- Привет, Грэйс.
Молчание.
- Нам надо поговорить.
- Садись.
Верган разместился на деревянном табурете в паре шагов от двери. Он снял свою фуражку и положил её на правое колено, затем расстегнул казенную куртку и оголил свою грудь, обволоченную бронежилетом. Не сделав более ни жеста, он вдарился глазами в силуэт Грэйс Санчез, сидящей к нему спиной на постели возле окна. За металлическими прутьями был слышен шум дождя. Девушка тихонько хихикнула.
Пациентка проводила в этой палате свой четвёртый год. За сие время ей уже удалось замарать низ входной двери некими кровавыми пятнами, исцарапать часть левой стены то ли собственными ногтями, то ли ножом, и наконец, проделать нелепую вмятину в потолке над кроватью тоже весьма непонятным макаром. Остальное было нетронуто и продолжало напоминать психбольничную палату, а охранники и, иногда, санитары, наблюдали за действиями внутри неё через узковатое окошко в двери, огороженное прутьями и не разбиваемым стеклом. Аппарат рядом с дверью уже на протяжении четырёх с лишним лет продолжал издавать всевозможные команды, приказы для юной девушки.
Кстати, не так уж и давно Грэйс исполнилось двадцать лет. Но ни она сама, ни почти кто-либо другой об этом не помнили.
- Грэйс, я ненадолго, у меня дела, - Майк начал фразу тревожно, но по степени её продолжения успокаивался - поэтому к тебе будет лишь пара вопросов. И попрошу без шуток, на сей раз, ты знаешь, что я вооружён.
- Я слушаю тебя, моя маленькая сволочь. - Грэйс не заставила ждать.
- Начну с того, что нынче появилась небольшая анонимная проблема. Разъяснить не стану долго, как я уже говорил-
- У тебя никогда нет времени меня навестить как стоит. - пригорюнила больная - Всегда найдёшь такой-сякой предлог. Нет, ты не любишь... - она с трудом поднялась, будто бы у неё кружилась голова, обошла кровать стороной и стала медленно приближаться к Майку по той степени как он открывал свой рот чтобы хорошенько разъясниться:
- Как я уже говорил, - он пересказал - меня коснулись странные спичечные коробки с записками от некого "доброжелателя" внутри, причём в последнее время всё больше и больше.
- М-м-м, как интересно... - промычала та, продолжая приближаться.
- Занятно, да, но это всё же угрозы. Так вот я думаю, ты знаешь, от кого они и почему они приходят именно ко мне.
- Знаю. - Санчез улыбнулась и хихикнула - Знаю, но не скажу, - и прикусила нижнюю губу, не моргая, смотря на Майка.
- Грэйс, я прошу тебя. Это ведь несложно, всего один ответ, милая.
Она приблизилась к нему, и почему-то смотря на стену, провела своей правой рукой под его подбородком, коснувшись кончиками ногтей бритой шеи. Майк тем временем тоже улыбнулся, и хотел было тронуть Грэйс за полуобнажённое бедро, но та резко отдёрнула его руку своей.
- Постарайся сосредоточиться, у нас ведь получалось, Грэйс. Я веду важное дело и мне нужна информация по этому поводу. Я испробовал почти все источники, но получил мало чего. Всё, что я знаю на данный момент это то, что занимается этим делом скорее всего одна из "теней", но и то слишком опытно. А записки попадаются всевозможные, порой даже очень разные, понимаешь? Поэтому мне больше не к кому обратиться, как к тебе.
Грэйс молчала, но вдруг презрительно посмотрела на Майка. От её былой улыбки теперь не оставалось и следа, лицо больной стало холодным и безэмоциональным.
- Я тебе ничего не скажу, кроме того, что ты крутишься на одном и том же месте. Этого человека ты явно знаешь.
- Послушай... - начал было Майк, но девушка вдруг резко оцарапала своими ногтями его обнажённую шею и тот, столь же резко, вдруг сорвался с места, дав фуражке упасть на пол, схватил девушку за шею и прижал её к стенке рядом с собой. Та задыхалась - Послушай, идиотка, я не за этим сюда пришёл! Я тебя предупреждал о том, что времени у меня позарез?
- Пре... дуп-реж... дал.
- Вот именно. Поэтому я хочу знать, кто скрывается за этим тёмным делом и знать хочу прямо сейчас! - эти слова он почти выкрикнул, но потом вдруг успокоился и немного отпустил шею Грэйс.
