Второй день ветер дул северный. Вроде и солнышко светило, но его весеннего тепла не хватало для обогрева остывшей за зиму природы. Правда, оно растопило лед на болотах, загнало снег в небольшие протоки. Воды хватало. Все же весна.
Охотники, расположившиеся станом на озере неподалеку от заброшенного совхозного птичника, готовились к утренней зорьке основательно. Пылал костер. В большом эмалированном ведре булькала похлебка из лапши и нескольких банок тушенки. На снятых с машин сиденьях вокруг складного стола сидели и сами участники. Трое взрослых мужиков разливали уже вторую бутылку водки. Четвертый, паренек лет пятнадцати, усиленно обозначал свое участие в этом празднике. Он, размахивал топором, колол на мелкие щепки принесенные от птичника доски.
- Вань, брось рубить дрова. Иди, иди, мы тебе нальем супчика горячего, - позвал паренька Геннадий, хозяин двух подсадных уток и УАЗика.
- Я, дядя Гена, еще не заработал. А впрочем, могу и поесть. – Ванька воткнул в чурку топор, обтерся рукавом и с готовностью протянул кашевару большую железную миску.
- Только полную. Я всё съем. – Взяв ломоть хлеба, он зачерпнул похлебку ложкой и, не дуя, влил в рот.
- Не обожжется? – Спросил Геннадия Сергей, колдовавший с бутылкой над стаканами.
- Нет. Он как Суворов. Все с пылу- жару. Пацан из дома – интерната, для этих, - и Генка незаметно покрутил пальцем у виска. – Последнюю неделю только и терся возле моего дома. Все ждал, когда поеду на охоту. Добрый пацан, хотя и больной. Я директора упросил со мной отпустить.
Все как-то позатихли, потом подняли стаканы:
- Ну, что бы глаз поострить. Не больше.
Выпили. Закусили доброй едой – кто варевом, кто куском сала с луком. Ванька же налил в чашку еще похлебки, поставил на стол и спросил:
- Можно?
- Да молоти сколько хочешь, тут ведро целое. – Серега нарезал еще сала, пододвинул мальчишке. – Ты закусывай за нас, не стесняйся. А мы пока покурим и поболтаем.
Умиротворенные, все откинулись на сидениях, отодвинулись от стола. Саня – кашевар, прихлебывая крепчайший чай из кружки такого же черного цвета, первый начал травить байки.
- Сейчас уток мало стало. Всю повыбил народ. Ружей понакупили и палят почем зря. Вот раньше было время. Как- то лет десять – пятнадцать назад поехали мы в сторону Довольного на ГАЗике шестьдесят шестом, верите – нет, полкузова набили птицы. Как бешенная под выстрел шла, стая за стаей. Всю улицу кормили утятиной. А сколько выбросили… Эх, нету птицы сейчас.
- Поэтому сейчас и нету, что по полкузова набивали. – Генка протянул руку за щепочкой из костра, прикурил.
- Утка сейчас редкой птицей считается. А раньше мы за гусем ездили. Сторожкая птица. Бывало, на поле соломы насыпешь, зароешься в куче – он, зараза, чует что - ли. Эту кучу и облетает.
- А я, мужики, лет пять назад у Казанки охотился. Лебедя снял картечью. Бубухнулся – земля загудела. Мы его ободрали – мяса целый котел наварили. Кое – как съели. – Серега от вспоминаемого удовольствия закрыл глаза.
- Вроде лебедя нельзя стрелять. А вы как? – Генка посмотрел на Ивана. Паренек сидел, открыв рот, слушая рассказы взрослых, забыв о еде.
- Ерунда все это. У царей на столах всегда лебеди были. Да и в сказках наших – помнишь? Тряхнула рукавом, полетели косточки лебединые птицами белыми. Если утром перелет будет – обязательно стрельну. Жаль только дробь двойка.
- У меня есть пара патронов с картечью. С зимы осталась. Брал на лису. – Сашка подтянул сумку и выудил оттуда пару самозарядов в латунных гильзах, пристроил патроны в патронташ по центру.
Так за разговорами и проскочил вечер. Водку допили и начали укладываться спать – утром рано вставать. Мужики ушли в Сашкин «жигуленок», а Генка затащил в УАЗик «таблетку» сидения, растянул на полу автомобиля старый матрас и бросил на него полушубок.
- Ты, Ваня, здесь ложись. Посудой завтра займешься, когда будешь нас с охоты ждать. А я на седушках пристроюсь как-нибудь. – И правда, минут через пять его храп заполнил салон автомобиля. Задремал и мальчишка под теплой шубейкой.
Утро наступило тяжело. Сквозь серый мрак еще ничего не было видно, когда охотники разбрелись по заранее приготовленным скрадкам.
