирая на погоду, целыми днями просиживал на лавочке перед подъездом, исключая дни летнего и зимнего солнцестояния , святки , Навий день , масляную и русальную недели и некоторые другие дни, когда он запирался у себя в квартире и не выходил оттуда ни на минуту.
Странности эти, связанные, как предполагали некоторые из соседей, с тайным поклонением языческим богам (такие предположение вызывали лишь саркастическую улыбку у здравомыслящего большинства людей), начались у дяди Лёши ещё в семидесятые годы, когда, выйдя на пенсию и отправившись странствовать по Советскому Союзу, он посетил гору Собутку, известную гору славянских язычников. После этого целью дяди Лёшиных путешествий стали сугубо религиозно-культовые сооружения и места: Ярилина Плешь близ Переславля Залесского, Лысые горы в Саратове и Рязани, а также Воробьёвы, Девичьи и другие горы и холмы в разных городах и весях страны. Интересовался он и скифскими курганами в Поволжье, и греческими захоронениями в Тавриде; бродил по развалинам Ольвии, целыми днями просиживал в Казанском городском архиве; изучал древние обряды финно-угорских племён. В общем, живо интересовался седой – дохристианской – стариной.
Своё увлечение он объяснял тем, что увиденное им на Собутке настолько поразило и восхитило его («Так прекрасны были творения безвестного мастера!»), что дяде Лёше с огромной силой захотелось изучить тот период истории – и искусства, - который является наиболее тёмным и неизведанным, который с таким остервенением искоренялся христианством.
Для умного сказано достаточно, но досужие языки, которым, возможно не безосновательно, казалось, что дядя Лёша что-то не договаривает и старается скрыть, говорили, что причины его изысканий совсем в другом. В чём именно, общего мнения не существовало. Каждый предлагал свою точку зрения, порою столь смехотворную, что лучше об этом не говорить. Дядя Лёша, до которого иногда доходили некоторые из этих слухов, лишь загадочно улыбался и продолжал придаваться своему увлечению.
Но вот, в один прекрасный день, он вернулся в родной дом, чтобы никогда больше его не покидать. С собой он привез огромный контейнер, в котором, к разочарованию любопытных соседей, оказалась всего лишь груда книг. Но зато каких книг! Знатоков восхищала дяди Лёшина библиотека: здесь были такие редкие издания как «Славянская и российская мифология» Кайсарова, «Древняя религия славян» Глинки, произведения Рыбакова, «История Польши» Длугоса, «Деяния епископов Гамбургской церкви» Адама Бременского, «Славянские хроники» Гельмольда, «О германских богах» Шедия и многие другие. Некоторые книги были столь ветхи, что готовы были рассыпаться прямо в руках и являли собой библиографическую редкость. Среди них следует отметить Книгу Мудрости Соломона, Заветы двенадцати апостолов, Евангелие от Фомы, а также запрещённые когда-то «Nomena Obscura », «Magnum Ignotum », «Obscura Reperta » и другие. Кроме того, в библиотеке были широко представлены сочинения древних и средневековых историков: Плутарха, Полибия, Геродота, Фукидида, Саксона Грамматика, Нестора и прочих, причём почти все эти книги были изданы не позднее 1542 года.
Свой интерес к столь древним книгам дядя Лёша объяснял просто: по его словам, в более поздних изданиях этих трудов отсутствует ряд отрывков, случайно утерянных или даже специально изъятых переписчиками, где содержались описания некоторых ныне забытых языческих обрядов. Полные варианты этих книг, говорил он, сохранились лишь в таинственной Либерее Ивана Грозного, в чём не было особых оснований сомневаться, сравнив академический текст, например, «Истории» Геродота с книгой из библиотеки дяди Лёши и найдя ряд существенных различий.
В общем, для большинства соседей дядя Лёша был обычным человеком, слегка помешанным на древней истории и фольклористике.
- 5 -
Но было и другое мнение.
Для местной молодёжи дядя Лёша был выжившим из ума сварливым дедом, который цеплялся ко всяким мелочам, навязывая всем своё – никому не интересное – мнение. Дядя Лёша, в свою очередь, всей душой ненавидел «этих щенков» и едва сдерживался от того, чтобы взять грех на душу, когда на очередное его замечание дядю Лёшу засыпали отборной бранью.
А всё потому, что молодое поколение дома №36/1 по улице Льва Толстого облюбовало для своих сборищ пятый этаж второго подъезда – подъезда, где жил дядя Лёша, - чем несказанно досадили последнему, которому, как и всем пожилым людям, хотелось покоя и тишины. Громкий смех и песни, нецензурная брань и горы мусора ужасно раздражали дядю Лёшу. И если раньше он мог, подобно Церберу, встать у них на пути и не пустить в подъезд (а иногда – вообще разогнать их с пятого этажа, надавав оплеух), то сейчас, по прошествии нескольких лет, дядя Лёша уже не чувствовал былой силы в руках да и боевой задор с годами начал постепенно угасать. Молодые же, словно почувствовав это, с каждым днём становились всё наглее и наглее, заставляя дядю Лёшу задыхаться от приступов бессильной ярости.
Такое положение вещей не могло вечно оставаться неизменным. Тлеющее дерево рано или поздно должно либо вспыхнуть, либо погаснуть. Тлеющий конфликт должен либо самоликвидироваться, либо вылиться в жестокие столкновения…
- 6 -
Дядя Лёша, щурясь, посмотрел на солнце и улыбнулся. Да, денёк удался.
«Надо бы пообедать», - подумал он и уже встал с лавки, когда из подъезда послышался громкий топот, и на улицу, толкаясь и хохоча, выкатилась группа молодых людей. Увидев дядю Лёшу, они на мгновение замерли, затем, переглянувшись, захохотали ещё громче.
- Опять вы! – прорычал дядя Лёша.
- Тебе-то что, старый мудак?! – сказал молодой здоровяк. Парень мог себе это позволить: хотя он и проигрывал дяде Лёше в ширине плеч, но зато он был на голову выше своего противника, гораздо лучше развит физически, кроме того, он был подвижнее и моложе. Парню явно нравилось «рисоваться» перед своими товарищами, которые с нескрываемым интересом следили за развитием событий.
- Ах ты, щенок … - начал было дядя Лёша, багровея от гнева.
- Заткнись ты, старая развалина! – сказал парень и, оттолкнув дядю Лёшу, пошёл дальше. Компания устремилась за ним.
Плюнув им вслед, дядя Лёша шагнул в подъезд и тут же оторопело замер. То, что он увидел, сначала просто обескуражило его, а затем заставило буквально затрястись от нахлынувшего приступа безудержной ярости. В голове дяди Лёши будто что-то взорвалось, застлав глаза красной пеленой гнева. На двери его квартиры висела распятая чёрная кошка. Дядя Лёша мог поклясться, что час назад, когда он выходил из дома, кошки там не было. На двери под ней её же экскрементами была сделана надпись: «Кис-кис-кис, малышка!» Это была Никта, кошка его жены. Дьявол, она была и его кошкой! Дядя Лёша вспомнил, как Никта тёрлась об его ноги, выпрашивая молока, как мурлыкала под ухом, убаюкивая его ночами, как играла со шторой… Сердце дяди Лёши сжала тупая боль.
Пробормотав любимое: «Death reaps that you sow …», дядя Лёша вставил ключ в замочную скважину и открыл дверь квартиры.
- 7 -
- Что там за шум, Боб? – спросил Джокер.
Владимир высунулся в окно.
- А, - махнул рукой он, - Женёк опять с Толстопузом собачится.
- Ясно, – кивнул Джокер, - Дай-ка посмотрю…
Некоторое время они молчали, наблюдая за происходящим.
- Не думал, что когда-нибудь так будет, - сказал Джокер, - Раньше он нам казался таким грозным!
- Жене просто дурь девать некуда, - отозвался Владимир.
Они уселись на ступеньки и закурили.
- Интересно, сойдёт ли Жене с рук его «маленькая шутка» с кошкой? – немного помолчав, проговорил Боб.
Джокер пожал плечами.
- Зная Толстопуза, могу предположить, что он этого просто так не оставит, - ответил Джокер, - Клянусь моей треуголкой!
- 8 -
Боб и Джокер были старыми приятелями. Они вместе росли и проводили досуг. Несмотря на различия во внешности (Джокер был худым, долговязым, с тощими руками, немного ссутуленный, длинными – до середины спины – русыми волосами и кольцом в ухе; Владимир, напротив, был пропорционально сложенным блондином, с сильными мускулистыми руками и чуть кривоватыми ногами), они обладали сходным образом мыслей, поэтому быстро сошлись и приобрели массу общих интересов. В отличие от многих своих сверстников, они были более мечтательны и частенько проводили время за обсуждением различных метафизических и мистических вопросов, в коих имели немалые для своего возраста познания, многие из которых были почерпнуты из украденной в своё время у дяди Лёши книги «The Mystical Knowledge ».
Третьим в компании Боба и Джокера был Женя-Корефан. Он являл собой полную противоположность первым двум: тёмные волосы, карие глаза, коренастый, атлетического сложения, не глупый, но простоватый. Он был своего рода ударной силой, которая должна быть в любой компании.
Кроме вышеперечисленных, на пятом этаже второго подъезда собиралась довольно разношерстная компания, в основном, из живущих в этом либо соседнем домах, но встречались и молодые люди с соседних районов, а иногда и просто «залётные».
Всей этой компании ещё предстояло пережить то, о чём ещё долго с ужасом будут вспоминать люди, так или иначе причастные к этим событиям.
НОЧЬ ПЕРВАЯ
00:00
- 9 -
Из дневника Джокера:
«Сегодня ночью со мной произошло нечто необъяснимое. Ровно в полночь я был разбужен таинственными звуками, доносившимися откуда-то снизу. Учитывая, что живу я на третьем этаже, я было подумал, что это вновь мои соседи (которые очень любят устраивать шумные гулянки до утра), но, прислушавшись, я понял, что на этот раз это не имеет к ним ни малейшего отношения.
Это напоминало какие-то монотонные песнопения на неведомом мне языке, чередовавшиеся с какими-то странными звуками, природу которых я не берусь описать. Постепенно пение становилось всё громче; вскоре к нему стали приплетаться истеричные ноты, как будто поющий находился в экстатическом трансе.
Внезапно яркая вспышка с улицы ослепила меня, и некоторое время я ничего не мог видеть. Когда же зрение опять вернулось ко мне, я обнаружил, что уже наступило утро.
Быть может, это был всего лишь сон?»
ТОЙ ЖЕ НОЧЬЮ
01:03
- 10 -
Его огромные красные глаза резали ночь, подобно фарам грузовика, жёлтые клыки сияли мутным блеском, а когти готовы были рвать добычу. Он был голоден. Теперь он знал, где может найти пищу: на пятом этаже, где даже ночью собираются те, чьё молодое, нежное мясо тает во рту, подобно первому снегу. Ступеньки мелькали у него перед глазами, когти клацали о бетон, с оттопыренной нижней губы ручейком стекала коричневатая слюна, оставляя на ступенях мокрый след. Он чувствовал запах людей, и этот запах заставлял его тихонько повизгивать, а его желудок сжиматься в комок. Он жаждал крови и плоти.
Пятый этаж приближался. Сверху не доносилось ни звука. Он приготовился к прыжку. По его телу прошла дрожь. Одним прыжком преодолев последний пролёт, он приземлился на площадку и оскалил зубы.
Увы, на площадке никого не было.
Холодный мрак ночи разорвал протяжный вой, полный злобы и разочарования.
ДЕНЬ ВТОРОЙ
09:17
- 11 -
Макс резко открыл глаза. Он лежал в постели у себя дома. Значит, это снова был кошмар. Один из тысячи кошмаров, терзавших его каждую ночь в течение месяца. Каждую ночь Макс убегал от чего-то тёмного, огромного, с блестящими в лунном свете клыками и огромными – размером с фару «Катерпиллера» - глазами. И с каждым разом тварь подбиралась к нему всё ближе и ближе, а бежать становилось всё труднее и труднее.
Макс взъерошил мокрые от пота волосы и с тяжёлым вздохом встал с кровати.
Ночные видения, наполнявшие его душу необъяснимым страхом, разрушили привычную для Макса жизнь, сделав его отшельником. Вот уже месяц, как он безвылазно сидел у себя в квартире, с ужасом ожидая пришествия ночи.
А ведь раньше всё было не так.
- 12 -
Раньше Макс был вполне нормальным человеком с вполне обычными для своего возраста интересами.
Ещё в начальной школе он познакомился с одноклассником своего брата, Дмитрия, Джокером. Они довольно быстро сдружились, составив весьма комичный дуэт – тощий коротышка Джокер и высокий толстяк Макс. С годами различия в росте несколько сгладились, зато заметнее стала разница в весе, поэтому друзья всё равно смотрелись довольно смешно, особенно когда затевали шуточные драки.
Через Джокера Макс, живший в доме №33 по Толстого, познакомился с компанией, собиравшейся в доме №36/1, где жил Джокер. Быстро освоившись, Макс стал постоянным членом этих сборищ.
Но недавно всё изменилось.
Если бы кошмар был единичным, Макс бы забыл его на следующий день, как и другие, иногда посещавшие его ночной порой. Но на следующую ночь кошмар повторился. А затем он стал частью жизни Макса, навещая его еженощно, словно старый друг. С тех пор Макс закрылся у себя в квартире и больше не посещал второй подъезд дома №36/1.
И на это была вполне веская причина. Дело даже не в пугающей реалистичности видения, а в том, что местом его действия был двор перед домом №36/1. Макс, который, не будучи суеверным, всё-таки придавал довольно большое значение снам, счёл это предостережением свыше и затаился на время. Но даже по прошествии месяца мрачные видения не оставляли его в покое, терзая каждую ночь.
Сначала Макс думал, что во всём виновато «молоко» , которое он последнее время употреблял постоянно, но, сделав небольшую паузу в «раскумарке», Макс убедился, что «дурь» здесь не причём. «Молоко» наоборот притупляло чувство страха, давало возможность раскрасить реальность гаммой новых ощущений и безмерно расслабляло, если не сказать отупляло, после чего не хотелось уже думать ни о чём.
Но так продолжалось недолго. Вскоре кошмар начал вторгаться и в галлюциногенный мирок, созданный Максом как отдушина. Когда Макс лежал в блаженном забытье, наслаждаясь «приходом», злобная тварь из его снов врывалась в дом и крутилась вокруг своей будущей жертвы, сглатывая слюну и кровожадно облизываясь. Макс не мог видеть её, потому что «приход» полностью ослеплял его, залепляя глаза скотчем белесой ряби, через которую не было ничего видно. Но Макс знал, что монстр рядом. «Молоко» всегда действовало на него одинаково: сначала легкая жажда, постепенно переходящая в жуткий «сушняк», и постепенная потеря ориентации в пространстве; вскоре вены Макса словно наполнялись клокочущим пламенем, начинали зудеть, а в ушах появлялся странный гул, как вата заглушавший все звуки; затем пропадало ощущение тела, оставался лишь парящий в воздухе мозг, который ныл и пульсировал, да прилипший к нёбу язык, распухающий, затыкающий глотку и мешающий дышать; потом, стоило расслабиться, начинали отказывать органы чувств, точнее, они начинали работать попеременно – или слух, или обоняние, или осязание; именно в этот момент Макс целиком отдавался «приходу», который уничтожал в его мозгу все какие бы то ни было связные мысли, наполняя его фантасмагорией хаотично чередующихся образов… Вот тогда-то и появлялся монстр. Макс порой слышал его, порой ощущал прикосновение к своей коже его грубой шерсти или когтей, а иногда чувствовал его стойкий мускусный запах и находил у себя во рту спутанные комки волос, застрявшие у основания языка и раздражавшие слизистую, от чего приходилось постоянно сглатывать…
И это становилось настолько невыносимым, что уже не хотелось жить.
