Здесь был снег! Везде, куда бы она ни посмотрела! На земле пушистым одеялом, на склонах гор, в воздухе, в небе. Как будто она попала в настоящую зимнюю сказку! Нет, было бы, конечно, удивительно наблюдать зимой в горах зеленую травку, но после противной слякоти в городе, из которого Лида уехала только вчера вечером, картина, представшая перед ее глазами, казалась просто невероятной.
А вокруг были горы. Со всех сторон, насколько мог охватить взгляд. Белоснежные вершины сливались с небом, укутанным молочного цвета облаками, так что невозможно было определить, где заканчиваются горы и начинается небо. Лида вышла из автобуса и стояла, завороженная открывшейся красотой и молчаливым величием гор, пока первый же порыв ветра едва не сбил ее с ног.
Здесь было холодно. Пожалуй, даже очень холодно для девушки, всю жизнь прожившей в южном городе в тепличных условиях. Закутавшись в шарф по самые глаза и глядя на спутников, согнувшихся от тяжелых сумок и пронизывающего ветра, Лида вслед за ними направилась в гостиницу, где ее должны были ждать горячий завтрак и не менее, надеялась она, горячий душ.
Она сбежала в горы из внешнего мира потому, что банально устала. От толпы большого города и одиночества. Странно, но иногда эти понятия не исключают, а сопровождают друг друга. Это происходит, когда среди полутора миллионов живых людей чувствуешь себя потерявшейся в бескрайней пустыне, где все вокруг заняты, и никому нет до тебя дела. Иногда Лида думала, что заняты они именно тем, что стараются не потеряться в этой миллионной толпе. Ей казалось, что в горах, где мало людей и много свободы, одиночество будет спокойным, безмятежным, от которого она не чувствовала бы себя несчастной. Она сбежала из этой жизни, которая до чертиков надоела своей суетой, заботами и всеми теми банальными вещами, которые составляют ее неотъемлемую часть и, в конце концов, отравляют все наше существование.
Здесь было потрясающе красиво. Почему-то Лида почувствовала, что попала в другую жизнь, совершенно не связанную с той, которую оставила там, в городе. Отсутствие этой связи она особенно ощутила, когда поняла, что дозвониться домой из этого богом забытого места невозможно. Она вышла на улицу, надеясь, что мобильник наконец поймает сеть и свяжет ее с внешним миром. Телефон упорно отвечал надписью на экране «нет сервиса», словно зная, что она совершенно не хочет даже по сотовой связи возвращаться в тот мир, откуда так стремительно уехала. Полчаса нажимания кнопок не принесли результата, кроме того, что Лида изрядно замерзла, и, слегка разозленная, она пошла обратно в гостиницу, столкнувшись в дверях с каким-то парнем, судя по всему, местным.
- Отсюда, что, вообще невозможно дозвониться? – буркнула девушка, обращаясь то ли к нему, то ли к небесам.
- Попробуйте спуститься ниже, - посоветовал он. – Там связь лучше.
- Спасибо, - вздохнула она и про себя подумала, что имеется в виду под словом «ниже» - они ведь находились на высоте 2500 метров. Решила, что сделает это после горячего душа… и завтрака.
Лиду поселили в комнате с двумя бабушками, которые решили вспомнить молодость, оставленную ими в горах лет 20-30 назад. Девушка загрустила. Тихое и спокойное одиночество ей, кажется, обеспечено. Вечерние посиделки за чашкой чая с баранками, воспоминания о далеких временах и тихое покашливание перед сном. Бр-р-р. Вот что значит ехать одной, подумала Лида. Вовсе не факт, что твоим соседом по комнате окажется девчонка-хохотушка или лыжник-романтик с гитарой.
Снег шел весь день. Из-за метели чуть не отменили экскурсию, которая все-таки состоялась, но из-за отвратительной видимости насладиться потрясающей горной панорамой так и не удалось. Группа туристов, с которыми приехала Лида – компания ребят примерно ее возраста – держалась особняком, да и сама девушка не относила себя к людям, которым легко завязывать знакомство.
Вернувшись в номер, она первым делом приняла горячий душ. Высушила волосы и задумалась. Было только три часа дня, а делать совершенно нечего. Бабушки спали. Лида вспомнила, что после ужина обещали дискотеку и караоке, но ужин только в семь… Что же она будет делать все эти четыре часа? Почему-то перед поездкой мысль о совершенно свободном времени ей в голову не приходила.
Взглянув в окно, Лида увидела, что метель усилилась, и выходить на улицу совершенно не захотелось. Она достала из сумки журнал, который неизвестно зачем взяла с собой (видимо, интуиция сработала), и пошла в бар, жалея, что не захватила пару толстеньких детективных романов.
