Посвящается Ясеньке.
Когда на свете меня ещё не было, жили-были в красивейшем уездном городке Елисаветграде мои дорогие предки – прадед Володя, учитель русской словесности в земском училище и прабабушка Александра, шеф-повар-кондитер офицерской столовой. О, испокон веков в нашем городе стояли войска. Это же был пограничный город, крепость святой Елисаветы, которая охраняла южные границы Великроссии от набегов степных народов. Молва говорит, что народонаселение коренное - потомки русских солдат и прекрасных русских дам, самых красивых женщин облегчённого поведения, которых отбирали по всей России для солдат и офицеров гарнизона, чтобы те, польстившись на такую красу, не скучали среди степи и не рвались убежать домой, в родные прохлады лесов средней полосы. Потом наш городок образовал наравне с другими южными городами ту самую черту оседлости, благодаря которой до массового убытия на исконные земли 30% всего населения города составляли великие странники евреи.
Но я не еврей. Я – странный слив - сплав целой горы народов сразу, среди которых нет, увы, этой глубоко уважаемой мною нации-)) хотя кто знает…. Отца родного я не знаю, и всё говорит о том, что числящийся и посейчас моим – не родной. Хотя предков его к своим я приписываю щедрой рукой).
Прадед – Владимир Пономарёв – был русским. Прабабушка - Александра Кащавская – была полячкой. И народили они совместно 6-рых детей, и я часто с огромной печалью рассматривала старую с обломанными краями фотку, на которой одной из моих бабушек – Надежде – навсегда осталось 17… отчего она умерла – я не помню уже. Кажется, от воспаления лёгких. Это у других людей надежда умирает последней. У нас она умерла первой. Остались ещё 5-ро – моих – три бабушки и два дедушки. И у каждого – не один ребёнок. И у тех – тоже… такой огромный шумный кагал родственников. Как пирамида растущая. Но странное дело – особо мы никогда не родычались. Каждая семья – сама по себе. Может, потому что каждая – сама по себе большая. Из-за этого у меня, наверное, пристрастие к большим семьям и попытки в тёплом ключе выстроить эти эфемерные родственные отношения – всегда тепла не хватало в них. Всегда.
Бабушка моя Шураня, любимейший человек, царь и бог в одном лице, свет моей жизни и железная ось всей нашей семьи, умудрилась выйти замуж в 18 лет за лихого лётчика Кирилла. Это был недобрый, жёсткий, властный человек, который сумел подавить волю к сопротивлению даже моей ничего себе так бабушки, превратил её в домашнюю рабыню, третировал всячески, обижал, изменял ей в открытую, пока перед самой войной она не ушла от него, вернувшись к матери, с двумя детьми – моей мамой Людой и тётушкой Аллой. Мама моя унаследовала жёсткий нрав моего деда – кубанского казака – станишника, маленький командир и герой-трудяга, она упрямо тянет на себе все наши семьи, и, не умея проявить свою любовь лаской, одаривает ею нас с помощью дел своих. Как и все мамы, впрочем. Но ой, мама, мама… не тебя ли я боготворила с младенчества?... не за тобой тосковала безысходно?... не тебя ли любила беззаветно, как только дети своих мам любить могут и как я и сейчас тебя люблю?... почему ты не умела быть доброй со мной? Почему ты никогда за всё детство не приголубила меня, не обняла, не поцеловала, никак не проявила свою любовь ко мне?.. Почему ты отдала меня на откуп бабушке и дедушке и появлялась у нас только изредка, как мимолётная звезда, отдавая визиты, и я не видела тебя месяцами и совсем не помню тебя во всём своём детстве, так, как будто и не было мамы у меня?...
Отсюда моё – тот, кого я очень люблю – не любит меня. Лейтмотивом по всем любвям прошедшее – тот, кого я люблю – изначально не может – просто не может такого быть – он не любит меня. И я куда скорее поверю в нелюбовь любимого, чем в любовь. И когда начинаю любить – сама же рушу свою любовь, доказывая, убеждая любимого в том, что он не любит меня. И когда убеждённый уходит и оставляет меня – вот только тогда успокаиваюсь. И с чувством исполненного долга берусь оплакивать – привычно – свою потерянную любовь.
Только однажды всё было не так. Однажды. Но исключение из правил потом вдруг обернулось таким страшным и жёстким подтверждением их… это уже не я, это само Небо мне доказало, что не бывает исключений из правил моей жизни – тот, кого я люблю, никогда не станет любить меня в ответ.