- 13 -
Макс сидел на кухне, тупо уставившись в чашку кофе. Кофе был так же чёрен, как и мысли Макса. Одиночество днём, дикий ужас ночью и невозможность выговориться, излить кому-нибудь душу из-за боязни выйти на улицу. Родители уехали, младший брат, Нарзан, пользуясь этим, не появлялся дома сутками, а если и заходил, то таким пьяным, что говорить с ним не имело смысла. Всё это тяжким грузом навалилось на Макса, и он понимал, что рано или поздно его раздавит. Боль в груди, где-то чуть правее сердца, становилась тем сильнее, чем больше он об этом думал. (Хотя, конечно, это могло быть и следствием регулярного употребления наркотиков.) Слёзы бессилия уже готовы были сорваться из глаз, но удерживались там лишь благодаря остаткам воли. Комок в горле затруднял дыхание; было сложно глотать; в голове стоял туман, а перед глазами всё плыло.
Чашка с мокрым треском разбилась о стену, оставив на ней тёмное пятно растекающегося кофе. Макс резко поднялся, опрокинув стул. Нет, так жить больше нельзя! Лучше уж вообще не жить.
ТОТ ЖЕ ДЕНЬ
09:30
- 14 -
Воздух в подъезде был наполнен табачным дымом. Белое марево висело непроницаемым покрывалом, разъедая глаза сидящих на ступеньках. Боб курил, курил глубоко затягиваясь. Он был чем-то озабочен.
- Вам не кажется странным, что Коловорот не появляется уже целый месяц? – с этими словами из его рта вылетело громадное облако молочно-белого дыма.
- Его уже три недели нет дома. По крайней мере, никто не открывает. Возможно, он с родителями уехал в Крым… - сказал Миша, младший брат Владимира, являвшийся внешне почти полной его копией, только пониже ростом, - С другой стороны, когда я его последний раз видел, он раскумаривался молоком вместе с Кощеем, так что он может быть и в городе. Нарзан точно никуда не поехал, но он где-то бухает и дома не живёт.
- Давай зайдём, может сегодня повезёт, - предложил Джокер.
- Почему бы нет? – согласились братья.
Уже на выходе из подъезда их догнал Женя.
- Я с вами, - сказал он.
09:35
- 15 -
Сильный стук в дверь пробудил Макса, до этого в трансе сидевшего на кухне, к жизни. По стуку он догадался, кто к нему пришёл. Всё это время Макс скрывался от своих друзей, поскольку внятно объяснить им свои страхи и не быть высмеянным, он не мог. А значит, ему пришлось бы вновь бывать там, в доме №36/1, - месте действия его кошмаров. Кроме того, ежедневное употребление «молока» сделало его ужасным домоседом (ведь нельзя же «ловить приход», лёжа посреди улицы, по крайней мере, Макс не был сторонником этого), да и психического здоровья это не прибавляло. «Чёрт возьми! – думал Макс, - Я становлюсь параноиком! Ещё пару дней, и у меня окончательно сорвёт крышу!» Стук повторился, но идти открывать совсем не хотелось. Макса охватила странная апатия. Ноги стали какими-то ватными, а руки не слушались. Это был один из самых тяжёлых «отходняков» из тех, что ранее были у Макса. И Макс уже не обращал внимания на то, что «трава» в кастрюле на плите давно дымит, а не варится.
В это время за дверью квартиры беседа друзей грозила перейти в ругань:
- Что я говорил? Только зря ноги топтали! – Миша со злобой плюнул на пол.
- Тебя, собственно, никто и не звал! – огрызнулся в ответ Джокер.
Миша снова сплюнул и пнул дверь Максовской квартиры, мол, как меня все достали! Дверь со скрипом отворилась. (Вероятно, Димон, уходя на очередную гулянку, попросту забыл её закрыть).
- По-моему, гарью пахнет, - сказал Боб, но не успел больше ничего добавить, потому что Женя тут же ворвался в квартиру и ринулся на кухню. Секундой позже раздался его крик: «О, какие люди!», затем послышались звонкий грохот кастрюль, шум воды и нецензурная брань.
Когда друзья вбежали на кухню, они застали Макса в той же позе, что и Женя. Последний, ругаясь последними словами, заливал водой дымящуюся кастрюля с чем-то зелёно-чёрным, липким и маслянистым.
Невыносимо пахло горелой «травкой».
Самому Максу, похоже, было всё равно: он ничего не говорил, взгляд его был пуст.
- Быстрее открывайте окна! – крикнул Джокер, - Мы тут все задохнёмся!
- 16 -
Макса смогли привести в чувства только через полчаса. Квартира уже более-менее проветрилась, но на кухне всё ещё стоял довольно сильный запах гари. Макс заметно ожил, но пока не говорил ни слова. «Отходняки» вообще вещь тяжёлая.
- Сходите кто-нибудь в девяносто шестую квартиру к Женьке Рибукову, - попросил Джокер, - спросите у него водки. Нашему приятелю она не помешает.
- Сейчас, - сказал Боб. Минуту спустя он вернулся в сопровождении Рибукова с бутылкой водки в руках.
- Наливай. – Миша поставил на стол стакан. Налив его до краёв, Боб поднёс стакан к губам Макса.
- Давай-ка, дружок, выпей вот это, - сказал он и влил его содержимое Максу в рот. Макс тряхнул головой и обвёл всех присутствующих мутным взглядом.
- А вот и «Служба спасения»! – проговорил он.
- 17 -
Они сидели на лавочке перед Максовским подъездом и пили водку. Дожидаясь, пока расщедрившийся Рибуков принесёт ещё, они со смехом (сейчас это уже казалось им смешным, хотя какие-то нервные, истеричные нотки всё ещё проскальзывали в их голосах) рассказывали Максу, который мало что помнил, что же всё-таки произошло.
Вернулся Рибуков, и они на время замолчали, занявшись выпивкой. Когда она закончилась, они дружно закурили, и, взглянув на Макса покрасневшими глазами, Джокер, наконец, спросил:
- Ты где пропадаешь?
Тут Макс не выдержал и рассказал им всё: про кошмары, про «молоко», про безысходность и даже про возникавшее иногда желание убить себя, всё.
Боб, Женя, Миша, Джокер и Рибуков молча сидели и слушали его. И им было невдомёк, что на них направлен холодный взгляд чуждых глаз. Глаз беспощадного существа, которое никогда ничего не забывает.
НОЧЬ ВТОРАЯ
00:23
- 18 -
Холодный свет луны отражался от железнодорожного полотна металлическим блеском, чуть слепящим глаза. Огромное звёздное небо всей своей массой навалилось на землю, подмяв её под себя, но даже сияние бесчисленных звёзд не могло разогнать вязкий мрак, окутавший дольние просторы.
Рибуков Евгений, он же Трэш, прозванный так за свою страсть к пиротехнике, брёл домой. Занесло же его сюда! Он уже жалел о том, что поддался на уговоры Джокера, предложившего продолжить попойку у него на даче. Теперь, когда Джокер и трое его друзей (Миша отказался, сославшись на какие-то неотложные дела) валяются в беспамятстве посреди дачного домика, он, Трэш, вынужден, спотыкаясь (надо сказать, что в этом деле он неимоверно преуспел) и рискуя сломать себе шею, одиноко ковылять домой по – чёрт бы её побрал! – железной дороге, с обеих сторон окружённой гаражами, - единственному пути к Джокеру на дачу (и, понятное дело, обратно).
Единственное, что радовало Рибукова, так это то, что пьяный Джокер (редкий жадина в отношении своих вещей), раздобрившись, наконец-то дал Трэшу почитать «Четверть после полуночи» Стивена Кинга, которую обещал вот уже несколько лет.
Очередной раз споткнувшись, Трэш не смог устоять на ногах и рухнул на землю. Наполняя воздух отборной бранью, он прокатился по щебёнке, обдирая ладони и колени. Продолжая изливать потоки ругательств, Рибуков встал на четвереньки и принялся шарить вокруг себя в поисках книги. Вот она! Покрытая серой цементной пылью, книга лежала между бетонных шпал, распахнувшись на иллюстрации, изображавшей огромного человека в затемнительных очках и армейской шинели, склонившегося над испуганным ребёнком, в страхе выронившим книгу.
Внезапно повеяло холодом, и Трэша накрыло огромной тенью. Посмотрев вверх, он увидел неясный силуэт человека, стоявшего в трёх шагах от Рибукова. Трэш вздрогнул от неожиданности. «Это что ещё за…» - подумал он. Вставая, Рибуков случайно вновь взглянул на иллюстрацию в книге, и тут силуэт незнакомца странно преобразился: по нему прошло что-то наподобие волны, от которой он заколебался, как колеблется летом жаркое марево июльского воздуха, и вот уже Трэш видит перед собой человека в тёмных очках и армейской шинели.
- Пойдём-ка со мной, сынок… Я - полицейский, - проговорил незнакомец.
«Dj vu », - подумал Трэш, а вслух сказал:
- У меня неприятности… сэр?
- Да, - последовал ответ, - Да. Очень большие неприятности. И если ты, сынок, хочешь их избежать, ты должен полностью выполнять то, что я тебе скажу.
«Как бы не так!» - мелькнуло в голове Рибукова, но сильная рука уже схватила его за шиворот, и «полицейский» потащил Трэша за собой.
- Что Вы делаете? По какому праву? – Рибуков уже начал испытывать лёгкое беспокойство.
- Спокойно, - ледяной шёпот «полицейского» был слышен очень отчётливо, - не надо усугублять ситуацию…
- Если Вы сотрудник милиции, предъявите удостоверение и объясните мне причину задержания! – не унимался Трэш.
- Какой ты, однако, грамотный! – остановившись, сказал «полицейский».
В ту же секунду тяжёлый кулак врезался Рибукову в солнечное сплетение. Последний, шумно выдохнув воздух, согнулся пополам и рухнул на колени. На несколько секунд перехватило дыхание, но когда Рибуков смог снова сделать вдох, к горлу подкатила тошнота, наполнившая рот горькой слюной. Трэш поднял полный испуга и непонимания взгляд на «полицейского» и тут же опрокинулся на землю, получив удар мощным армейским ботинком в лицо. Морщась от боли, Рибуков провёл языком внутри разбитого рта. Похоже, он не досчитается половины зубов, губы превратились в кровоточащее месиво, но это ещё не самое страшное, что может произойти сегодня.
«Полицейский» приближался.
Руки Трэша судорожно шарили вокруг в поисках хоть какого-нибудь тяжёлого предмета, и – о радость! – он наткнулся на увесистый булыжник размером с кулак. Рибуков напряг все силы, вложив их в решающий удар. Камень с хрустом врезался в голову «полицейского». Брызнула кровь, в темноте казавшаяся чёрной, и человек в армейской шинели, взмахнув руками, повалился навзничь. Трэш громко вздохнул. Всё кончено.
Но он ошибался.
«Полицейский» поднялся на ноги. Вся левая часть его лица представляла собой сплошную кровоточащую рану, сочащуюся вязкой чёрной жидкостью. Куски кожи лоскутами свисали по краям раны, слабо колыхаясь на ветру.
Рибуков тоже попытался подняться, но, поскользнувшись на собственной крови, с размаху ударился лицом о щебень. Из разбитой брови и многочисленных ссадин ручьём хлынула кровь.
Тёмное безоблачное небо расколола молния.
«Полицейский» взглянул на окровавленного Трэша и тут же преобразился. Лицо его вытянулось, принимая какие-то неестественные пропорции, с верхней челюсти начали опускаться кривые, неодинакового размера клыки, а глаза превратились в два бездонных очага, полыхающих пламенем ада.
Громкий крик, полный леденящего кровь ужаса, разорвал ночную тишину и в ту же секунду оборвался.
ТОЙ ЖЕ НОЧЬЮ
01:59
- 19 -
Михаил направлялся домой. Все дела, ради которых он отказался от «банкета» у Джокера на даче, уже были сделаны, и хотя ему должны были «вставить клизму скипидара с гвоздями и красным перцем», как любил говаривать Боб, за столь позднее появление дома, Миша чувствовал удовлетворение. То, что он сделал, должно значительно поправить его материальное положение. Это, по крайней мере, лучше, чем лежать, раскинув руки, посреди дачного домика, не в силах пошевелиться, а потом буквально умирать от похмелья на утро.
Хотя сейчас Михаил, возможно, и выпил бы. Но чисто символически, чтобы отметить удачное завершение дел. Он не понимал тех своих знакомых, которые напивались до беспамятства, мотивируя это тем, что «делать-то всё равно нечего, а тут выпьешь – и как-то веселее». Как бы не так! Логика алкоголика! Миша считал, что если и употреблять спиртное, то в умеренных количествах и не без повода. Он был человеком принципиальным, по ряду вопросов даже невыносимо принципиальным, но это нисколько не мешало ему жить, а скорее, наоборот.
Михаил сильно отличался от своих товарищей. Обладая живым умом, он с раннего детства был закоренелым прагматиком, извлекая выгоду из всего, из чего только мог. Его друзья, чья коммерческая жилка не была столь развита, частенько порицали его за это, но то же время, восхищались той изощрённостью и изворотливостью, которые демонстрировал Миша в вопросах улучшения своего материального благополучия.
С годами эта способность лишь окрепла, но, к счастью, Михаил не превратился в жреца этого вечного бога – денег, - способного возложить на алтарь «золотого тельца» всё ради получения прибыли. Хотя, что греха таить, некоторая доля сребролюбия, жажды денег ради денег были ему присущи. Но не настолько, чтобы они превратились в ненасытную алчность.
Большинство собиравшихся во втором подъезде Мишиного дома Михаил знал с раннего детства. С другими познакомился либо в школе, либо через своих товарищей – Джокера, Женю, Макса. Со всеми ними у Миши были вполне нормальные отношения, но добрые приятельские связывали его только с теми, с кем он вырос в одном дворе – Женей и Джокером – да ещё с двумя его школьными друзьями – Саньком Балабашкиным и Бэйзилом. Хотя, справедливости ради, стоит заметить, что Михаил был в довольно неплохих отношениях и с другими «соседями» по двору – братьями Ли, Андрюхой Доходом, Игнатом, Лёхой Грином, Егором-старшим и Егором-младшим, - но всё же они относились уже к разряду хороших знакомых, как и многие другие, из «пришлых».