Никого из группы туристов в баре не было – только пара местных постояльцев и работники гостиницы, сидевшие за столиком у стойки. В одном из них Лида узнала того парня, которому жаловалась на качество мобильной связи. Увидев ее, он улыбнулся. Лида заметила, что у него темно-карие глаза, которые тоже улыбались, и от этого в них как будто зажглись яркие искорки. Она улыбнулась в ответ.
- А я так и не дозвонилась, - сообщила Лида, чтобы хоть что-то сказать.
Заказав кофе и присев за столик рядом с камином, она первый раз поняла, что можно сидеть в баре одной и не бояться, что к тебе начнет клеиться всякая шушера. Честно говоря, такого удовольствия Лида не испытывала никогда и теперь в полной мере оценила его.
Не прошло и получаса ее импровизированного одиночества, как в бар зашла Ира – девчонка из той веселой компании. С чашкой чая в руках она подсела к Лиде и зевнула.
- Даже поспать как следует не дали, - пожаловалась она. – Мужики храпят, как сволочи. Пыталась кидать в них подушки, но потом поняла, что так никаких подушек не хватит…
- Сколько же их у тебя там? – удивилась Лида. – В смысле, мужиков?
- Двое. А вообще, нас пятеро - в трехместном номере. Ваня с Катей и Андрей с Таней. Ну, и я. Теперь с ужасом жду ночи.
- Если что, приходи ко мне, - улыбнулась Лида. – Хотя, если бабушки тоже будут храпеть, нам придется ночевать в коридоре.
- А это твои бабушки?
- Шутишь? Я бы лучше взяла с собой два чемодана с кирпичами.
Ира рассмеялась. Она оказалась из тех людей, с которыми легко разговаривать на любые темы, и они быстро нашли общий язык. Ира рассказала про своих друзей, с которыми приехала. Они оказались однокурсниками, только что закончившими институт, и обожающими вместе путешествовать.
С улицы, впустив клубы снега, буквально ввалились двое ребят из этой компании.
- А мы на сноубордах катались! – восторженно заявили они, стряхивая снег с курток. – Вот это класс! Сейчас погреемся и опять пойдем!
Заказав по чашке чая, они подсели к девчонкам. Один из них, взглянув на Лидин журнал, саркастически хмыкнул.
- Высокоинтеллектуальное издание!
- Наши читатели считают его интересным, - невозмутимо парировала Лида. – А ты читаешь только Ницше и Аристотеля?
Он усмехнулся и ничего не ответил. Зато Ира вытаращила глаза.
- Ты пишешь для этого журнала?
- Веду спортивную страницу. Вот как раз представился случай написать о зимних видах спорта. Может, расскажете про сноубординг? – с улыбкой обратилась Лида ко второму парню, показавшемуся ей более дружелюбным.
- Вообще-то, мы первый раз стали на доску, - отозвался тот. – Если в двух словах – полный улет! Кстати, как тебя зовут?
- Лида, - представилась девушка.
- Меня Максим.
- Очень приятно, - она вопросительно посмотрела на его друга.
- Коля, - бросил тот.
Ребята посидели с ними еще немного, делясь только что полученными впечатлениями, и, взяв свои сноуборды, снова пошли покорять лыжные трассы.
- Коля – редкая язва, - заметила Ира. – До сих пор с трудом представляю, как Макс с ним дружит. Он прикольный – Макс, я имею в виду. Ну да ладно. А ты здесь по заданию редакции? Я так удивилась, что ты приехала одна…
- Ну… вроде того, - скомкав ответ, Лида постаралась перевести разговор на другую тему. Насчет задания редакции она соврала… хотя про горы все равно напишет. А признаваться, что она просто сбежала, Лиде почему-то не хотелось.
Тем временем в бар начал подтягиваться народ. Довольно быстро Лида перезнакомилась со всей компанией, и ей уже начало казаться, что она знает их очень давно – так легко и непринужденно она себя чувствовала с ними. После ужина две ее новых подруги – Галя и Света – пригласили Лиду к себе.
- У нас есть бутылка горилки! – сообщила Галя. – Коля с Максом обещали принести еще одну. Присоединишься?
Ну еще бы! Это было намного лучше, чем коротать вечер вместе с бабушками. Лида переоделась, купила в баре лимон и шоколадку и пошла в соседний номер. Там уже сидели Макс и Коля, а Галя со Светой чистили мандарины.
Было весело. Наверно, Лида еще никогда так не веселилась в компании с практически незнакомыми людьми. Может, в горах все легче: заводить знакомства, веселиться? У нее возникло такое чувство, что она попала в совершенно другую жизнь, которая началась сегодня: где нет ни прошлого, ни воспоминаний, ни мыслей о будущем...
Забавно, но каждый день своей – той, прошлой – жизни Лида думала о Завтра. Никогда не зацикливаясь на прошлом, она почему-то ориентировалась исключительно то призрачное будущее, которого в реальной жизни не существовало. Признаться, это нередко усложняло ей жизнь. Потому что вместо того, чтобы жить одним днем, получая от него все по-максимуму, в самый ответственный момент Лида думала: «А что же будет завтра?».
