Что поделаешь? Речь снова пойдет об Одессе. Почему все время про Одессу? Да только ради одного. Ради правды. И дело даже не в том, что Одесса со времен мистического дня сотворения, по какой то странной превратности, кишела неординарными людьми ( хотя возможно и в этом тоже). И не в том, что Одесса промышленный город- порт с великими заслугами в периоды разных войн. И не в том, что это город пограничный, курортный и веселый. А именно в том, что он заключил в себе все эти свойства. Речь пойдет об Одессе в период после хрущевской оттепели, когда народ вдруг особенно остро заметил нехватку продуктов и, без ропота жуя хлеб с кукурузой, привычно «крутился» как мог в поисках съестного.
Вот в эти то известные времена проживал в городе Одесса Стрелецкий Василий Иванович со своей семьей. Простой человек. Не крупный начальник, высокого и тощего телосложения. Как все уважающие себя начальники тех времен, он считал своим долгом носить шляпу на продолговатой голове, и толстый портфель в руках. И это не случайно. Шляпа служила знаком, общего статуса, а портфель создавал широкие возможности для переноски всякого подвернувшегося под руку «дефицита» (не солидно с «авоськами» таскаться) .
Неприятность свалилась на голову Василия Ивановича внезапно. Грустная ситуация.
Простыла любимая дочь. Температурит. Врач сказал, если дать ей попить минеральную воду «Боржоми»- враз «встанет на ноги». Ну, сказать то он сказал. А где ж взять-то? Дефицит. Жена, конечно, «пилит» и дочку жалко. Где только не был, куда не толкался Василий Иванович. И в рестораны, и в аптеки и через «Интурист» пытался, друзей подключал. Нет. Не идет дело. Мертво. Уж он и так думал, и этак прикидывал... Вдруг как-то вечером сосед говорит:
- Есть шанс на сто процентов, Вася. Я узнавал. Завтра утром в порт приходит из рейса лайнер «Феликс Дзержинский ». Несомненно, в недрах его буфетов найдется несколько бутылочек «Боржоми» и для тебя. Гарантирую. У нас все так делают.
-Отличная идея,- облегченно вздохнул Василий Иванович и самоотверженно чуть свет помчался к порту. Все складывалось отлично. «Феликс Дзержинский » стоял на месте, покорно «прикованный» к швартовым тумбам. И даже трап был спущен. Возле трапа толпились такие же, как он люди в шляпах, при галстуках и с портфелями. Василий Иванович затесался в толпу, пробираясь поближе к сходням.
«Народу то набилось за «Боржоми»,- ревниво подумал он, неприязненно оглядывая этих конкурентов. - Так никакой воды не хватит. Где хоть находится этот проклятый буфет? Надо было заранее выяснить. Пока найду - всё там пораскупят, проныры.
К трапу без суеты, спокойно подошла группа военных.
- Товарищи ! Все собрались?- обратился к, толпившимся один из них.- Если все - проходите.
«Какая исключительная забота», думал с иронией Стрелецкий, резво поднимаясь по трапу, жестоко обгоняя своих невольных и не нужных спутников.
Совершив финишный рывок, он первым ворвался на борт и помчался по коридорам в нетерпеливом зуде стяжательства.
-Куплю бутылок десять,- на бегу соображал он. - В портфель больше не влезет. Где ж этот
буфет?
Василий Иванович пробежал уже сравнительно много, но признаков желаемого не просматривалось.
-Где тут у вас буфет?- запыхавшись, на бегу спросил он у одного моряка. Тот странно, но молча посмотрел на него. Все попытки выяснить, что - либо удачей не увенчались.
-Издеваются сволочи, специально, гады, сговорились. Развлекаются. Видно, часто посторонние люди забегают на корабль за покупками – вот и надоело им,- объяснял себе происходящее Стрелецкий.
Между тем обстановка «накалялась». Ведь время то шло, а цель все не была достигнута.
-Странно, - на ходу, семеня по коридорам, застеленным коврами, соображал Василий Иванович. Его жена, имевшая пристрастие к карточным гаданиям, предсказала успех.
Все соседки и подружки жены очень в этом ей доверяли. Да и он сам, грешным делом, хоть и не ловко коммунисту, поддавался на «бабьи предрассудки». Не раз случалась возможность убедиться в правоте ее предзнаменований, что в глубине души заставляло Стрелецкого, сквозь иронию серьезно к ним относиться. Итог гаданья был таким: заканчивается, мол, черная полоса твоих неудач, и с огромной удачей дальнейший успех будет долго сопутствовать...
Логично и точно. Карты не врут.
Не соврали и в этот раз. Права была жена. Это ж надо - какая удача. Навстречу взъерошенному, озабоченному Василию прямо по коридору, как в сказке шел близкий друг детства, одноклассник Федя Палкин. Да какой одноклассник. В форме морского офицера, видно большая шишка на судне. Какие сюрпризы преподносит жизнь. Уж, если везет, то по- большому.
-Сколько лет не виделись, Федя!- радостно бросился к другу Стрелецкий.- Не знал я, что ты тут на судне служишь.
- Привет!- осторожно ответил Федор.- И я не подозревал, что ты в КГБ.
- Какой КГБ? Ерунда!- весело отмахнулся Василий.- Я тут по важному делу и ты можешь мне в нем помочь.