- 21 -
Фары едущего навстречу автомобиля ослепили Михаила, заставив его прикрыть глаза рукой. «Козёл!» - мысленно выругался Миша, отходя в сторону. Автомобиль промчался мимо и, взвизгнув тормозами, остановился у первого подъезда. Водитель, не глуша мотора, выскочил из машины и, даже не закрыв её, хлопнув дверью, скрылся в подъезде. «Ну-ну! Продолжай в том же духе!» - злорадно подумал Михаил, представив, как удивится водитель, не обнаружив на месте своего автомобиля, если кто-нибудь не такой законопослушный, как Миша, воспользуется представившейся возможностью.
Он уже повернулся было, чтобы пойти домой, как вдруг увидел нечто, заставившее его волосы буквально зашевелиться на голове. В сторону Миши двигалось что-то огромное, массивное, с неимоверно большими горящими глазами. Оно передвигалось скачками, издавая при этом какой-то странный скрежет. По мере его приближения Михаил, несмотря на темноту, мог различить всё больше и больше мерзких деталей в облике этого существа: огромная монструозная морда с оскалом жутких клыков, густая жёсткая шерсть, мускулистые лапы с длинными острыми когтями…
Всё ещё не веря своим глазам, Миша развернулся и побежал. «Автомобиль!» - мелькнуло у него в мозгу. Только бы успеть добежать до автомобиля, только бы успеть!
И Михаил успел. Хлопнула дверь, и он, мысленно поблагодарив непутёвого водителя, уже сидел за рулём. В воздухе запахло жжёной резиной. Машина, бешено вращая колёсами, рванулась с места и скрылась в лабиринтах улиц.
А в это время Джокер, Женя, Макс и другие товарищи Миши спокойно спали, не зная, что им больше не суждено увидеть Михаила, которого они знали с малых лет, никогда.
Никогда.
ДЕНЬ ТРЕТИЙ
10:49
- 22 -
- Слышали новость? – спросил Джокер, протирая заспанные глаза. Несмотря на то, что он недавно проснулся, Джокер был заметно взволнован. – Трэша замочили.
Разговоры на площадке стихли, и все вопросительно уставились на Джокера.
- Вот, в газете написано: «Сегодня ночью в районе завода ЖБИ-6 сотрудниками милиции был обнаружен изуродованный труп учащегося средней школы №13 Рибукова Евгения. Следователем по особо важным делам районной прокуратуры Южного промузла Копыловым возбуждено уголовное дело по пункту «д» части 2 статьи 105 УК РФ, предусматривающему уголовную ответственность за убийство с особой жестокостью. Следствие допускает также возможность дополнительной квалификации данного деяния и по пункту «ж» части 2 статьи 105 – группой лиц по предварительному сговору. Мотивация такова: «В ходе проведения неотложных следственных действий, в частности, осмотра трупа, нами были обнаружены доказательства, на основании которых можно предположить, что данное убийство было ритуальным. В пользу этого свидетельствует хотя бы характер нанесённых ран: они представляют собой определённые оккультные символы, вырезанные на теле погибшего. Кроме того, у убитого было буквально выгрызено сердце, которое в соответствии со многими религиозными учениями является «сосудом души». Есть также вероятность того, что у потерпевшего отсутствуют и другие органы, которые тоже имеют важное значение в различного рода обрядах и ритуалах, поэтому мною было вынесено постановление о назначении судебно-медицинского исследования трупа, которое должно будет подтвердить или опровергнуть эту версию», - заявил старший следователь по особо важным делам Копылов. На наш вопрос, будут ли нести преступники повышенную ответственность, если будет доказан ритуальный характер этого убийства, Копылов ответил: «К сожалению, действующее законодательство не предусматривает в качестве квалифицирующего обстоятельства совершение убийства как составной части ритуала. Поэтому, если будет доказано, что убийство совершено представителями какой-нибудь секты или религиозного культа, нам остаётся квалифицировать данное преступление по пунктам «д» и «ж» части 2 статьи 105 УК РФ, да и то, если нам удастся доказать, что совершение убийства охватывалось умыслом всех участников преступного деяния и не было эксцесса исполнителя », - закончил читать Джокер.
На площадке всё ещё царило гробовое молчание.
- Чёрт, только вчера вместе… - хрипло начал Макс и тут же замолчал.
- Кстати, никто не видел Мишу? – обеспокоено спросил Боб, - Он до сих пор не вернулся домой. Как бы чего не случилось…
ТОТ ЖЕ ДЕНЬ
12:41
- 23 -
Метко брошенный булыжник с сухим треском вонзился в лобовое стекло проезжавшей внизу «девятки». Дмитрий, он же Нарзан, быстро отпрыгнул от окна, чтобы его не заметили.
Нарзану нравилось это занятие – бросать камнями по автомобилям, слышать треск лопающегося стекла, истеричный визг тормозов и громкую ругань водителя. Кто-то коллекционирует марки, кто-то – редкие книги, кто-то – вина или оружие, Нарзан же «собирал» разбитые стёкла, мятые капоты, пробитые крыши, сбитые антенны… И наслаждался этим, словно маленький мальчик, которому папа-милиционер дал подержать свой пистолет Макарова.
И сейчас Дмитрий тоже был доволен.
Стоит отметить, что увлечение Нарзана ничуть не граничило с патологией. Он был вполне вменяемым. Просто свойственная подросткам страсть к адреналину у него выражалась именно таким образом. Дмитрий, что часто встречается, был достаточно взрослым, чтобы нести ответственность за свои деяния, но ещё не достаточно, чтобы осознавать то, что он причиняет кому-то ущерб.
Дмитрий украдкой выглянул в окно. Похоже, водитель предпочёл уехать, нежели рыскать по стройке в поисках хулигана. Вот и чудненько!
Нарзана однажды ловили. Вспоминать об этом неприятно, но поучительно. Дмитрия в тот раз жестоко избили и, связав, бросили в подвал строящегося дома. А на дворе стоял январь. Нарзан чудом смог избавиться от пут и буквально ползком добраться до дома, откуда его на «скорой» увезли в БСМП . Дмитрий выжил. И не изменил своему «хобби». Просто теперь он стал осторожнее и изворотливее. «Ты – самый настоящий смертник!» - говорил ему Джокер, знавший об этом увлечении Нарзана. Последний только загадочно улыбался. Он-то знал, что за удовольствие надо платить.
- 24 -
Вдали послышался гул мотора. Пора! Нарзан поднял с пола заранее приготовленный кирпич и подошёл к окну. В ту же секунду ему на плечо легла чья-то массивная рука. Дмитрий вздрогнул и, резко развернувшись, ударил наотмашь кирпичом того, кто стоял у него за спиной. Это был человек в шинели и тёмных очках. Он даже не покачнулся от удара. Лишь солнцезащитные очки слетели с его лица, обнажив пустые глазницы, и разбились об пол.
Ноги Нарзана подкосились.
- Слушай, сынок, - спокойно проговорил человек, - то, что ты сейчас сделал, - это нарушение закона. Я вынужден тебя оштрафовать.
- Сколько? – выпалил Дмитрий.
- Сто тысяч, - всё так же спокойно сказал человек в шинели.
- Да кто Вы такой? По какому праву? – взорвался Нарзан.
- Я полицейский, сынок… Значит, ты отказываешься платить?
Дмитрий не успел ответить. Перед его глазами вдруг замелькали бесчисленные этажи новостройки, на которой он только что находился. «Мать твою! – про себя выругался Нарзан, - Что же это происходит?» Размышления Дмитрия были прерваны падением на проезжавшую рядом со стройкой «Жигули» шестой модели. Голова Нарзана со всего размаха пробила лобовое стекло, распространяя кровавые брызги. Нога испуганного водителя надавила на педаль тормоза. Сильный толчок. Дмитрия сбросило с машины, вырвав его голову из окровавленной дыры в стекле. Опережая облако крови, ручьями текущей из множества ран на лице и шее, Нарзан рухнул на дорогу. В этот момент колесо едущего по инерции автомобиля разнесло его череп, раскидав мозги по асфальту. Кровавый след протянулся за машиной ещё метров пять, пока она не остановилась.
НОЧЬ ТРЕТЬЯ
23:58
- 25 -
- До встречи, Макс, - сказал Джокер.
- Бывай, - кивнул Коловорот.
Выйдя из подъезда, Макс достал зажигалку и прикурил. Внезапно сзади раздалось странное урчание, наподобие того, что издаёт кошка, у которой пытаются отобрать добычу. Макс обернулся. Только что зажжённая сигарета выпала из его рта. Позади него стояло то, что преследовало Макса в ночных кошмарах!
Макс побежал, заранее зная, что ему не спастись.
Оно огромными скачками устремилось за ним.
Макс уже начал задыхаться, когда выбежал на проезжую часть. Раздался вой клаксона, и вылетевший из-за поворота «Москвич» рубанул пробежавшего с полдороги Макса в бедро, от чего тот отлетел в сторону и рухнул на трамвайные пути, по которым, громыхая колёсами, приближался последний трамвай, окутанный сизой дымкой. В кабине, обнажив кривые клыки, сидел человек в армейской шинели, напомнивший Максу Полицейского из Библиотеки с иллюстрации к одноимённому роману Стивена Кинга. «Угораздило же меня!» - подумал Макс и попытался откатиться с путей, но сделал это недостаточно быстро, и его нога всё-таки попала под колёса. Под аккомпанемент криков боли нога отделилась от тела, а трамвай промчался дальше.
Монстр приземлился перед Максом, и огромные когти клацнули об асфальт. Макс, держась за обрубок ноги, орошающий землю потоками крови, попробовал отползти, но тщетно – зубы чудовища сомкнулись на его шее.
Монстр был похож на огромную толстую чёрную кошку. Только длинные, с ладонь человека, когти и острые клыки, поднимавшиеся с нижней челюсти почти на уровень глаз, не давали этому сходству быть стопроцентным. Да ещё глаза. Лишённые зрачков, кровяного цвета, глаза были размером с фару рефриджиратора.
Не выпуская Макса из зубов, монстр принялся швырять его из стороны в сторону. Шея Макса хрустнула, и из его рта густым потоком полилась кровь. Чудовище бросило безжизненное тело на землю и принялось за трапезу.
Тем временем водитель «Москвича», сбившего Макса, был уже далеко. Можно представить себе ужас человека, совершившего наезд на парня, у которого глаза напоминают чайные блюдца. Мало того, когда парень приземляется на трамвайные рельсы, его нога сама собой отделяется от тела, а её владелец, как по мановению волшебной палочки, поднимается в воздух… Дальше несчастный водитель ничего не видел, он нёсся подальше от этого места.
Часы пробили полночь. Монстр поднял окровавленную морду вверх и, посмотрев на луну, протяжно завыл.
ТОЙ ЖЕ НОЧЬЮ
00:53
- 26 -
Женя Корефан и Клава КМС (получивший своё прозвище за наглое враньё о своих спортивных достижениях) возвращались домой с дискотеки. Они уже подошли к первому подъезду дома №36/1, и Женя в глубине души ликовал, так как всю дорогу ему приходилось слушать очередную «правдивую» историю КМСа о том, как он выступал на чемпионате области по «кин-боксингу» (именно так, кин-боксингу).
- И вот выходит на ринг бычара, килограммов двести, два десять роста, короче, зверь! – вещал КМС, брызгая слюной.
- Правда? – Женя окинул КМСа критическим взглядом. Последний был длинным и худым, а весил – от силы килограммов восемьдесят пять.
Клава ничего не успел ответить, поскольку асфальт перед ними лопнул, обнажив покрытую щебнем землю. В ту же секунду из трещины начал подниматься густой туман или пар. КМС попятился, но не успел он сделать и пяти шагов, как из трещины, осыпав Клавдия и Женю комьями глины и щебёнкой, вырвалось нечто бесплотное и бесформенное. Оно как бы являлось продолжением тумана, расстилавшегося теперь по всей улице. Через мгновенье КМС уже находился внутри этой непонятной субстанции, которая, как оказалась, была вязкой и липкой. Мгла обволокла КМСа целиком, и Женя даже не услышал его крика, когда это жуткое «желе» вдруг окрасилось кровью. Постепенно туман (или что это там ещё было) стал белеть и перемещаться в сторону оцепеневшего от ужаса Жени. При этом дымка начала приобретать какую-то странную форму. Лицо! Это было лицо, висящее в воздухе! И, судя по воплю, который издал Женя, прежде чем со всех ног броситься в свой подъезд, он его узнал.
Через несколько секунд Женя Корефан, который, по его словам, мог драться и против десятерых, уже рыдал и трясся под кроватью у себя в комнате.
А лицо, довольно ухмыляясь, растворилось в воздухе. Это лицо было трудно не узнать, ведь это было…
- 27 -
Из дневника Джокера:
«Ночка сегодня выдалась не из приятных. Где-то полвторого меня разбудил настойчивый стук в дверь. Это был Женя. Его трясло так, что он даже не мог самостоятельно прикурить. На мой вопрос, что случилось, Женя понёс какую-то малопонятную околесицу, поэтому я сначала напоил его валерианкой, а потом позвонил Бобу. Когда тот пришёл, Женя уже почти успокоился и поведал нам о том, как погиб КМС. Ещё до того, как Корефан рассказал про лицо, я уже начал что-то подозревать. Женины слова лишь подтвердили мои догадки. Значит, старый некромант опять взялся за старое! Говорил я Бобу, что слухи на пустом месте не рождаются! Чёрт возьми, неужели то, что видел Женя, было предупреждением? Тогда мы все в огромной опасности, потому что этот человек совсем рядом. Этот человек - …» (записи временно прерываются).
ДЕНЬ ЧЕТВЁРТЫЙ
09:33
- 28 -
Кощей, Фиш и Жирный Макс сидели на берегу пруда, свесив ноги в воду. Они негромко переговаривались, курили и обсуждали последние дворовые сплетни. Было достаточно жарко, поэтому приятели вели себя на редкость тихо и спокойно. Даже не кричали. На это просто не было сил.
Вдруг за их спинами раздался чей-то грубый голос:
- А ну пошли отсюда, шпана! Сами не купаются и другим не дают!
Это был дядя Лёша. В руках у него была бейсбольная бита, без замедления опустившаяся на голову пытавшегося что-то возразить Кощея. Последний, тяжело охнув, повалился в пруд, и тёмные воды быстро поглотили его безжизненное тело. Следующим на очереди был Жирный Макс. Он успел отскочить немного в сторону, поэтому удар, нацеленный ему в корпус, обрушился на его яйца. Макс рухнул на землю, ударившись головой о камень.
Фишу, плывшему к тому времени уже посередине пруда, казалось, что опасность миновала. Но девять граммов свинца, вонзившиеся ему в затылок после громкого хлопка со стороны берега, лишили его этой уверенности. Тело Фиша отяжелело и начало погружаться в воду. Холод распространялся по всему телу. Вода вытесняла из лёгких воздух. Сознание Фиша помутнело, и он перестал что-либо понимать. Когда его тело коснулось дна, Фиш был уже мёртв.
Движением, отработанным за долгие годы военной службы, дядя Лёша сунул свой «винчестер» в чехол, висевший у него на спине, и, подойдя к ещё живому Максу, взмахнул битой.
Мозги Жирного Макса разлетелись в разные стороны.
