Женьке и Алику.
***
Ты веришь в то, что мы существуем?
Он верит, она верит.
А я растворяюсь в запахе ночи,
В бледноватом свете луны и воцаряющейся прохладе.
Я ласкала твои волосы и знала вкус твоих губ,
А сейчас я исчезаю,
Облекшись в призрачные очертания тёплой ночи конца июля.
Ты сказал: «Может быть» и уехал.
А я остаюсь и сливаюсь с этой ночью,
Взирая на звёзды, задрав голову к небу,
Сидя на крыльце большого дома, который мог бы быть нашим.
Ты веришь в то, что мы существуем!
И в доказательство того, что мы существуем,
Ты, оставив меня, оставил мне письмо,
Листок бумаги, сложенный вчетверо, и оттого более осязаемый.
С твоим мелким неровным почерком,
С синими чернилами, смазанными, вероятно, в спешке.
Ты веришь с то, что мы существуем.
Но верю ли в это я?...
Кортасар.
Он был.
И его глаза смотрят на меня с фотографии,
Маленькой и чёрно-белой,
Как представления большинства о мире.
Он глядит на меня с фотографии,
С сигаретой, зажатой в губах,
Уголки которых опущены.
Глубокая складка на лбу,
Пронзительный взгляд и сигаретная улыбка наоборот.
Как жаль, что, воспринимая мир чёрно-белым,
Я не могу узнать цвета его глаз.
***
Я сочиняю себя заново.
Я переписываю свой дневной сценарий,
Встав утром, надеваю маску
И, как тысячи других, спешу по делам.
Но разве это можно назвать делами?!
Всю эту сумятицу мыслей,
Кавардак из причин и следствий,
Безумие разумных и рассудительность нелогичных!
Я сочиняю себя заново.
И продумываю свой новый облик,
Когда хочу поймать в свои сети тебя.
Я сочиняю себя.
Я каждый раз играю новую роль.
Ещё немного, и я позабуду, кто я.
***
Я не пишу больше тебе писем.
Я давно забыла твой адрес.
Скоро забуду и твоё лицо.
Но иногда, проснувшись утром, я понимаю,
Что тебя нет рядом,
Что ты далеко и твоя голова сейчас сминает чужую подушку.
От этого во рту появляется лёгкий привкус горечи,
Который нельзя залить утренним кофе,
Который без тебя приобретает странный вкус.
Наверное, я однажды брошу всё.
Попробую совершенно забыть тебя.
И уеду далеко, в солнечную страну на Востоке,
Где мы с тобой ни разу не были вместе.
***
Я сжимаю в своей руке крестик.
Он связывает меня с чем-то большим и светлым.
С тем, что может меня защитить
И может меня простить.
Он связывает меня с миром.
С миром внешним и с тем миром,
Что должен был бы царить в моей душе.
Но по какой-то причине растворился в сумраке моих мыслей
И исчез.
Или не исчез, а просто спрятался,
Как подводная лодка залёг на дно,
Переждать бурю сознания, нашествие разума,
Помнящего о душе, но всё же
Не способного её понять
В силу скудости средств восприятия и изображения.
Господа! Это всего лишь недостаточность разрешения экрана.
Господа! Мы можем это исправить.
Когда мир кажется тебе чёрно-белым,
Открой окно. И если тебе повезёт, и не идёт дождь,
То, возможно, солнце ударит тебе в глаза
И ты почувствуешь боль.
И от этого болевого шока твоё внутреннее зрение откроется.
Ты отбросишь своё прежнее, пыльное и замутнённое.
Ты увидишь цветы на городских клумбах,
Шмеля, собирающего нектар.
И, может быть, если очень повезёт,
Себя, шагающего рядом с любимой
По тротуарам всеми забытого города на краю Земли.
***
Ещё есть твои руки –
Руки друга.
Они сильные и тёплые.
Я их очень люблю.
***
Мы летим с тобой на одной мысли,
На одном дыхании,
Подхваченные одним порывом ветра,
Рождённые в один год,
Дети одного поколения.
Ты – разбудивший.
Я – проснувшаяся.
Мы – подхваченные одним ветром.
Он несёт нас как лёгкие пёрышки,
Подхваченные одним дыханием.
Я выдыхаю, и пёрышко летит навстречу тебе.