Алексей – хороший парень. Он играет на гитаре. Пишет песни, сам поёт. Спозаранку он встаёт: быстро сделает зарядку, схватит нотную тетрадку, и звучат под небом синим ритмы Пако де Лусии. Лёха – парень хоть куда.
Только с «бабками» беда…
Вот однажды, в «ящик» глядя, он подумал: «Что за дядя? Чем я хуже этой рожи, на аквариум похожей? Я красивый, умный, статный. Да, к тому ж, богат талантом. Я в столице куш сорву».
И отправился в Москву.
Там, у цирка на бульваре, он затренькал на гитаре, распевая все подряд песни группы «Ленинград».
Но жесток народ столичный!
Хоть пацан играл отлично и, как дьявол танцевал… ни рубля никто не дал. Лёхе пофиг: трень да брень.
Так прошёл почти весь день.
Лишь под вечер, как стемнело, парня, всё-таки, задело. Нервный, злющий, красный весь.
-Эй, мужик! Куришка есть?
Угостил. Разговорились. С темой вмиг определились. Местный «Мурку» заказал. Лёха быстренько слабал. После двинули в «стекляшку», взяли пива полторашку, и пошли в ближайший двор, чтоб продолжить разговор.
-Да, играешь ништяково. Кто такой ты, право слово?
Лёха вытер красный нос и с апломбом произнёс:
-Лёха Ветров. Из Ростова. Гордость города родного. Современный музыкант. Выдающийся талант. Я приехал в этот город, чтоб карьеру здесь устроить. Я хочу «звездою» стать, чтобы «бабки» зашибать».
Усмехнулся новый кореш:
-Здесь карьеры не построишь без влиятельных друзей. Кстати, Лёха, я – Сергей. С музыкой моя работа связана довольно плотно. Сам-то я люблю «блатняк». Но и рок – того – ништяк. Я живу вполне неплохо. Но скажу тебе, брат Лёха: хоть ты яйцами играй – здесь тебя не встретит Рай. Наш российский шоу-бизнес не таким всю душу вытряс. Многих просто ушатал. Про Вильгоцкого слыхал? Не ходи туда, Алёша. Там продюсер нехороший! Он сигарочкой «пых-пых», в попку мальчиков «пих-пих». И про то, что «выдаётся», навсегда забыть придётся. Потому что «голубой» – тяжкий жребий роковой.
Охренел тогда Алёша. И промолвил:
-Это что же? К этому, с заумной рожей, тоже геи в жопу вхожи?
Серж сказал:
-Закроем тему. Вообще, не лезь в богему. Там, чуть что, дадут под дых и устроят перепих. Лучше вкалывай на стройке. Собирай утиль с помойки. Раздавай листовки людям. Знаешь, денег больше будет. Ну, бывай, - и растворился в темноте. Певец смутился. И побрёл назад к вокзалу, волоча за гриф гитару.
Ходят слухи, что в Дону он по пьяни утонул.
А Сергей домой вернулся, на диване растянулся, и давай чесать жене о своём рабочем дне. Им не пить сегодня виски. Ведь всего пятнадцать дисков продал этот молодец – средний митинский делец.
Но зато, как возвращался, на залётном отыгрался. Прикололся – свет туши! Для спасения души.
Тяжела и неказиста жизнь ростовского артиста. Я – писатель. Ты – певец. Но у нас один конец. За бутылкой политуры про коллапс родной культуры разговорчики ведём. А потом в окно блюём. Про дела тузов московских знаем всё – когда, и сколько, заработали в трудах и просрали в кабаках. А у нас… Да кто не знает? Городишко подыхает! Цвет журфака был таков. Где Козлов и Чураков? Мне огурчика не надо! Ты скажи мне, где Ливада! Он в какой сейчас стране топит грусть свою в вине? Купавых-то помнишь Юрку? Он теперь в Санкт-Петербурге. Телеграммы часто шлёт. Вроде, здорово живёт.
Где кумир скинов ростовских, одинист Антон Вильгоцкий?
Помер?! Ах ты ж, Боже мой!
Ну, давай. За упокой.