ТОТ ЖЕ ДЕНЬ
10:47
- 29 -
- Значит, это был дядя Лёша… - задумчиво пробормотал Джокер, - Ха, паскуда, круче Бэтмэна оказался!
Боб недобро усмехнулся.
- И что же нам делать? – спросил он.
- Блин, я что – самый умный? – Джокер развёл руками, - Единственное, чем я могу помочь, - это оружие.
- А откуда, позволь спросить, ты его возьмёшь? – Женя скептически поморщился.
- Ты забыл, за что сидит мой брат? – ответил Джокер, - Напоминаю. За торговлю оружием. Я знаю, где его тайник, и поверьте, от пропажи пары автоматов оружия там меньше не станет.
- Прекрасно! – Женя потёр руки, - Если понадобится, я возьму отцовский «ЗИЛ»…
- Договорились. Встретимся в пять.
11:13
- 30 -
Егор-старший и Егор-младший шли купаться. Дойдя до пруда, они обнажили свои костлявые тела и кинулись в воду. Егор-старший сразу же нырнул. Он плыл с закрытыми глазами: так ему больше нравилось. Внезапно Егор-старший наткнулся на что-то холодное, мягкое. Он открыл глаза и увидел (сердце его подпрыгнуло в груди) перед собой изуродованное тело Жирного Макса. Егор-старший попытался закричать, но вода помешала ему это сделать. Лишь несколько крупных пузырей воздуха вылетело из его рта и устремилось к поверхности.
Вдруг сквозь тёмные водоросли Егор-старший увидел два красных пятна, стремительно приближавшихся к нему. Вскоре пятна превратились в большие глаза, располагавшиеся на отвратительной морде адского существа, которое находилось уже совсем близко. Расстояние сократилось до нуля, и Егор-старший почувствовал, как рвётся его плоть под напором когтистой лапы. Вода помутнела от крови, так что больше ничего не было видно.
Младший тем временем подплывал к другому берегу. Как только он ступил на сушу, перед ним возник дядя Лёша с винчестером наизготовку.
- Риччи, отлижи мне как следует мою письку ! – ухмыльнувшись, сказал он.
- Ни за что! – ответил Егор-младший, не уловив сарказма дяди Лёши.
- А с «винчестера» в рыло?!
Егор развернулся и хотел прыгнуть в воду. Раздался выстрел, и Егор почувствовал, как раскалённый свинец разносит на куски его позвоночник, а затем – и грудную клетку. Простреленный навылет, Егор-младший рухнул на колени. Из разорванной грудной клетки почти фонтаном била кровь, окрашивая прибрежные воды в красный цвет. Немного постояв на коленях, Егор рухнул в воду.
Дядя Лёша, щёлкнув затвором, довольно ухмыльнулся и направился домой. На «винчестере», как на кабине боевого самолёта, красовались пять звёздочек.
НОЧЬ ЧЕТВЁРТАЯ
00:03
- 31 -
Во дворе собралось много народа – Дрюша Доход, Игнат, Спонсор, братья Ли, Карандаш и Максимов. Они сидели на лавках у первого подъезда. Вели молодые люди себя, как всегда, шумно, так что вскоре кто-нибудь из пенсионеров должен был вызвать милицию. Это уже стало своего рода традицией.
Дверь третьего подъезда хлопнула, и на дороге показался Лёха Грин, который вывел на прогулку своего водолаза Джека. Когда Грин поравнялся с компанией и уже собирался поздороваться, Джек неожиданно зарычал, а потом грозно залаял. Все повернулись туда, куда смотрел пёс. В палисаднике возвышалось нечто, напоминавшее собой огромную кошку-мутанта из какого-нибудь фильма ужасов. Это было то, что убило Макса с Егором-старшим и прогнало Мишу. Это был Бегемот. Да, как ни странно, у этого существа было имя.
Сделав большой прыжок, Бегемот приземлился перед подъездом. Все сидели с восковыми лицами и не двигались. Это-то и нужно было Бегемоту. Он атаковал. Первый удар достался Дрюше Доходу. Дрюша лишился головы, обдав окружающих горячей кровью. Бегемот сжал лапу в кулак (или что-то наподобие) и ударил Димана Ли в грудь. Лапа прорвала его насквозь, выбив сердце Димана между лопаток. Игнат, прейдя в себя, бросился бежать, но земля под его ногами внезапно разверзлась, и из трещины брызнул фонтан огня, осветив тёмный двор. Он горел недолго, но когда прогорел, на землю рухнул обугленный скелет. Следующей жертвой оказался Спонсор. Мощные лапы сдавили его череп так, что он захрустел и с треском лопнул, отправив мозг в неизведанные просторы внешнего мира…
Удар когтистой лапы направлялся Грину в грудь, когда Джек с визгом прикрыл своего хозяина. И упал замертво. Видя смерть своего любимца, Лёха застонал и закрыл лицо руками, но это не избавило его от трагической участи. Пролетев несколько метров, Грин рухнул на землю, после чего не досчитался обеих челюстей, одного глаза, пол-уха и всего кожного покрытия на лице. Это обстоятельство помешало ему снова встать.
Ещё два удара навсегда успокоили Санька Ли и Карандаша, разорвав их пополам.
Бегемот огляделся и повёл ноздрями. И тут же скаконул в ближайшие кусты. Раздался какой-то сдавленный писк, затем – хруст, и через секунду оттуда выкатилась голова Максимова со следами (глубокими кровоточащими порезами) когтей на лице.
Спрятаться не удалось. Никому.
ТОЙ ЖЕ НОЧЬЮ
02:39
- 32 -
Зёмыч и Москит шли домой. Зёмыч – считать заработанные деньги, а Москит – выбитые сегодня зубы. Многие удивлялись, почему Зёмыч общается с Москитом, этим Человеком-со-справкой, но так и не смогли добиться вразумительного ответа. А он был прост. Зёмыч и Москит грабили пьяниц. Москит был своего рода наживкой, Зёмыч же страховал. Если пьяный спал, Москит вытаскивал деньги у него из кармана. Если нет, Москит выхватывал деньги или бумажник в тот момент, когда человек расплачивался. Иногда, как сегодня, приходилось идти на разбой. В этом случае Москит провоцировал драку, а Зёмыч оглушал жертву чем-нибудь тяжёлым. Делились «напарники», можно сказать, «поровну»: Москит получал больше зуботычин, а Зёмыч – денег.
Этой ночью досталось даже Зёмычу, но его рассечённая бровь и разбитый нос не шли ни в какое сравнение с увечьями Москита: почти полное отсутствие зубов, сломанная ключица и колотая рана бедра. Потерпевший оказался бывшим десантником. Но, к счастью для молодых людей, он был настолько пьян, что едва стоял на ногах. Поэтому схватка была жестокой, но непродолжительной. Зёмычу удалось сбит «десантника» с ног куском арматуры, а Москит забил его до полусмерти булыжником.
- Вот видишь, Москит, - сказал Зёмыч, - из-за тебя нас чуть не убили. Будь ты порасторопнее, этого бы не случилось.
- Прости, Зём, - пробубнил Москит, который, в силу своей тупости, на самом деле чувствовал себя виноватым.
- Я думаю, - продолжил Зёмыч, - что ты не станешь возражать, если в качестве компенсации я оставлю себе все деньги, что мы сегодня заработали?
- Нет. - Москит понурил голову.
Беседу «напарников» прервал спокойный голос:
- Стоять. Колюще-режущее, огнестрельное или ударно-раздробляющее оружие есть?
Это был человек в армейской шинели.
- Нет.
- А если найду? – не поверил человек.
- Поищи, - ухмыльнулся Зёмыч и тут же получил в лицо армейским ботинком.
- А теперь, сынок, если не хочешь ещё, удар своего друга в нос. Со всей дури.
Зёмыч сплюнул кровь и, не задумываясь, ударил Москита в нос. Москит взвизгнул и закрыл лицо руками. Между пальцев маленькими быстрыми струйками засочилась кровь.
- Очень хорошо, - промолвил человек, - А теперь ещё раз.
Нога Зёмыча взметнулась вверх. Мощный удар раздробил Москиту нижнюю челюсть на тысячи мелких кусочков. Москит застонал и осел на землю.
- Прекрасно, - довольно сказал человек.
Тут он потянул себя за подбородок. Кожа с треском сошла с его лица, как плохо надетая маска, обнажив прогнившую плоть, кусками свисавшую с черепа.
- Время пообедать! – проговорил мертвец, показав в ухмылке свои кривые гниющие клыки. Он схватил Москита и, широко раскрыв рот, сомкнул свои зубы на его шее. Видя это, Зёмыч закричал так громко, что сорвал голос. Мертвец оторвал свою окровавленную морду от тела Москита и пристально посмотрел на Зёмыча своими полувытекшими глазами. Последний захрипел и рухнул навзничь, потеряв сознание.
Когда Зёмыч пришёл в себя, он находился на какой-то незнакомой ему улице. Как он сюда попал, Зёмыч не помнил. Вокруг него суетились какие-то люди в белых халатах, но Зёмыч так и не понял, что это были врачи. Он сошёл с ума. Зёмыча усадили в машину и отвезли в больницу. По иронии судьбы, его соседом по палате оказался один водитель, который забавлял врачей россказнями о том, как сбитому им парню сначала само собой оторвало ногу, а затем подняло в воздух, словно малый увлекался левитацией…
- 33 -
Из дневника Джокера:
«Прошедшей ночью зловещие события достигли своей кульминации. Вооружившись в тайнике моего брата, мы вернулись во двор и обнаружили там восемь трупов, истерзанных так, словно наших друзей лишил жизни какой-то дикий зверь. Поскольку фигура того, кто за этим стоит, была нам известна, первым нашим порывом было уничтожить дядю Лёшу. Мы выломали дверь в его квартире, но никого там не обнаружили. Даже его жену, тётю Лену. Немного поразмыслив, мы решили сообщить о случившемся в милицию и прокуратуру, но не смогли дозвониться ни по одному из телефонов. Это обстоятельство укрепило в нас веру, что дядя Лёша не зря слывёт в народе колдуном, ведь звонили мы несколько часов кряду и с разных телефонов, но безрезультатно.
Надо предупредить Коловорота…»
- 34 -
Из записей Степанова Алексея Фёдоровича:
«Вселенское Зло не имеет какой-либо конкретной формы. Ему дано принимать разные обличья, и, в то же время, оно является чем-то целостным и самодостаточным, этакой вещью в себе. Оно может быть Полицейским из Библиотеки или «котом» Бегемотом, при этом оставаясь всё тем же Злом.
Вот и Зло, заключённое во мне, является лишь частью Вселенского Зла. Оно способно иметь разные лица, но суть его остаётся прежней. И неважно, как я буду выглядеть во время этого Страшного Суда, но главное, что ни один из этих ублюдков не уйдёт от возмездия. Все они сдохнут. Причём жутко и мучительно. Ибо пришло время кровавой жатвы, когда серп Жнеца не пропустит ни колоса!»
ДЕНЬ ПЯТЫЙ
15:55
- 35 -
- Вот. - Джокер протянул Бобу длинный, заострённый с одной стороны кол.
- Что это? – спросил Владимир, повертев его в руках.
- Осиновый кол, - пояснил Джокер, - Глядишь, пригодится, если, конечно, поможет…
Боб окинул Джокера удивлённым взглядом и увидел на его шее то, что меньше всего (а, точнее, никогда) не ожидал там увидеть, - серебряный православный крест на цепочке.
- На бога надеешься?
- На аллаха надейся, а верблюда привязывай. – Джокер распахнул куртку: бронежилет, опоясанный патронташем, две гранаты Ф-1 и тридцатисантиметровый тесак. Рядом, подмышкой, висела кожаная кобура. По ручке, торчавшей из неё, опытный глаз Владимира (фаната всевозможного стрелкового оружия) определил, что это – «ингрем M-II ».
- Пули со смещённым?
- Нет. Триста восьмидесятые, дозвуковые .
- У меня тоже кое-что есть. – Боб вытащил из чехла на спине «WW-II », переделанное в обрез.
Дверь первого подъезда хлопнула – появился Женя. Он был облачён в маскхалат и сжимал в руке М-79 .
- Максу звонили? – поинтересовался он.
- Я к нему ходил, - ответил Боб, - Его тело, точнее, остатки тела, гниёт на трамвайных путях посреди перекрёстка. Машины снуют туда-сюда, но никому до этого нет дела!
- Чёрт! – Джокер со злостью пнул бордюр, - Кого-нибудь ещё найти удалось?
- Я смог дозвониться Пушкину, он скоро придёт.
Пушкин (прозванный так за свои чёрные кудрявые волосы) пришёл через пять минут. После короткого рассказа о случившемся, ему вручили два револьвера и наказали стрелять в дядю Лёшу без лишних разговоров.
- Усвоил? – спросил Боб.
- Да, - кивнул Пушкин, - Только я не понял, куда всё-таки подевался дядя Лёша?
- А я никуда и не пропадал… - раздался голос за их спинами. Он доносился из густо заросшего кустами и деревьями палисадника – прекрасного укрытия, из которого было всё видно и слышно, но сам наблюдатель был при этом никому не заметен.
Джокер развернулся и полосонул дядю Лёшу короткой очередью. Но пущенные им пули прошили пустоту. Дядя Лёша реагировал мгновенно. Джокер, удивлённо озираясь, заменил полупустую обойму новой. Серия ответных выстрелов, раздавшихся неизвестно откуда, привела друзей в замешательство. По плечу Джокера чиркнула пуля, и он увидел, как от плеча отделяется кусок окровавленной плоти.
И тут появился дядя Лёша. Огромным прыжком он выскочил из третьего подъезда и, ещё не коснувшись земли, принялся осыпать противников градом свинца. Приземлившись, дядя Лёша откатился за белый «Москвич», стоявший неподалёку. Оттуда послышалось негромкое щёлканье: дядя Лёша перезаряжал «винчестер».
- Все целы? – крикнул Джокер и обернулся. Он увидел позади себя только Боба. Женя куда-то исчез, а Пушкин… Джокер не сразу заметил его ноги, торчавшие из кустов. Судя по характерным подёргиваниям, он только что отдал богу душу.
- Прикрывай! – негромко обронил Джокер и, сжимая в руке M-II, мелкими перебежками стал продвигаться к «Москвичу». Боб, пристроившись за крыльцом подъезда и держа обрез наготове, наблюдал за машиной.
Дядя Лёша высунулся из-за автомобиля и едва успел увернуться от порции дроби, направленной ему в лоб. Тем не менее, он успел заметить бегущего Джокера. Дядя Лёша понимал, что, если он не «уберёт» своего противника, ему конец. Он лёг на землю и просунул «винчестер» под днище машины. Дядя Лёша видел, как ноги Джокера, рисуя на земле замысловатые узоры, продвигаются всё ближе. Ну, что ж, засранец, получи! Дядя Лёша нажал на курок. Из ствола вырвался сноп огня, и перед ногами Джокера взметнулся столб пыли. Поняв, в чём дело, Джокер прыгнул за ближайшее дерево.
- Какого чёрта ты за деревом отсиживаешься?! – крикнул Боб.
- Эта сука целится в ноги! – отозвался Джокер.
