Причинно-следственную вязь
во времени размазав,
он, торжествующе смеясь
(не смех – гримаса!),
ведёт владетельно игру
(о, шулер!) на бессмертье –
то обходителен, то груб.
(прошу: не верьте!) –
Он - прародитель и дитя
распада и гордыни –
влекёт с собой, резвясь; шутя,
сквернит святыни!
Да он любого обоврёт
и обстоит при этом
глухой стеною тени от
долины света
предвечного. Но сам-то жив,
покамест – время живо.
(А стало быть, бесстыдно-лжив,
что – пёс плешивый!)
Хотя он мощен и силён
(за ним закон возмездья),
но правота иных времён
взовьётся местью;
но воссияет свет иной
закона всепрощенья;
и – будет: горькою виной,
что – прежде: мщеньем.
Падёт лукавая стена
соблазнов средостенья.
И тенью станет Сатана.
И только – тенью.