Цхинвали реквием.... Глава 3. Мужчины

               
Я синим пламенем пройду в душе народа,
Я красным пламенем пройду по городам.
Устами каждого воскликну я: "Свобода!",
Но разный смысл для каждого придам.

Я напишу: "Завет мой - Справедливость!"
И враг прочтет: "Пощады больше нет!"...
Убийству я придам манящую красивость,
И в душу мстителя вопьется страстный бред.

Меч справедливости, карающий и мстящий,
Отдам во власть толпе... И он в руках слепца
Сверкнет стремительный, как молния разящий
Им сын зарежет мать, им дочь убьет отца.

(Максимилиан Волошин,  "АНГЕЛ   МЩЕНЬЯ"   (1906 г.))

Спаси, Господи, и помилуй их азъ безумiемъ моимъ соблазнихъ и отъ пути спасительнаго отвратихъ, къ деламъ злымъ и несподобнымъ приведохъ, божественнымъ Твоимъ промысломъ къ пути спасенiя паки возврати.
(Молитва, Православный Молитослов)

Из женского плена майора выручил "подвижный патруль".
Высокий, крепко сбитый капитан-десантник, представившись, проверил его документы и командировочное предписание и вызвался показать дорогу до полевого узла связи. Он как раз собирался отлучиться на обед в том же направлении.
В дороге офицеры разговорились. Сергей, так звали десантника, оказался земляком майора. Выяснилось, что родом они из одного и того же далекого от местных событий городка. Нашлись общие знакомые, памятные для них обоих местечковые темы, и они договорились встретиться вечером. Отметить встречу. Кто знает, что значит для военного человека земляк – поймёт их и не станет осуждать.
Прямо с узла связи капитан, проявляя заботу о земляке, пообещал позвонить в гостиничку, выделенную местными властями под нужды военных, и договориться о месте.

- В гостинице от меня – пост. На ночь бойца с автоматом выставляю. Как раз твоему водиле койко-место и освободит. Распоряжусь – его у нас покормят и скучать не дадут. У него земляков среди моих молодых солдат – каждый второй! И машину у нас же оставишь. А я утречком, после подъема, на ней же и приеду… Не против? Возле гостиницы её светить – только грузинский патруль дразнить … Всё-таки окраина города – мало ли что …

Правильно поняв вопросительный взгляд майора, пояснил:

- Понимаешь, Саша, тут, якобы для прекращения произвола и для наведения порядка, совместное патрулирование с грузинскими ментами введено …
- Как – "с ментами"? Это же они осетин резали?
- Ну … Это не наша идея. Так в Москве примирение понимают. Что-то там они Гамсахурдиа пообещали. Что-то – он им. Мы теперь отдуваемся. Представь картину: по двум сторонам улицы идут два патруля – наш и грузинский. И не за порядком смотрят, а осторожненько на друг дружу – кто первым палить начнёт ... "Напарнички"... мать их...
- Ну, и как?
- Куда им – ссыкливые они ... Они по ночам стреляют ... В спины ... Правда, недавно и днём казус случился. Мимо такого совместного патруля машина с прогоревшим глушаком проезжала. Стрельнула – они и попадали. Грузиняки, ясное дело – сразу же наших поливать начали ... Хорошо хоть с них стрелки, как с моей жопы – гаубица!

Машину резко встряхнуло на выбоине. Офицеры, чертыхнувшись, схватились за поручни и рассмеялись. Переждав реакцию майора, капитан продолжил:

- Естественно, как только такому патрулю удается разбежаться – обе стороны только рады. Наши – куда позагорать, или в гости забуриваются (осетины – просто помешаны на гостеприимстве). Грузины же – к осетинским домам присматриваться. Ходят, изображают паспортный контроль. Они же здесь на вахтовой системе.  А чтобы не с пустыми руками возвращаться, выбирают дом позажиточнее, потом являются целой ватагой на "Урале" или " КАМАЗе", выводят семью во двор, ставят на колени перед арыком, ножом по горлу... и ровными рядочками... мал, мала, меньше... С мамками и папками, и дедами седыми... А из дома – на машину: мебеля, хрусталя и ковры... Сверху выдранные с мясом оконные рамы, и все это – веревочкой ... Иногда и стальные ворота прихватывают... Осетины потом рассказывают, что в приходящих бандитах тех же самых переодетых в цивильное грузинских ментов узнают, что заходили к ним "в порядке паспортного контроля" … Правда, сейчас в городе редко грабят – боятся.
- Так прижучить гадов! Поймать на горячем и пострелять к едреням! В город-то их, зачем пускают?