Зато у меня были мои старички – мои бабушка и дедушка, мои Коленька и Шурочка-)))… как же они меня любили.. и как же я любила их-))) бабушка, мнительная, тревожная, властная, сильная, добрейшей души и огромного великодушия человек – она вела меня по жизни твёрдой рукой, как вела весь дом, все наши семьи – но до чего добрыми и тёплыми были эти руки….
А родилась я восьмимесячной. Такие либо не выживают вообще, либо не от мира сего – с рождения.
Я выжила.
То есть задумывалась я как Козерог, а получилась Стрельцом. Отсюда, думаю, двойственность моей натуры. У меня всегда было строго разделено ум-ное начало и начало сердечное. Как будто два человека сразу жили.. один творил, второй осмысливал и приводил в систему то, что творил первый.
Совсем маленькой я себя не помню. Рассказывали, что привезли меня из Полтавы у мамы в животе.. и папа, который, по ходу, отцом родным моим не был, но которому беременная мной мама милостиво разрешила взять себя в жёны и дать фамилию ребёнку, по рассказам, счастливый весь, аж светился, забирая меня из роддома. А где тогда я родилась? В Полтаве? И кто мой родной отец? Вот не знаю. Правду сказала бы только бабушка, но её нет. Не знаю, как так получилось, но бабушка забрала меня жить к себе, а молодые стали устраивать свою жизнь. И я зажилась у своих старичков. Нуууу, тогда они были совсем ещё не старички, а очень даже молодые, бодрые и работающие ещё в полную силу главные бухгалтера. И они стали моими настоящими родителями, моей семьёй. До почти 13 лет.
Родителей рядом с собой я не помню. Вообще. Мама забирала меня лет в пять.. когда родилась Лорка.. она сцеживала своё молоко и давала мне пить. До сих пор помню вкус. И даже, что оно было немного прозрачное и голубоватое. И сладкое. И что у неё были длинные волосы. И я с немым обожанием смотрела на это роскошество, когда стояла возле неё и ждала, когда мне дадут молоко. Я его допивала всегда. И с удовольствием!
Мама болела. У неё порок сердца и тромбофлебит. Мы все всегда боялись за её здоровье. Она не смогла потянуть двух детей сразу. И бабушка опять забрала меня к себе. Она была ужасно властным человеком, всеми управляла, заправляла, но почему-то все это воспринимали как должное. До самой смерти она была центром, стержнем семьи. На её сердце всё держалось. Я её обожала и обожаю. Все дети прошли через их руки. Все дети их любят. В том числе и мои. Бабушка была очень мнительной, очень эмоциональной, всё брала близко к сердцу, за всех, за всё переживала.. кароч, буря в стакане-))) с огромным добрым сердцем, в которое помещались легко мы все. Я всегда была её самым главным любимцем и все всегда говорили, что я – вторая бабушка. Даже внешне я очень на неё похожа. Понятно, что навсегда мы – самые близкие и самые родимые люди. Бабушка водила меня в школу, защищала от всех врагов, переживала - ужасно тревожный человек – если я задерживалась после школы.. дедушка – мягкий, добрый, ласковый – мой Коленька – обожал меня. У него никогда не было родных детей, он был моложе бабушки на 9 лет и взял её с двумя детьми, которых и считал своими. Но, по сути, его ребёнком – в полную меру – всегда была одна я. И я и сейчас его очень люблю.. И мы очень близкие люди.
До 13 лет у меня было счастливое детство. Мои родные были со мной ласковы и терпеливы. Никогда не кричали на меня. Никогда я не чувствовала себя не любимой. Они были ласковые вручную. А это очень важно. Если ребёнка не выгладили в детстве – комплекс неполноценности, считай, в кармане. Зуб даю.. Но Мои были Лучшие. И я росла у них любимой, ласковой, доброй, у меня была куча друзей… благополучный ребёнок. Только вот без папы и мамы.
Справедливая бабушка решила исправить положение дел. Ребёнок не может жить без родителей. Он должен жить в семье, с мамой и папой!...
Ага.
И в один прекрасный день я лишилась своего тёплого мира. Раз и навсегда. Бабушка собрала мои вещи, и я переехала жить к родителям. К тому времени они жили на другом конце города, у меня росла родная сестра Лариса, ей к тому времени было 9 лет и до того я с ней виделась на каникулах, когда она приезжала к бабушке. Более разных и чужих детей трудно себе представить.
