Исповедь. Начало пути

Ну, зачем я родилась девочкой? Никто мне не ответит. Даже Бог молчит. Ну, хорошо, будем выживать потихоньку. Собрался семейный совет. Бабушка, дедушка, мама, тетка, дядя и я. Все думают за меня кем мне стать. Заканчиваю восьмой класс. - Я в медицинский хочу! – тихо говорю я, и на меня тут же сыплются контраргументы. - Ты не сдашь химию!- бормочет дядя Юра. - Ты крови боишься! – говорит тетя Ира, но ей тут же возражает дед. - Ничего она не боится. Мое воспитание! Дедушка у меня КГБшник. Хотел внука – получилась я. Гордится мной. Мы с ним и дачу строили и лес валили. Да много чего. Он всегда считал, что его внук должен уметь все. Вот и умею. Короче, не пустили они меня в медицинский, пришлось идти в педагогический. Но я ни о чем не жалею. Это уже все история. 1985 год. Дача, лето, по телевизору показывают английский сериал «Робин Гуд». Мы, дети восьмидесятых просто ошалели. Все девочки хотят замуж за главного героя. Робина играет Майкл Прейд – классный парень. Да вот беда! Мне хуже всех! Если девочки хотят иметь такого парня, то я ХОЧУ БЫТЬ ЭТИМ ПАРНЕМ!!!! Естественно до меня нет никому никакого дела. И я продолжаю тихо ненавидеть быстро растущие сиськи и отсутствие «главного органа». По приезде в Москву мы с компанией девчонок начинаем играть в Робин Гуда. Игра постепенно переходит в наши дни. Героями становятся актеры, которые играли в фильме, а у них по сюжету начинается, естественно, любовь. Вот тут то все и началось. Мы стоим на балконе пентхауза, и я ласково глажу ее тонкую руку. Она ставит свой бокал на столик и старается отстраниться от меня. - Майк, не надо. - Дай мне тебя обнять! Мы взрослые люди, что нам мешает быть вместе? - Я не могу уйти от Джерри и … Я поворачиваю ее к себе и впиваюсь губами в ее восхитительный ротик. - Майк, что ты делаешь? Нас могут увидеть! Я забываю обо всем, я чувствую только ее шею, ее кожу, ее запах. Она так восхитительно пахнет мамиными французскими духами. - Кира, что ты делаешь? Перестань! Мы лежим на диване, и я впиваюсь губами в ее грудь, еще не прикрытую лифчиком. - Тебе со мной плохо? - Нет… Но как – то необычно… - Так все - таки, как? Машка смотрит на меня своими серыми печальными глазами, и они внезапно темнеют от ярости. - Я ненавижу тебя! Твой Майк просто свинья! Теперь я никогда не выйду замуж! Я никого не смогу полюбить! - НО ПОЧЕМУ? - Потому, что я люблю твоего Майка больше всего на свете!!! Мне ни с кем не было так хорошо! Я не с кем не кончала, понимаешь? Сволочь! Ты сделала из меня лесбиянку!!!! Я медленно встаю с кровати, застегивая джинсы. - Ну почему сразу лесбиянку? Ты ведь любишь Майка, а не меня! - Вы одно и тоже! Гермафродит несчастный! Машка хватает свою блузку и бросается в коридор. Потом она понимает, что бежать ей не куда – мы ведь в ее квартире. И я понимаю, что лучше уйти мне. Я бреду по мокрому бульвару и говорю сама с собой. - Ну, что, Майк, доигрался? - Успокойся, она остынет, снова все будет хорошо. - Нефига было руки распускать! - Она сама этого хотела, а потом, я люблю ее! - Я тоже! Ночью звонок - Алло - Кира, это ты? - Манюня, привет! - Майк, прости меня! Я, я просто чего – то испугалась! Давай пойдем завтра в кино - Давай (от счастья у меня перехватывает дыхание. Сама позвонила) - Я люблю тебя! - Я всегда тебя любил. Со мной на тренировки по стрельбе ходит девочка Аля. Она считает себя мудрой не по годам и не делает различий между полами. Сейчас бы я сказала, что она бисексуальна. Она любит курить вместе со мной и думать о вечном. - Вот скажи мне, Кир, отчего тебя девчонки любят? - Ну, нравлюсь я им, наверное? - Ну и это тоже, но это не все! Ты видишь, как они на тебя смотрят? Теперь я вопросительно смотрю на Альку. Она хитро улыбается и с чувством превосходства (она же будущий психолог) начинает разбирать меня по полочкам. - Я тебе сейчас выложу всю подноготную. Ты симпатичная девчонка, но тот, кто сидит в тебе, еще более симпатичен. Он классный парень, умеет готовить, классно стреляет из лука, гоняет на мотоцикле, поет в рок группе, пишет стихи и песни и самое главное совершает геройские поступки ради дам. Но и это еще не все! Он тебе неподвластен! И когда ему надо, он вылезает и показывается