Капитан устало вздохнул.

- Теперь-то они по Цхинвалу вроде как с одобрения Москвы шастают. А стрельба по ночам настолько обыденное явление, что впору у каждого дома солдат выставлять … И въезд в город перекрыть нельзя: Москва же фактически признала, что это территория Грузии. Раз уж изображаем совместное наведение порядка … Условие такое: им и нам – въезд-выезд свободный.
- Какой, к чертям, "свободный"? – Я въезжал – остановить пытались…
- Грузинское ГАИ? Так это фигня! Контроль документов в зоне чрезвычайного положения. Нервы потрепали бы, но отпустили. Днём машину отбирать не станут.

Майор недоверчиво покачал головой:

- В Тбилиси все захваты машин практически только днём и происходят.
- Так то – там, у вас. А у нас – приказ: в случае явного нападения, … ну, ты сам понимаешь… Опять же, у них, в окрестностях, куда менее зубастой дичи хватает. В сёлах народу не так много, русских военных там практически нигде нет. Хотя и здесь, в Цхинвале – грабить продолжают …
- Так по сводкам, вроде бы, в самом городе грабежи прекратились?
- То, что меньше стало – факт! А вот про "прекратились" – шалишь брат! Поехали – взглянешь … – капитан тронул водителя за плечо, – Ну-ка, земляк, тормозни, … так …а здесь – налево.

И пояснил обернувшемуся майору:

- Сегодня утром, совсем недалеко, обнаружили ограбленный дом. Тут и так – вся ситуация на нервах. А если по местным пойдёт массовый слух про ТАКОЕ … Тогда, Саня, здесь опять кровища рекой польётся. Местные власти сами же к нам и обратились, чтобы военная прокуратура расследование вела.  Эксперты и труповозка пока не приехали, так что есть возможность взглянуть ... Соседям пока соврали, что хозяева уехали и, для своего спокойствия, несколько комнат нашему генералу сдали.
- И как, поверили?
- Не знаю, во всяком случае – сделали вид, что поверили …

* * *

В проулке, в тени дерева, у стены, возле крашенных суриком ворот, на белом венском стуле, сидел вооруженный десантник.
Выйдя из машины, капитан кивнул ему. Тот толкнул калитку в стальных воротах, и офицеры оказались во внутреннем дворике еще совсем недавно зажиточного осетинского дома. Просторный двухэтажный особняк зиял пустыми глазницами вырванных оконных рам. Легкий ветерок шевелил разбросанные по всему двору фотографии, какие-то бумаги, детские игрушки. Под ногами захрустели осколки битой посуды.

- Пошли, Саша, на задний двор … Такое быстро от иллюзий избавляет ...

Переступив через вспоротые подушки и крупную оскалившуюся дворнягу с размозжённым черепом, офицеры свернули за угол.
В Закавказье многие хозяева частных домов имеют обыкновение заливать небольшой внутренний дворик бетоном, оставляя в нём небольшие кольца земли для стволов плодовых деревьев. В бетонном монолите устанавливают водопроводную колонку, и от неё, к выходу со двора, в этом же бетоне, оборудуют русло для стока воды. Что-то вроде коротенького арыка. Не был исключением и этот дворик: бетон, бетонный же арык, колонка. Вдоль забора, ровным рядочком, рос вполне взрослый королёк.
Хозяева дома лежали ничком, уткнувшись лицами в бетонное русло.
Их, судя по открывшейся картине, вывели во двор и поставили на колени перед арыком. И уже затем, методично, по очереди, с крестьянской сноровкой, перерезали каждому из них горло. Как домашнему скоту …
Убитых было шестеро: высокий сухощавый старик (он лежал первым), старуха – в высоких шерстяных крупной вязки носках, полная женщина (явно хозяйка дома) и трое детей. Двум, мальчику и девочке, было на вид лет по восемь-десять. Младший же ребёнок был примерно полугодовалого возраста. Судя по вмятине в почти напрочь отрезанной голове, его сначала отняли у матери, разбили голову, а уже затем, вслед за всеми остальными, перерезали горло, чтобы гарантированно не оставить ни одного шанса возможному кровнику.
Крови во дворе было немного: почти вся она попала в русло бетонного арыка.

