Старые письма в моем архиве... Если точнее, то даже не в "архиве", а так, сложены в мешок и лежат на чердаке. Письма от друзей и знакомых, из последней трети ХХ-го.
Когда-то я вынес их из своей комнаты, чтоб не загромождать ее. Благо, было куда их упрятать (не сжигать же! Говорят, это – грех!). Два десятка лет они прокуковали на чердаке, пока мой взгляд случайно не выхватил их из кучи хлама.
Принес мешок домой, перелистываю бумагу, которая даже пожелтеть не успела – и на меня с исписанных страниц глядят лица тех, кого я когда-то знал лично. Ей-богу, это волнует! "Иных уж нет, а те - далече...". Гений был прав: всё повторяется.
Вот некто Евгений (к счастью, не Онегин). Мы учились с ним в одном ВУЗе, хотя и на разных факультетах. Жили некоторое время в одной комнате институтской общаги. Там же, в общаге, когда на третьем курсе стало особенно тяжко с учебой (то бишь, еще не пережили качественный скачок при мощном наплыве учебной информации), мы с ним, Евгением, однажды вдруг решили, что эта специальность – не наша (у меня – механик, у него – строитель дорог). А раз так, то, стало быть, надо забрать документы и перейти в другой ВУЗ. Я и забрал, но в другой ВУЗ не перешел – ни Московский, ни какой-либо иной. Сунулся было на филфак МГУ, даже взял с собой свои "философские тетради", но мой пыл остудила секретарша декана:
- Вы что, хотите после университета преподавать в средней школе?
Неприязни я не вынес, и с МГУ вопрос сам собой закрылся.
Словом, я просто перестал учиться. А Женька "просто передумал", и остался в студентах, на своем же факультете. И окончил МАДИ. Это, знаете ли, напоминает притчу, когда двое договорились: давай прыгнем в пропасть! А вдруг полетим? И становятся на край. И по команде один прыгает (потому что дурак), а второй просто в последний момент "передумывает". В данном случае "дураком" оказался я. И поделом! Думай своей тыквой, а не копируй чужие размышления.
Потом Женька писал мне письма, и даже приезжал ко мне в ТаллиН (в те времена еще с одним "н") погостить. И даже иногда в письмах извинялся за то, что, дескать, взбаламутил меня бросить учебу. Я зла на него не держал. И не держу. Каждый за свой выбор отвечает САМ – чего ж там виноватых искать?
... Вот несколько писем моего школьного товарища Филиппа. Он в тот год живо принял во мне участие, предлагал даже приехать к нему в Питер и там продолжить учебу. Обещал посодействовать (у него были некоторые возможности). Но я почему-то передумал – испугался, наверное, очередных своих возможных срывов. Дома все-таки было спокойнее, здесь жили мои родители. И по совету того же Филиппа я подал документы в Таллинское техучилище, и окончил его, получив "среднее специальное образование строителя". Ну, хоть что-то, если уж не ВСЁ...
Вот так совет школьного товарища помог мне хоть как-то удержаться на плаву. А сам Филипп пережил вскоре личную драму – расстался с горячо любимой женщиной. И жутко переживал. И в конце концов женился на другой. И вырастил двух дочерей. А под конец жизни перебрался в Израиль, где сердце его не выдержало, и он умер прямо в больнице... (см. мой очерк http://www.proza.ru/2005/02/15-193 ).
А вот далекий 72-й год – письма девушки Тамары из Волгограда. Она как-то гостила у нас вместе с нашей родственницей, и наш прием ей понравился. И, возможно, понравился и я, потому что она писала мне письма и всё удивлялась, почему я так редко отвечаю ей? И даже прислала мне свою фотокарточку. Хорошая была девушка, спокойная, неглупая, с приятной внешностью. Но вот, поди ж ты, не ко всем лежит душа! Так переписка наша и заглохла, хотя в конце своих писем мне Тамара иногда писала даже: "Целую!". Н-да-с... Не судьба-с!
Листаю старые письма дальше.
Вот... н-да... это можно пропустить. Это о том, что не сбылось. А поскольку "не сбылось", то и люди те отошли далеко на второй план. Ничего не поделаешь!