Мама рассказывала - пойду с Галей гулять во двор – зазеваюсь, заговорюсь – смотрю – а Гали и след простыл. Начинаю бегать по всему дому, заглядывая в квартиры в поисках. Смотрю – а она сидит за столом у совершенно чужих людей, пьёт чай и важно сообщает, что вот тут теперь она будет жить и никуда отсюда не уйдёт. И с рёвом забирали))).. Лора же всю прогулку стояла, крепко вцепившись в подол маминого платья и её невозможно было от него оторвать. И смотрела на всех подходящих исподлобья.
Вот такие разные совсем люди. Лора, как мне кажется, вообще никогда никого в жизни не любила.
И сейчас не любит.
Кароч, попала я.
Из такой теплицы – и в холодильник. Дом, который и домом назвать-то нельзя. Где каждый сам по себе. Дом – это бабушкин. А здесь – Квартирка – как я её называла с самого маленького. И вопила – хочу Домооооой!!!... и бабушка послушно забирала))(только и ждали, мои любимые, пока я воспротивлюсь квартирке и попрошусь к ним, домой – скучали же. Любили же.) так как попытки вернуть домой проводились неоднократно и регулярно, но больше 3-4 дней я не уживалась… Пока бабушка таки не умудрилась настоять на своём. И кинула меня в этот мерзлятник. Где никто никого не любит. Где все друг на друга орут. Где даже намёка нет на тепло, ласку. Где никто никогда не обнимет, не поцелует, не погладит по голове. Где чувствуешь себя совершенно беззащитным и чужим всем и вся. Мир враждебен и холоден.. Контраст был ужасным. Я сбегала к бабушке, она меня возвращала обратно – непреклонна была – трудно, но нужно привыкать жить с родителями. Ты уже взрослая девочка! Да, я уже была взрослая девочка…
Нас с Лорой поселили в одну комнату. И началась наша многолетняя война. Она меня сразу же возненавидела – ярая собственница, она привыкла к тому, что родители – её собственность. Что она ни с кем их не делит. И что комната – её. Всё – её. А тут – претендент. аааа!!!.. Я по натуре добродушный человек, но не дай Бог тебе увидеть меня, доведённую до крайности. Ух. Псих конкретный, сама себя не помню. Единственное – ударить не могу. Не могу поднять руку на человека. И мы с Лариской доводили друг друга морально, словами… ругались страшно… ну, ненавидели.. я оч переживала, что она вот так ко мне.. и одновременно вынуждена была обороняться.. мама с нами разбиралась простым и надёжным способом – услышит наши злые вопли, прилетит, наорёт на обоих, налупит и убежит. Мы, поревев, успокаивались – каждый в своём углу пыхтел злобой. Мама вообще была скора на расправу – очень нервная, очень эмоциональная, она частенько применяла рукоприкладство – шлёпала нас в порыве злости там по спине- по голове. Куда попадёт. Почему-то это ей прощалось. И даже не обижалось. Потому что никогда – незаслуженно. Мне куда легче было вынести её такого рода эмоции, чем полное равнодушие с оттенком неприязни отца. Он любил Лору, баловал её, был с ней ласков, меня же не замечал. Подчёркнуто в упор не видел.. А если и видел.. то лучше бы и не видел вовсе… Ещё и насмехался надо мной. Мама защищала, как могла. С отцом потом мы даже дрались – так ненавидели друг друга. Пихались, вернее. Когда уже совсем взрослой была. Отец побил меня малую только два раза – и оба совершенно несправедливо и очень больно. У него тяжёлая рука. Я рыдала громко, взахлёб, у меня была такая истерика, что он испугался, бегал вокруг меня с водичкой, платочком и пытался успокоить. Больше не трогал.
Я в семье была мамина дочка, а Лора – папина. Папины родственники, его половина семьи меня откровенно терпела с трудом. Я была чужак. Мама же… Мне все говорили, что она очень любит меня и переживает за меня. Я не могла не любить её – мама – это святое. Это царь и Бог для меня – ребёнка. Но мой Бог был так холоден со мной. Он видел своё предназначение только в том, чтобы покормить меня, одеть, кароч, присмотреть за тем, чтоб внешне ребёнок нормально выглядел. На все мои попытки приласкаться – привычно, как к старичкам – была реакция жёсткого отторжения – Не лезь !! Отцепись!!! Не мешай!!!! Отойди от меня!!... Ты что, не видишь – я занята! Я телевизор смотрю! Я читаю!!! … И такая же реакция на попытки что-то рассказать о себе.. о своих проблемах. Да на любое приближение к Царственной Особе-))….