- Видал? То-то же …

Вошедшего во двор вслед за офицерами водителя шумно стошнило.
Десантник участливо придержал его за плечо, похлопал по спине и обернулся к майору:

- Ты-то как, Саня, держишься? – спокойно поинтересовался он.
- Я, Серёга, свою канистру жёлчи еще после спитакского землетрясения выблевал ...
- На ликвидации последствий был? Тогда понятно … То-то смотрю у тебя не по годам башка сединой посыпана … Всякое видел?
- Всякое …
- Ладно … Я тоже, в принципе, тебя сюда не пугать привёл. И не на слабину проверить. Просто обидно так, что челюсти сводит … В своей же стране такое творится … Почему журналюги, всякие Юрии Росты и иже с ними, тот же ленинградский Собчак, народу о "свободолюбивой Грузии" все уши прожужжали, а о том, что здесь творится – ни гу-гу?
- Сам знаешь, почему … Неужели в десантуре нет разговоров о том, что страну к развалу ведут? Что всех нас уже сдали? Что "Горбатый" – падла ссучившаяся? Я что, за него и за это племя щелкоперов отвечать должен? Штаб Округа – совсем не то место, в котором хоть кто-то волен что-то решать! Думаешь, в Москву о том, что здесь творится, не докладывают? Бывший командующий, Родионов Игорь Николаевич, на Съезде народных депутатов Союза все эти вещи своими именами назвал. Плёнку о том, "кто есть кто" из новоявленных грузинских революционеров представил. Про то, как они на площади Руставели днём за свободную Грузию голодали, интервью разным независимым голландским журналисткам раздавали, а по ночам – жрали и пили до блевотины, и в кустах друг дружку в попку пипирили. "Избранники народа" были в шоке! И что? Выступление Родионова – засекретили, а самого отправили в почётную ссылку. Плёнку к показу запретили. Итог: теперь половина тех голодавших – грузинская власть! (речь идёт о реально показанной на первом  Съезде народных депутатов СССР в декабре 1989 года  документальной плёнке. Прим. автора).
- Разговоры, Саня, и у нас ходят всякие … Только, вот в чём вопрос: мы-то тогда какого хрена здесь делаем? Зачем лбы подставляем, если проку от этого не будет?
- А вот насчёт этого, Серега, даже не сомневайся. Каждая сбереженная жизнь – это чей-то шанс. И твой шанс. Шанс человеком оставаться. Человеком, Серёга, можно и в полной жопе оставаться … Те, кто в таких ситуациях забывают об этом – людьми никогда и не были. Так, видимость одна. Двуногая.
- Что тут сказать? Прав ты ... Только ведь всё это кровью кончится. Большой. Кровью и революциями. Уже, куда взгляд ни кинь, началось … А с получением Грузией полной самостоятельности, местным осетинам – труба. А разную погань, что сейчас голову подняла – давить надо, пока не поздно. И не здесь, а в Тбилиси и в Москве. Восстановят твёрдую советскую власть там – здесь тогда всё само собой утрясется.
- Ладно … пошли уж отсюда … прожектёр … – устало подытожил майор.

* * *
Разобравшись с ситуацией на узле связи, майор зашел в штаб миротворческой группировки.
Доложить о своем прибытии, о проделанной работе и отметить командировку ему не удалось: в штабе только что началось оперативное информирование. Общую обстановку для вновь прибывших в зону конфликта офицеров доводил знакомый ему полковник из разведуправления округа. Излагаемые факты и выводы по ним были майору знакомы, и он задремал, усевшись у входа в зал заслушиваний на первый же свободный стул. Своего знакомца-разведчика он почти не слушал, чисто из праздного интереса вполуха отслеживая затрагиваемую им тематику:

- … при наличии приказа, войска могут, в течение нескольких дней, заставить противоборствующие стороны закопать оружие и прекратить конфликты. Но возврат к мирной жизни потребует постоянного присутствия воинских подразделений практически в каждом селе, на каждом пастбище. Причём, не только в качестве надзирающего за порядком органа. Во многом войскам придётся подменить местную администрацию. Хотя бы в силу отсутствия у той соответствующего управленческого опыта. Армия тоже не имеет подготовленных для повседневной гражданской работы специалистов ...
… неспособность новых властей Юго-Осетии твердо руководить своими боевыми отрядами, организовать каналы снабжения продовольствием и боеприпасами и при этом обуздать ответный бандитизм осетинских боевиков по отношению к грузинскому населению – усугубляют конфликт …
… вводить чрезвычайное положение надо как минимум в трех районах – Цхинвальском, Знаурском и Джавском. Первые два – Грузия у Южной Осетии отобрала. Юридически, следовательно, такая мера будет вмешательством во внутренние дела "суверенной страны". Хотя именно в этих районах фиксируется основное количество правонарушений – идут грабежи имущества и физическое уничтожение негрузинского населения. Введенных в Южную Осетию сил едва хватает на то, чтобы не допускать бандитского беспредела в самом Цхинвали, да на редкие выезды по горячим следам в сожжённые или подвергшиеся нападению грабителей сёла. В третьем районе –  Джавском, где осетинский этнос преобладает, сосредоточены вооруженные антигрузински настроенные группы осетинских ополченцев. Их регулярные вылазки в четвертый район – Ленингорский, населенный этническими грузинами, мотивируются соображениями мести за непрекращающийся произвол в отношении осетин. Невозможно провести четкую границу между невооруженными пикетами осетин внутри города, вооруженными – на его границах и боевыми отрядами, совершающими вылазки в деревни с грузинским населением. К тому же эти отряды узаконены сессией Верховного Совета Южной Осетии как группы самообороны при областном УВД, которое, кстати, согласно тбилисским решениям, упразднено …
… постоянное присутствие в районе вооруженных групп, не признающих никакой власти, делает невозможным нормальное функционирование любых местных законных структур …
… осетинскими боевиками используются малокалиберные винтовки ТОЗ для ведения снайперской стрельбы ... На дорогах устанавливаются самодельные мины. Взрывчатки для их изготовления в районах горных разработок – более чем достаточно ...
… со стороны деревни Никози, непосредственно из расположения грузинской группировки,  продолжает отмечаться прицельная стрельба по фасадам многоэтажных жилых домов. Артиллерийские обстрелы города прекращены. Часть использовавшихся грузинской стороной орудий уничтожена, часть – захвачена внутренними войсками ещё в начале апреля ...

Уже почти заснувшего майора разбудил усевшийся на прикормленное место комар. Почувствовав его вкрадчивый укол, Сан Саныч вздрогнул и хлёстко шлёпнул себя по шее. Осторожно раскрыл ладонь и с удовлетворением отметил, что кровосос так и не успел поужинать.  Затем успокаивающе помахал рукой сбившемуся с мысли и недвусмысленно нахмурившемуся в его сторону полковнику. Состояние полудрёмы услужливо вернулось с первыми же словами так неаккуратно прерванного докладчика:

… в зоне конфликта продолжает фиксироваться неоправданно высокое количество пожаров. Без всяких сомнений их основную часть следует целиком отнести на счёт поджогов. До ввода войск МВД союзного подчинения грузинская сторона только в одном Цхинвали ежедневно сжигала несколько осетинских домов. После вытеснения из города сил МВД Грузии, обычные поджоги сменились обстрелами города зажигательными снарядами. На настоящий момент изменилось только одно – теперь жгут грузинские дома. Сожженные осетины "мстят" цхинвальским грузинам, своим же давним соседям. Уже сожжено больше полусотни грузинских домов ...
… миротворческая деятельность грузинской милиции не выдерживает никакой критики. Нередки случаи, когда именно грузинская милиция провоцирует вооруженные столкновения с осетинами, является инициатором и основным фигурантом непрекращающихся грабежей. Силовые акции, связанные с предотвращением столкновений сторон, в состоянии осуществлять только войска МВД СССР. Осетинское население относится с доверием к российскому руководству, поэтому действия России по восстановлению законности встречают поддержку, как мирных жителей, так и членов вооруженных отрядов Южной Осетии …
… единственная не контролируемая Грузией дорога в Северную Осетию и Россию проходит через Рокский перевал. Исходя из климатических особенностей театра военных действий, следует ожидать её периодическое блокирование лавинами, что не позволит ей полноценно выполнять функцию единственной жизненно важной транспортной магистрали. Войска же не могут оставаться здесь вечно, а грузинская сторона будет терпеливо ждать реванша и не оставит попыток возвращения древнегрузинских земель в лоно матери-Грузии …