Та кашляя, заулыбалась, но улыбка её не успела и растянуться как вдруг Майк прислонился к её губам своими и принялся целовать сумасшедшую. Она ударила того кулаком в бронежилет, но это ничего не дало и девушка отдалась комиссару, лишь вяло обняв его вокруг шеи. Верган на этом не остановился и полез правой рукой трогать её грудь, а левую прислонил к стене, чтобы в случае отказа больной ноги не упасть. Тут Грэйс удалось отбиться, и она тяжело задышала:
- Хор... Ну, хорошо. Ладно, ладно! Я скажу, только... пусти. Не насилуй...
Калека подчинился, а та, обретя свободу, но не интимность, ещё немного отдышалась, затем два раза сглотнула слюну и вымолвила:
- Ты хочешь знать, кто подсовывает тебе спичечные коробки и пришёл ко мне, поскольку думаешь найти ответ здесь? Что ж, ты прав, я знавала того, кто это делал ранее. Это - старина Ирвин, о нём я тебе уже говорила.
- Ирвин... - пошептал Майк перед её носом, держа её в отцеплении у стены обеими руками - Рассказывала, помню.
- Это он. Это его тактика.
- Думаешь, он меня знает?
- Не знаю, - та хихикнула, и резко снова приобрела серьёзный вид - Не исключено. Он знает многих, ведь он - тень.
- Ага... - попытался подумать про себя полицейский, но вышло это наружу - Это мне о чём-то говорит. Да, ты должна быть права, - он отпустил ее, убрав со стены руки, и вернулся к табурету, сев на него. Грэйс тем временем зачем-то схватила фуражку Майка, напялила на себя и принялась отдавать чести во все стороны.
Верган размышлял вслух:
- Кажется, это мне помогло. Теперь я могу понять его намёки, но до сих пор не вижу намерений называть себя "доброжелателем". Это не может быть обычной шуткой, здесь явно запрятана доля иронии. Хотя информации до сих пор мало, а от тебя, Грэйс, помощи тоже не авось сколько... Надо проверить всех теней с именем Ирвин. Сложно, но можно, как говорится. Если бы только, - Грэйс захохотала - если бы только я знал его внешние приметы... - Верган смотрел в пол и чесал лоб.
Потом наступила тишина, а Санчез упала на пол перед ним, на колени, вернула тому фуражку и взмолилась:
- Я так хочу, чтобы ты забрал меня отсюда, так хочу. Здесь скучно, а порой даже страшно. Я жутко ненавижу это место.
- Забери, милая, заберу. Ты будешь вечно моей. Но сейчас я занят.
- Ты всегда занят!
- Ну нет, теперь часто, но не всегда. Это правда, что я провожу меньше ночей с тобою вместе в последнее время, но я не могу-
- Враньё! - она отвернулась и, казалось, заплакала.
- Правда, чистейшая правда! - Майк, оправдываясь, встал со стула и попытался обнять её во второй раз, со стороны спины, но девушка не далась, отвязавшись и убежав к кровати, бухнувшись на неё - Ну хорошо, давай устроим компромисс: ты расскажешь мне ещё что-нибудь об Ирвине, как раньше, но побольше, а я обещаю навестить тебя завтра и послезавтра вечером, в выходные. Я надеюсь, такой вариант тебе понравится, очаровашка?
Грейс промолчала. И когда Майк, надев фуражку на нужное место, приблизился к ней и посмотрел вдаль, в окно через прутья, та вдруг заговорила:
- У него светлые волосы. По-моему... Да, точно, он - блондин. Когда я видела Ирвина в последний раз, у него была также борода на лице, аккуратная и красивая, колючая, - хихикнула - У него широкие плечи... Хм, я бы сказала - размашистая фигура, плотная такая. Больше... Больше не помню. - а после паузы добавила - Да, у Ирвина ещё странный взгляд засчёт бровей, а когда он говорит баритоном, голос иногда просто возбуждает! - и совсем замолкла.