О-о! А это уже письма моего друга из армии! И среди них – пара листочков с написанным им (вероятно – там же, в армии) фантастическим рассказом. О любви, естественно... Мы все в те годы бредили любовью, "чистой и искренней, великой и незапятнанной", и т.д. и т.п. И чуть позже – история его, друга, реальной любви (которая так прекрасно начиналась! И так невесело закончилась годы спустя...).
Но сколько рассуждений, сколько поиска в письмах моего друга! И до чего ж серьезный, грамотный стиль изложения (это в 19-то лет, когда еще не успел хлебнуть первых соленых порций взрослой жизни, когда процесс сей только начинается!). А сколько еще он написал мне потом, после армии, когда, обучившись на механика холодильных установок, мотался в поездах-холодильниках по всему Союзу! Вот было время: не лень нам было писать друг другу длиннющие "отчеты о пережитом", и читать всё это было взаимно не лень. А он, друг мой, даже конверты свои порой расписывал красиво, некой вязью, снабжая их рисунками да подписывая стилизованно, на разный манер. Что поделаешь, одарён человек! И я тихо, по-доброму завидовал его многогранности и талантливости.
А уж сколько всяко-разной информации сообщил он мне из того, что видел в поездках! Тут бы на целую книгу хватило. Он, друг, и начал было со временем, уже в последние годы писать в прозе.ру (под именем Иван Колбасьев) об увиденном и пережитом когда-то. И, ей-богу, всё это интересно написано! Но вот, поди ж ты: сунулся я было только что посмотреть, нет ли чего новенького у него, друга моего? А экран высветил мне текст: "Автор заблокировал свою страницу". Почему? Пока не ведаю. Надо звонить другу да выяснять мотивы.
Несколько писем от общего нашего друга – Витюши. Из зоны... Погорел парень, не спасли мы его от тюряги, хотя очень старались, чтоб он никогда не вязался со шпаной, чтоб С НАМИ дружил, только с нами. Но сорвался парень... Такси угнал – чтоб в таксиста поиграть да покататься, потому что очень уж любил технику. А царя в голове так и не завел. И зона где-то воспитала, а где-то и озлобила Витюшу. Он и после срока держался за нас, друзей своих, и мы его, естественно, не отталкивали. И вроде бы стал наш Витя окончательно выправляться, но водочка (которую ему ну никак нельзя было потреблять!), да в кампании с сомнительными дружками (не с нами – мы были друзья, а не "дружки"), водочка та сделала свое черное дело: однажды Витю просто убили, в пьяной драке, на чьей-то квартире... А труп затолкали в мусорник...
А он, Витя (по одному из писем сужу) так старался, выписывая в своих письмах мне все события своей "тамошней" жизни, упорно, со скрипом преодолевая свою безграмотность: слово "негодяй", например, писал в два слова – "не" "годяй", зато завитки над буквами "д" и "й" выписывал старательно. И я поддерживал его, как мог, чтобы там, в зоне, ему не было столь тоскливо. Он и школу среднюю там окончил, потому что очень уж хотел "дотянуться" до нас, его друзей. Увы, не уберегли мы Витька... И о нем мною отдельно написано в "автоповести" "На тетиве", в главе "Друзья" (см. на моей страничке в прозе.ру).
Письма, старые письма... Да разве все их перечитаешь?! Да еще при нынешней-то лени. Так, выхватываешь отдельные фразы... из которых смотрят на тебя ГЛАЗА людей, когда-то написавших эти самые фразы. Их, адресатов моих из прошлого, десятка два-три: они писали мне, я – им. И где-то на просторах России осели сотни моих "ответных" писем. Часть из них люди, возможно, уничтожили, какая-то часть где-то еще "живет" – в чемоданах, альбомах, на чердаках. Кусочки моей души, МОЕГО ушедшего времени, поры моей молодости. Сам же я кусочки чужих душ храню. Они ведь живые – это сразу ощущаешь, достаточно начать читать то, что когда-то написали их хозяева, их носители.
Да, нынче люди, пожалуй, столько уж не пишут друг другу, потому что есть мобильники и Интернет, и время у людей занято телевизором да компьютером. Но письма моего времени остаются, и если их еще не коснулся огонь, они, подобно осколкам хрусталя, несут в себе частички прежнего света человеческих душ – моей собственной и моих друзей и знакомых.
А значит – мы еще живы! И мы еще поживем!
7-10.07.2005
Таллинн