Капитан появился, словно чёртик из коробочки: успевший задремать майор получил от него довольно чувствительный тычок под рёбра. Попытался вдохнуть сквозь зажавшую рот (и, попутно, добрую половину лица) руку, выпучил глаза и забился, словно только что пойманная рыба.

- Дурак! Душегуб! Даун! Десантура дебильная! – высвободившись и отдышавшись, свистящим шепотом продемонстрировал он знания малопечатных идиом на букву "Д".
- Другие буквы алфавита в училищах связи теперь не учат? – язвительно поинтересовался его земляк, тряся в воздухе свежеукушенной ладонью, – Или вас, сэр, спросонья заклинило? Кстати, а ты, часом, не бешеный? Уколы делать не придётся?

Офицеры переглянулись и приглушенно рассмеялись. Успокаивающими жестами, словно два сурдопереводчика, извинились перед явно возмущенным их поведением полковником и на цыпочках покинули его лекцию.

- Ну, признавайся, – зайдя со спины и возвращая земляку тычок под рёбра, потребовал майор, – чего это тут десантные войска безобразия нарушают? Кто позволил перекрывать кислород и без должной почтительности пересчитывать рёбра старшему офицеру? Замечу, при исполнении им служебных обязанностей! Под трибунал, батенька, захотели?
- Так ведь коньяк стынет! Шашлык – точно остыл. Водила твой уже накормлен, машину моет, а мы с тобой ни в одном глазу … Заканчивай при штабах отираться! Запасы ГСМ в опасности! – и добавил дурашливым голосом, – "Алё? Пожарная часть? Три литра пива, пожалуйста! Срочно! В душе горит костёр рябины красной …"

Дойдя до конца коридора, земляки остановились и присели на подоконник напротив запертых дверей строевой части. Десантник достал мятую пачку "Герцеговины Флор", чиркнул спичкой и, после двух добротных затяжек, стряхнул изрядный столбик пепла в стоящую возле шпингалета баночку из-под индийского растворимого кофе.

- Какой табачок! – изумился майор, – Мой батя как-то достал пару таких пачек, а потом жутко хвастался ими перед друзьями: "Любимые сигареты вождя народов" …
- Сталин же, вроде, трубку курил?
- Ну да! Только набивал её табачком из собственноручно раскрошенных сигареток "Герцеговины Флор"! А ты где такими разжился?
- По случаю. Осетины для защитников каких только редкостей не достают … Заботятся и балуют … По мере сил.
- Кстати, Серёга, насчёт костров-пожаров … – вдруг вспомнил майор, – Что-то там такое про пожары я уже только что слышал … 
- А-а-а … Это местная развлекуха такая: "красного петуха" друг дружке подпустить. Сначала – грузины местных жгли. Жгли-то – пришлые, а эти умники в отместку местную грузинскую школу подожгли. Два дня горела … Правда, грузинские менты в это же время по нескольку осетинских домов каждую ночь сжигали. И, представь казус, тушили ту школу осетины и грузины на пару. А вот когда осетины горели – грузины по своим  домам, как мышки сидели …Пожарники приедут, пытаются тушить, а грузинские менты (якобы случайно тут оказавшись) начинают у них документы проверять, вопросы всякие задавать, пока получше не заполыхает. Потом те, наконец-то, тушат, а эти – над их головами постреливают. Чтобы, значит, не слишком усердствовали … Теперь местные – местных грузин жгут, чаще – брошенные дома. Грузины – жалуются, а мы-то что можем сделать? Пройдёт какой осетинский пацан мимо такого дома, бросит бутылку с бензином – и готово. Дурьи головы – совсем в расчет не берут, что с соседями надо жить мирно. Пока были обстрелы (всё больше по ночам, вслепую) – грузинские менты по этим же своим грузинам тоже регулярно попадали. Хотя часть пожаров, конечно, чисто бытовые. Когда грузинские энергетики электричество обрубили – холодно еще было. Вот местный народ и отапливался, как придется. До первого пожара …
- И что, некому в это безобразие вмешаться?
- Как некому? Местный "Робин Гуд" – Алан Чочиев, теперь, считай – второе лицо у новой местной власти, … вполне, кстати, нормальный мужик. Что к чему – башка соображает. Пробовал своих бандюков и распалившихся соплеменников обуздать … Так не поверишь: свои же осетины, когда он пытался остановить поджоги грузинских домов – ему прямо под ноги в землю стреляли! Он, конечно, молоток: так и остался стоять. Один грузинский дом отстоял… А что один дом? Капля в море … И вообще – не хотел бы я оказаться ни на его месте, ни на месте местных пожарников или тех же врачей. Что одни – на тушение с практически пустыми баками выезжают, что другие – без лекарств и перевязочных материалов изощряются. Их историй – не на один роман хватит. Страшилка на страшилке…
- А как же "Международный Красный Крест"? Опять же "Мемориал"? По всем "голосам" день и ночь вещают, как они тут напрягаются и о народе заботятся.