В ту же секунду из-за «Москвича» выглянул дядя Лёша, и мощный удар в живот отбросил Боба назад. Врезавшись в стену дома, Владимир издал тяжёлый вздох и, выронив обрез, стал медленно сползать вниз.
Стреляная гильза с глухим звоном упала на землю.
Джокер выпрыгнул из-за дерева и разрядил всю обойму в противника. Дядя Лёша, собиравшийся добить тяжело раненного Боба, вынужден был снова скрыться за автомобилем, но общего положения вещей это не меняло. Перестрелка подходила к концу. Владимир был смертельно ранен и не двигался. Пушкин – убит. Женя пропал ещё в начале перестрелки. А у Джокера кончились патроны, поскольку полупустую обойму от M-II он самонадеянно бросил у подъезда, и патронташ валялся там же. Джокер просто потерял его, в пылу битвы не заметив, как оторвалась пряжка. Поэтому он находился в безвыходном положении. Хотя у него были две Ф-1, он не мог их использовать, потому что стоял совсем рядом с «Москвичом». До подъезда не добежать: дядя Лёша, конечно, не снайпер, но стреляет отменно, и когда Джокер доберётся до туда, его спина превратится в крупное «решето» (соответственно, ему не понадобится больше Вовин обрез). Джокер достал тесак. На него последняя надежда. На бронежилет он не полагался: эта модель вряд ли убережёт от выстрела в упор, да и голова Джокера не защищена, но рискнуть стоило.
Спасение пришло внезапно.
- Джокер, беги! – раздался громкий крик, и Джокер увидел Женю, вышедшего из подъезда с М-79 наизготовку. Джокер побежал. Как раз в эту минуту из-за автомобиля поднялся дядя Лёша. Он не обратил внимания на бегущего Джокера. Взгляд его был прикован к Жене. Медленно вскидывая «винчестер», дядя Лёша видел Женино лицо, перекошенное от гнева. Щёлкнул курок, и воздух наполнился пронзительным свистом. «Москвич» поглотило в огне. Взрывная волна быстро догнала Джокера, с силой ударив его в спину, от чего он перекувырнулся в воздухе и рухнул на землю.
Пламя быстро пожирало автомобиль.
Со стороны машины послышалось несколько глухих хлопков. «Патроны», - мелькнуло в голове у Жени.
Джокер, кряхтя, поднялся и начал отряхивать куртку.
- Где тебя носило? – прохрипел он подошедшему Жене.
- Я… Я просто испугался… - пробормотал тот.
- Хвалю! Из-за тебя нас осталось двое!
- Хрен вы угадали! – донеслось со стороны подъезда. Друзья обернулись и увидели Боба, который, матерясь и охая, стягивал с себя бронежилет. Разорванная «джинсовка» валялась рядом.
- Бля, мои рёбра! – простонал Боб, - Мне даже дышать больно!
Подобрав обрез, Боб побрёл к уже затухающему «Москвичу». Женя с Джокером пошли за ним. Всем не терпелось посмотреть на труп дяди Лёши.
- Твою мать! – воскликнул Боб, первым подошедший к машине. Подбежав к автомобилю, друзья обнаружили за ним только обугленный дымящийся «винчестер» да дверь, оторванную взрывом.
Тела дяди Лёши нигде не было.
Вдруг над двором раздался глухой, как из-под крышки гроба, голос:
- До встречи в Аду, сынки!
Сильный ветер поднял в воздух столб пыли, застлавшей им глаза.
Безоблачное небо затянуло грозовыми тучами, пленившими солнце.
НОЧЬ ПЯТАЯ
23:39
- 36 -
Посреди небольшого поля, расположенного в самом сердце посёлка имени Ленина, была вкопана лавка. Здесь каждый вечер собирались молодые люди, живущие неподалёку. Три девушки – Танька, Олька и Надя – и парень – Бэйзил. Частенько к ним в гости заглядывали Боб, Джокер, Женя или кто-нибудь ещё из их компании. Это хоть как-то разнообразило скучные летние вечера, особенно для девушек, ведь с Бобом и Джокером можно было поговорить о серьёзных вещах, с Кощеем – посплетничать, с Женей – пообниматься… Но с прошлой пятницы к ним никто не приходил. Почему, неизвестно.
Сегодня эта маленькая компания тоже сидела на месте своих сборищ.
- Интересно, где эти злодеи провалились? – спросила Танька.
- Ты о ком? А, Боб, Джокер и прочие?.. – догадалась Олька, - Наверное, опять пьянствуют. У Джокера-то недавно был день рождения.
- А нас позвать - не судьба? – Танька обиженно надула губы, но сделала это больше для формы.
- Что делать, - вздохнул Бэйзил, - Мы - сами по себе, они тоже…
- Но тебя-то в свою мужскую компанию они могли пригласить! – возразила Олька.
- Могли, - снова вздохнул Бэйзил. Он вообще по натуре был меланхоликом и воспринимал всё с философским спокойствием.
Компания на какое-то время замолчала.
- Что это вы тут так поздно делаете? – раздался вдруг чей-то незнакомый голос, - Групповушку решили устроить?
Это был всё тот же человек в армейской шинели. Полицейский из Библиотеки.
- Пошёл на хер!!! – сходу ответила Олька. Раздался выстрел, и что-то ударило её в живот, отбросив метров на пять. Неловко взмахнув руками, девушка рухнула на землю. Полицейский эффектно покрутил на указательном пальце свой армейский «магнум-45» и опустил его в раскрытую кобуру.
- Вы не ответили на мой вопрос… - сказал он.
- М-мы просто с-сидим… - немного заикаясь, пробормотал Бэйзил.
- И сношаемся?.. – полувопросом-полупродолжением к его словам добавил Полицейский.
- Н-нет… - попытался возразить Бэйзил, но получилось малоубедительно.
Полицейский тоже не поверил.
- Врёшь! – сказал он.
Бэйзил не успел даже что-либо возразить. Его горло обхватила тяжёлая рука и начала сильно сдавливать. Бэйзилу не хватало воздуха, он пытался сопротивляться, но безуспешно. Вскоре он обессилел и смирился с тем, что ему суждено быть задушенным. «Какая всё-таки глупая смерть!» - подумал Бэйзил, сквозь красный туман вглядываясь в бесстрастное лицо Полицейского. Лицо Бэйзила распухло и посинело, глаза вылезли из орбит, а язык торчал изо рта, немного приглушая доносившиеся горла хрипы. Не выдержав давления, кадык Бэйзила хрустнул и сломался. Бэйзил почувствовал, как кровь течёт ему в горло и постепенно заполняет лёгкие. Голова его безжизненно упала на грудь. Бэйзил умер.
Полицейский отбросил тело Бэйзила в сторону и шагнул было к оцепеневшим от ужаса девушкам, как вдруг остановился, словно что-то услышав.
- А с вами, девчата, мы побеседуем в следующий раз! – проговорил он. Полицейский развернулся и… растворился в воздухе. Единственное, что напоминало о его существовании, - два трупа, лежавших на траве.
ТОЙ ЖЕ НОЧЬЮ
23:54
- 37 -
События сегодняшнего сильно отпечатались на самочувствии Боба, Джокера и Жени. Кроме многочисленных ран, ссадин и ушибов, они получили куда более глубокую моральную травму, ибо то, с чем им пришлось столкнуться, выходило за рамки человеческого понимания. Друзья сидели на лестничной площадке у квартиры Джокера. За окном светила кроваво-красная луна. Её зловещий свет разливался по двору, придавая каждому предмету кровяной оттенок. Во дворе было тихо. Только ветер шелестел в кронах деревьев, да иногда где-то вдали проезжала машина.
- Вдовка – райское наслаждение! – продекламировал Джокер, отхлёбывая из горла. Он был уже изрядно пьян.
- То-то я и смотрю, что ты её не пьёшь! – отозвался Боб, глядя на бутылку «Чинзано» у него в руках.
- In vini viritas , - задумчиво произнёс Джокер, не обратив внимания на Владимира, - Да и в рай я пока что не собираюсь.
Часы пробили полночь. Во дворе произошло что-то, заставившее сидящих в подъезде насторожиться. Это был звук, описать который не представляется возможным. В ночной тишине он прозвучал, как удар грома.
Звук повторился.
- Дерьмо! – прорычал Женя, высунувшись из окна, - Лёша вернулся!
- Твою мать… - пробормотал Джокер, пытаясь вытащить из-под куртки зацепившийся за что-то осиновый кол.
Женя спрыгнул с окна и поднял с пола «ингрем».
- Выкинь ты его! Все патроны к нему остались у подъезда, - сказал Джокер. Он зашёл в квартиру и вынес оттуда «магнум-45». – Держи!
Боб задумчиво заряжал свой обрез. Джокер полировал осиновый кол краем куртки.
- Ладно, пошли! – Женя щёлкнул предохранителем.
- Отвлеките его, - промолвил Джокер, - Мне нужно зайти к нему со спины.
- 38 -
Дядя Лёша увидел их раньше, чем они его. Он мог бы перестрелять их, как щенков, но не стал этого делать. Дяде Лёше было интересно, как они сумеют прожить те считанные минуты, что им оставались.
Дядя Лёша вышел из своего укрытия.
- Здорво, орлы! – сказал он.
- Здорво, коли не шутишь! – Женя выхватил «магнум».
- В этом месте я, по сценарию, должен испугаться?! – ледяным голосом проговорил дядя Лёша, глядя в дуло револьвера, направленное ему в лицо, - Право слово, как в дешёвом бульварном романе!
С этими словами он молниеносно ударил Женю прикладом в лицо. Женя пригнулся, но недостаточно быстро. Приклад, хотя и с меньшей силой, врезался ему в голову. Охнув, Женя рухнул на землю. И лишь когда он схватился руками за голову, Женя почувствовал жгучую, нестерпимую боль. По его голове текло что-то горячее и липкое. Перед глазами у Жени всё плыло. Он чувствовал, что теряет сознание. Женя принялся шарить вокруг себя ослабевшими руками, тщательно ощупывая землю в поисках «магнума», который он выронил при падении, но его нигде не было. Окончательно обессилев, Женя провалился в небытие.
Дядя Лёша вскинул «винчестер» и, положив палец на спусковой крючок, произнёс:
- Asta la vista, baby !
Но прежде, чем он успел что-либо сделать, Боб дважды выстрелил в грудь дяде Лёше. Последний, выронив «винчестер», отлетел в сторону, но не упал. Он упрямо посмотрел на Боба и двинулся к нему. Владимир снова нажал на курок. Дядя Лёша отступил на шаг, но его это не остановило. Боб уже, можно сказать, вошёл во вкус, стреляя в дядю Лёшу, когда закончились патроны. Дядя Лёша, истерзанный пулями, подошёл уже почти вплотную. Даже в темноте были видны страшные ранения на его груди и животе, но, тем не менее, противник почему-то не умирал.
«Чёрт! – подумал Боб, отступая к крыльцу, - Что же Джокер бездействует?!»
И тут он увидел Джокера. Последний, пользуясь тем, что дядя Лёша сосредоточил всё своё внимание на Владимире, зашёл к противнику с тыла. В руках у Джокера были зажаты Женин «магнум» и осиновый кол. Джокер взмахнул колом и что было сил воткнул его дяде Лёше между лопаток. Не ожидавший удара дядя Лёша повалился на землю, а Джокер взгромоздился сверху и принялся вколачивать кол рукояткой револьвера всё глубже и глубже, как в схожем эпизоде из «От заката до рассвета». Наконец, кол упёрся в асфальт, и Джокер остановился, вытирая пот со лба. Дядя Лёша под ним корчился и извивался, впиваясь в асфальт своими пухлыми пальцами.
- Вот видишь, как всё здорово получилось! – тяжело дыша, сказал Джокер и похлопал дядю Лёшу по затылку, - Сейчас ты сдохнешь, и всё будет в порядке…
- Хрен тебе по всей морде! – прохрипел дядя Лёша, - Ты думаешь, меня можно убить каким-то сраным осиновым колом?!
- Чёрт… - только и успел пробормотать Джокер, потому что в следующую секунду он уже лежал оглушённый, а дядя Лёша – израненный, с торчащим из спины колом, разбрызгивающий в разные стороны потоки крови, - ринулся к своему «винчестеру». Чертыхаясь и отплёвываясь от крови, Джокер, даже не пытаясь подняться, кое-как прицелился и выстрелил дяде Лёше под колено. Противник рухнул на четвереньки, но смог-таки доползти до ружья. «Винчестер» уже был у него в руках, когда нога Боба неожиданно врезалась дяде Лёше в челюсть. Он рухнул набок. Из его рта на и без того пропитанную кровью землю потёк красный ручеёк. Не дожидаясь, пока дядя Лёша придёт в себя, Боб принялся колошматить его прикладом, а подошедший (справедливее сказать, доковылявший) Джокер разрядил в противника «магнум».
- Его надо связать! – крикнул Джокер.
- И дальше что? – отозвался Боб.
- Я принесу из дома «The Mystical Knowledge», там, я думаю, есть ответ, как его утихомирить!
- На странице сто девяносто шесть, - подсказал дядя Лёша, - Только вас это не спасёт, ибо я всё равно достану вас!
Джокер вытащил ремень и протянул Бобу.
- Вяжи! – сказал он.
- 39 -
Когда ритуал был закончен, Джокер подошёл к Жене и нащупал сонную артерию.
- Жив! – констатировал он.
Друзья принесли воды и окатили ей раненного, а потом несколько раз похлопали его по щекам. Этого оказалось вполне достаточно. Женя содрогнулся всем телом и открыл глаза.
- Где дядя Лёша? – спросил он.
- Догадайся с трёх попыток, - сказал Боб.
- Мёртв, мёртв, мёртв!
- Угадал, - кивнул Боб.
- Осталось только избавиться от тела.
- Лыбедь – вот решенье всех проблем!
- Тогда подгоняй машину!
ТОЙ ЖЕ НОЧЬЮ
02:37
- 40 -
- Тащи аккуратнее, - сказал некто, облачённый в маскхалат, кому-то в идентичном одеянии, волокущему тяжёлый тёмный свёрток.
- Ты охренел?! – возмутился его напарник, - Я что, должен тащить эту жирную свинью аккуратнее?!
- Я имел в виду совсем не это, - отозвался первый, - Просто не надо шуметь и привлекать внимание.
Свёрток с шелестом упал на траву. Из-под толстого слоя чёрной садовой плёнки вывалилась пухлая рука с короткими пальцами. Это была рука дяди Лёши. Невдалеке шумели бурные воды промышленных стоков, с огромной скоростью обрушивающиеся в маленькую речушку под названием Лыбедь, и смешивались с ней в единое целое. Именно туда предстояло отправиться дяде Лёше.
Люди в маскхалатах подтащили труп к краю обрывистого берега.
- Прощай, Толстопуз, нам вряд ли будет тебя не хватать! – голос Джокера задрожал: он наконец-то осознал, что все его друзья, погибшие от руки дяди Лёши, отомщены сполна. – Сбрасывай, - уже тише добавил он.
- Подождите! – неожиданно крикнул Женя, - Я хочу посмотреть ему в глаза!
