Это была уже вторая зима, как мы работали на комбинате в небольшом городке на берегу Байкала. Расположение этого городка легко и просто укладывалось в команды стропалей крановщику при разгрузке вагонов: "Байкал, горы, Солзан, Утулик", - дублируя стороны света.
Празднование годовщины нашей работы было совмещено с днем рождения товарища. Или наоборот… - это с какой стороны посмотреть. Хорошо посидели в сауне: ели омуля с икрой и запивали пивом в разумном количестве. Вахта длиной в две трети месяца закончилась, и долгожданные полторы недели отдыха были впереди. Впереди был и Новый Год.
Последняя смена перед отъездом короче остальных. Обычно нас меняют ночью, в четыре. В пять часов мы на городской площади, и если предварительно не закупились всем необходимым, чтобы трехчасовой путь до Иркутска не казался слишком долгим, тут же, в круглосуточно работающем магазинчике, докупаем. Конечно, без коньяка не обходится ни одна поездка. Коньяк - это уже традиция, к которой привыкли даже те, кто его раньше особенно и не пил. Затем мы ныряем в микроавтобус Toyota с правосторонним рулем, и водитель жмет на газ.
В этот раз убывающих было больше обычного и всех разместить в одной машине не удалось. Пришлось заказать вторую. Первая выехала на час раньше. Водитель второй машины - бурят, в возрасте от тридцати пяти до сорока лет, крупного телосложения, помогал размещать вещи и смешно называл нас "мужчинами", обращаясь на Вы:
- Как не поместится, мужчина? Давайте сумку сюда. Вот здесь ложите. Все вошло? Я сейчас отодвину передние сиденья, усаживайтесь сзади.
Вещей действительно получилось столько, что все пожалели, что хотя бы часть из них не погрузили в уже ушедшую машину. Забравшись вдвоем с Вано на задние места, где сумок почти не было, мы поняли, что нам едва ли повезло больше остальных. Наши колени упирались в спинки отодвинутых назад сидений так, что мы не знали куда их деть. При росте Вано под два метра это было особенно проблематично. Сноуборд, который точно не поместился бы в багажник, пришлось положить между двумя передними креслами, что сразу сократило количество посадочных мест на одно и Гене пришлось ехать с Пашей на коленях. Заехав в магазин и купив еще бутылку коньяка "Гей Гель", мы помчались по ночной дороге. До Глубокой сноуборд маячил перед глазами донельзя раздражая. Глубокая - на дорожном знаке - п. Глубокая - деревушка у дороги. Хотя буква "п" и заявляет о громком звании поселка, но несоответствие названия склонению немного веселит. Да и церкви не наблюдается, что раньше отличало село от деревни.
Через Хамар-Дабан дорога не из простых. Недаром у обочины часто попадаются деревья, увешанные разноцветными тряпочками. Их по бурятскому обычаю завязывают водители, чтобы на дороге Бог хранил. На такой дороге полный привод у машины – не последнее дело.
Перевалив через Хамар-Дабан со всеми его поворотами, разворотами, спусками и подъемами – серпантином, одним словом, мы остановились в Глубокой, где обычно подкреплялись в трактирчике. Водитель у нас был лихой и сумел догнать первый микроавтобус, в который мы с облегчением перегрузили все сумки и надоедливую доску. Кое-кто сам пересел, решив без остановки добраться до Иркутска.
Завтрак в трактирчике был плотным и веселящим. Коньяк пошел на ура, так что дальше дорога полетела незаметно. Я пересел на сиденье рядом с водителем и дремал вполглаза. На подъезде к Иркутску, когда в голове уже просветлело и мы начали посматривать на пролетающий мимо пейзаж, на глаза попался указатель поворота на Березянку. Решив узнать далеко ли до нее, я наклонился к водителю спросить:
- Виктор, далеко до Березянки?
- Километров семьдесят. Полчаса езды.
- Полчаса? - удивился я.
- Дорога вся как на ладони, без поворотов. На ста шестидесяти летишь - хоть бы качнуло... У тебя что, знакомые там?
- Да нет, история у нас на работе была: парнишку в вагоне со щепой нашли. Из Могочи добирался товарняками до Листвянки. Могочи - это же Читинская область?
- Ну, - утвердительно мотнул головой Виктор. - Да знаю я Могочи. Так, три дома, пять жителей. Как он выбрался оттуда? Километров двести пятьдесят в одну сторону и столько же в другую. Ни одной живой души кругом.
- Понятно. Как ты, Саня, на днях говорил, “лапоть по карте”? - спросил я, но, повернувшись, увидел, что тот еще спит без задних ног.
- Так и есть, - отозвался Виктор. - Так что за история с мальчишкой?
Я начал вспоминать. В общем-то, история интересная, но если задуматься, то довольно грустная и закончиться могла плохо. Конец весны был или уже лето - не помню. Мы работали в ночную смену. Часика в три ночи поставили вагоны с балансами и воткнули несколько со щепой. Саня с Геной пошли щепу замерять, мы на балансах остались. Через пару часов ребята вернулись и начали рассказывать.