Но Майку этого было достаточно. Внезапно, очень быстро, некая картинка возникла в его голове, и он тут же вспомнил то самое лицо, тот самый взгляд, который он впервые созерцал в госпитале, в коляске, спасаемый тем самым человеком. Он вспомнил многое с того и момента: и стекло, и врачей, и коридор, и даже тот момент когда он обманул Бракса и выстрелил в него, а затем ещё пнул того ногой в бок. Теперь тумана в голове калеки больше не было, и он тотчас связал два концепта, мигом поняв и представив, кто именно издевался над ним со спичечными коробками. Да, этот человек был тенью, как и сам Майкл до этого, но, наверное, ещё более неуловимой, и, как стало ясно, ею остался по сей самый момент. Майк бы занялся его поиском и арестом, но это терпело, позже, как понял он, а пока что Вергану следовало действовать по схеме и накапливать другие улики, посещая тех людей, кто мог что-либо знать. Дело действительно начинало продвигаться, а Майк, отдавшись своей новой должности, уже не думал о совершённом им в прошлом, а представлял это прошлое нейтрально, как источник информации, работающий исключительно в целях городского закона.
- Я его знаю... - после паузы раздумий сказал Майкл. Он замешкался и продолжил - Я видел его несколько лет тому назад. Блондин пытался спасти меня, но внутри самого себя я был себе дороже. Он нашёл меня и... - начал было Майк, но потом решил замолчать так как эта история вообще-то не должна была волновать никого, ни даже психически-больную Грэйс.
Наступило очередное молчание, прерванное девушкой за осмотром облаков:
- Кто нашёл?
- Ирвин. - Верган замешкался и сделал удивлённый вид.
- Какой Ирвин?
Калека понял, что пациентка была в своём очередном припадке радостного забвения и уже не помнила того, что у неё спрашивали. Она смотрела вверх, ввысь и не была почти ничем более озабочена, поэтому истории Майка ещё уже не волновали. Рассказывать про случай в госпитале с инвалидной коляской и стеклом калека не хотел, во-первых потому что уже получил догадку о своём странном "доброжелателе", во-вторых уже освежил память и теперь имел достаточно сведений чтобы начать охоту за той самой загадочной тенью с белокурыми волосами, а в-третьих не имел на счету и лишние полчаса чтобы проводить время с больными Скотчвуда. Только очень обаятельная женская красота молодой Грэйс всё ещё хранила комиссара около неё, хотя душу этой девушки, бедную затронутую душу, он не стерпливал.
- Я... пойду... - протянул он полушёпотом и аккуратно постучал по двери, чтобы ему её открыли, а также потянув на себя её рукоятку.
В это самое мгновение Грэйс сотворила резкий прыжок прочь со своей постели в сторону двери и секундами позже уже стояла рядом с Майком, улыбаясь. Столь же резким движением руки девушка вдруг отдёрнула полицейского от рукоятки, а сама прислонилась к тяжёлой двери спиной и опёрлась на неё, чтобы ту никто не смог открыть. Молчания не вышло, так как даже взгляд между двумя людьми опередила странная просьба Грэйс, прежде чем Верган что-либо понял, смог сообразить, где находилась теперь его рука, да и вообще ещё прежде чем дверь попытались отворить с противоположной стороны охранники палат.
- Расскажи мне что-нибудь, а? - выдал сей голос.
Это был первый раз, когда Майк действительно понял, что до этого недооценивал способности девушки и теперь стал её по-настоящему бояться. Да, равно как и он, она была способна на всё что угодно, только он всё-таки знал, где чертить этому пределы. Сумасшествие показалось Майку устрашающей вещью, быть может и не впервые, но столь сильно напугало его именно в этот момент, и ему почему-то даже почудилось, будто находится он вовсе не в безопасности, а там, где, на подобие клетки с хищником, с ним могло бы произойти всё, что придёт в голову чокнутой Грэйс.
Его пугали именно подобные движения девушки, так как в силе он ей, понятное дело, не уступал, и если что, мог всегда за себя заступиться. Но такая быстрота, такая ловкость могли привести к чему угодно в данных ситуациях, в чём и выразилась столь устрашающая Майка опасность встреч. Он удивился, как он не додумался до этого, что внешность могла бы быть и убийственной для него, но остальное было позади. Теперь же Верган видел перед собой опасную девушку, хоть и очень приятную внешне и в половых отношениях, но не дающую покоя абсолютно из-за своего сумасшествия. Пока Майк в нём разбирал мало чего, да, до сих пор он много не мог понять, хотя и виделся с ней уже далеко не в первый раз. Но всему в конечном итоге были свои рестрикции, и вот она стояла перед ним, просящая какой-то странной истории, а дверь наружу, эта умная дверь-спасительница, оставалась заслонённой её очаровательным телом, к которому Майк впервые отнёсся с опаской.
- Что? Что рассказать?
- Да что угодно, я хочу тебя послушать, милый Майк, - и она во второй раз провела своей рукой по его колючей шее.