Помню, как жестоко обиделась на неё… сидела дома простуженная, а к вечеру очень похолодало, поднялся ветер, а мама ушла на работу в тонкой кофточке… я переживала, что она простудится, и пошла встречать её с кофтой теплой.. чтоб согреть.. чтоб не замёрзла… дождалась.. она накричала на меня за то, что я, простуженная, вышла на улицу и сказала, чтоб я забрала свою кофту и немедленно шла домой. И с такой злостью!!!... я была раздавлена. Убита.
Потом я просто уже ничего и не пыталась.. а замкнулась в себе. Представь себе – такой открытый и ласковый ребёнок… и стал злым, нервным, задёрганным, замкнутым… тут ещё беда случилась в школе.. она же всегда не одна приходит… построили новую школу и нас перевели туда… кусок нашего класса… и + к нему – параллель нашей школы слилась в один класс. Та школа была элитной, из которой мы пришли. Школа умников и богатеев. Детей лучших людей города. Эгоистов от рождения. (меня туда впихнула по блату всё та же бабушка – она у меня была самым главным бухгалтером всего Общепита-)))) Класс умных и злых одиночек. В котором у меня не было друзей. Я настолько была погружена в свои домашние проблемы , что перенесла их и на отношения в классе – ребёнок в себе, молчащий, грызущий ногти, растрёпанный, взъерошенный, сидящий за последней партой совершенно один и читающий на всех уроках книжки, уложив их себе на колени. Мир книг был удобен – там было интересно и там не было тех, кто меня не любил. Всегда тяжелее всего переносила нелюбовь к себе. Я читала тогда запоем. Только тем и жила. Понимаю теперь, что просто это был уход от реальности, которая была враждебна и не желала принимать меня. Или это я не желала принимать её?... такой?... Классная наша пару раз пыталась вытащить меня в люди. Помню, как-то посадила меня насильно с мальчиком Вовой Власовым, который изводил меня, больно щипал за ноги и бил так, чтобы никто не заметил, зато я вскрикивала, и на меня обращали внимание и меня ругали. Я его ненавидела. У него были мерзкие волосатые ноги. Фу. И прыщи. Это я на физкультуре видела.
Училась я неровно. Скорее, не училась вообще. Каким образом умудрилась окончить школу без троек – не знаю. Все знания вытащила из книг, которые сама нашла и прочла. Всякие занимательные химии и биологии мне были куда интереснее, чем учебники. И я порой поражала учителей Бог знает откуда почерпнутыми глубинными знаниями предмета(вычитала где-то, а где – сама не помнила!), а порой – полным невежеством, незнанием элементарного. Помню, алгебраичка вещала на весь класс обо мне - вы посмотрите на неё!! Весь класс идёт к решению задачи общей проторенной дорогой, а она кааак забредёт в одной ей ведомые дебри.. по каким-то тропинкам блуждает.. и потом, проделав работу в сто раз труднее и сложнее, всё равно доберётся до правильного ответа!!!... к которому полчаса назад уже все пришли привычным путём!!!... (собственно, в этом вся моя сущность.. и до сих пор не знаю, воспринимать это как комплимент или совсем противоположное ему…) То есть с самого начала до всего доходила своим умом и учила себя самостоятельно. И это в советской школе!!! Естественно, все на меня смотрели как на сущность не от мира сего, чучело какое-то.. бред наяву.
И оставили в покое. Никто меня не трогал, и я – никого. Полная заключённость в своём мире.
Ты представляешь меня замкнутой, молчаливой, которой в сто раз легче было что-то написать, чем сказать?... оооооо, какие сочинения я писала… гордость школы.. писатель и художник… а разговаривать не умеет!.. я запиналась, заикалась, спешила, язык не поспевал за мыслями никогда… до сих пор выступать тяжело. И нет никакой уверенности в себе.
Зато я рисовала. Этот талант во мне обнаружила учительница рисования ещё в старой школе.
И я стала одним из уважаемых и заслуженных художников класса и школы. Это в какой-то мере защищало меня в моей отторженности. А, художник, они все странные, что с неё возьмёшь!...
Зато у меня была художка. Я подождала свою подружку Таньку Стародубцеву, она младше меня на 2 года, мы продружили всё детство.. никогда не ссорились даже.. красавица – гречанка внешне… мы дружили семьями всё моё детство – сёстры Стародубцевы и я. Ну, и Лорка к нам подписывалась подчас, когда приезжала к бабушке… между нами были всегда эти 2 года разницы – Ленка, потом через 2 года родилась я – Танька – Лорка. Ленка тоже красиво рисовала и первая закончила художку… Но я всегда нежно любила Таньку и тянулась к ней, хотя так получалось, что дружила больше с Ленкой и её одноклассницами. И в художке мы учились вместе.. и вот там была моя отрада… мы очень дружили в классе.. очень тесно общались… много времени вместе проводили… все четыре года..
