Лица.
Меня окружают лица.
Некрасивые - женщин, уродливые - стариков, грубые - мужчин.
Лица принадлежат людям. Каждое лицо - отдельный человек. И этот каждый отдельный человек думает, что он неповторим, что только для него каждый день восходит и заходит солнце, и прикажи он ему остановиться, оно непременно это сделает.
Глупцы.
Они ходят стаей, как волки и ищут добычу, чтобы всем скопом набросится на нее, не давая жертве опомниться. Вся жизнь для них, так или иначе - это поиск добычи. Будь то новая посуда, за бешеные деньги купленная на рынке, или любовник соседки по этажу. Тоже новый, естественно.
Лица, люди. Люди, лица.
Каждый день один и тот же замкнутый круг бытовых проблем и неотложных дел. С утра на работу, вечером домой.
Каждый день. Одно и тоже.
Так я думал много лет назад. Так я думаю сейчас. А тогда...
* * *
Я встретил ее совершенно случайно. Так происходит всегда. Череда случайностей ведет нас к заранее известной и совершенно неслучайной цели. Хотя подход к этой цели у каждого свой.
Она покупала книгу и стояла совершенно одна у небольшого лотка посреди людского потока. Она стояла, а я шел. Один из многих в общей толпе серой, черной, иногда бежевой массы индивидуумов, спешащих куда-то по своим делам. А она никуда не спешила. Неторопливо перелистывала страницы под цепким взглядом продавщицы. Взгляд этот, оценивающий и липкий, все пытался найти ту невидимую разницу, которая отличала ее от проходивших мимо людей. Он скользил по одежде, по рукам, особенно остановившись на ногтях и одиноком кольце на пальце, по небрежной прическе и сумке через плечо. Все было как у всех. Все было по-другому.
Девушка расплатилась и, поблагодарив уже потерявшую к ней всякий интерес лотошницу, по-прежнему неторопливо убрала книгу в сумку.
В этот момент появился я.
Я едва успел подойти к ней в тот момент, когда она уже застегивала молнию сумки и собиралась идти дальше. Мне надо было успеть, пока она не стала одной из теней, каждый день сотнями проходящих мимо. Мне надо было, и я успел.
Ресницы взлетели вверх, и ослепительно-голубое небо выплеснулось на меня, заиграло солнечными бликами и подарило легкую прохладу облаков.
Помню, я так и остался стоять, бессловесный, раздавленный счастьем, одуревший в один миг мальчишка. А она сказала: “Здравствуйте”, улыбнулась и ушла, нырнула в толпу, по-прежнему оставшись одинокой.
Сколько в моей жизни было таких вот голубоглазых? Сколько? Много. В основном конечно, блондинки, реже шатенки, еще реже брюнетки. Они приходили и исчезали. Иногда на утро следующего же дня, иногда через месяц со скандалом, но они исчезали. Почему же она, возникнув из ниоткуда, осталась в моем сердце навсегда? Почему? Сотни раз я спрашивал себя об этом и не находил ответа. Спрашиваю себя и сейчас. Только отвечать больше не хочется. Но это сейчас, а тогда...
Такой была наша первая встреча.
После нее вся моя жизнь пошла наперекосяк. По крайней мере, так казалось моим друзьям, маме и сотрудникам на работе. Все они в один голос жаловались на отсутствие у меня внимания, забывчивость, замкнутость и еще бог знает на что. Дружно советовали мне обратиться к врачу, взять отпуск или завести подружку. Я лишь улыбался в ответ и кивал. В самом деле, как я мог объяснить им, что со мной происходит, если даже сам не понимал этого.
Жизнь для меня превратилась в ожидание встреч с нею. У продавщицы я узнал, что моя незнакомка постоянно покупает в ее ларьке произведения одного и того же автора. Так что, как только выходила его новая книга, я ждал ее у лотка, и она приходила.
Не зная ни ее имени, ни возраста, ни места работы, я просто наблюдал за ней, за ее жестами, движениями, выражением небесных глаз. Большего мне не было нужно. Большего я и не хотел. А она по-прежнему говорила мне лишь “Здравствуйте”, виновато улыбалась и уходила. Я не следовал за ней, не пытался заговорить. Мне хватало ее “здравствуйте”, чтобы вспоминать это мгновение до следующей встречи. И так каждый раз.
Потом она стала приходить не одна. Ее сопровождал невзрачный парень, который явно скучал в то время, когда она покупала очередную новинку. Я не ревновал, ведь мое неизменное “здравствуйте” принадлежало только мне и никому другому.
Сейчас я сам себе удивляюсь. Ну что мне стоило подойти к этому типу, который осмелился быть рядом с божеством и скучать, и попросту набить ему морду? Почему я не забрал то, что могло бы принадлежать мне? Возможно, тогда все было бы иначе. “Возможно, - отвечаю я сам себе, - А может быть и нет”
Перед тем, как я впервые увидел ее с ребенком, она на долго пропала. Я сходил с ума в ожидании и все гадал, что могло произойти. И с облегчением вздохнул, когда однажды она вновь появилась на привычном месте. Вновь виновато улыбнулась, сказала: “Здравствуйте”, покрепче подхватила малыша и как всегда ушла. А я был безумно рад. Рад за нее, за себя и просто счастлив оттого, что она есть в моей жизни.
* * *
Я радовался, а она уходила. Уходила все дальше и дальше, навсегда сливаясь с безликой толпой. Только я этого не знал. Тогда не знал. Сейчас знаю. Она больше не говорит мне “здравствуйте” и не улыбается виновато, словно извиняясь за то, что не может со мной поговорить. Дела, знаете ли. Да, дела, знаем.
Больше я ее никогда не видел. Она исчезла без следа, не оставив мне ни зацепочки, по которой можно было бы ее отыскать. Хотя я бы не стал ее разыскивать. В конце концов, это ее дело, в каком латке покупать книги и кому говорить “здравствуйте”.
И снова меня окружают противные мне лица. С каждым днем их становиться все больше и больше. Новые сапиенсы пополняют ряды вечно движущейся толпы, и я уже не отличаю одно лицо от другого. Все вернулось на круги своя: коллеги по работе перестали жаловаться, мама нашла другой предлог для обид, а друзья гордятся тем, что помогли своими советами в трудную минуту. Даже я вернулся. Стал прежним - внимательным и рассудительным вечным холостяком.
Но это только часть правды
Иногда я прихожу к тому лотку, где впервые встретил свою незнакомку, тихо говорю: “Здравствуйте” и ухожу.
Я все еще жду, что она снова появиться в моей жизни, поздоровается с улыбкой и уйдет, чтобы обязательно вернуться.
Я жду ее, и еще жду летнее небо с бликами света и легкой прохладой облаков.