Однажды он увидел ее во сне. Казалось, что она пришла к нему прямо из отражения в оконном стекле и куда-то его звала. Он не знал, как ее зовут. ...Хотя нет, у него в памяти отчетливо отразилось: Принцесса. Других имен у нее не было; просто – Принцесса. Да и не могло быть по-другому: только Принцесса могла быть ТАК красива, что на нее хотелось смотреть часами, не отрывая взгляда. Это была красота, которой одной было достаточно, для того, чтобы жить. И когда сон ушел и растворился в заползающем во все окна солнечном свете, он понял, что этот сон был о ней. Он узнал ее.
Конечно же, она была Принцессой, по-другому и не могло быть; не могло быть, чтобы эти огромные глаза, в которых он утонул сразу, как только взглянул в них, принадлежали обычной женщине и не могло быть, чтобы, увидев пусть даже самую красивую из женщин, забыть все, перестать думать о чем-то другом, просто - сойти с ума.
Все было в ее глазах. Эти глаза хотелось видеть каждую минуту, от них незьзя было отвести свой взгляд, не видеть их было невыносимым мучением. Часто в глазах Принцессы угадывалась какая-то смутная, далекая грусть, которая пугала его, заставляла сжиматься сердце и переворачивала его мысли. И он больше всего на свете боялся быть причиной этой грусти.
Как и в том сне ее красота была его жизнью. И она всегда спасала его от жизни. Как и прежде он мог смотреть на нее часами, становясь рабом этой красоты, растворялся в ней и терял свое Я.
Всегда, когда он был рядом с Принцессой, он вдруг обнаруживал, что мир исчезал, растворялся, распадался на атомы. Хотя это было не удивительно: когда они были вместе, мир терял свой смысл, в нем не было никакой необходимости.
Принцесса как-то сказала: «Мы две планеты, кружащиеся вокруг одной звезды». Когда планеты сближались, наступал коллапс и в этой вселенской катастрофе погибал мир. Так казалось. Но нет, мир не погибал, он сворачивался в бесконечно малую точку и его можно было увидеть в ее бездонных и немного грустных глазах. И тогда Принцесса сама была - весь мир. Только теперь это был мир только для них, для двоих.
Иногда мир, все же, прорывался наружу, напоминая, что планеты – это блуждающие звезды и они не могут оставаться на месте. Мир обретал свои прежние, привычные очертания и тогда они понимали, что приходится расставаться. Расставаться до следующего Конца Света.