Просидев взаперти несколько дней, я научился чувствовать время.
Поэтому, когда открылась дверь, и в камеру вошли помощники палача, я не удивился. Прошла ровно неделя.
Что да было странным, так это то, что они не стали надевать на меня шлем, они вообще пришли без него.
На руки и на ноги мне надели колодки, и повели по коридору. Пару раз я попытался заговорить с моими «конвоирами», но получал лишь тычки в спину.
Ничего, мы еще посчитаемся, подумал я.
Мы шли по узким и длинным коридорам крепости, поворачивая то вправо то влево. И тут я понял, что мучило меня все это время! Мы не шли в пыточную!
Неужели они решили меня казнить? От этой мысли, я просто озверел, и остановившись, попытался с разворота ударить правого конвоира, но тут же получил удар в живот. Меня повалили на пол, и стали бить дубинками. Били со знанием дела, так чтобы не оставить следов.
После очередного удара, я потерял сознание....
* * *
Очнулся я от сырости и холода, меня облили холодной водой.
- Кретины, мерзавцы, тупоголовые ослы! Услышал я знакомый голос палача.
- Он нужен хозяину живым и здоровым! Пошли прочь дармоеды!!!
Окончательно придя в себя, я понял, что уже прикручен к лежанке, как и в прошлый раз.
- А, очнулся. – Замечательно, сказал палач.
- Сейчас как говориться мы сделаем последний штрих к портрету.
Шлема на мне не было, но голова была сжата ввинченным в лежанку обручем. Да так, что я не мог ей даже пошевелить.
Склонившись надо мной, палач, пальцами осторожно приподнял мое веко, так чтобы глаз полностью оголился, и маленькими железными крючками подтянул кожу. Таким образом, мои глаза оказались открыты, и я не мог даже моргнуть.
Лежанка снова стала принимать вертикальное положение.
Это была не пыточная. Мраморный пол, плотные длинные шторы из синего бархата. Комната скорее походила на чей-то кабинет, довольно большого размера.
- Все готово, хозяин. Сказал палач.
- Хорошо, а теперь оставь нас одних.
При звуках этого голоса, у меня внутри как будто все оборвалось. Вот значит кто этот таинственный хозяин. Я узнал этого человека, и встреча с ним ни сулила для меня ничего хорошего...
* * *