Верган замялся. Это не входило в его планы и он попытался дёрнуть за ручку двери ещё раз и вообще попытаться отпихнуть Грэйс от неё, но ничего не вышло. Девушка усердно отцепляла его правую руку, отбрасывая её к левой с тростью, а сама ещё крепче прислонялась к двери. Верган попробовал пойти обратной психологией и стал трогать Грэйс за груди, обнажать их.
- Можешь меня смело трахнуть хоть тут, хоть сейчас. Но я всё равно не пущу пока не расскажешь, - с улыбкой произнесла та и прижалась своей рукой к руке Майка. Тот понял, что все усилия бесполезны:
- Ладно, стоп, спокойно. Грэйс, успокойся, - он вынул руку из её грудей и опустил вниз спокойными жестами - Отойди от двери, я расскажу что-нибудь, как ты просишь.
- Сядь.
- Смотри-ка, что это?! - Верган наобум указал пальцем вбок, но его тактика не сработала.
- Сядь!
- Сажусь, сажусь. - Майк сгримасил лицо и, отойдя назад, разместился на том самом табурете, на коем сидел за пять минут до этого.
Грэйс же осталась у двери и продолжала его не пускать. Как оказалось, она была не такой уж и дурой. Верган подумал ещё несколько раз по тому поводу, как отманить девушку от заветного места, но потом-таки сдался и посмотрел на часы:
- Ну что ж, минут пятнадцать у меня всё равно ещё есть, так уж и быть.
И он стал думать об истории.
Как ни странно, на ум ему пришла лишь единственная вещь. Он вспомнил плакучую иву, зелёное дерево, нежно калышащееся возле детского двора. Рядом с ивой, такой могущественной, красивой и в то же время странной, располагалась лавочка, на чьи доски падали сквозь кроны ивы и других деревьев сильные, тёплые лучи солнца. Они предвещали летнюю радость, и весь двор с деревом в центре словно зажигался под их воздействием. Невысокие, но довольно авторитетные дома стояли по сторонам, вблизи и вдалеке от ивы, но как бы окружали двор и формировали кругообразную улицу со своими лавочками и машинами. Двор был отчасти наполнен детьми, как до того момента, так и тем самым летним днём. Они бегали друг от друга, прятались под деревьями, затем выбегали снова на открытое пространство, поддаваясь солнечной жаре, и продолжали носиться по кругу, около машин, да и по самому двору. А дворик чем-то напоминал детскую площадку, но отдалённо, так как ни качелей, ни горок на нём не было. Это была просто большая груда песка, а быть может и рыхлой земли, с двумя бордюрчиками и асфальтированной дорожкой в центре. А исходило всё именно от этого ивового дерева, что окружало всё остальное, будто оно являлось центром какой-то маленькой, но независимой космической планеты.
Подальше от центра дворика, под аркой, где были незаметно размещены две лавочки передом друг к другу, в теньке, сидели две замужние пары. Обе они разговаривали, время от времени наблюдая за шалящими детьми и поворачиваясь, адресуя между собой взволнованные, заинтересованные взгляды. Причём муж и жена, сидящие на левой лавочке, явно не интересовались сидящими напротив них людьми, но, безусловно, были с ними знакомы. Вообще-то, обе пары были одеты абсолютно по-разному: сидящие слева - в обычные дневные наряды и никак особо не выделялись, в то время как справа сидели, казалось бы, невеста в белой фате и генерал в военной форме. И хотя оба человека на самом деле не были так уж и разодеты, но именно за этих фальшивых персонажей их можно было бы принять издалека, смотря в тень. Их это не волновало, они сидели и разговаривали, бросая взгляды к иве в центре двора, вроде бы то и дело выискивая там кого-то. Потом переглядывались, бросались словами, и продолжали. Одна рука генерала обнимала невесту, другая лежала у него на коленке:
- Он вырастет и образумится, Элен, вот увидишь. Как военный, я не могу не дать честного слова по поводу правильного воспитания своего сына.
- В этом-то всё и дело, Иоганн! - женщина повернулась к нему лицом. Нет, на ней не было фаты, просто такое белоснежное платье пришлось ей носить в этот ясный солнечный день - Ты не составляешь для Майка достаточного воспитателя.
Муж закурил трубку:
- Что ты знаешь об этом? Он - сын, мужик, а не вялая дочь. Его не надо учить варить супы да вязать носки, Элен. Вон, посмотри, как носится! Нет, он будет важной личностью, он состоится в жизни!