В горах думать ни о чем не хотелось. То ли виной тому богатый кислородом воздух, от которого поначалу болит голова (может, это мозги вправляются куда надо?), то ли тот факт, что у нее наконец-то выходные, и не надо думать о работе, то ли все вместе взятое плюс третья рюмка горилки, но Лида совершенно расслабилась. Часа через полтора они уже пили с Максом на брудершафт и разговаривали о жизни. Мысли о курортном романе проносились в Лидиной голове, ничем не сдерживаемые. Не то чтобы Макс ей сильно нравился, но ведь она отдыхать приехала, верно? Может, хоть здесь, в этой новой жизни, у нее получится жить одним днем?
Предложение Макса о втором «брудершафте» было прервано стуком в дверь. На пороге показалась Ира.
- Пойдемте в бар, там скоро дискотека.
Предложение было встречено дружным согласием.
В баре собралась вся остальная компания, которая тоже не теряла времени даром. На столе красовались остатки вареных креветок и куча пивных бутылок. Веселье царило неимоверное. Лида с Максом снова пили на брудершафт и танцевали медленные танцы. Так и начинаются курортные романы, верно? Только почему-то у нее было такое чувство, как будто чего-то не хватает. Наверно, того самого, что заставляет ни о чем не думать и нырять с головой в водоворот неизвестности, не беспокоясь о будущем.
Незаметно Лида напилась. В горах это происходит как-то по-другому. Сначала не замечаешь вообще ничего, голова кажется свежей и мысли кристально прозрачными, как горный воздух. Осознание того, что перебрала, появляется слишком поздно.
У Лиды оно появилось тогда, когда она обнаружила, что Макс куда-то пропал, а она и не заметила. Сначала ей было не особенно тоскливо без него, но потом она заксучала.
- Где твой приятель? – спросила она у Коли.
- У себя в комнате. Тебя ждет, - ухмыльнулся он.
Лида демонстративно хмыкнула и пошла танцевать. «Так я к нему и побежала!» - подумала она. Но через пару танцев она решилась и, сделав пару глотков коктейля, она вышла из бара и постучалась в комнату Макса.
- Хватит спать, пошли танцевать! – заявила Лида прямо с порога.
- Заходи, - прозвучало из темноты.
Она сделала шаг вперед и остановилась.
- Пойдем танцевать, - повторила девушка. – Там так весело!
- Здесь тоже неплохо, - ответил он.
- Ты, что, решил в разгар веселья замуроваться тут один?
- Ну почему же? С тобой.
До ее уже достаточно затуманенного сознания некоторые вещи все-таки доходили. Но Лида так просто не сдавалась.
- Это в каком смысле?
- Ну, тебе ведь не обязательно возвращаться туда… Давай ты останешься?
Ее мысли плавали где-то в разных измерениях, и ей было довольно трудно собрать их в одно целое и заставить заниматься прямыми обязанностями – то есть думать. Лида едва не поддалась соблазну оставить их в свободном полете и пустить все на самотек. Она уже делала шаг по направлению к кровати, на которой лежал Макс, но у ее уже совершенно ничего не соображающей головы включился запасной двигатель. «Наступит завтра, и ты об этом пожалеешь», - прожужжал он. Кажется, этот внутренний стоп-кран существовал как-то отдельно от Лиды, и его не брала даже смесь горилки с двумя коктейлями.
- Мне больше нравится там, - сказала она, отступая назад. - Пожалуй, я пойду.
Дискотека продолжалась часов до трех ночи. Ложась спать, Лида увидела за окном снежную вершину, сверкающую в свете луны. «Пьяный глюк, - подумала она, уже засыпая. – Какая луна на заснеженном небе? Нашла о чем думать перед сном. Завтра все увижу. Завтра… Это чертово Завтра портит мне весь отдых…»
Проснувшись от того, что кто-то громко протопал в комнату, сотрясая полы, Лида услышала писк из-под одеяла:
- А сколько времени, Наташенька?
- Семь часов, - бодро доложила Наталья Федоровна. Топот, по всей видимости, принадлежал ей.
«Она, что, решила нас разбудить таким образом?», - подумала Лида. Не рановато ли, если учесть, что завтрак только в девять, а спать она легла, между прочим, часа четыре назад?
У себя под одеялом Лида заскрежетала зубами. Судя по тяжелому вздоху слева от нее, соседка тоже была не в восторге. Лида понадеялась, что Наталья Федоровна снова выйдет в ту же дверь, пусть даже и с топотом, или хотя бы тихо разденется и будет читать свою книжку, но она глубоко заблуждалась. Комнату заполнили звуки телевизора, причем далеко не на маленькой громкости. Прямо сказать – телевизор завопил голосом популярного исполнителя, которого Лида никогда не любила. Но дальше началось самое страшное. Судя по звукам, доносившимся до Лиды из-под одеяла, откуда она по-прежнему не хотела выбираться, Наталья Федоровна делала зарядку. Кровати начали дружно подпрыгивать в такт упражнениям новоявленной спортсменки, которая тянула разве что на чемпиона по борьбе сумо.
