Кудин Максим.
Такая история
И я люблю сей мир ужасный:
За ним сквозит мне мир иной,
Обетованный и прекрасный
И человечески простой…
- А. Блок -
Эта история происходила где-то на краю света, куда редко добирается «солнечный свет», и где не растут кокосы и бананы. Не то в городе, не то в се-ле… Образование населенного пункта также невозможно было определить без специального образования. Хотя в недалеком прошлом, ему был присвоен статус ГОРОДА. Населяли это место обычные люди со своими проблемами, радостями и горями. Условно назовем этот пункт – город «N».
…Стаканы ударились гранями, и большой человек в грязной рубашке произ-нес речь:
- Давайте выпьем, э-йй-к, гас-спода!
Такой вот тост.
И все, сидящие за чемоданом (это был их стол), весело протянули руки, еще раз, к центру. Звон стаканов ворвался тишину и влажный, речной воздух.
Действие происходило на берегу небольшой лесной речушки. Тут же было решено и искупаться, после чего - у одного оказалась сломана левая нога, у того большого, что произносил тост, проявился огромный фингал под глазом, у ос-тальных двоих обострились детские заболевания легких и на следующий день на работе из «выпивающих» уже никто не появился. Как и что случилось в тот ве-чер, никто так и не узнал. О чем, они, в последствии, писали объяснительные, но дальнейшего развития событий так и не случилось. Так что наши герои остались при своем.
Друзей звали Леня, Федорыч, Черный и Белый. Черный и Белый – это про-звища, так как у них была одна мама, а папа бросил их еще до рождения. Они, при каждом удобном случае, когда собирались вместе, выпивали, курили… они обещали ихнему папе, который бросил маму и конечно же их любимых, оторвать ноги. Братья были постоянно в сомнении – а кто второй папа? Почему? Потому, что тот, который Черный – он был не то бурят, не то якут. Белый же был по на-циональности до банальности русский.
Город «N» жил неспешной, утренней жизнью. Жители, выходили из своих подъездов, не замечая ничего перед глазами, кроме заветной дорожки, по кото-рой, привычными шагами, направлялись каждый своим путем. Кто-то протирал не проснувшиеся глаза, кто-то злился на свой будильник, который якобы не про-звенел вовремя, и, из-за этого бубнил себе под нос что-то, но неотвратимо на-правлялся к месту работы.
Федорыч, как будто зная то обстоятельство, что является главным героем нашего рассказа, вышел на балкон в одних трусах и майке, хотя месяц май был не очень теплый, и жадно затянулся недокуренным вчера «Беломором». Сизый дым в утреннем воздухе вился клубами, не желая ни падать вниз, ни поднимать-ся вверх.
Прокашлявшись и плюнув два раза вниз он вернулся в теплую комнату и начал одевать на себя рабочую одежду. Под рабочей одеждой подразумевался чистый, отглаженный каждое утро хлопчатобумажный костюм, в который входи-ло: пиджак, брюки, рубашка и неизменный галстук.
Жены у него не было, и поэтому, валявшееся на кровати нагое женское тело он разбудил заранее, а затем, когда они уже вышли, проводил до автобусной ос-тановки. Чмокать не стал, потому, что, взглянув на нее трезвым взглядом, ужас-нулся - сколько же я вчера выпил? Но спиртное, похоже, было неплохое, отчего голова и другие части тела не стонали и не требовали клина. Знаете, это как – клин клином вышибают! Этого не было. Просто много выпил Федорыч и все.
Леня, Черный и Белый эту ночь провели в компании постовых милиционе-ров. Длительные допросы и холодная камера вконец измотали друзей, из-за чего хмель вышел сам собой. А вопрос: отчего наружное стекло супермаркета разби-лось? – так и остался не решенным. Но всем троим выписали повестки на завтра, отчего настроение было отрицательным весь день.
Встретилась «четверка» уже на работе, и начались пересказы утренних ис-торий каждого, питье чая и курение. В принципе, в этом-то и заключалась их ра-бота – сидеть, никому не мешать.
После тяжелого трудового дня «работники» разбрелись по домам.
А дома (кроме нашего Федорыча) жены… Ээ-х! Так и пилят суженых своих, так и пилят!
То им одно не нравится, то другое. А понять-то нельзя, что конкретно не нравится. Что? Эх, знать бы?!
Леня целый вечер просидел у телевизора. Спокойно сидел, никого не тро-гал. Тут из кухни как крикнут:
- Эй! Бухло! Иди-ка сюда!
И плетется наш Ленька через всю залу, огромную прихожую, и наконец по-падает в зловещую кухню. Кухня – это не для него. Там ему разрешают только есть и иногда выпивать, когда настроение у жены хорошее или праздник. Ос-тальное время Леня проводит у телевизора, в гараже и на работе. Даже книжки некогда почитать. Хотя, в принципе, Леня сам придумал эту отговорку, лишь бы не читать книжки. Для самого себя и придумал. А что?! Нормально.
У телевизора, в гараже и на работе…
Это еще что! Белый с Черным… Там вообще каламбур.
Мало того, что они «братья», так они еще и женились на «сестрах». Тот, ко-торый русский – на якутке и наоборот. Во смех, если приглядеться. Цццц-цц… Нельзя так говорить! Еще неизвестно, что у тебя самого приключится! В жизни всякое бывает. Но завидовать, честно сказать, нечему.