Геннадий со своими кряквами ушёл на плёс, Серега забрался в небольшой шалашик из веток. Сашка решил всех перехитрить. Натянув химзащитные штаны, он прошёл по мелководью болотины и затопленному кусту ивняка, с трудом пристроился посередине веток. Всё. Утка может лететь.
Минут через тридцать где-то вдали прозвучал выстрел. Всполошившись, захлопали крыльями подсадные, закрякали, подзывая кавалеров. И они не замедлили явиться. Два тяжелых селезня бухнувшись метров в пятнадцати от Генки. Выстрел. И оба завертелись на воде.
В это же время уснувший на ветках куста Сашка открыл глаза и увидел метрах в пяти от себя утку и пару селезней. Потянувшись за прицепленному к сучку ружью, он не удержался и бухнулся лицом в воду. Встав кое-как, уток он, естественно, не обнаружил. Зато почувствовал, как потяжелел кило на сто. Вода раздула Сашкин костюм, обволокла одежду. Об охоте и думать было нечего. Он выволок со дна утопленное ружье и, матерясь, пошел на стоянку. На берегу стащил резину, слил воду и босиком, в шерстяных носках одних, пошел к автомашинам.
Выглянувшее солнце подогнало охотников к костру.
- Все. Лёт закончился. – Геннадий бросил на землю штук пять ярких селезней. – И этих хватит по горло. Иван, ты бы одного ободрал и осмолил, надо же утятинкой побаловаться.
- И моих не забудьте. - Подошедший Сергей отцепил от пояса с десяток уток, присоединил к лежащим ранее брошенным птицам.
- Ты что, больной? Ты же всех подряд хлестал! И уток, и селезней! Дурак ты, Серега. – Геннадий отвернулся от самодовольного мужика.
- А ты, горе – охотник, ничего не добыл? – Сашка на Серегин вопрос зло сплюнул, перевернул на рогульках штаны.
- Хорошо, что сам не утонул. Как водяной толстый был. – Ванька ответил за него и весело засмеялся. – Он меня обещал пострелять повезти. Знает, где на протоке ути собираются. А я дядь Саше рубаху высушил за это.
Александр молча одел подсохшие штаны, потянул сухую одежду и куртку:
– Поехали, Иван, у нас еще все впереди.
- И я с вами, - Сергей быстренько из пачки набил подсумок на поясе.
- Что, не наохотился? - Геннадий презрительно скривился.
- Зависть, брат, это та же радость за других, только зеленого цвета. – Сашка заржал и залез в «жигуленок».
Машина, попрыгав на кочках, остановилась в метрах пятидесяти о протоки. Серега с ружьем на перевес скрылся в кустарнике и тут же появился вновь. Отчаянно маша рукой, он звал к себе водителя. Сашка торопливо зарядил двустволку и пошел, пригибаясь, к нему. Рядом сопел увязавшийся следом Ванька.
- Шурик! Веришь или нет, но там пара лебедей! Огромные такие! – Сергей захлебывался от шепота, - Давай мне свою картечь, я добуду их! Обоих!
- Ну уж нет. Я сам еще не стрелял. – Сашка перезаряжал патроны в стволах. – Ты обойди протоку, пугни птицу, а я сниму на взлете.
Отчаянно махнув рукой, Серега метнулся вновь в кусты. А Сашка пополз к берегу протоки. В кустах еще кое-где лежал иглистый снег, но охотник не чувствовал его остроты. Раздвинув ветки, он ахнул про себя – метрах в двадцати в лучах взошедшего солнца на воду кувыркалась пара лебедей. Сашка эту красивую птицу видел только на картинках и в кино, а тут…Нежно прижавшись друг к другу, лебеди время от времени ныряли головами в воду, выискивая что – то из пищи. Потом один лебедь встал на хвостовое оперение и размахнул крылья. В солнечных лучах огромное розовое облако всплыло над водой. Сашка осторожно продвинул ружье вперед.
- Дяденька, милый, не стреляй. Пусть улетают! Они такие красивые! – Детский шепот обжег ухо, вернул на землю.
И тут бабахнул Серегин дуплет. Дробь только сыпанула по лебедям. Но и этого было достаточно. Огромные птица начали разбег по воде в сторону Сашки. Бить можно было практически в упор. И Сашка нажал спуск.
- Ты что? Совсем очумел? В пяти метрах не попасть в корову! – Серега брызгал слюной от злости, - Как можно промахнуться?!
- А мы и не стреляли в лебедей. Правда, дядя Саша?!
Иван заглядывал в глаза Сашке, а тот все вспоминал свой салют в честь вечной красоты.
Весна 2005г.