ГОРОД ОБЪЯВ
Чтобы понять и почувствовать город – надо исходить в нем все улицы. Забираться в окраины и предместья. Заглядывать в окна и лица жителей.
Вслушаться в шум транспорта и в ночные вопли пьяных горожан.
И обязательно прочитать крик души этого города, еженедельную газету объявлений.
Коттедж, кирпич., 2-х эт., баня, гараж, бассейн, Волга рядом. Сдается, 1500 долларов в мес.
И на следующей странице:
Подушку, пух., б\у, 1 шт. Продам.
Живопись с рынка
Высокий берег реки называют рынком.
Днем он оккупирован живописцами. Они пишут залив, острова, небо, воду и прочие волжские дали. Я не умею смешивать краски и поэтому чаще гляжу в другую сторону, в ту, от которой деятели изобразительного искусства отвернулись.
Вот непринужденно прогуливается по деревне Витька-Бекас. От стола к столу. Нигде впрочем дольше двух рюмок не задерживающийся.
Бекаса кинули с пенсией. Совхоз, где он несколько лет трудился комбайнером развалился, а архив сгорел. Свидетелям его трудовых будней лень ехать в райцентр, поэтому пенсию Витька получает по минималке.
Общение его ненавязчиво, он травит живописцам разные байки, приправленные присказкой – «чуства юмора, поимаэшь…».
Очень любит опекать городских женщин, носит им огурцы, яблоки, делится рыбой. Если ему что-нибудь дарят, уезжая, то Бекас радуется как ребенок. Всем показывает. Хвастается. И моментально сочиняет историю про страстную любовь, случившуюся у него с уехавшей до следующего лета городской женщиной.
С радостью поддерживает утопические фантазии (закодирование всей деревни от пьянства) репликой – тогда Толян с Виталькой точно обанкротятся.
Толян с Виталькой - конкуренты, двое непьющих мужиков на всю деревню. Держат ларьки на расстоянии 10 метров друг от друга.
Летом под маскировочной сеткой делают веранду на которую выставляют пластиковый стол со стульями.
У Ксюши-Толяна - красный, а У Марины-Витальки – белый.
Таким образом летом в деревне, в которой не то что магазина и почты, а даже милицинера и медсестры нет, появляются два кафе.
Ночью на рынке собираются романтики, мужики допризывного возраста. Они приходят сильно пьяные, едят арбузы, грызут семечки, смотрят на звезды. Частенько валятся под откос, густо поросший татарником. Беззлобно матерясь, пытаются выползти наверх.
С рассветом на рынок возвращается Бекас. Садится на лавочку и долго наблюдает за снующими по заливу лодками. Идет утренняя проверка раколовок.
Иногда мимо рынка проезжает по направлению к лесу телега. Это мужики везут Людку.
Людка – 16летняя девка, деревенская ****ь. Ее регулярно бьет отец.
На загорелых плечах видны следы от армейского ремня.
Они такого цвета, который получается при смешении кобальта с краплаком.
Злобный инвалид Санёк.
Санек. 37 лет. Родился в рабочей семье, после армии пришел работать осветителем на телевидение.
Женился на продвинутой девушке, студентке университета. В какой-то момент, когда жена сверх всякой меры стала его пилить и попрекать плебейским происхождением, украл у нее диплом и переделал на себя.
Потом Санек с друзьями занялся фотографией. Днем они фоткали детские садики, а ночами устраивали фотосессии в своей мастерской. В мастерской стоял мотоцикл Ява. Все красивые девушки мечтали сняться голыми рядом с этим мотоциклом.
Потом Санек увлекся Кастанедой. Потом героином.
Потом, лечился. Несколько раз ложился на очистку крови.
Потом перешел на алкоголь. В одном из загулов схватил беляк и вывалился с балкона.
Девять месяцев пролежал в больнице. Получил вторую группу.
Я встретила его, когда он ковылял со своей палочкой в сторону «общества инвалидов».
Саньку нравится в этом обществе. Рассказывает, что там отличные девчонки. У него завелись две подружки. Одна инвалидка по сердцу, а другая с дэцепэ. Девки молодые и веселые.