Пришли они на щепу: Саня внизу записывал, Гена на вагоне был, замерял. Все как обычно - щепа как щепа, насыпана как обычно. Гена начал ее набирать для анализа: копает лопатой, в мешок набирает. Уже на последних точках копал и как рассказывал потом: "Смотрю - щепа рядом шевельнулась. Ну, думаю, на доску наткнулся - бывает: второй конец шевельнулся в стороне и щепа вместе с ним. Набрал мешок, спустил его вниз, а сам на второй вагон перешел".
Когда первый вагон замерен, оператор сразу заводит разгрузчик, который начинает выбрасывать щепу из вагона. Машина простая: по рельсам над вагонами передвигается этакая штука с системой ковшей, которые по очереди загребают щепу, поднимают ее до транспортера, опрокидываются и по кругу возвращаются снова к щепе. При этом, по мере разгрузки, ковши постепенно опускаются, выбирая щепу до дна вагона. Транспортер выбрасывает все на открытую щепяную площадку. Машина Хабибулина - если кто знает.
Разгрузчик задергался, загудел, заскрежетал - в общем, заработал. Гена перепрыгнул на второй вагон, обернулся и... слабо сказать удивился, скорее даже испугался: щепа у середины вагона зашевелилась, начала приподниматься и оттуда кто-то стал выползать. Только направив луч фонаря на вздыбившуюся кучу, получилось разглядеть что происходит. Куча щепы и коры расползлась и осыпалась с парнишки лет четырнадцати, который, встав на вагоне, начал ошарашенно и слегка испуганно оглядываться по сторонам, протирая сонные глаза и щуря их от слепящего света фонаря.
- Ты откуда такой? А ну, уматывай с вагона быстрей. Перепрыгивай сюда, а то под ковши попадешь, - закричал Гена. Оператор парнишку не видел и разгрузчик продолжал работать.
Парнишка быстро сообразил и, загребая ногами щепу, побежал от ковшей. Перепрыгнув с вагона на вагон, он молча, стараясь отдышаться, замер.
- Ты какого черта там делал? - спросил Гена, но мальчишка, опомнившись, внезапно закричал: - У меня же там сумка, в ней все вещи! - и бросился назад. Быстро откопав свою котомку, он рванул к Гене, радостно блестя глазами.
- Ну, ты дурень! - Гена только покачал головой, не зная, что еще сказать.
Стоявший внизу и молча наблюдавший за происходящим Саня, стараясь перекрыть грохот от разгрузчика, крикнул:
- Давайте слезайте вниз, нечего там светиться, еще увидит кто-нибудь!
Перевалившись через борт вагона, по скобам лестницы они спустились вниз.
- Где я? - первое, что спросил мальчишка, когда слез. - Что за город?
Гена, удивленно присвистнув, проговорил: - Даже так?
Когда парню объяснили, куда он заехал, он почесал затылок и задумчиво протянул:
- Да-а-а... Неплохо поспал... А как отсюда выбраться?
Ребята расхохотались и начали расспрашивать, откуда он и как вообще оказался в вагоне.
- Из Могочи я. С бабушкой жил, а она умерла. Отца нет. Мама только, но она в Березянке, под Иркутском. Решил сам добраться по железке с составами. Как отсюда добраться до Иркутска, в какой он стороне хоть? – зачастил мальчишка и без перехода добавил: - Сигаретки не найдется? И спичек.
Сигареты нашлись, но за попытку прикурить, он её чуть было не лишился:
- Ты головой думаешь? Оглянись! Где находишься, понимаешь? Погода сухая, потом покуришь. Лучше давай отсюда обратно по рельсам топай, пока тебя охрана не увидела. Выйдешь за территорию, обойдешь забор - налево автомобильная трасса, направо - железка. Иркутск в ту сторону, - Саша заторопился, - Хватит трепаться, еще замерять сколько...
Гена вытащил из кармана несколько десятирублевок и протянул их парню:
- На, пригодятся. Зажигалку можешь оставить себе. Осторожней в следующий раз будь. Ты хоть представляешь, что бы от тебя осталось, попади ты под ковши? Удачно добраться! Тебе туда.
- Ладно, пока! - мальчишка засунул деньги и зажигалку в карман. - Спасибо! Уже недалеко осталось.
Закинув на плечо сумку, он развернулся и пошел вдоль рельс, поправляя на плече ручки от сумки. Слегка отсвечивающая на спине куртка мигнула пару раз и он исчез в темноте...
Начался Иркутск, перебрались через Ангару, зачастили перекрестки и вокруг стало шумно. Я закончил рассказ и мы некоторое время ехали молча. Ребята уже все проснулись, начали шутить по поводу самочувствия, кто-то закурил, кто-то жадно стал пить воду. Виктор первым нарушил молчание:
- Шустрый парень. Добрался, наверное. Такие добираются... и без родителей выживают. Вот мой как-то учудил..., - он начал было рассказывать про своего сына, но мы уже подъезжали к аэропорту - времени не было, и он замолчал. Больше мы о парнишке из Могочи не вспоминали.
2004-07.2005 гг.
г. Байкальск - С. Б.