В 9 классе я добавила себе ещё и студию изо. И стала приходить домой гдет к 9 вечера. А уходить в 7 утра. Понятно, думаю, почему.
Следует учесть, что у меня, как и у мамы, почти до конца 10 выпускного класса была коса. Волосы густые, жёсткие, коса огромная, тяжёлая, не меньше 10 лет не стриженная. Я как-то померила сантиметром распущенные волосы – 1 метр 26 см. Голова гудела, запрокидывалась назад… и при всём своём консерватизме я в конце концов не выдержала, сагитировала всё ту же бабушку и она отвела меня стричься. Какая лёгкость сразу! Я летала. Но оказалось, что я настолько привыкла, что волосы подобраны и не висят нигде на ушах и сзади, что вот как постриглась коротко в 10 классе – так до сих пор и хожу. Собственно, причёска с тех пор не менялась. Вот насколько постоянна-))))).
Зато с косой… о, сколько с ней было проблем-))… потому что перевели меня, когда я жила у бабушки, а когда переехала к маме , то до школы приходилось ехать около часу… то есть уже в 7 утра выезжать… а всё остальное… пока встанешь, пока позавтракаешь и тд… кароч, расчёсываться я не успевала)))… щёткой поскребу сверху волосы, чтоб придать им б-м правдоподобный вид, да так и заплетусь.. и прожогом в школу.. естесссно, ко второму уроку все петухи вылезали наружу и голова моя имела вид, как будто к ней оч давно не прикасалась рука человека… вот такая я неаккуратная.. но меня никогда не интересовал мой внешний вид. Только внутренний. Внешний я даж отрицала. Мне было совершенно наплевать, что на мне одето.. лишь бы удобно… и не слишком грязное… а так…
Так что всю неделю я вот так расчёсывалась, зато раз в неделю после купания и мытья головы… Оооо, это было что-то… часа два как минимум мы с мамой разбирали по прядям и расчёсывали мои космы… куча приятных ощущений… блин.. может, ещё оттуда отвращение к длинным волосам-))) мало во мне мазохизму, мало-))).
Зато совершенно не могла выносить чужую боль. Никогда. Вступалась всегда, не глядя на превосходящие силы противника. И тогда могла и подраться. Но чаще просто разнимала.
Как-то Танька моя, а она красавица, тонкая, чернокудрая белолицая гречанка внешне с огромными миндалевидными карими глазами… уххх, красавица… так вот, как-то она отозвала меня в сторону и говорит – Галь, а я курить научилась! Хочешь, покажу?... У меня сердце сжалось почему-то, но я говорю – идём. Пошли мы в сарай, она достала беломорину б. Сонину, подкурила себе и затянулась… я смотрела на это большими глазами.. и вдруг мне так больно за неё стало!! Захлестнуло, как обожгло – волной! Я выдрала из её рук папиросу с воплями – Не смей! Нельзя тебе! Не надо!... и втоптала её в землю. Танька перепугалась, вытаращилась на меня… До сих пор не знаю, что на меня тогда нашло. Почему так приняла это к сердцу. Но Танька беломор по крайней мере больше не курила).
Вылупилась я из своего мира во внешний гдет в 9 классе. Заметила себя в классе, заметила своих одноклассников. С удивлением вынуждена была признать, что выгляжу я хуже всех в классе.. и почему-то это меня зацепило… Заставила маму купить там какие-то обновы.. привела в порядок голову, школьную форму… Одноклассники с удивлением и, что самое интересное, с удовольствием отметили перемены во мне)… стали мы строить какие-то там дружеские отношения.. пытаться, по крайней мере. Та самая юношеская близкая дружба… и как-то мы потянулись друг к другу с нашей старостой, отличницей Виткой Конаревой… я к ней и в гости ходила часто, с мамой её подружилась, т. Ритой, и сейчас её помню.. книжками обменивались, обсуждали всякие умные вечные мысли… девочка-то была умная, а я к тому времени тож неплохой багаж накопила… было о чём поговорить… и вот как-то на химии пришла мне записка от другой Витки, Алексеенко, совершенно убийственного содержания – типа – ты что же это делаешь? Как тебе не стыдно? Ты же влезаешь в наши отношения, навязывая Витке свою дружбу, ты вынуждаешь её как приличного человека чем-то там тебе отвечать, хоть она и не хочет и не знает, куда от тебя деваться… потому что она дружит со мной, и давно уже дружит и никто ей больше не нужен! А ты навязываешь ей себя, ты мешаешь ей жить!!!! Как тебе не стыдно???... совести у тебя никакой нет!...