- Смотри, пожалуйста! – Джокер пожал плечами и сдёрнул с лица дяди Лёши чёрную плёнку.
Женя взглянул на дядю Лёшу: на левой щеке, разодранной об асфальт, следы запёкшейся крови; правый глаз разбит так, что почти вывалился из глазницы; нижняя челюсть немного вмята вовнутрь от удара Вовиной ноги; от уголка губ почти до сонной артерии тянется дорожка свернувшейся крови; сломанный нос повёрнут вправо… Больше всего Женино внимание привлёк правый глаз покойника. Почти выпав из глазницы и держась там лишь за счёт натяжения нервов, глаз смотрел на него с любопытством и нескрываемым интересом. Это не было пустым взглядом мертвеца, нет, глаз осматривал Женю вполне осмысленно, что свойственно только живому существу.
- Сбрасывай! – заорал Женя, сообразив, что Толстопуз возвращается к жизни. Он налёг на дядю Лёшу, который за последние пять минут, казалось, увеличился в весе в несколько раз. В ту же секунду рука дяди Лёши схватила его за горло. Женя захрипел.
Это произошло в тот момент, когда Боб с Джокером, поднатужившись, столкнули-таки дядю Лёшу в воду. Потеряв равновесие, Женя, увлекаемый Толстопузом, рухнул в бурный поток, моментально поглотивший обоих. Чуть позже Джокер признается Бобу, что спустя пару секунд он увидел Женино лицо, на мгновение показавшееся над водой. Глаза их друга были полны дикого, непередаваемого ужаса…
- Куда?! – Джокер заключил в стальные объятья Боба, который попытался броситься спасать Корефана. – Ему уже не помочь!
- Отвали! – Бобу уже почти удалось вырваться, когда неподалёку раздались чьи-то голоса.
- Нам нужно уходить! – прошипел Джокер.
- Зачем? Кто бы это ни был, они нам помогут!
- Ага. Выловить труп дяди Лёши. Если, конечно, он всё ещё труп…
- Хорошо. – Боб тряхнул головой, – К машине!
ДЕНЬ ШЕСТОЙ
09:03
- 41 -
Джокер проснулся от громкого стука в дверь. Долбили, похоже, уже ногой. Значит, пришедший стоит под дверями никак не меньше десяти минут. Джокер поморщился. Вчерашняя пьянка не прошла даром. Хорошо хоть родня уехала на месяц в дом отдыха, поэтому никто не видел того плачевного состояния, в каком Джокер приполз домой. Стук повторился. Кто это такой настырный? Бубня себе под нос всякие непристойности, Джокер пошёл открывать.
На пороге стоял Боб. Окинув Джокера критическим взглядом, он усмехнулся и спросил:
- Что, дружок, похмелье?
- Хрена ли так рано? – спросил Джокер и зевнул.
- Пива хочешь?
- Хочу! – оживился Джокер и принялся натягивать джинсы.
- Тогда милости прошу в таверну дядюшки Боба!
Джокер схватил протянутую ему ледяную бутылку, подковырнул пробку зажигалкой и протолкнул в себя «лекарство» буквально за три глотка.
- Ещё! – сказал он.
- Не торопись, - улыбнулся Боб, - Пива хватит, чтобы ещё раз набраться до потери сознания.
- Отрадно слышать, - ответил Джокер и откупорил ещё одну бутылку.
Внизу раздался грохот почтовых ящиков: принесли почту. Джокер нехотя встал и сходил за свежим номером «Городских ведомостей». Он развернул газету, и они с Бобом жадно впились глазами в колонку «Когда верстался номер…».
«Сегодня утром, - было написано там, - в реке Лыбедь на песчаной отмели близ микрорайона Славенчино рыбаки обнаружили изуродованное тело пожилого человека. Первичный осмотр трупа наталкивает на мысль о том, что убийство носило ритуальный характер. Помимо многочисленных телесных повреждений (в том числе, большого числа огнестрельных ранений) в теле потерпевшего обнаружен тридцатисантиметровый осиновый кол! Кроме того, на руках потерпевшего явственно проступают следы от внутривенных инъекций, что может свидетельствовать об употреблении им наркотиков.
Личность этого человека уже установлена, поскольку он давно находился в разработке правоохранительных органов. Это Степанов А. Ф., в своё время проходивший в качестве главного подозреваемого по нашумевшему делу секты «Чёрное язычество». Тогда (в середине восьмидесятых) вина его не была доказана, и Степанов вернулся домой, где попал под недремлющее око КГБ. Когда упомянутый комитет почил в бозе, документы по Степанову затерялись, но оперативники – по старой памяти – всё-таки продолжали присматривать за ним. Видимо, не досмотрели.
Старший следователь по особо важным делам Копылов на этот раз от комментариев отказался. На вопрос, как продвигается следствие по делу Рибукова, он ответил лишь, что материалы дела уточняются.
Мы будем следить за развитием событий по обоим делам и постоянно информировать наших читателей».
- Твою мать! – пробормотал Боб и откупорил пиво.
Джокер тоже открыл пиво и отошёл к окну. Он был в шоке. Человек, которого он считал исчадьем ада, который не падал под пулями сорок пятого калибра, оказался обыкновенным наркоманом, в день решающей битвы исколовшим себе все вены! Абсурд! Хотя, если вспомнить истории про американских солдат, обколотых барбитурой… Джокер выбросил окурок в окно. «Больше никто не будет отвечать на брошенный «бычок» ракетной атакой», - вспомнилась ему строчка из Максовского рассказа. Дядя Лёша был мёртв, мертвее не бывает. Как, впрочем, и Макс.
Джокер задумался и не обратил внимания на тяжёлые шаги, доносившиеся этажом ниже. Эта ошибка стоила ему жизни. Рука с длинными когтями легла ему на плечо. Джокер не отреагировал. Он решил, что рука принадлежит Бобу. Это была его вторая за этот день и последняя в жизни ошибка. Рука с силой развернула Джокера на сто восемьдесят градусов. Его взгляд на мгновение встретился со взглядом Полицейского, но Джокер так и не успел понять, кто перед ним, потому что в следующую секунду когтистая лапа пробила его диафрагму насквозь и, переломив позвоночник, вышла через спину. Изо рта Джокера брызнула кровь, залив Полицейскому всё лицо. Джокер конвульсивно дёрнулся и обмяк.
Полицейский скинул тело со своей руки и шагнул к Бобу, который, не сводя глаз с адского создания, что-то бормотал себе под нос. Это было одно древнее заклинание, которое Владимир усвоил два года назад, когда они с Джокером, руководствуясь всё той же «The Mystical Knowledge», экспериментировали с миром духов. Заклинание давало защиту от ночных фантомов на сутки, но, к несчастью, применять его можно было только один раз в лунный цикл. Полицейский внимательно посмотрел на Боба и остановился.
- Что ж, - ухмыльнулся он, - тебе удалось отсрочить свою смерть. Но я ещё вернусь!
С этими словами Полицейский растаял в воздухе, как намедни на поле в Ленинском посёлке.
«Надо что-то делать! – мелькнуло в голове у Боба, - Если осиновый кол не помог, то что? Нужно вспомнить…»
И Владимир вспомнил…
- 42 -
Пение птиц сливалось с мелодичным журчанием ручья. Слабый ветерок шелестел в кронах деревьев. Солнце едва проникало сквозь них, от чего по всей Глухомани распространялась густая тень и великолепная прохлада. Боб сидел на краю небольшого бугра, невдалеке от построенного ими блиндажа, и наслаждался пением жаворонка. Птица взяла самую высокую ноту, когда одинокий выстрел прекратил это «утро художественной самодеятельности». Боб ухмыльнулся и протянул руку к «поджегному», лежавшему поблизости. Приближается кто-то чужой, а уж он-то, Боб, сумеет постоять за себя.
На противоположной стороне оврага показался Джокер, запихивающий за пояс стартовый пистолет, переделанный под «мелкашку». «Вот сукин сын, напугал!» - подумал Боб и вытер вспотевшие руки об джинсы. Джокер ловко перепрыгнул через ручей и начал взбираться по склону.
- Прострелить бы тебе башку… - начал Боб, но тут его взгляд упал на лицо Джокера, выражающее высшую степень удовлетворения. Когда Джокер был доволен, это было заметно во всём: в походке, манере разговора, жестах и, самое главное, это было буквально написано у него на лбу.
- Смотри. – Джокер протянул Бобу нечто, завёрнутое в бумагу.
- Что это? – спросил Боб, всё ещё злясь за испорченное утро.
- Разверни – узнаешь, - коротко ответил Джокер.
Боб развернул бумагу, и на ладонь ему упала холодная сталь сорок пятого калибра. Нет, это была не сталь. Что-то ещё.
- Чистое серебро, - пояснил Джокер, - Правда, чайный сервиз в нашем доме осиротел без своих ложек, зато теперь у нас есть четыре серебряные пули с Изгоняющим Знаком…
- И на хрен они нам нужны?
- Пригодятся. - Джокер загадочно улыбнулся.
Боб хмыкнул. Его начинала веселить та настойчивость, с которой Джокер пытался его убедить в том, что какие-то сраные серебряные пули могут пригодиться им в повседневной жизни (разве что пропить).
Джокер зашёл в блиндаж и бросил пули в «коробку для прибамбасов» - небольшой ящик со строительными принадлежностями (гвоздями, болтами, гайками и пр.).
Внезапно поднялся сильный ветер, который пригнал откуда-то с севера свинцовые тучи, отбросившие огромную чёрную тень на всю Глухомань. Столб пыли, поднятой ветром, взметнулся в воздух и застлал Бобу глаза. Когда Владимир протёр лицо и снова смог видеть, ему предстала ужасная картина: Джокер всё так же стоял перед ним, но живот его был распорот и оттуда беспомощно свисал кишечник, который Джокер придерживал рукой. Рядом стоял ещё один человек, лицо которого Боб не смог разглядеть из-за наступившей темноты.
- Теперь ты видишь, что пули могут пригодиться! – выкрикнул Джокер, - Используй их против Сил Зла, иначе всем нам предстоит долгая дорога в Ад!
Последнюю фразу Джокер произнёс каким-то хриплым загробным голосом, от которого у Боба пробежали мурашки по коже, и он почувствовал, как его тело покрывается холодным потом.
Кроваво-красные лучи едва выглянувшего из-за туч солнца вычленили из полумрака изуродованное тело стоявшего рядом с Джокером. Глубокие раны от когтей, разорванная грудная клетка – всё это заставило желудок Владимира сжаться в комок, и Боб почувствовал, что содержимое желудка – плотный завтрак – скоро окажется наружи. Наконец солнце осветило лицо убитого, и Боб затрясся от ужаса: он узнал этого человека. Он видел его каждый день, утром и вечером, когда умывался и чистил зубы. Он видел его в зеркале, ведь это был он сам. Боб понял, что сегодня его всё-таки вырвет. Он слегка развернул голову, почувствовав, как остатки полупереваренной пищи вперемешку с желчью стремятся наружу. Очередной спазм буквально скрутил Владимира, и он изверг содержимое своего желудка на землю.
Двойник продолжал спокойно стоять рядом, наблюдая, как Боб расстаётся со своим завтраком. Похоже, его даже немного заинтересовало.
Когда желудок стал извергать одну желчь, Владимир попытался унять спазмы. Отчасти ему это удалось, но во рту остался неприятный вкус рвоты, поэтому Боба стошнило ещё дважды. Он отёр рот и взглянул на своего двойника. С разодранной груди последнего свисали куски прогнившего мяса и мышц, болтавшиеся при малейшем его движении. Даже находясь в пяти метрах от него, Боб чувствовал исходивший от двойника запах разлагающегося тела.
Вдруг эта страшная пародия на Владимира двинулась к нему. Боб замер, онемев от нахлынувшей на него волны липкого страха. Существо приблизилось к нему почти вплотную, лицом к лицу, так, что Боб смог ощущать гнилое дыхание изо рта этого монстра.
- Я – это ты в будущем, если не сумеешь уничтожить Зло, убившее твоих друзей, - прошипел мертвец, и Владимиру на какой-то момент показалось, что он задохнётся от зловония, переполнявшего воздух. – Ты должен уничтожить это Зло, понимаешь?
Двойник принялся трясти Боба за плечи, повторяя одно и то же: «Понимаешь?»
- Да… - прохрипел Владимир, почти потеряв сознание.
Тёмное небо, затянутое грозовыми тучами, прорезала ослепительно белая молния. С противоположной стороны оврага раздался звук, напомнивший Бобу, как копошились крысы в их старом доме в деревне. Владимир повернул голову и увидел дядю Лёшу, стоявшего на невысоком холме. Он был облачён в чёрный саван, а рядом с ним – о, боже! – находились Полицейский из Библиотеки, Бегемот и Существо из Тумана.
- Вы можете убить меня, но вы бессильны против Порождений Мрака, призванных мною, чтобы отправить вас в Ад! – голос дяди Лёши перекрывался завываниями ураганного ветра, поднявшегося при их появлении.
За спиной у Боба раздался громкий хрип. Повернувшись, Владимир увидел Джокера, падающего на колени. Изо рта, носа, ушей и страшной раны у него на животе фонтаном хлестала кровь.
- Помоги мне… - простонал Джокер и, повалившись на землю, начал разлагаться. Его плоть отваливалась крупными кусками, а кости со странным чавкающим звуком превращались в красную жижу. Вскоре от Джокера осталась лишь огромная лужа бурлящей и пенящейся крови.
- Помоги мне… - раздалось в воздухе.
Боб вздрогнул… и проснулся.
- 43 -
Сколько же он спал? Боб взглянул на часы. Всего шесть минут. Главное, что он вспомнил про пули. Если, конечно, они ещё там. С другой стороны, в «коробке для прибамбасов» никто, кроме Владимира, не копался, поскольку именно он всегда занимался отделочными работами в блиндаже, остальные же, исключая разве что Джокера с Мишей, предпочитали пить пиво и валяться на травке.
Так, что там говорил Джокер? Пули для «магнума-45»? Хорошо. На них изображён Изгоняющий Знак? Прекрасно. Теперь нужно забрать из квартиры Джокера «The Mystical Knowledge» и освежить в памяти то, что касается пришельцев из потустороннего мира. Кроме того, нужно ещё раз обзвонить всех тех, чьих трупов Боб не видел, а, следовательно, эти люди могут быть живы.
Помощь сейчас не помешает.
НОЧЬ ШЕСТАЯ
00:00
- 44 -
Колёса скейтборда вращались с бешеной скоростью, издавая при резких поворотах печальный скрип, но парню, управлявшему «доской», эта скорость казалась слишком маленькой, поэтому он продолжал отталкиваться от земли до тех пор, пока шум ветра в ушах не слился в какой-то непередаваемый гул. Неожиданно колёса «скейта» с испуганным визгом наскочили на край бордюра, обрамлявшего асфальтированную дорожку, по которой двигался юный лихач. Громко матернувшись, Балабашкин (так звали «гонщика») сделал двойное сальто в воздухе и со всего размаха ударился о землю. Резкая боль в колене сковала все его органы, заглушив прочие ощущения от падения. Пульсируя, она поднималась всё выше, постепенно разливаясь по всему телу. Руки сами собою потянулись к колену, пытаясь хоть как-то унять боль.