- Ты со своего не сойдёшь... - и женщина надулась, заставив мужа улыбнуться.
- Потому что незачем. Я всё прекрасно знаю. Мой сынишка - лучший на свете, он никогда не сделает ничего плохого, не причинит вреда. Я - да, мне пришлось, но я ведь воюю.
- Ты убиваешь невинных-
- Я убиваю всех, зависящих от вражды, - он её перебил - но в душе я надеюсь на добро, не алчу зла. Элен, - и прижался к ней, трубка во рту - пойми ты, что это видно! У него от меня сила, та самая, что живёт во мне.
- Какая такая сила? Убивать? - она прищурилась.
Иоганн развёл руками:
- Да нет же! Сила покорять вершины, становиться лидером и выигрывать там, где только можно. Он способен, понимаешь. Я заметил это ранее, я вижу это теперь. Ну а если он столь же добр и имеет при себе благие намерения, то это всё!
- А если нет?.. - неуверенно спросила она и снова повернула к нему голову.
- Ну, а если нет... - военный важно задымил трубкой, причмокнулся и перефразировал предложение - А если нет, то да будь с ним Господь. Путь зла это ведь тоже путь, в конечном итоге. Хотя я надеюсь на добро, выбирать ему.
И, несмотря на то, что последние слова Иоганн как-то даже печально протянул, и он, и его супруга, и сидящие напротив улыбнулись сказанному. Они посудили это чистейшей правдой, так как отец Майка был горазд в красноречивости. Пока другие согласовались со сказанным, к скамьям в тени подбежал небольшого роста, но упитанный черноволосый мальчуган в бежевой каскетке. На нём были белые джинсы и футболка, и подумать со стороны, что он являлся ребёнком именно пары белой фаты и генерала, было бы весьма сложным. Но он приблизился именно к ним, а не к другой паре людей, и его мать погладила его по голове. Затем, он уютно устроился между матерью и отцом, играясь с трансформером, доставшимся ему от его родителей. Те продолжали разговаривать:
- Посмотри, как он хорош, Иоганн! Как он подрос за твоё отсутствие! Неделю назад ему исполнилось пять лет!
- В нём мои гены, - он скосил глаз - Майк будет велик, я уже говорил об этом. А если я не доживу до того момента, то он всегда будет знать и помнить меня, не так ли? - он обратился к сыну.
- Да! - инстинктивно выкрикнул тот.
- Элен, вот видишь... - он снова обратился к матери - Он всё-таки Верган, а не Каллистер какой-то там.
- Иоганн, ты опять за своё, неужели тебе не- -начала было та, но тут её перебил молоденький Майк, задавший своей матери странный, но в то же время очень нескромный вопрос.
- Мам, а ты скоро умрёшь?
- Что же ты такое говоришь, стервец! - вдруг раздался голос отца за его спиной, но Элен попросила того замолчать и ласковым голосом обратилась к сыну.
- А ты этого хочешь?
- Нет, я хотел знать. Мам, ты ведь меня не покинешь? Ведь правда, что ты останешься со мной навеки?
- Правда, сынок, правда, - у той вдруг полились слёзы. Отец хотел её утешить:
- Всё, иди гуляй, сын. Вон, отправляйся играть во дворе с остальными!
Но Майкл его не послушал, а лишь прижался к своей матери и очень громко закричал:
- Мама, не умирай, прошу! - потом тише - Я знаю, что ты слабая, что ты болеешь. Но не умирай, не умирай всё равно, я не хочу быть одним с папой.
- Это он сейчас так... - раздался монологовый шёпот за спиной.
- Я понимаю тебя отлично, Майк. Нет, я не уйду, не уйду, - это слово почему-то отразилось в его голове кучи и кучи раз, а потом и частичка "не" перестала быть слышной, что ещё больше напугало ребёнка, и он прижался к своей матери, вроде бы даже плача.
Последнее, что он мог вспомнить в тот момент, это ворчливый голос отца за своей спиной, видя подобную ситуацию:
- Ишь ты нюня! "Мужик"... Ай! - он махнул рукой - Избаловала ты его, Элен.
Но двое остальных членов семьи Верган его не услышали, Майк хотел протестовать суровым словам своего отца, но сделал это уже намного позже, лишившись своей матери и оказавшись в детском приюте. На тот момент он этого подразумевать не мог, да и отец тогда видел будущее по-другому.