Лида отчаялась. Нащупав подушку, она подползла под нее и, поглубже завернувшись в одеяло, приготовилась провести так ближайшие полтора часа. Так она и лежала, изредка выбираясь на поверхность глотнуть воздуха, до тех пор, пока будильник честно не разбудил ее в половине девятого.
Вынырнув из-под одеяла, Лида едва не ослепла от льющихся из окна солнечных лучей. Не поверив глазам, она подошла к окну и замерла от открывшейся перед ней красоты. Пронзительно-голубое небо оттеняло непередаваемо белые верхушки гор, сверкавшие на солнце бриллиантовым блеском. Ей до безумия захотелось выйти на улицу и увидеть всю эту красоту целиком. Она наскоро оделась и выбежала из комнаты.
То, что Лида увидела в первый день, когда приехала в горы, не шло ни в какое сравнение с тем, на что она смотрела сейчас. Она почти задохнулась от избытка свежего воздуха, ворвавшегося в ее легкие сразу после первого вдоха. А потом этим воздухом невозможно было надышаться. Он был необыкновенно вкусным, как глоток лимонада, или апельсиновое мороженое с искорками льда. Лида даже и представить не могла, что воздух может иметь вкус.
А то, что она увидела вокруг, просто словами не опишешь. Искрящаяся белизна на фоне ярко-голубого неба – это то, что видит взгляд. Но было и что-то еще. Когда Лида стояла и смотрела на горы, она поняла, что есть такие моменты, ради которых стоит жить.
Еще девушка сделала одно важное открытие. В горах не бывает похмелья. После полбутылки горилки, двух коктейлей и четырехчасового сна она встала свеженькая, как только что срубленная новогодняя елка. Ни головной боли, ни синяков под глазами (что особенно порадовало, потому что ничего из косметики Лида с собой не брала). Она сделала вывод, что есть уже одна вещь, которую здесь можно делать, не задумываясь о Завтра. То есть, гулять всю ночь.
В этот день они взбирались на Эльбрус. Солнце играло на обеих его вершинах, а снег искрился мириадами кристалликов. Воздух был настолько прозрачным, что, казалось, можно разглядеть комара за тысячу километров. Но комаров здесь не было. Только горы. Множество остроконечных вершин пронзительно-белыми лезвиями вырезали из неба ярко-синюю звезду. В тени они казались серо-голубыми, такого неземного цвета, что завороженный взгляд долго не мог оторваться от них.
Но все равно здесь было холодно. Солнце, видимо, выполняло только эстетическую функцию, но совершенно не грело. Наслушавшись историй о том, что наверху можно загорать в купальниках, Лида перед выходом из гостиницы надела его под свои два свитера, но здесь поняла, что, тот, кто рассказал ей эту небылицу, был здесь либо в июле, либо изрядно выпив.
Они отогревались глинтвейном, сидя в кафе у камина на высоте 3500 метров. С этим удовольствием, пожалуй, не сравнится ничто. Спустившись вниз, вся компания тут же решила покататься на лыжах. Вернее, попробовать, потому что из десятерых кататься умели только двое. Лида в это число не входила, а лыжи представляла себе только по мультикам про Простоквашино.
Лыжные ботинки весили тонну. Парень, который помогал Лиде надеть их (тот самый ее новый знакомый с темно-карими глазами), вынес их со склада как два перышка и застегнул легким движением руки. Но когда Лида встала на ноги, то поняла, что не может пошевелиться – ее как будто приковали к земле.
- Как же на них ходить? – вырвалось у девушки.
- Привыкнете, - улыбнулся он. – Вы ведь на лыжах собрались кататься, а не танцевать.
Но когда Лида стала на лыжи, то потяжелела еще тонны на полторы. Взглянув на гору, она подумала, что оттуда предстоит не только спускаться…
- А как же быть, если упадешь? – спросила Лида после того, как ей было показано, как застегивать и расстегивать лыжи. – Я же с земли не поднимусь!
- Это вопрос времени, - прозвучал загадочный ответ.