Меня как огнём опекло. Даже в глазах потемнело. Я написала Витке Конаревой записку – прости, я ничего не знала, я больше не буду мешать тебе жить – и сорвавшись с места, как была, в чём была, убежала на улицу.. бежала и не знала, куда бежала.. это был первый такого рода удар в моей жизни… когда меня ткнули носом в мою недальновидность, скажем так. Витка Конарева бежала следом за мной, что-то там кричала, в конце концов догнала, остановила и сказала, что В.А. выдаёт желаемое за действительное, что всё не так, что я не мешаю, что… я у неё спросила – но ведь на самом деле ты не хочешь со мной дружить?.. ты просто терпела меня?... она потупилась. И ничего не ответила. Да и что было отвечать. Всё и так было ясно.
Вот откуда мои оба комплекса – от мамы – тот, кого я очень люблю, меня не любит и никогда не будет любить, и от Витки А. – вечно я навязываюсь и мешаю кому-то жить, не замечая этого. Это пунктик, да. Но все мы родом оттуда. И я, и ты. Разве нет?...
В конце концов Витка подружилась с нашей самой отъявленной двоечницей-троечницей Иркой Андрияновой , человеком очень тёплым и светлым, добрейшей души, Андрияшка и Канарейка они были, и продружила до самого выпуска). А я подчас приходила к Витке в гости и мы по-прежнему вели мудрые и долгие беседы))))
А летом меня отправляли в пионерские лагеря. Желательно на 2 смены. Это как минимум. Дома я была никому не нужна. Естественно. Лариска не ездила почему-то). А я что?.. мне в охотку)) люблю новые знакомства, общение, открытую жизнь, приключения… так как встреча с новыми людьми, столкновение душ – всегда приключение))). Всегда риск))) который чаще всего себя оправдывает – вечному ученику, мне всё – школа, всё – урок. Любая встреча.
Лагеря были суперские. Долгие сентябри-октябри мы ещё переписывались, тянули ниточки связей… потом всё забывалось.. и ждалось новое лето.. новые лагеря.. новые встречи…
Школа жизни. Школа общения. Столько совершенно разных людей. Такой огромный круг общения. Отличное место для подрастающих людей – для закаливания души и ума. Жаль, что мои дети сейчас вынуждены расти без них. Увы. В старшей школе.. гдет в классе 8-м… появилась у меня первая пассия, о которой я тайно и явно воздыхала… собсна, ухаживала за ней по всем правилам флирта.. это у меня была дружба такая-)))… я как бы ненароком встречалась с ней после школы или догоняла её по дороге(перед этим долго выглядывала) и мы вместе шли домой, разговаривая о том -о сём.. я была в 8 классе, Лиля – в 10-м. Дружба наша была странной… Это было такое немое обожание)).. как у институток Смольного)))).. Лиля была красавицей)… и ни с кем не дружила))) а я была её верный паж).. и она привыкла к тому, что я где-то рядом и даж потом поджидала и выглядывала меня) каждому приятно, когда к нему вот так.. когда его любят.. и ничего не ждут в ответ.. наоборот… не считают себя достойной милостивого взгляда.. и радуются любому знаку внимания)… тогда ещё я заметила за собой такую странную вещь. Для того, чтобы полюбить, мне вначале обязательно нужно сильно пожалеть. Не вот этой вот жалкенькой жалостью, а всерьёз прожечься состраданием… без этого ничего не будет. И с Лилей так. Мы школой ходили на демонстрацию ноябрьскую, она несла какой-то там транспарант и у неё жутко замёрзли руки… они были красные и ледяные… и я ей отдала свои рукавички))) и она так тронута была.. так заулыбалась… неожиданно.. совершенно чужой человек.. и вдруг проникся.. вот отсюда и пошло)… вот так. Это моё. Только трудное счастье. Только через сострадание. Только трудных людей… только так… лёгкое счастье ничего не стоит. И чем труднее, тем лучше. Для меня. Всегда так было. И всегда так будет. И никуда мне от этого не уйти.
