За что мне крылья?
Нас было семеро. Все еще дети, почти подростки. Мы шли по разлитому предрассветному солнцу, опустившемуся на пыльный тротуар. Не помню, куда и зачем. Да и какая разница: впереди день, полный приключений и новых открытий, что еще нужно веселой и неугомонной кампании?
Но мы попали в сети. Их расставили для нас. Нас ждали…. ЗА что? ЗА чем? Кто? Боюсь, у меня нет ответа.
Я знаю, что ждали, а остальное не важно. Беды не случайны. Они всегда вас ждут…
Это была яма. Наша сеть. Она терялась в пыльном асфальте, нам было не до нее. В тот миг все думали о другом, и ничего, решительно ничего, не видели.
Поэтому все угодили в пропасть, как в кроличью нору.
Мы провалились в бездну, в которой пустота и темный вкрадчивый смех. Вместо дна живой, хищный туман, все враждебно, но дьявольски красиво.
Смех все громче. Яркая вспышка, и мы в новом чужом мире. Вокруг синие и фиолетовые цвета, размытые силуэты исполинских деревьев, красная трава, и всюду мелкие облачка густых туманов, скользящих над землей. Над всем этим слепящим маревом далеко у горизонта наше родное солнце, родное, но не настоящее, словно картонное, и все же яркое.
Над нами смеялись, весь окружающий мир, и даже малиновые небеса. Мы не знали что делать, стояли и жались друг к другу, было страшно…
Смех небес стих.
“Ready! Go!” - скомандовал голос Хозяина.
Мы побежали, каждый знал куда, без сговоров.
К солнцу.
«Run, run, run»
Это была игра по чужим правилам, нами управляли, нас сделали пешками, кости бросали за нас.
Розовая земля хрустела словно останки, а трава растекалась под ботинками кровавыми разводами.
Мы были не одни. Погоня….
Облачко тумана, такое милое на вид, как тучка из сказки. Только интуиция не врет: оно живое и оно враг, оно заберет двух из нас, мы это знаем.
Кто будет первым?
Каждый сам за себя. Бороться нет смысла. Добежать до солнца, коснуться рукой. Кто сумеет?
Не сумели двое: младшие ребята, наши друзья. Мне было их жалко, но еще больше я жалел себя.
Я в ужасе смотрел, что сделал с ними туман: обхватив дымчатыми лапами крохотные тела, он вцепился в душу, словно клещ, безжалостно, бездумно, нет, он не убивал – насиловал, его дело - удовольствие от мук, его дело - козырь в игре, его дело - извращенное блаженство, его дело - испорченная детская душа, страдания и жалобный крик, он не зло, он насильник чистых душ, в аду его не примут, там чище.
Нас пятеро. Все бежим. Впереди алый лес и желтое болото. Над болотом туманы, другие. Они светятся изнутри, словно болотные огоньки, блеклым газом в них растворены души, души залитые вином, сексом и воровством, они тоже убийцы, но «гуманные», трусливые, бьющие исподтишка. Они бессознательные киллеры тел, расщепители света, магниты тьмы, им нет дела: ребенок или взрослый, они слепы, но их удел медленная, несмываемая кровь на руках.
Они тоже опасны.
Они тоже охотятся.
По приказу.
В аду им рады.
Они заберут одного.
Только бы не меня.
All of you must die!
Они собрали свою жатву, мы ничего не могли сделать, помолиться на бегу за их души и бежать. Потерять одежду, глаза и руки, лишь ноги в остаток, как насмешка, и медленная гнилая смерть третьего, боже, она миновала меня. Спасибо!
Нас четверо, а солнце так близко, и так далеко…
За лесом река. Вместо воды нефть, черная, вязкая, зловонная. Брода нет. Придется плыть. Здесь хищник: до другого берега не доберется еще один из нас. Только бы быстрее.
The deep is hungry.
Плывем, задыхаясь от испарений, слепит фиолетовое небо, только его и видно, руки немеют от боли, но надо плыть, отставший будет убит.
Утащили под воду четвертого. Огромные щупальца золотого цвета, мы не слышали боли, мы не слышали страха.
Другой берег. Скорее из воды. Четвертый всплыл. Он не кричит, он мертв. Его опустошили, действительно опустошили, оставили лишь кожу, внутри ничего нет. Это были торговцы, мертвые торговцы живым товаром, их место в этом мире вечно, их принципы камены, их ад бесконечен…
Трое только трое.
Поле с высокой травой, на сколько хватает глаз. Трава, словно щетина железных прутьев обмазанных клеем, вокруг роятся мухи.
Не медлить!
Вперед.
Еще есть надежда.
Но есть и знание: двое не выйдут из зарослей, не ведаю, откуда это знание приходило ко мне, но оно было.
I see you.
Сгустки туманов, с двух сторон. Приближаются. У них зияющая дыра вместо души без единого лучика света. Ее не может быть, она выжжена, как клеймо, их ад в их кошельке. Они за нами. Кто попадется? Это последняя дистанция, на последнем издыхании, надо быть быстрее всех, теперь каждый сам за себя, вырваться, сбежать отсюда.
Быть быстрее, чтобы жить.
I kill you, nobody can save.
Я быстрее.
Двое друзей попались. В кандалы. Их приковали нерушимыми узами. Их отдадут хозяину, их душа засохнет и смириться, их боль утихнет и пройдет.
Я жив. Стальное поле кончилось.
Вот она цель: холм, а с него до солнца один прыжок. Я одержим, я слеп, нечего не вижу, кроме гнилого абрикоса на небе. Только его…, только к нему….
Погоня не кончилась. Никто не должен был уйти, я понял это. Но туманов вокруг не было. Только в черном плаще спускался с холма незнакомец. Но я не смотрел в его сторону.
Ничего не видя вокруг, слепо шел вперед последний из семи, приковав взгляд к нарисованному солнцу.
Только когда тень человека в черном заслонила свет игрушечной лампочки, наваждение отступило. Я попался. Хозяин поставил подножку.
Game over.
Падение.
Блеск бритвы в руках маньяка, ослепительный блеск металла, за ним не видно солнца, не видно, неба, жизни. Зеленый свет горит в глазах, и кроме глаз маньяка ничего не видно, его ад он сам. Он болен, он одержим, он виноват в том, что живет, нет, в этом виноват я.
Расплата.
Кровь.
Только она настоящая и живая.
Смерть и яркий свет.
Душа в небо.
P.s: Я не пишу эти строки, потому что меня уже нет, я диктую их шепотом тихим, и странный человек в домашнем халате, покорно записывает мои мысли, принимая за свои, передавая мою историю другим. Я младший, самый младший, самый недостойный из семи.
За моей спиной звенят белоснежные крылья…