Собравшись наконец все вместе, ребята дружно потопали на склон во главе с Ваней, который вызвался научить всех кататься. Слава Богу, у него хватило ума повести народ на самый пологий склон! Первый же спуск с горы для Лиды закончился падением где-то на середине трассы как раз в то время, когда она летела вниз, наслаждаясь встречным ветром и представляя себя горным орлом. Только она подумала, что едет слишком быстро и запросто может врезаться вон в тот сугроб, как – бац! – и перед глазами уже не снежная трасса, а голубое небо. Повалявшись немного в снегу и придя в себя, девушка попыталась подняться. Тут ее поджидал сюрприз – она не могла этого сделать. Лида барахталась в снегу, пытаясь найти, за что бы зацепиться и на что опереться, но ботинки упорно тянули ее к земле, а лыжи скользили по снегу, разъезжаясь в разные стороны. Лиде понадобилось добрых минут десять, чтобы понять, что нужно сначала отстегнуть лыжи, а потом уже пытаться встать на ноги, и еще столько же для того, чтобы наконец подняться. Опираясь на лыжи и волоча за собой палки, она двинулась наверх, чертыхаясь и проклиная все на свете, с полными ботинками снега и намерением все-таки покорить горы.
В общей сложности Лида упала 14 раз. Из 14 спусков. Попытки затормозить, ни одна из которых не увенчалась успехом, несмотря на то, что Ваня неоднократно демонстрировал, как это делается, приводили лишь к тому, что, боясь врезаться в кого-нибудь или съехать с трассы, Лида останавливалась единственным доступным ей способом – падала. В конце концов она обнаружила, что пропиталась снегом до самых внутренностей, а перчатки примерзли к рукам намертво. Взглянув на изрядно поредевшую компанию новоявленных лыжников, девушка плюнула на все и пошла обратно к гостинице. Проходя мимо лыжного хранилища, она увидела того парня, который помогал ей надевать ботинки.
- Как здорово, что вы здесь! – обрадовалась Лида. – Поможете мне снять эту экипировку? Надеюсь, кипятком поливать не придется, а то мне кажется, что я с ней срослась… то есть, смерзлась…
- Конечно, пойдемте. Ботинки вы сами не расстегнете.
- Правда? – удивилась она. – А вы делали это так легко...
Он снова загадочно улыбнулся. Он явно был немногословен, но почему-то находиться с ним рядом было приятно. Зайдя на склад, он стянул с Лиды ботинки, а она тем временем отдирала примерзшие к рукам перчатки.
- Сейчас бы их горячую воду, - мечтательно произнесла девушка, глядя на руки, принявшие цвет спелых помидоров.
- Так нельзя, - возразил ее собеседник, взглянув на нее. – Сначала нужно в холодную, а потом в теплую, но не в горячую.
- Спасибо, - улыбнулась она. – Я не знала. Пожалуй, так я и сделаю.
Внезапно она вспомнила, что не знает его имени.
- Меня зовут Лида, - представилась она.
- Куанч, - ответил он.
Лида чуть было не попросила повторить – никогда не слышала такого имени. Почему-то оно удивительно подходило к его глазам.
- Очень приятно, - чуть запоздало улыбнулась она.
- Ну как вам лыжи? – поинтересовался он.
- Безумно тяжелые. А если вы о катании на них, то я упала 14 раз из 14 возможных. Кажется, они меня победили.
- Вам не понравилось?
- Да не то, чтобы…
- Значит, не понравилось. Если лыжи нравятся, то это сразу и навсегда. Если сомневаетесь, это уже не то…
Лида вспомнила, как влюбилась в горы. С первого взгляда. Ни на секунду не задумываясь. Пожалуй, Куанч прав, подумала она. Если сомневаться, это не то.
- Вы правы, - улыбнулась она. – Только как вы это поняли?
- По глазам видно, - он мельком взглянул на нее.
Лида засмеялась. Зашнуровала свои родные ботинки, которые показались ей легче перышка и встала, собираясь уходить.
- Но я упрямая, - заявила она на прощанье. – Пока хоть раз не скачусь на лыжах, не упав, не уеду отсюда.
- Ну что ж, удачи.
- Спасибо. И спасибо за помощь, Ку…Куанч… я правильно говорю? У вас очень необычное имя…
Он кивнул и улыбнулся одними глазами. У него это очень хорошо получалось.
* * *
Вечером компания снова собралась в комнате Гали и Светы. Ребята опять принесли горилку, пришла Ира, и снова было весело. Только почему-то меньше чем вчера. Может быть потому, что повторять одну и ту же пьянку два дня подряд скучно, решила Лида. Макс снова предлагал выпить на брудершафт, а Коля отпускал свои пошлые шуточки. Внезапно выключился свет. Девчонки завизжали. Выглянув в окно, увидели вокруг полную темноту.
- Ну, как вам интимная обстановка? – хохотнул Коля.
Лида почувствовала, как по ее бедру медленно ползет чья-то рука, судя по всему, Макса. Какого черта?
- Пойду спрошу, что там случилось, - она вскочила с кровати, совершенно не настроенная поддерживать эту «интимную обстановку».
В баре горел камин, и не было ни одного посетителя, только за стойкой сидел Куанч, а за его спиной на кухне возилась хозяйка.
- Привет, - Лида улыбнулась ему и присела рядом на высокий табурет. – Вижу, вы единственные, у кого светло. Что произошло с электричеством?
- Весь поселок отключили, - ответил он. – Скоро должны дать.