Безнадёжность положения Санёк понял, когда нащупал кость, торчащую из раны. Балабашкин резко отдёрнул руки, испытав огромное отвращение. Тяжело задышав, он с трудом подавил приступ рвоты. Он боялся крови и не любил кровавых сцен. Для пятнадцатилетнего парня это было естественно, но, тем не менее, его знакомые часто подшучивали над ним за это. Один раз в школе они даже облили его парту красной гуашью, а потом с удовольствием наблюдали, как Санёк, причём весьма неплохо, справляется с ролью «игрушки-блевунчика», распространяя содержимое своего желудка по всему классу. Ситуация, в которой он сейчас находился, была гораздо хуже описанной. Сейчас он пострадал сам, но даже не пытался хотя бы перетянуть ногу. Всему виной была его кровобоязнь. Вдобавок ко всему начал моросить мелкий дождик, вызывавший раздражение на коже.
Внезапно внимание Санька привлекло какое-то движение на дороге. Там шёл высокий человек в непромокаемой накидке, как у американских полицейских, на плечах. Он двигался по направлению к Саньку. От радости Балабашкин был готов поцеловать хоть негра в жопу, к счастью, таковых рядом не оказалось. «Меня нашли!» - обрадовано подумал Балабашкин.
Уверенность в том, что его хотят спасти, пропала у Санька в тот момент, когда в руке у незнакомца возникла опасная бритва. Балабашкин попытался увернуться, поэтому бритва опустилась ему на плечо. Хлынула кровь. Бритва взметнулась вверх, и Санёк, закрывшийся от удара рукой, почувствовал обжигающую боль в области кисти. Его пальцы соломой посыпались на землю. Балабашкин почему-то вспомнил роман «Тёмная половина», где маньяк по имени Джордж Старк терроризирует население Нью-Йорка и Кастл Рока при помощи опасной бритвы и пистолета сорок пятого калибра. Это было последнее его воспоминание. Следующий удар перерубил ему глотку, почти полностью отделив голову от тела.
Вокруг того, что раньше служило Саньку шеей, начала расти тёмная лужа крови.
ТОЙ ЖЕ НОЧЬЮ
03:29
- 45 -
Он снова был в Глухомани. Сжимая зубами сигарету, Боб думал о кошмаре, приснившемся ему вчера. Он был так погружён в свои размышления, что не услышал треск ломаемых сучьев под ногами чужака, приближавшегося к Владимиру.
Окурок, подобно маленькому метеориту, рассёк воздух и, обдав землю снопом искр, упал в траву. Боб достал ещё одну сигарету. Ему снова хотелось курить. Зажжённая спичка, задрожав в руке Боба, осветила незнакомца, стоящего в нескольких шагах от Владимира. В руках его был зажат какой-то свёрток. В этот момент спичка догорела, опалив Бобу пальцы, и он, выругавшись, уронил её на землю. Боб зажёг новую. От яркого света, ударившего ему в глаза, он сумел разглядеть только силуэт незнакомца, но даже то, что он увидел, заставило Боба похолодеть от ужаса: у человека не было головы! Немного приглядевшись, Боб понял, что в руках у незнакомца далеко не свёрток, а его собственная голова. Следующая спичка осветила лицо человека. Владимир вскрикнул. Это было лицо Макса.
- Помни о том, что сказал тебе Джокер! – Макс вытянул руку к Бобу, держа голову за волосы, - Помни… - при этих словах изо рта Макса полилась чёрная жидкость. Боб, как зачарованный, смотрел на то, как она вымывает Максу остатки зубов.
- Там, откуда я пришёл, это называют дурацкой начинкой ! – сказал Макс, заметив, что Владимира заинтересовало вытекающее из его глотки, - Жду тебя в гости! – И Макс, зловеще захохотав, растворился в воздухе.
Боб проснулся в холодном поту и долго не мог поверить, что всё это было просто сном и ничем больше.
ДЕНЬ СЕДЬМОЙ
13:49
- 46 -
Боб вышел из дома, извлекая из кармана пачку сигарет. Когда сигарета оказалась во рту, Боб, не без удовольствия, прикурил, на мгновение оказавшись в облаке дыма, скрывшем его от окружающего мира. Боб двинулся по направлению трамвайной остановки, когда заметил, что параллельно ему движется Полицейский. Вдалеке послышался грохот трамвая. Владимир побежал. Краем глаза он заметил, что Полисмен тоже прибавил скорость, а потом перешёл на бег.
Когда Боб запрыгнул в трамвай, он выхватил «магнум» и заорал:
- Всем покинуть трамвай! Быстро!
Дважды повторять не пришлось. Испуганные пассажиры буквально растворились в воздухе. Боб пробежал по салону и, ворвавшись в кабину, приставил ствол пистолета к затылку водителя – пожилой женщины.
- До «Дачного посёлка» без остановок! – приказал он.
- 47 -
Двери трамвая захлопнулись прямо перед носом Полицейского. Но это его не остановило. Полисмен продолжил преследование, двигаясь по проезжей части. Трамвай постепенно набирал скорость, а у Полицейского, по-видимому, «дыхалка» была слабовата, поэтому дистанция между ними быстро увеличивалось. Правда, преследователь не терял надежды и упрямо бежал за удаляющимся Бобом. Наконец, Полисмен сумел поравняться с трамваем, находившимся в то время между остановками «Микрорайон Южный» и «Кладбище». Вскоре ему даже удалось вырваться немного вперёд. Следующий шаг, предпринятый преследователем, был его роковой ошибкой. Перед ним, как два брата, возвышались два моста – новый и старый, - проходившие над трамвайными путями. Полицейский начал быстро карабкаться по узкой, вытоптанной в крутой насыпи тропинке. Оказавшись наверху, он глянул вниз. Трамвай приближался к мосту. Всё ещё глядя на трамвай, преследователь стал переходить скоростное шоссе, проходившее через старый мост.
Внезапно раздался пронзительный, предупреждающий об опасности вой клаксона рефриджиратора. Водитель-«дальнобойщик» судорожно надавил на педаль тормоза, но лишь зря напрягал мышцы ноги. Рефриджиратор, уже перестав вращать колёсами, подмял под себя удивлённого Полисмена, переломив ему позвоночник и размозжив череп. Полицейский только и успел заметить, как мелькнуло дно грузовика перед его глазами, да почувствовать мощный удар заднего моста в нижнюю челюсть. После этого он вылетел из-под рефриджиратора, теряя куски прогнившей плоти, которая отлетала с его лица огромными лоскутами, обнажая голый череп.
В это же время водитель тщетно пытался справиться с управлением. Руль в его руках резко дёрнулся, и колёса грузовика повернулись вправо. Машина, издав истошный визг шинами по асфальту, устремилась к бетонному ограждению моста. С виду столкновение было незначительным (бампер грузовика краем прочертил по плите, разбросав в разные стороны фонтаны искр), но кабину и сидевшего в ней человека встряхнуло так, что у водителя создалось ощущение, будто он проходит тестирование на отбор в космонавты. От страха водитель на мгновение ослабил руль, тем самым окончательно решив свою судьбу. Рефриджиратор, повернувшись под углом в сорок пять градусов, рванулся влево, к противоположному краю моста.
Машина столкнулась с ограждением, приняв удар практически в лоб. «Бог мой!» - успел подумать водитель, на секунду задержавшись в своём кресле, перед тем, как вылетел из кабины, выбив лобовое стекло своей головой. Водитель рухнул на трамвайные рельсы, переломав себе все кости. Кровь неимоверно быстро оставляла его разбитый череп, и скоро вокруг головы водителя образовалась огромная красноватая лужа. Это почувствовали вечные спутники смерти – мухи. По прошествии некоторого времени они облепили его тело ровным слоем и с омерзительным жужжанием перелетали с места на место, радуясь неожиданной трапезе.
- 48 -
Напарник погибшего спал до последней минуты и проснулся от сильного удара, сбросившего его с навесной кровати в задней части кабины. Ещё не проснувшись, он начал испуганно озираться по сторонам. Высунувшись из кабины, Сергей, так звали второго водителя, увидел своего напарника, лежавшего внизу, под мостом. Он был мёртв. Недалеко от грузовика посреди дороги лежал какой-то человек, послуживший, по-видимому, причиной аварии. Сергей вылез из кабины и направился к пострадавшему. Помочь своему напарнику он даже не пытался. Сергей повидал за свою жизнь много такого, от чего его психика сильно пошатнулась, поэтому он не питал каких-либо оптимистических иллюзий на этот счёт. Напарник был однозначно мёртв. А вот у пострадавшего (тоже, скорее всего, трупа) могут быть деньги и какие-нибудь ценные вещи. Сергей подошёл к лежащему на дороге. Зрелище было жутким: у человека отсутствовала вся нижняя часть лица и, к тому же, был достаточно основательно раскроен череп. Сергей не был испуган. Он видел вещи и похуже. Например, женщину, беременную двойней, которую раздавил такой же рефриджиратор. Человек лежал в луже какой-то тёмной жидкости. «Похоже, «тормозуха» подтекает», - отметил про себя Сергей. Он нагнулся к пострадавшему и протянул руку к его карману.
Но как только кончики его пальцев коснулись края кармана, Сергей почувствовал холод армейской стали сорок пятого калибра, упёршейся ему под рёбра.
Пострадавший поднял голову и, посмотрев в глаза ошеломлённому Сергею, тихо, как будто боясь, что его кто-нибудь услышит, сказал:
- А теперь, красавчик, ты сядешь в свою машину и быстро-быстро поедешь, если ты, конечно, не хочешь, что бы я отстрелил тебе яйца…
Сергей почувствовал, как «магнум», скользя дулом по его животу, опускается вниз, к паху.
- П-п-понял, шеф, я всё п-п-понял, - заикаясь, произнёс он.
- 49 -
Когда Полисмен поднялся на ноги и, отряхивая шинель, посмотрел на рефриджиратор, тот, бешено вращая колёсами и поднимая клубы пыли, мчался по шоссе подальше от этого страшного человека. Полицейский усмехнулся. В этот момент он напоминал одинокого ковбоя из фильмов с Клинтом Иствудом, собиравшегося покарать главного злодея, который спасался бегством на быстром коне. Медленно, как в кино, Полицейский поднял пистолет и выстрелил.
Первая пуля пробила топливный бак. Она была пущена так профессионально, что не высекла даже малейшей искорки при соприкосновении с обшивкой бака, заставив горючее выливаться через сквозную дыру. Грузовик оставлял позади себя мокрую дорожку, говорящую о том, что нужен огонь. Вторая пуля прорвала покрышку на одном из колёс заднего моста. Грузовик покачнулся, но устоял. Тем не менее, металл колеса, уже не прикрываемый лопнувшей камерой и разодравшейся шиной, чиркнул по асфальту и высек сноп искр, поджёгших хлещущее из бака топливо.
Сергей взглянул в зеркальце заднего обзора и похолодел от ужаса. Ему предстояло быть зажаренным заживо, если он сейчас же не покинет рефриджиратор. Он открыл дверцу и, придерживая руль, начал вылезать из машины.
Третья пуля предназначалась Сергею. Она пробила ему левый висок и с силой вырвала его мозг через правый. Руки Сергея разжались, и он рухнул на дорогу, орошая её своей кровью.
Грузовик, потеряв управление, двинулся к обочине. Он уже начал вылетать с шоссе, проломив ограждение, когда его настигло пламя.
- 50 -
Боб взглянул в окно. Полицейский куда-то пропал. Радоваться этому или нет, Владимир не знал. Трамвай отъехал уже на порядочное расстояние от моста, но Полисмен всё не появлялся. В этот момент взгляд Боба упал на территорию кладбища, тянущегося от моста до остановки «Дачный посёлок». Там, ловко маневрируя между могил и сверкая своей иссиня-чёрной шкурой, параллельно трамвайной линии бежал Бегемот, преследователь номер два. Боб понял, что его вряд ли оставят в покое. На мгновение он даже испугался, но постепенно к нему вновь вернулось чувство уверенности.
Когда трамвай остановился, с шумом распахнув свои двери, Владимир выпрыгнул из него и побежал по пыльной дороге со скоростью, на которую только был способен. Миновав длинное, крытое листовым железом здание свинофермы, Боб посмотрел в сторону кладбища, чья кирпичная стена находилась по правую руку от него. Бегемота нигде не было, значит, пока Боб выигрывает во времени. Прекрасно. Главное – достигнуть блиндажа раньше, чем это сделает кто-то из подручных дяди Лёши, а там всё пойдёт как по маслу. Владимир хлопнул себя по правому боку, проверяя, на месте ли «магнум». Пистолет был на месте. Полбарабана было заряжено обыкновенными пулями, а вторая половина пустовала.
14:00
- 51 -
Бегемот нёсся через кладбище, можно сказать, летел. На его морде застыло нечто, напоминающее улыбку, точнее, ухмылку довольного собою человека. Хотя Бегемот и не был человеком, ему были свойственны некоторые человеческие эмоции – гнев, злоба, кровожадная радость... Сейчас он просто упивался двумя вещами: во-первых, Полисмен не оправдал возложенного на него доверия, а во-вторых, завершить начатое дело (прикончить Боба) предстояло ему, Бегемоту. Он давно мечтал вонзить свои клыки в горло последнего из этих говнюков, которых им было поручено отправить в Ад. И его мечты сбывались.
Бегемот уже видел стену кладбища, когда справа раздалось предупреждающее рычание. Бегемот остановился и повернул голову. Это были собаки. Он знал этих животных, потому что иногда лакомился их мясом, которое было хотя и не очень вкусным, зато довольно сытным. При том, что собаки были достаточно неглупыми, они являлись весьма лёгкой добычей для Бегемота (их подводило старое убеждение: «Самая маленькая собака всегда сильнее любой кошки, даже очень большой»). Но раньше Бегемот встречал собак по одной, иногда – группами, но не более семи-восьми особей в стае, к тому же, там всегда было несколько самок; сейчас же их было не меньше тридцати, вдобавок, сплошь кобели.
Стая расступилась, и на небольшую площадку около стены, где стоял Бегемот, вышел крепкий, массивный пёс, видимо, вожак стаи, состоявший, казалось, из одних мышц. Он издал утробный рык, показав свои жёлтые, довольно длинные клыки. Это было последнее, что он сделал в своей собачьей жизни. Бегемот громко зашипел и, проделав почти незаметное для глаз движение своей когтистой лапой, буквально в щепки разнёс череп вожака. Его тело, немного постояв на своих мускулистых ногах, качнувшись, рухнуло на землю.
Собаки, видевшие только облако крови и костей, но не действие противника, были в замешательстве. На это и рассчитывал Бегемот, ведь это был его коронный удар. Собственно, он собирался тихо ускользнуть, пока его соперники «переваривали» случившееся, поскольку были дела и поважнее, но, к несчастью, собаки оправились от потрясения раньше, чем ожидал Бегемот. Обнажив свои кривые, обильно смоченные слюной клыки, стая двинулась к огромному «коту», лишившего жизни их вожака, жаждая мести. Бегемот понял, что от сделанного в ближайшие пять минут зависит его жизнь. Поэтому он, зашипев и немного отойдя к красной кирпичной стене, прыгнул в самую гущу собачьей стаи.