Так они вчетвером еще умудряются куролесить друг с другом. Жена того, муж этой – муж той, жена этого. Непонятно? Разобраться вообще сложно. Как они еще сами разбирают – где кто? Но наверное разбирают, иначе погибли бы целые две семьи, а так все счастливы и довольны жизнью. Особенно смешно бы-вает после их совместной гулянки… Даже вспоминать не хочется – полный раз-врат…
Так вот и жили четыре человека, казалось бы чуждые друг другу, но очень родные.
Один раз случай был.
Поехали мужики совместно на рыбалку, вчетвером. Набрали удочек, сна-стей, резиновую лодку… Ну без выпивки, конечно, не обошлось. Без выпивки - какая же это рыбалка?! – это так, пустое провождение времени. Да и нервы нужно успокоить… Жены…
Так вот. На рыбалку.
Решили поехать на бортовой машине. Мало ли что.
Уселись, двое в кабину, двое в кузов, чтобы не скучно было и не обидно.
Дружные были друзья.
Пока ехали, растряслись все вещи по дороге. Разбилась бутылка водки (ос-талось еще семь), коробка с подкормкой для рыб куда-то улетела – так и не на-шли. А самое главное – потеряли почти все рыболовные крючки и расползлись по кузову все черви, т.е. наживки больше у них не было. Это была трагедия.
По приезду на место, решили с горя выпить водки.
Выпили.
Потом еще выпили.
Потом еще… И тут случилось…
Кто-то из них увидел или услышал (потом уже никто не вспомнил), как ка-кая-то большая рыба сыграла в воде. Якобы такой величины, как будто в воду упал холодильник.
И тут Федорычу приспичило на рыбалку. А червей нет.
Снарядился он в лес. Лес далеко был от берега, а берег каменный и желан-ных червей ну никак не найти.
Поплелся. Пьяный.
Идет – шатается. Два раза пустую баночку из под тушенки терял, но дошел таки.
А Леня, Черный и Белый, остались на берегу готовить снасти на выуживание чудо-рыбы-кита.
Приготовили все снасти. Ждут.
Нет Федорыча и все тут. Полчаса нет. Час. Решили пойти проверить
Идут к лесу, орут чего-то. Песню спели – «Выйду ночью в поле с конем», гр. Любэ, а потом решили Чунга-Чангу «сделать»… И только затянули первые моти-вы, как Федорыч кричит - услышали то есть:
- Эй, братцы! Помогите!
Прибежали на крик, а Федорыч лежит на земле, внизу, а над ним повален-ные, старые деревья - Валежник.
Как он туда свалился? И чего полез-то, главное? Червей можно было на са-мой окраине леса накопать. Нет, полез в самую гущу же. Дурак пьяный.
Давай они его оттуда вытаскивать.
Все пьяные, ругаются. Одному это не нравится, другому то… Устали.
А Ленька взял с собой бутылку, оказывается, и стаканчики пластмассовые. Решили выпить.
А Федорыч как же?
У Белого была с собой леска, и они соорудили механизм, спускающий ста-канчик с водкой Федорычу.
Выпили. Довольные…
Давай опять песни петь. Пока пели, Федорыч пролез немного под валежни-ком и вылез на землю. Подсел к тройке, как ни в чем ни бывало, и песни поли-лись рекой. А они втроем сидят, и даже не заметил никто, да и забыли уже, как Федорыч вылез.
Вернулись, в общем, на берег и продолжили веселье.
Два дня «гудели», на работу не поехали.
Утром проснулись, на третий день, а удочек и резиновой лодки нет. Куда все девалось, непонятно. Да и ... с ней! Поехали домой. А рыбу на рынке купили, чтобы сильно жены не сердились.
Так вот на рыбалку ездили.
А через неделю, Черный и Белый, вместе с баней, в которой парились, сго-рели заживо…
Как тут что объяснят кому? Пили, наверное, опять.
Федорыч и Леня в командировке как раз были.
Приезжают, а друзей уже похоронили. Командировочных потом месяц никто не видел. Никто. Ленькина жена уж заявление о пропаже мужа в милицию пода-ла. А они уехали на «рыбное место» и пьют там потихонечку, горюют.
Тяжело им тогда было.
Через год Федорыч женился. У Леньки двойня родилась. Начал дом строить. Детишкам ведь бегать нужно будет, играть.
Еще через год - у Федорыча двойня.
Никто поверить не мог. Еще тогда разговоры пошли, мол души Черного и Белого переселились, мистика какая-то… Ой! Каких только слухов не было!
Жен Черного и Белого как-то не стало. То ли уехали куда вместе, то ли еще что. Никто уже и не скажет.
Федорыч с Ленькой пить завязали. Открыли на пару свое дело. Пиво теперь варят. На праздники вместе собираются, семьями. И плачут иногда по Черному и Белому, только врознь, и чтобы никто не видел.
Первого числа каждого месяца, в день смерти, у Черного и Белого, живые цветы в букетах. Кто их приносит, народу не понятно. Времени-то много прошло уже. Слухи поползли.
А Ленька с Федорычем, поочередно, оплачивают счет в банке куда-то в Гол-ландию.