Ещё – всю жизнь я была ужасно правильным ребёнком. Для меня совершенно невыносимой была ситуация, когда меня могли уличить или даже просто заподозрить в неправильности. Правда, легко поддавалась влиянию более сильных личностей в раннем младенчестве – так когда я была в 1 классе, Вовка Вовкотруб, мой одноклассник, организовал нас – человек этак пяток – в банду малолетних преступников, которая воровала канцтовары в только что впервые заработавшей секции самообслуживания первого в городе ЦУМа))… вскоре её закрыли, кстати)))… видать, не одни мы такие умные были.. а нас заловили.. уххх, позору былооо… Теперь я органически не выношу такие вещи, ни за что не смогу взять чужое.. вообще отвращение – вплоть до тошноты – ко всем такого рода поступкам… даже бумажку или бычок не могу выкинуть прямо на дорогу.. нужно обязательно найти урну… так и буду носиться полдня с той бумажкой.. пока не найду. Куда её втиснуть… правда, меня вполне может устроить дыра в стене)) или дупло в дереве… потому что мусорную урну найти в нашем городе.. да даже в Мск – практически невозможно… вот такая я правильная.. была честной октябрёнкой.. потом пионеркой… с горящими глазами.. настоящей внучкой дедушки Ленина-)))… какое, помню, щастя было, когда меня приняли в пионеры… возле памятника Ленину.. так торжественно.. я разбила в кровь тесными босоножками ноги.. но как была счастлива.. и что любая боль по сравнению с таким «глубоким моральным удовлетворением»!!!!
И в комсомол я поступала именно исходя из идейных соображений. Но ужасно была разочарована обыденностью процедуры… хыхыхыыыыы…
Вот эта самая правильность не давала шанса мне заподозрить даже свою какую-то там левую направленность. Я, как и положено нормальным правильным девочкам, в 10 классе влюбилась таки в мальчика.. а до того с ребятами у меня очень хорошо получалось дружить… все друзья – пацаны… помню, как жестоко была как-то оскорблена в пионерском лагере.. до сих пор помню беспомощное возмущение… когда мы с пацанами с рассветом, часа в 4 утра, ушли на рыбалку вместе, кста, с нашим воспитателем.. и дружила я с Витькой Тарануцей, считалось, что мы встречаемся, я же просто дружила тепло и тесно с ним, доверчиво.. у меня и в голове ничего не было по поводу глупостев всяких.. так вот, мы с ним на какой-то плоскодонке заплыли на 5-6 шагов от берега, и только закинули удочки – лодка возьми да затони!!... и мы часа полтора стояли в этой затонувшей не до конца лодке, промокли больше чем по пояс, замёрзли как суслики, но пока клевало – с поста не уходили… и таки наловили каких-то там таранек!!! И гордые собой отправились в лагерь… и тут меня вызвала к себе старшая вожатая…. Уххххх.. что она мне говорила….. я даж не знала, что такое бывает.. совершенно же чистый ребёнок… в своём 8 классе… а она мне – и что зацелованная я… и что засосы у меня… и губы синие – так перестаралась… и всякое такое… чуть ли не к гинекологу тащить проверяться… блииииин… представь себе… как я была возмущена…
Пацаны пришли и меня отбили у этой мегеры… но запомнила на всю жизнь…
Вот так я и в школе.. и в художке… и в студии… встречалась с мальчиками, а дружила с девочками… но уж какая-то чересчур страстная и нервная дружба у меня получалась… со слезами, сценами ревности, переживаниями и болями от ссор и разрывов… всё как у взрослых..
И какое-то уж очень похожее на спокойную тёплую добрую дружбу - встречание… пацанами я всегда управляла – верховодила.. они даже не думали там обнять-поцеловать.. боялися-))) за честь было просто вместе по каким-то важным делам сходить-)))… Стасик – мой первый друг в школе – мы с ним все 5 лет первые в первой школе за одной партой просидели.. лучшие друзья были.. за каштанами вместе лазили в центре города.. грабили канцтовары.. рисовали солдатиков -оружие - машины на последних страницах тетрадок.. обсуждали важные мальчишеские дела… очень дружили.. и когда Стасик (Алёшка Сташок, а я была Карамаша – от Караман – моей фамилии) закурил, я была главным прикрывателем и доверенным лицом – перед тем, как идти домой, Стасик жевал ёлкинские иголки (обрывал синие ели перед Обкомом партии), а потом дышал на меня , а я должна была принюхаться и честную правду ему сказать – чем больше пахнет – ёлками или табаком. Стасик вместе со всем бывшим нашим классом целый год к нам в школу в гости ходил, когда нас перевели… потом всё как-то забылось.. но своего Стасика я помню на всю жизнь-)))… так что девушки всегда было непонятное нечто.. а мир пацанов близок.. а ещё ближе – мой собственный мир.. в котором никто не трогал меня.. и не обращал на меня внимание. Таким образом, я была предоставлена сама себе именно тогда, когда должна была самоопределиться. И воспитывала, поднимала себя сама. Самоучка во всём. Всё, что я знаю, что умею, всё, что во мне – построено собственными руками. Ничто я не брала готовым с полочки. Всё было пропущено через мой мозг, как через мясорубку. Всё переплавлено в моё. Сто раз я открывала велосипеды, не доверяя официальным знаниям – да, мне было труднее, но зато это были мои собственные велосипеды и как же это всё было интересно!!!... процесс познания безумно увлекал.