Собаки оказались гораздо глупее, чем предполагал Бегемот. Он даже не могли себе представить, что «кот» решится на такой шаг, и прежде чем они, наконец, сообразили, в чём дело, их количество сократилось вдвое.
Пронзительный лай, кошачье урчание и предсмертные хрипы наполнили затхлый воздух кладбища.
- 52 -
Боб уже собирался пройти сквозь железные ворота дачного кооператива, когда услышал истошный собачий лай, доносившийся со стороны кладбища. Его ни с чем нельзя было перепутать. Так лает собака, увидевшая единственное в мире существо, ненавидимое ей больше всего на свете, - кошку.
Нетрудно было догадаться, что этой кошкой был Бегемот.
Боб быстрым шагом миновал ворота, а затем перешёл на бег.
Через мгновение лай стих. А ещё через миг над оградой кладбища пронеслась чёрная масса огромной кошки.
Бегемот, клацнув когтями об асфальт, приземлился на дорогу. Шерсть его слиплась от крови, на уродливой морде не хватало глаза, но это был всё тот же Бегемот, убивший слишком много людей, чтобы об этом сожалеть.
Зловеще ухмыльнувшись, Бегемот продолжил преследование Боба, уже успевшего затеряться в дачных лабиринтах.
14:10
- 53 -
Татьяна Васильевна направлялась домой со своего участка. В руках у неё были зажаты вёдра. Одно – с молодой картошкой, другое – с клубникой. Она уже собиралась подняться на бугор, за которым начиналась дорога к трамвайной остановке, когда услышала какой-то шум, доносившийся сверху. Подняв голову, Татьяна Васильевна увидела Боба, буквально рухнувшего с бугра. Немного прокатившись по склону, он снова оказался на ногах и в три прыжка покрыл оставшееся расстояние. В руке Владимира был зажат «магнум», и, хотя Татьяна Васильевна не знала название этого пистолета, он обратила внимание на его размеры. Поэтому Татьяна Васильевна, выронив вёдра, попыталась уступить дорогу Бобу, который пронёсся мимо, не обратив внимания на перекошенное от ужаса лицо старухи.
Когда Боб скрылся в Глухомани, испуганная женщина увидела его преследователя. Об этом она рассказала только одному человеку перед самой своей смертью, наступившей спустя неделю в психиатрической больнице. С бугра огромными скачками спускалось странное существо, напоминавшее огромную, нет, просто гигантскую кошку. Шкура животного была насквозь пропитана кровью вперемешку с жирными комьями земли.
Ноги Татьяны Васильевны подкосились, и она села на землю.
Когда монстр пробегал мимо неё, старуха почувствовала удушливый запах кладбищенской гнили, исходивший от него.
Татьяна Васильевна завизжала и глубоко вонзила свои длинные ногти щёки, протыкая их насквозь.
14:15
- 54 -
Деревья перестали мелькать у него перед глазами, и Боб оказался перед дверью блиндажа. «Магнум» в его руке вздрогнул, и ствол с оглушительным хлопком, эхом раскатившимся по всей Глухомани, выплюнул сноп огня. Навесной замок разлетелся вдребезги от сокрушительного удара пули.
Боб распахнул дверь и с головой окунулся в затхлость этого давно не посещавшегося помещения. Он кинулся к столу в «гостиной». В блиндаже стояла полутьма, но Владимир сразу нашёл «коробку для прибамбасов». В ней было много строительного хлама – винты, гайки, заклёпки, гвозди, шайбы, - поэтому он не сразу отыскал пули. Наконец, в глубине коробки величественно блеснуло серебро.
В тот момент, когда пули оказались у Боба в руках, со стороны двери раздалось угрожающее шипение и тёмный силуэт загородил вход.
ТОТ ЖЕ ДЕНЬ
14:20
- 55 -
Колючий и Джинн торопились в Глухомань. Они были теми двумя, кому смог-таки дозвониться Боб. По какой-то неведомой причине они задержались в этом мире, поэтому Владимир воззвал к ним о помощи. Что именно произошло, он толком не объяснил, но обещал сделать это здесь, в Глухомани. Всё, что было известно друзьям, - возникли какие-то осложнения с дядей Лёшей, этим старым придурком, даже есть жертвы.
Колючий и Джинн уже практически подошли к блиндажу, когда со стороны оврага раздался какой-то странный хруст, как будто кто-то или что-то огромное продиралось сквозь густые заросли. Колючий взглянул на противоположный склон, но успел заметить только что-то чёрное, несколько раз мелькнувшее между деревьев.
Из блиндажа послышался слабый стон. Поняв, что здесь произошло нечто, явно его не обрадующее, Колючий кинулся внутрь. То, что предстало его глазам, заставило Колючего задуматься, а не кошмарный ли это сон? На полу, в огромной луже крови, с разодранной грудной клеткой лежал умирающий Боб. Рядом валялся «магнум», которым Владимир, по-видимому, просто не успел воспользоваться.
Боб приоткрыл глаза и, заметив Колючего, прохрипел:
- Дядя Лёша… призвал исчадья Ада… Все мертвы… Спасение… серебряные пули…
Морщась от боли, Владимир сунул руку в карман и вытащил оттуда связку ключей.
- Если пули не помогут… - продолжил он, - Взорви там всё на хер… Машина… рядом с моим гаражом… Подробности случившегося… здесь… - Боб указал на внутренний карман «джинсовки», откуда торчала какая-то тетрадь, - Надери… им жопу… иначе… все… в Ад…
Боб закашлялся и издал клокочущий звук. Голова его безжизненно упала набок, а изо рта потекла кровь.
Не делая скоропалительных выводов, Колючий поднял с пола «магнум», ключи и достал из кармана Владимира тетрадь, оказавшуюся дневником Джокера. Он нагнулся к Бобу и закрыл его остекленевшие глаза. Когда Колючий поднимался, он задел руку Боба. Она разжалась, и из неё выкатились четыре пули, поблескивая серебром в полутьме блиндажа. Колючий взял их и опустил в барабан револьвера.
Уже выходя из блиндажа, Колючий заметил длинный окровавленный коготь, торчавший в косяке двери. Руки его задрожали.
ВЕЧЕРОМ ТОГО ЖЕ ДНЯ
19:20
- 54 -
- Всё, что от тебя требуется, Джинн, - подъехать на грузовике со взрывчаткой в полночь, - сказал Колючий, задумчиво глядя вдаль. Он прочитал дневник Джокера и вложенные в него статьи про убийства Трэша и дяди Лёши. Странно, но у него не возникло ощущения, что Джокер писал неправду. Колючий поверил всему, что было там написано.
- Хорошо, но после этого я свалю оттуда? – Джинн всё ещё сомневался.
- Разумеется, - кивнул Колючий, - «Если останешься жив», - добавил он про себя.
НОЧЬ СЕДЬМАЯ
23:30
- 55 -
Джинн решил приехать пораньше. Уж больно ему не терпелось побыстрее сбросить с себя эту тяжкую обязанность и оказаться дома, где он не будет подвергать свою шкуру неоправданной опасности. Джинн уже начал въезжать во двор, расположенный между домами номер 34/1 и 36/1, когда заметил странного человека, направлявшегося к нему. В руках у него был зажат «магнум», а на поясе висела Ф-1.
Сначала Джинн решил, что это Колючий, и, открыв дверцу кабины, спрыгнул на землю. Но, приглядевшись, он понял, что это не Колючий, а его, Джинна, смерть. Лицо этого человека было изуродовано: кожное покрытие на обеих челюстях отсутствовало, обнажая белые кости; на верхней части лица кожа полопалась и свисала неровными клочьями. Из многочисленных ран сочился зеленовато-коричневый гной, тёкший по всему лицу, от чего оно становилось лоснящимся, покрытым полупрозрачной слизью. Две раны вскрылись у мертвеца над самыми глазами. Гной, сочившийся из них, заливал монстру глаза и вытекал через пазухи; от этого создавалось впечатление, что он плачет, извергая потоки гноя, который, ручейками стекая по подбородку, капал на шинель мертвеца.
Джинн прыгнул в кабину, судорожно пытаясь включить зажигание. Когда двигатель, наконец, взревел, мертвец сорвал с пояса Ф-1 и одним взмахом отправил гранату в кабину через открытую дверь. Полыхнул взрыв. Ярко-красное зарево взметнулось вверх. Через секунду раздался второй, более мощный взрыв. Сдетонировали боеприпасы. Взрывная волна снесла подчистую половину ближайшего дома номер 34/1, но почему-то его жильцы никак не отреагировали на это обстоятельство. Они продолжали смотреть телевизор и заниматься своими делами, не взирая на то, что во многих квартирах уже бушевал пожар.
Пламя взрыва ещё не успело опуститься на уровень второго этажа, когда из огня вышел Полицейский, стаскивая горящую шинель. Его глаза горели адским пламенем. Он был доволен.
ТОЙ ЖЕ НОЧЬЮ
23:50
- 56 -
Луна зашла за облака, но от этого не стало темнее. Кровавое зарево пожара освещало весь двор своими зловещими всполохами.
Рядом с первым подъездом дома номер 36/1 лежало восемь полуразложившихся трупов. В стороне от одного из них валялся облезлый череп, бывший ранее головой Дрюши Дохода. Он взирал на мир своими гнилыми глазами, которые почему-то ещё не выклевали птицы.
Вдруг мощная нога в высоком чёрном ботинке обрушилась на череп, вдавив его в асфальт толстой подошвой. Череп лопнул, как перезревший фрукт, разбрызгав в разные стороны прокисший мозг. Перед подъездом стоял Полицейский. Чуть поодаль точил свои когти об лавку Бегемот. Его когти снимали с дерева стружку толщиною в сантиметр.
Вскоре асфальт перед подъездом лопнул, и над трещиной возникло Существо из Тумана.
Прошло ещё минуты три, и из второго подъезда появился Колючий с «магнумом» в руке. Не дойдя до первого подъезда метров пять, он остановился.
- Ну, вот и он, последний герой! – ухмыльнулся Полицейский.
- Проходил тут мимо и решил надрать вам задницу! – отозвался Колючий, - Я пропустил начало пьесы и подоспел к последнему акту. Сделайте милость, перескажите мне вкратце весь сюжет.
- Специально для любителей пошлых сюжетных ходов. - Полицейский повёл затёкшими плечами, - Я, Полицейский из Библиотеки, Бегемот и дух Джорджа Старка были призваны сюда дядей Лёшей из места, которое вы называете по-разному, но сути его это не меняет, - Ад, Пекло, Аид, Эндсвилл, - чтобы уничтожить вашу весёлую компанию, мешающую адепту Тёмных Сил вершить свои дела во имя Хаоса. Собственно, это всё. Просто достали вы мужика… Сидели бы тихо, до сих пор бы радовались жизни!
- Ясно, - сказал Колючий, - То есть вы пошли на поводу желаний этого полоумного старикашки…
- Есть, знаешь ли, такая штука – магия. Она кого хочешь сделает сговорчивым. Ну всё, хватит. Пора бы тебе сдохнуть, а нам – вернуться домой!
- Стой, где стоишь! – рявкнул Колючий и вскинул «магнум».
- Как страшно! – всплеснул руками Полицейский, - Ты выстрели, сынок, и увидишь, что будет.
- Я целюсь не рукой; тот, кто целится рукой, забыл лицо своего отца, - проговорил Колючий, - Я целюсь глазом. Я стреляю не рукой; тот, кто стреляет рукой, забыл лицо своего отца. Я стреляю рассудком. Я убиваю не выстрелом из револьвера; тот, кто убивает выстрелом, забыл лицо своего отца. Я убиваю сердцем .
- Ха, Евангелие от Стивена Кинга? – поинтересовался Полицейский.
Колючий не обратил внимания на его слова и нажал на курок. Пуля вонзилась в самую середину облака, именуемого Джорджем Старком. Двор осветила ослепительная вспышка, и туман разлетелся в стороны потоком искрящихся брызг. Колючий снова нажал на курок, направив пистолет на Полисмена. Пуля пробила ему лоб, раскидав мозг Полицейского по стенкам черепа. Чёрная жидкость, заменявшая ему кровь, потекла из раны по лицу на клетчатую фланелевую рубашку Полисмена. Кожа с его лица и рук начала отваливаться, открыв взору прогнившую плоть, истекающую гноем и слизью. Теснимые потоками чёрной крови, глаза Полицейского, удивлённо взглянув на мир в последний раз, были вырваны из глазниц. Клетчатая рубашка лопнула, позволяя новому потоку крови выплеснуться наружу. Полицейский рухнул на землю. Ещё секунду он бился в агонии, а затем рассыпался прахом.
Бегемот, зарычав, совершил огромный прыжок, намереваясь вонзить свои клыки в горло Колючего, но пуля вошла в его сердце, и Бегемот упал на асфальт, не добравшись до своей жертвы с полутора метров. Адский огонь в его газах погас. Колючий снова выстрелил в Бегемота. На этот раз – в голову.
Колючий стоял и смотрел, как вокруг головы монстра растекается лужа крови, а сам он разлагается на глазах, когда услышал вой милицейской сирены. Колючий понял, что сейчас предстоит долгий допрос и его, скорее всего, признают виновным во всех смертных грехах, лишь бы хоть как-то компенсировать свою некомпетентность и неумение вовремя реагировать на ситуацию. Сослаться на злые силы нельзя, в частности, потому, что от них не осталось и следа.
Колючий посмотрел на «магнум». Там осталось ещё два патрона. Дуло револьвера упёрлось под рёбра, и Колючий надавил на спусковой крючок дрожащим пальцем.
Первая пуля не убила его. Она вышла под лопаткой, чуть левее позвоночника, разнеся два ребра в мелкие кусочки. Хотя перед глазами у Колючего стояла белая пелена, у него хватило сил сделать ещё один выстрел. Пуля пробила ему сердце.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Двор озарялся пламенем догорающего пожара и синими отсветами милицейской и пожарной «мигалок».
Старший следователь по особо важным делам Копылов, расследующий теперь этот погром, стоял недалеко от милицейского «УАЗа» и нервно курил. Краем глаза он наблюдал, как молодые парни в милицейской форме затаскивают в «труповозку» очередное тело. Взгляд Копылова упал на лежащие неподалёку пластиковые мешки для трупов, и ему захотелось крикнуть: «Почему же никто не позвонил в милицию?!», но он подавил в себе это желание. И, отбросив окурок, запрыгнул в уже отъезжающий «УАЗ». Копылов обернулся и на прощанье окинул взглядом это «поле боя», и сердце его замерло в груди.
По асфальтированной дорожке, ведущей к проезжей части, шагал высокий человек во фланелевой рубахе, пропитанной чем-то чёрным, а рядом с ним, по-собачьи виляя хвостом, семенил огромный чёрный кот с окровавленной мордой. Они шли, пробиваясь через неизвестно откуда взявшийся молочный туман.
Копылов тряхнул головой и снова посмотрел туда, но не увидел ничего, кроме сгущающегося тумана, клубами стелющегося по улице.
22 июля 1999 года – 31 марта 2004 года