Санек хвастался своей палкой, которую сделал из куска трубы. Раньше говорит никогда в драки не встревал, боялся, что пришибет какого-нибудь урода, еще посадят. Теперь не стремается. Такой вот злобный инвалид..
Один раз к дэцепэшной подкатил извращенец, из тех которые хотят трахаться с инвалидками. То есть он сначала трахнул ее, а потом попросил, привести еще троих таких же, для более глубокого кайфа. Инвалидка пожаловалась Саньку.
Когда раздался звонок в дверь, и дверь была открыта, то Санек увидел мужичка лет пятидесяти, в клетчатой рубахе. Рубаха была украшена галстуком. В руках извращенец держал букетик ромашек и бутылку шампанского.
Мужичок соответственно увидел злобного инвалида с обрезом водопроводной трубы.
После короткого мужского разговора, дамы были приглашены на концерт.
Они уселись на диванчик, открыли бутылку шампанского, и целый час наслаждались тем как мужичок для них танцует.
Музыку подбирал Санек.
МЫ НЕ РАБЫ, РАБЫ НЕ МЫ
Мне 10 лет. Мальчишки говорят, что будет война с Китаем. Мы меряли линейкой по карте. Китай от нас всего в 12 сантиметрах.
Я не верю. Во-первых, мы против войны, потому что за мир во всем мире. А во- вторых, наши солдаты не воюют. Это каждый дурак знает. Когда начинается второй урок, солдаты проходят под окнами школы. Долго-долго идут. И вместо винтовок у них лопаты.
Мне нравится смотреть на наших солдат. Я сначала не понимала почему среди них так много китайцев. А теперь я знаю. Они перешли на нашу сторону. Потому что лучше дома строить, чем воевать.
***
Я еду в поезде Саратов-Москва. В одном вагоне едут 12 узбеков, трое из них в моем купе. Вагон, отмечаю, купейный. Я плохо разбираюсь в возрасте, а уж когда люди ярковыраженной азиатской внешности, то и подавно. Но видимо они все мальчики лет 18-20. Чистенькие, аккуратные, у каждого свой чайник. Я еду с маленьким ребенком. Они улыбаются. Один немного разговаривает по-русски. Угощают меня чаем. Мы говорим о погоде. Односложными предложениями.
- В Москве, - говорю я, - холодно!
- Холодно, - повторяет один, другие улыбаются.
- Идет снег, - говорю я, - надо тепло одеваться.
- У нас нет снега, - говорит один. Я улыбаюсь остальным.
Наконец наступает доверительный момент и мне показывают листочек бумаги. На листочке адрес. Метро Кузьминки. Магазин Пятерочка. Стройка за магазином. Рахим.
- Ребята, - говорю я, - сдалась вам эта Москва. Езжайте лучше в Испанию. Там хоть тепло. Будете апельсины собирать. Там снега нет. Там море. Солнце.
Они начинают совещаться. Все трое смотрят на меня, один говорит:
- Как называется?
- Испания, - повторяю я, - ваши туда ездят. Я точно знаю. Или Португалия.
Опять совещание.
- Далеко от Москвы? - следующий вопрос.
- Ну, да. – улыбаюсь я. – но не очень.
Мне протягивают листочек.
- Пиши как проехать.
***
Как-то мне попалось на глаза газетное сообщение о трагическом происшествии на стройке. Пытаясь выкопать колодец на дачном участке, погибло восемь граждан Таджикистана. В живых осталось только двое, они и позвали на помощь.
Газетная хроника происшествий превратилась для меня в страшную сказку. Один таджик полез копать колодец и не вернулся. Тогда за ним спустился второй таджик. И тоже не вернулся. Потом спустился третий. Потом четвертый. Потом пятый. Потом шестой. Потом седьмой. Потом восьмой. У колодца осталось два таджика. Они не смогли решить кто будет следующим и пошли искать кого-то кто разрешит их спор.
***
Моему ребенку 10 лет. Первого сентября, вернувшись из школы, он рассказывает:
- А еще у нас в классе новенький. Китаец.
- Как это китаец?
- Ну человек такой. Китаец. Как Джекки Чан. Да ты, мам, его знаешь, ты у него веник покупала.