- Надеюсь. А то очень не хочется остаться без ужина.
Он положил перед девушкой неизвестно откуда взявшийся мандарин.
- Угощайтесь.
- Спасибо. – Слегка удивившись, Лида тут же очистила его и, разломив, предложила половину своему собеседнику.
Он отказался.
- Это вам вместо ужина.
- Вы же сказали, что свет скоро будет?
- Я вас успокаивал, - улыбнулся Куанч. – В горах возможно все.
Лида засмеялась.
- Тогда я отсюда не уйду. Похоже, это самое светлое и теплое место во всем поселке, а я не люблю темноту. – Ей на самом деле совершенно не хотелось уходить. - А можно выпить чаю? – она тут же поняла, что сморозила глупость. – Черт, ну, конечно, чайник же не работает…
- Хотите глинтвейн? – предложил Куанч. - Он еще горячий.
- С удовольствием. Но только если составите мне компанию – в одиночестве я пью только чай.
Он улыбнулся. Его немногословие целиком компенсировалось его улыбкой – теплой, как огонь камина, отражавшийся сейчас в его глазах.
- Наверно, без света жизнь поселка останавливается? – спросила Лида после того, как они сделали по глотку еще дымящегося напитка.
- Только у тех, кто в это время застрял на подъемнике, - усмехнулся Куанч.
- Какой кошмар! – Лида представила ситуацию, содрогнувшись от ужаса. – Я бы умерла там от страха!
- Зависнуть в горах в полной темноте – это же романтика, - он внимательно посмотрел на нее. – Разве вы не за этим сюда приехали?
- Вообще-то, я просто сбежала, - призналась она. Лида сделала еще один глоток горячего вина, размышляя, стоит ли изливать душу практически незнакомому человеку, но, взглянув в его глаза, поняла, что может ему все рассказать. – Просто в один прекрасный момент я поняла, что если срочно не сменю обстановку, то… сойду с ума. Знаете, такое бывает, когда кажется, что ты попал в какой-то заколдованный шар, который вертится все время по одной и той же орбите, и если не вырваться из него прямо сейчас, то останешься в нем, как в склепе – на целую вечность, все дни которой будут абсолютно одинаковыми, и то завтра, которое ждешь каждый день в надежде на то, что оно будет лучше, чем сегодня, на самом деле оказывается точно таким же… - Лида не знала, почему рассказывала ему это. Может, дело в глинтвейне? Или потому что знала, что сидевший сейчас рядом с ней человек – случайный собеседник, и, уехав отсюда завтра, она больше никогда его не увидит? Или она увидела в его глазах что-то такое, что дало ей понять: этому человеку можно доверять? Она не знала. - Наверно, это похоже на бред сумасшедшего, - смущенно улыбнулась она, взглянув на Куанча.
- Говорят, тот, кто впервые оказывается в горах, сходит с ума, - улыбнулся он. – От увиденной красоты и избытка кислорода.
- Кажется, именно это со мной и произошло, - засмеялась Лида. – Я влюбилась в горы с первого взгляда. Жаль, что остался последний день - о возвращении домой даже и думать не хочется!
- Вот и не думайте. Это ведь будет завтра, верно? Вы живете в Сегодня, а Завтра – это совсем другая жизнь.
- Здорово, - она заинтересованно посмотрела на него. - Я никогда не задумывалась над этим. А знаете, здесь, в горах, все по-другому. Мне так не хочется уезжать…
- Что вам мешает остаться еще ненадолго?
Лида пожала плечами.
- Работа, учеба… моя крыса, в конце концов.
- Крыса? – удивился Куанч.
- Ну да. Шушка. Белая такая, с длинным хвостом и красным носом. Подруга подарила, когда я… в общем, когда решила, что мне одиноко. Сейчас сама ее и кормит.
- Значит, кроме крысы, больше ничего не держит?
- Пожалуй, - согласилась девушка. – Знаете, я никак не могу определиться: то я хочу пустить корни, то наоборот, оторваться от всего и жить в свободном полете. Честно говоря, мне больше нравится последнее.
- Как на лыжах?
- Ну… наверное, - нерешительно произнесла Лида. – Только я в основном падала. И это ощущение… полета было только в первый раз – до того, как я упала. Вот падать было не очень приятно. Потом я помню только падения, - засмеялась она.
- Так вот в чем дело. Вы боитесь упасть и постоянно думаете об этом. Вместо того, чтобы полностью отдаться полету, вы думаете о предстоящем падении. Но это ведь будет потом, зачем думать об этом в тот момент, когда вы летите?
Почему-то Лиде показалось, он говорит не только о лыжах, а обо всей ее жизни, которую нередко усложняло это самое «потом».