Но этот момент, эта жалобная минутка бытия вместе и эти самые слёзы вдруг настолько разогрели Вергана, вернулись к нему, что печаль застала полицейского, сидящего на табурете в одной из скочвудских палат рядом с нервнобольной девицей, печаль и просто угасающая ностальгия по родным.
- Всё, хватит, - провозгласил он, ибо понял, что дальше без слёз рассказывать не может, да и годы сильно подтёрли те далёкие воспоминания.
- Пятнадцать минут ещё не прошли, - с улыбкой выдала ему девушка - Дорасскажи.
Тот лишь стиснул зубы:
- Я же сказал "хватит"! Я не могу, это очень печально.
Грэйс продолжала занимать позицию возле двери, одна рука на рукоятке, другая - на верхней петле. Ступни её были поставлены точь-в-точь с двумя концами железной двери, а ноги словно клеились к ней. Клеилось и тело, и грудь, и голова, слегка опущенная вниз, волосы, сквозь которые на Майка глядела пара бешеных, чего-то жаждущих глаз:
- А я говорю "расскажи ещё! - и она закричала на всю палату немного мерзким голоском, улыбаясь - Ещё хочу! Ещё, ещё, ещё, ещё, ещё!!!
- Заткнись, дура!!!
- Ещё, ещё...
Тут Верган не выдержал. Оперявшись на свои колени и на табуретку, на которой он сидел, он вдруг схватился за трость и вяловато помахал перед Грэйс, но та лишь выхватила её из его рук и ткнула ею в него. Было ясно, что девушка над ним издевалась. В это мгновение комиссара-калеку и хватила неистовая злость, чувство, вышедшее из той самой печали и ностальгии, что вызвал у него рассказ девушке. Он не смог его сдержать, неизвестно откуда в нём вылезла наружу ярость, быть может из-за воспоминания прошедших дней, когда его мать умерла прямо перед ним, а он так и не смог ничего сделать. Быть может от чего-либо другого. Но, во всяком случае, теперь она, эта самая ярость, управляла телом полицейского. Хотевши себя сдержать в последний раз, он попытался ущипнуть обратную сторону своей ладони правой руки левой, но это дало лишь лёгкий шок, а лицо больной перед собой ярость лишь увеличила. И почувствовав, что ему с собой не справиться теперь уже стопудово, Майк встал с табурета и от злости откинул его в сторону. Тот чудом не треснул.
- Сама напросилась... - прошептал тот себе под нос и, уже крепче схватив трость, пошёл в прямую атаку.
Та была недолгой. Грэйс попыталась перенять трость на себя, но Верган ударил её сначала по левой, а потом по правой рукам, да так, что та уже не смогла держать их на двери и упустила точки опоры. Из правой вытекла струйка крови. Сама в бешенстве, чего он по идее опасался, она набросилась на него и нестриженными ногтями вцепилась в жилет, начав его рвать, но при сём её ноги до сих пор остались на своих местах. Верган сдавил её руки, Грэйс попыталась его укусить, но он ударил её по лбу своим лбом, потеряв фуражку, а затем потянул на себя, чтобы оторвать от двери. Та не двигалась:
- Несчастная мерзкая тварь! Сгинь долой с моего пути!
Та вопила в ответ вообще что-то несуразное. Совсем ополоумев от ярости, калека вдруг заломил девушки обе руки, умело выкрутив их и держа их одной рукой, другой сдавил горло. Сам он начинал падать, так как не имел опоры. Но план сработал, ибо под весом такого груза, Грэйс нехотя и вопя отодвинулась от двери и упала, на Майка, а боком на пол. Схватив трость, Верган столь же умело стукнул девицу по темени, и та потеряла сознание. Ведьма была побеждена.
Майк встал при помощи заветного предмета, поправил жилет, надел поднятую фуражку и в последнюю очередь отряхнулся. Его взгляд не выражал ни единой эмоции, а лишь созерцал бездвижное дело глупышки:
- Так тебе и надо... - он сглотнул и протёр уголки рта - Верган тебе не указ, сучка.
Затем он снова стукнул по двери, но тут уже открыли сразу и в неё высунулись два озабоченных и окаменевших лица охранников, наблюдая за сценой:
- Что здесь случилось вообще? - успел спросить один из них. Другой заинтриговал:
- Вы в порядке, сэр?
- Абсолютно, - ответил Майк сначала на второй, а потом и на первый вопросы - Ничего особенного, маленькая взбучка в связи с несдержанностью больной. С ней всё будет хорошо. До свидания.
И, поправив фуражку при взгляде в очки на одном из охранников, удалился прочь.