Всегда. И во всём. Почемучка страстнейший) всему сам себя учивший и учащий)))… до сих пор)))
Вот почему я ребёнок в одной из своих основных ипостасей. Потому что до сих пор Почемучка – Познаватель. Не успокоившийся. Взрослыми становятся только успокоившиеся и потерявшие желание познавать мир. Остановившиеся в пути. Кто остановился – тут же начинает взрослеть, стареть, умирать… Кто идёт дальше, осмысливая всё, что попадается под руки души и ума – не взрослеет. Не стареет. Не умирает… Это очень важный процесс – познание мира. И трудный. И, может Быть, Бог продлевает молодость души и даже тела тем, у кого хватает сил и мужества думать над этой жизнью.
Что ещё помню из детства?... Помню больницы. Мне было 6 лет. У меня были полипы в прямой кишке. Мне делали операции два раза. Так что проктология мне обеспечена(… Но самое сильное впечатление из больницы – опять же не о себе. Когда я лежала в ней второй раз, к нам – деткам – настолько мелким, что нас даже не разделили на девочек и мальчиков – положили мальчика Сашу 16-ти лет. Тоже на всю жизнь запомнила – так потрясло. История – пришёл домой отец, пьяный в стельку, поссорился с женой, схватил ружье и застрелил её. Насмерть. На выстрелы прибежали дети – и он убил свою дочь и ранил сына. Увидел, что натворил – дошло до него – и в порыве раскаяния застрелился. Мальчик был очень тяжёлый. Почему его положили к нам – до сих пор не знаю. Видать, не было места другого. Когда его перевязывали, нам приказывали залезть под одеяло и не высовываться.. но мы, конечно, подглядывали.. у него была ужасающая дыра в боку… до сих пор с ужасом вспоминаю… и он всё время спрашивал про уколы – не болючие ли они. И всё время звал то маму, то сестру, то папу.. и не знал, что у него уже никого нет. Что он один живой остался. Кромешный, круглейший сирота.
Уколов я боялась всю жизнь. Именно потому, что меня ими перепугали жутко. Как-то… в садике ещё была.. проснулась от невыносимой боли… оказывается, это в анестезиологических целях во время дневного сна нам спящим решили сделать какие-то прививки.. типа не почувствуем.. не так больно… а я проснулась…терпела сколько могла.. а потом таки расплакалась.. не выдержала… потом боялась днём спать… и ооч долго потом при виде любого человека в белом халате немедленно сползала на пол и пряталась под близлежащим столом… и оттуда никаким калачом меня выманить было невозможно-))).. помнится, перед 2-й операцией я, умудрённая опытом, в предвкушении укола наркоза забилась под стул, и так плотно, что нянечки и медсёстры минут 15 меня оттуда вытряхнуть не могли))))…
Воспоминание из светлого ученического детства, тоже из сказок советской педагогики, с чудовищной заботливостью относящейся к детской психике - мы учимся гдет совсем в маленьком классе, то ли в первом, то ли во втором, и вот в нас воспитывают мужество – пришла медсестра делать прививки прямо в класс, Ну чем не экзекуция?.. Нас по очереди вызывают к доске, поворачивают лицом к классу и весь класс следит за твоим выражением лица – жадно - в то время как сзади тебе спускают штаны и вкалывают в задницу порцию лекарства. А ты должен вытерпеть, не пискнув и не поморщившись – именно этого от тебя ждут.
… И мы смотрели, как кривятся в гримасах боли лица наших товарищей.. как закусывают они губы.. как наливаются слезами глаза… и мысленно просили – ты только не заплачь!.. не заплачь!...
.. и ждали, когда к доске позовут нас…
Во как.
Вот и выросли мы такими. Ранеными в сердце чужой болью с самого маленького. Хорошими. Правильными. Честными. В основе своей.
С совершенно выкалеченной психикой. И сорванными нервами.