- Падать иногда бывает больно, - продолжал Куанч. – Вам просто нужно научиться это делать, чтобы потом уже не обращать внимания. Не бояться. А когда будете катиться вниз, думайте только о том, что есть сейчас: о встречном ветре, о снеге – просто летите. Какая разница, что будет потом? Нам принадлежит только настоящее. Кто знает, что случится завтра, через час, в следующую минуту? Если вы будете думать об этом, то пропустите самое интересное – то единственное мгновение, которое и есть настоящее.
Он прервался на секунду, чтобы сделать глоток глинтвейна.
- Определитесь с приоритетами, - он снова посмотрел на нее, улыбнувшись, и а подумала, что в его глазах – если присмотреться – можно увидеть горы. – Можно всегда стоять на твердой земле, не пытаясь взлететь, чтобы не упасть. А можно рискнуть – послать к черту мысли о возможном падении и просто лететь. Все зависит от того, чего вы хотите: именно вы и именно сейчас. Не завтра, не потом, а именно в это мгновение, которое полностью принадлежит вам.
Он допил остатки глинтвейна и поставил на стол пустой стакан.
- Сколько вам лет, Куанч? – потрясенно спросила Лида после недолгого молчания. – Вы говорите такие вещи, которые может знать только человек, проживший целую жизнь.
- Двадцать семь, - ответил он, улыбнувшись. – Просто я всю жизнь прожил в горах, а здесь, как вы сами сказали, все по-другому. Кстати, не забывайте, что вы сейчас тоже в горах, на высоте 2500 метров. Так что даже если и упадете с лыж, все равно останетесь наверху…
Неожиданно зажегся свет, заставив Лиду зажмуриться.
- Вот видите, ужин все-таки состоится, - сказал Куанч.
Об этом Лида совсем забыла – обдумывала его слова. Только она собралась ответить, как в бар зашел мужчина в лыжных ботинках.
- Куанч, я тебя ищу. Там наверху кто-то пропал. Нужна твоя помощь.
- Иду, - он быстро поднялся. - Извините, мне нужно идти, - сказал он девушке.
Она кивнула.
- Будьте осторожны. И спасибо вам.
- Не за что. – Уже в дверях он обернулся и произнес: - Если захотите остаться - горы вас примут. И я тоже.
Он ушел, оставив Лиду в раздумьях. Так как возвращаться в комнату совсем не хотелось, она попросила себе чашку чая. Ей было о чем подумать.
* * *
«Восемь», - констатировала Лида, очередной раз упав, так и не доехав до ровной поверхности. По крайней мере, уже не больно. Падать она, кажется, научилась и уже не боялась. Но все равно падала. Отстегивала лыжи, снова взбиралась наверх, проклиная тяжелые ботинки, приковывавшие ее к земле, вернее, к снегу, и застревавшие в неутоптанных лыжниками участках. Снова летела вниз, падала и поднималась наверх.
Последний день в горах. Лида обещала себе, что покорит их, и не собиралась сдаваться. В шесть вечера они уезжали, так что у нее была еще куча времени. Куанча Лида нигде не нашла, и надеть ботинки ей помог его брат Марат. Застегнуть их у него получилось, правда, после десятиминутной возни, после чего он заявил, что это «самые тупые ботинки и самые тупые замки, которые я только встречал». Лида не стала говорить, что его брат справлялся с ними играючи.
У девушки дико болели ноги – после вчерашних упражнений – и каждый раз во время очередного подъема она думала, что он будет последним. Но потом вспоминала Куанча: его слова о приоритетах. Остаться на земле или попытаться взлететь? И все становилось просто – к черту ноги, в конце концов, после первого занятия в фитнесс-зале ощущения были тоже не из приятных.
«Не думать о падении, - твердила себе Лида, пристегивая лыжи. – Ну как я могу о нем не думать, если думаю о нем уже тогда, когда запрещаю себе о нем думать?» Все, в голове уже полный каламбур!
Куанч сказал, что даже упав, она останется на высоте. Куанч… Лида вспомнила, как слушала его, затаив дыхание, отключившись от всего и слушая только его голос. Внезапно Лида поняла, что он имел в виду. «Просто летите», - сказал он. Она летит. Летит, и ветер бьет ей в лицо, а снежный путь ведет ее куда-то… неважно, куда, она ведь летит! И это потрясающе!
Доехав, нет, долетев до конца спуска, Лида плавно развернулась и остановилась. Что? Она не упала?
- У меня получилось! – закричала она от переполнявших ее чувств. – Я это сделала!
Она оглянулась вокруг, подумав, что окружающие сочтут ее сумасшедшей. Но те кто слышал ее возгласы, только улыбались, потому что каждый из них когда-то – пусть даже очень давно – испытал это ощущение. А забыть его уже невозможно.
Теперь Лида не боялась. Не боялась даже падать, потому что знала – если получилось однажды, то получится и в другой раз. Она так увлеклась, что не заметила, как стемнело. В горах вообще рано темнеет. Стоит солнцу спрятаться за какой-нибудь вершиной, как наступают сумерки. Вокруг уже никого не было, только издалека раздавались отдельные крики лыжников-эксремалов, спускавшихся с профессиональной трассы где-то наверху.
