ТОВАРИЩАМ ПО ИГРАМ
Я тоже когда-то был маленький. Что я, хуже других? А когда я им был, то как и положено, у меня тоже имелись игрушки. Меньше чем у других детей, но мне и этого было достаточно. Но одна игрушка была особенно ценная. Уж она не подлежала никакому обмену и прокату.
Эта игрушка для детей от восьми до двенадцати лет, которую мама купила вообще-то себе, но в свободное от игры время, позволяла и детям наиграться. Самые настоящие костыли. Не какие-нибудь там плюшевые или пластилиновые, а именно деревянные. Один в один напоминающие винтовку с прикладом. А скоро костыли и вовсе надоели маме, ей чем-то больше приглянулась палка с ручкой, такая как у бабы Груни. И что она в ней нашла, палка как палка. Взрослые, ну они прямо как дети малые, чем бы ни тешились, лишь бы не плакали.
Ну и естественно, у меня были самые лучшие винтовки в округе, прямо целый склад, забитый двумя винтовками, и я был только или разведчиком, или командиром. Двор наш был неприступен словно Сталинград. А когда мне надоедало защищать родину, я совершал какой-нибудь подвиг, падал, и мучительно погибал…
Ну, какая же война, без разведчика и без командира? И тогда, самые стойкие падали рядом со мной погибать, а некоторые разбегались по обедам. Однако, наша, хоть и самая геройская смерть, в планы девчонок не входила. Им же тоже в госпиталь поиграть хочется. И они начинали возвращать нас к жизни и отправлять по обедам. И оказалось, смерть не страшна, с ней не раз мы встречались... и благодаря нашим девочкам возвращались. Погибай себе сколько угодно. Спасут. Наша дворовая медицина кого хошь на ноги поднимет.
Но все усилия, все старания вернуть в строй меня ни к чему ни приводили и я (вот где вторая винтовка пригодилась) отправлялся на костылях обедать. Обедал я у однополчанина Петьки Миронова на третьем этаже, принося его родителям весть, что их сын и брат... в боях за родину награждён посмертно, но врачи делают всё возможное... и отправлялся к себе на восьмой.
И уж тогда-то оказывается, вся драма и разворачивалась. Все фронтовые перипе-тии оказывались ничтожны в сравнении с мирной послевоенной жизнью.
Дома я начинал играть в вернувшегося с войны, очень хорошо ею помеченного героя. С полной грудью орденов, и ногой, нафаршированной осколками. На память. Моя сестра играла в не дождавшуюся жену, очень верившую в силу обыкновенного солдатского подвига и совсем не верившая в необыкновенную солдатскую живучесть.
В порыве поруганной любви, несмотря на раны, я отбрасывал к чертям собачим костыли и хорошенько колотил любовника (совсем не помню, кто в него играл) а затем сестру-изменницу. Не для того, что-бы вернулась, а просто правила игры были такими.И тут моя сестра всё время эти правила забывала и начинала жухать. Она всякий раз возвращалась ко мне и окружала заботой и окончательной верностью.
Иногда сестрёнка тоже хотела поиграть во что-нибудь на костылях, но я резонно напоминал ей, что сюжет вернувшейся с войны израненной солдатки, колотящей своего муженька-спекулянта , уже изъезжен вдоль, поперёк, заэкранизирован, запоэтирован, заэтапирован... В общем изжил себя. Пусть придумает для себя другое.
Суровая правда игр не прошла для меня бесследно. Благодаря маминым костылям я разработал не по годам развитый торс, что мне потом очень помогло на борцовском ковре. А сестрёнка, благодаря мне, сейчас ну просто образец любящей и верной жены для её теперешнего мужа.
Прошли годы. Как полагается, я повзрослел, даже седина на висках появилась. Отпраздновал свою тридцатую весну. Погрузневший, погрустневший... вдруг опять впал в детство и вспомнил, забытую было игру. Этому способствовала маленькая особенность национального дворового футбола - подкат сзади... И снова костыли. На полгода детством я был обеспечен.
Но тут начались сложности. Во-первых, моя сестра никак не желала впадать в детство, уж очень оно несладким было. А её законный муж(Сам солдат, прошедший самую настоящую войну и измену, съевший на всём этом пуд соли и плевков на раны и в душу... он ни в какую не соглашался на роль прохиндея-любовника. Окружить заботой - это пожалуйста, но получать за неё от меня тумаки - ни за что!
...Надо было срочно искать сестре замену. Замену достойную. Кандидаток отсеивал БЕЗЖAЛОСТНО...
И вдруг... ОНА. Она. Только она, и никто кроме неё. Эта если уж изменит - сяду надолго, если не навсегда...
Объяснил ей суровые правила игры, и она, как подозрительно легко согласилась. И вот... только у неё появились первые сомнения по поводу моего возвращения с войны(о любовнике она ещё и не помышляла), как испортил уже всё я. Взял, да выздоровел, вернулся так сказать, солдатушка с войны. Без орденов, зато целый и невредимый. Блин. Ёпрст. Тут уж она НИ В КАКУЮ не соглашалась мне изменять. НЕ БУДУ, И ВСЁ! И НЕ ПРОСИ! точка.
Тут уж я обиделся, и всё равно поколотил... Ведь знала, что живой и невредимый вернусь, знала, и ничего не сказала.
А ведь она так хорошо начинала играть.