- Ну, ясно, что «по важному»,- учтиво произнес моряк, глядя в глаза Стрелецкому.- Тут без
дела никто и не ходит.- А ты по таможенной части или по безопасности?
-Да какая там таможня? Где тут у вас буфет? Помоги «Боржоми» для дочки купить, ведь ты можешь.
-Так ты не из «этих» ?- удивился Федор.- А как же сюда попал?
-Да просто поднялся на борт и все .Подумаешь «делов»- то,- легко засмеялся окрыленный встречей с таким другом Василий Иванович.- Я ж говорю. Хотел «Боржоми для дочки купить, а ты мне голову морочишь вместо того, чтобы помочь и отвести в буфет...
-Значит так,- изрек внезапно остолбеневший и потрясенный моряк.- Дело такое, блин. Спокойно, Вася. Ты попал за границу. Корабль пришел из «загранки», у нас идет таможенный досмотр. Буфет, чтоб ты знал, наглухо задраен. И запомни. Я тебя не знаю. Совсем . И ты меня, будь добр, не узнавай. Мне некогда, у меня «по горло» забот и помочь я тебе, извини, ничем не могу. Прощай!
И лихой моряк Федор резко повернувшись, пропал за поворотом коридора, оставив Стрелецкого одного с разинутым ртом.
Опомнившись от неожиданности и оценив обстановку Василий Иванович понял, что на этот раз его постигла действительно серьезная неприятность. И даже катастрофа. Он, солидный человек, без документов, как мальчишка «попал», «влип». Кто же поверит, что он за «Боржоми»?.. Такое дело закрутят в страшном сне не придумать. Его пробил холодный пот. Людей ведь и за меньшую провинность со света сживали. Это умеют. А тут... Не только из партии и с работы попрут, еще и осудят, на черт знает сколько лет. Бог мой! Тюрьмы, следователи, пересылки, лагеря ...
Осознав весь ужас и безнадежность своего положения , Стрелецкий, сник , покорно вышел на палубу и,скованный страхом, на ватных ногах, в ознобе от дурных предчувствий, бессмысленно побрел к трапу, по которому совсем недавно он так неосмотрительно и окрылено, влетел в «капкан». Путь к отступлению охраняли пограничники. Один на пирсе, а другой на палубе судна. Стрелецкий закурил, панически переосмысливая обстановку и тщетно ища пути к спасению. А куда теперь деться? Он приблизился к трапу и встал напротив пограничника, опираясь на леера. Его стандартный вид не привлекал к себе внимания. Так прошло около часа. Из проема раскрытых дверей возник офицер судна. Стоя на палубе недалеко от Стрелецкого, он также беспокойно курил. А кто спокоен во время досмотра?
К нему подбежал запыхавшийся матрос.
-Виктор Павлович, умоляю, пожалуйста... У меня жена рожает. Мне срочно надо на берег. Я и досмотр уже прошел.
- Уж не знаю, как тебе помочь. Я сейчас на судне не распоряжаюсь. Вон товарища попроси.- ответил офицер, кивнув на задумчиво стоящего рядом Стрелецкого.
Решение пришло вспышкой мгновенно, как у Штирлица.
- У вас есть документы?- Сурово спросил предприимчивый Василий Иванович.
- Все в порядке,- громко заявил он, возвращая матросу документ, просмотренный не видящими от волнения глазами .- Нужно помочь человеку. Я лично его проведу.
И с этими словами новоявленный последователь штурмбанфюрера, вывел своего
подопечного по трапу прямо на пирс. Бдительные пограничники проявили к ним нулевой интерес. Поощренный таким отношением Стрелецкий, провожал моряка все дальше и дальше от злополучного корабля. И уже за пределами порта сообразил, что опекаемый им мужик уже «не рад своей жизни», в тревожных думах, куда его ведет этот чекист. Опомнившись, Василий Иванович, отпустил моряка, отечески потрепав его по щеке. Потом он долго сидел на скамейке Приморского бульвара. Ноги не несли. Он не верил, что так просто и легко отделался.
И вдруг неуемное чувство счастья накатило на него. Стрелецкий забыл о семье, о треклятых бутылках «Боржоми», обо всех жизненных и служебных невзгодах. Он замер в ясности озарения. Так вот оно, то «нагаданное везение», которое, в конце концов, должно было порвать его цепь сплошных неудач. Ну, как не верить картам?
Дочка в скорости выздоровела, и без «Боржоми».
- Да что это за врачи, которые вместо того чтоб лечить лекарствами, толкают людей на страшные преступления?- сокрушался Василий.
К тому же выплатили долгожданную прогрессивку и тринадцатую зарплату, выдали крупный паек из треста. Прекратила «зудеть», уставшая от экономий жена.
Пошла светлая полоса. Жизнь налаживалась.
По прошествии нескольких месяцев, окончательно пришедший в себя Василий Иванович, весело рассказывал желающим , как он смело и ловко обошел всю пограничную охрану такой могучей державы, как СССР. Все удивлялись феноменальной смекалке, предприимчивости и храбрости Стрелецкого, проявленной на границе Родины.
Но с другой стороны. А как же без них, без границ? И особенно в Одессе, где, как и по всей стране, воплощалась в жизнь суровая концепция – «граница на замке».
А там уж как кому повезет...