Лида решила, что скатится последний раз – и все. Но снова упала, завернув далеко в сторону от утоптанной лыжни. Решив, что с нее все-таки хватит, ведь теперь она уже ничего не боится, она собрала лыжи и побрела на огоньки гостиницы, на ощупь пытаясь отыскать твердую дорогу. Внезапно она провалилась в сугроб по пояс. Выругавшись про себя, девушка попыталась выбраться и поняла, что ничего не выходит - она просто застряла. Вокруг нее сплошной стеной стоял снег, тяжелые ботинки не давали даже поднять ногу, и Лида поняла, что оказалась в снежной ловушке. Как назло, вокруг – ни одной живой души.
- Помогите! – закричала она, чувствуя себя совершеннейшей идиоткой: надо же было застрять в сугробе. Представляю себе, как будет смеяться тот, кто найдет меня здесь, думала она, разгребая снег вокруг себя.
Но прошло время, а никто не появлялся. И все ее попытки выбраться привели только к тому, что снег набился ей всюду, куда мог: в капюшон, карманы, за воротник, а перчатки покрылись ледяной коркой. Лиде стало безумно холодно, и тут она запаниковала. Кажется, ее желание остаться в горах оказалось не так уж и неосуществимо. В качестве самой что ни на есть снежной бабы. Интересно, группа еще не уехала?
- Помогите! – снова закричала она что есть силы.
- Давай руку! – раздался рядом знакомый голос.
- Куанч! – В попытках вытащить себя из снежного болота Лида и не заметила, как он подошел.
Ухватившись за его сильную руку, как за спасательный круг, девушка через минуту оказалась на твердой земле… в его объятиях. Крепких и теплых. Удивительно теплых.
- Замерзла? – спросил он, не разжимая объятий, из которых ей совершенно не хотелось выбираться.
В ответ она всхлипнула. Ее ладони, которые Лида уже почти переставала ощущать, внезапно закололо тысячами невидимых ледяных иголок, причинявших невыносимую боль. Она попыталась пошевелить рукой, что вызвало новый всплеск боли.
- Мои руки…- пробормотала Лида.
Он стянул с нее перчатки, и, взяв ее ладони в свои, большие и теплые, начал отогревать их своим дыханием. С каждым его прикосновением девушка чувствовала, как к ней возвращается жизнь, как внутри разливается тепло, и горы перестают быть такими зловещими. Мгновение - и они сжались до размеров одного человека, который был неотделим от них, как и они – от него.
- Горы не прощают одиночества, - произнес он, продолжая держать ее руки в своих. – Одному здесь не выжить. Как ты могла уйти кататься на лыжах одна, да еще и в темноте?
«Когда мы успели перейти на «ты»?», - почему-то мелькнула мысль.
- Я… я не думала об этом. Я должна была победить их. И я это сделала. Я научилась летать.
Он засмеялся.
- Ты ведешь себя так, как будто это последний день твоей жизни.
Последний… А разве нет? Лида вдруг отчетливо представила себе Завтра. Она вернется домой, покормит свою крысу, потом пойдет на работу и больше никогда не увидит горы и… Куанча. В голове застучала, нет, просто загрохотала одна-единственная мысль: я не хочу, чтобы приходило завтра!
- Ваш автобус приехал, - сказал Куанч, не слыша ее мыслей. - Тебя все ждут, и я вышел тебя искать…
Он надел свои большие теплые перчатки на ее согретые руки и крепко сжал их, словно передавая ей свое тепло. Лида поняла, что одно это мгновение готова променять на вечность, на все те Завтра, которые ждут ее там, далеко за горами. В том Завтра нет Куанча…
Он подобрал ее лыжи и, развернувшись, пошел к гостинице. «Все зависит от того, что вы хотите», - сказал он вчера.
- Куанч!
Сомнений даже не было. К черту работу. К черту завтра. «Нам принадлежит только настоящее», - так ведь он сказал? Завтра не будет, потому что ей оно не нужно.
- Я… я не хочу уезжать, - прошептала Лида, когда он обернулся. – Кажется, я слишком влюбилась в горы…
Он бросил лыжи и подошел к ней. И обнял. Нет, в горах не холодно. Лида поняла, что завтра – каким бы оно ни было – никогда не будет лучше этого мгновения – настоящего. Настоящего, которое принадлежит ей. Неважно, сколько оно продлится – минуту, час, день – она будет жить в этом мгновении, не задумываясь о том, что будет дальше.
- Оставайся, - сказал Куанч. – Горы не прощают только одиночества, но они всегда отвечают на любовь…
Она ему верит. Он знает горы лучше нее. Теперь она тоже знает: настоящее – это здесь. Лида определилась с приоритетами. Она остается в горах.