во всей красе. А девчонки западают на него, сами, не понимая, от чего тащатся! - Аль, ты не пробовала статьи писать научные? У тебя бы получилось. На следующий день мать устроила Мане грандиозный скандал. Конечно она что – то подозревала, конечно, виноват был я! Родители Машку заперли дома, забрав ключи, и уехали на дачу на три дня. - Только не плачь! Я люблю тебя! - Кира! Она меня ненавидит! Моя собственная мать сказала мне, что очень хочет, чтобы я была счастлива, но не такой ценой. Они ненавидят тебя! Мамина подружка была на том концерте!!! Я хочу умереть! Я не выживу без тебя и часа!!!! - Маня, успокойся, я что-нибудь придумаю! Я клянусь, ты меня знаешь! ТОТ самый концерт не забуду никогда. Я пел песни, казалось только для нее. Она стояла сбоку от импровизированной сцены той проклятой забегаловки и смотрела на меня, не отрываясь сквозь пелену дыма. Мы закончили концерт, и я подошел к ней. Она прильнула ко мне, и я страстно поцеловал ее в губы. - В мире нет человека более счастливого, чем я! – прошептала она, но я не услышал, я понял ее слова по движению губ. - Манюня! Я спасу тебя! Я что-нибудь придумаю! Я положил трубку и двинулся в сторону ее дома. С ней на одном этаже жила девочка Катя. Она училась во вспомогательной школе, не отличаясь особым интеллектом, но была очень добрая и отзывчивая. Вот к ней- то я и направился. Катя и Маша жили на втором этаже, а на первом располагалась парикмахерская. Вот крышей этой парикмахерской я и хотел воспользоваться. Я поднялся на второй этаж и позвонил в Катину дверь. Она открыла почти сразу, и мне внос ударил запах неубранной квартиры, грязного белья и мочи. Катя жила с матерью алкоголичкой, которую лишили родительских прав и двумя бабушками. Бабушки тоже частенько прикладывались к бутылке. - Катюха, привет! - Привет, Кирыч, проходи. - Катюш, выручи, а? Мне надо из твоего окна вылезти на козырек. - А что случилось? - Машку заперли предки и оставили там на три дня - Ужас какой! -Ну так пустишь? - Конечно, давай. Катька активно потрусила в маленькую комнату и открыла окно. На улице начинались заморозки, и подоконник был покрыт тонкой коркой льда. Я начал раздеваться. - Зачем раздеваешься? Там ведь холодно! - В куртке неудобно будет. Я вскочил на подоконник и осторожно поставил ногу на карниз. Ветер как буд-то только этого и ждал. Он жадно лизал меня в лицо ледяным языком и развевал волосы. Катька посмотрела на меня с ужасом. - О, Господи, ты, правда, полезешь? Я уже стоял на козырьке парикмахерской и осторожными шашками продвигался в сторону Машкиного окна. Расстояние было приличное. Я шел осторожно, но быстро. Когда мне осталось пройти один оконный пролет, правая нога предательски соскользнула и, чтобы не упасть, я бросился вперед и схватился за решетку окна. Полежал так минуты две и снова возобновил свое восхождение. Руки совсем замерзли, и когда я добрался до ее окна, был готов превратиться в сосульку. Окно было не зашторено, и в комнате я увидел Машу, которая сидела, уткнувшись в плюшевого медведя. Она меня не видела. Я постучал в окно, и Маша посмотрела в мою сторону. Такой смеси ужаса, и радости я не видел больше никогда! Она бросилась открывать окно. К ней в комнату ворвался колючий ноябрьский ветер, и Машка зарыдала в голос, обнимая меня и пытаясь согреть мои отмороженные пальцы. Мы долго потом пили чай, и я играла ей на пианино, так как гитары у Машки не было. Мы ушли на рассвете следующего дня. Позвонили предварительно Катьке, чтобы окно открыла и ушли. Возвращение, конечно, было несоизмеримо более долгим, И я страховал ее, закрепив на поясе карабин от поводка ее собаки. Карабин приходилось часто переставлять, но, слава Богу, все жильцы наставили себе решеток на окнах, так что нам было, где закрепиться. Я бы многое бы отдал за то, чтобы посмотреть на родителей Машки, когда они вернулись с дачи и увидели, что их дочь исчезла из закрытой квартиры в неизвестном направлении. Рассыпавшийся дождь кленовых листьев Накроет город пестрой пеленой. Художник – ветерок пушистой кистью Рисует ночь над маленькой Землей. Неясный сумрак ветреных мечтаний Размытой тенью бьется о стекло. Ночь. Это ночь прощального свиданья С Землей, где нам двоим, не повезло.