Капитан заиграл желваками, помрачнел.

- Насчет "Креста" – ничего особенного не скажу. Бюрократы и лицемеры! Они лекарства осетинам через "законные структуры власти" передают. Вроде бы целевым порядком, но – через Грузию… А здесь они, на фоне кровищи, что рекой льётся, заняты помощью местным зекам …Посылочки всем тем мародёрам, которых осетины не растерзали, а в тюрягу засадили, передают …Водоснабжение и канализацию в этой же тюряге с усердием восстанавливают…
- Понятно … А "Мемориал"?
- Эти вообще … Из одной песочницы с Собчаком и Шеварнадзе … Причём, что обидно – все наших же, славянских кровей. Не из каких-то там прибабахнутых демократическими идеалами иностранцев. Это этим простительно дальше своего носа не видеть. Когда вырастаешь в благополучной стране – иллюзий столько, что весь мир через розовые очки видится. В крайнем случае – на всё неприятное можно просто не обращать внимания, сделать вид, что оно не существует. Но эти …

Чувствовалось, что десантник не на шутку разозлён.

- Ну-ну, – успокаивающе тронул его за локоть майор, – не кипятись. Чем они тебя так достали?
- Да понимаешь, Саша, не перевариваю, когда из меня дурака делают!
- Я – тоже. В чём дело-то?

Капитан помолчал, запрокинул голову, зажмурился и медленно вдохнул. Когда он открыл глаза и, невидяще смотря прямо перед собой, заговорил – голос его был спокоен. Почти спокоен:

- Здешний "Мемориал" – это три деятеля, защитнички прав человека. Окопались у себя в конторе, чертят диаграммки и отчёты для Мюнхена составляют.
- И что в этом плохого?
- Если ничего не знать, как не знают те, кто эти отчёты почитывает, то, вроде бы, и ничего. А на поверку информация, если её грамотно подобрать и подать (заметь – ни слова лжи), работает на тот самый развал Союза, о котором ты говорил.
- Конкретнее!
- Будет тебе – конкретнее! К примеру: сидят они в больницах и фиксируют число раненых и убитых в ходе конфликта.  И по отчётам получается, что раненых осетин – до чёрта, а убитых – почти нет! А вот с другой стороны – такие же деятели, как и они, фиксируют: убитых грузин – много, раненых – ещё больше! И, получается, что это осетины – звери и убийцы. А Грузия – и в самом деле проводит миротворческую операцию. Сдержанно, и стараясь избежать ненужных жертв.
- Так в чём подвох?
- А никакого подвоха! Всё честно! Просто журналы регистрации больных – это разлинованная общая тетрадь. А бланк "Свидетельства о смерти" – государственная гербовая бумага с номером и водяными знаками. Подумай – какой осетин пойдёт выписывать "Свидетельство о смерти" на убитого грузинами же своего родственника, когда на бланке свидетельства – красуется новый Грузинский Герб, а каждая его буковка – на грузинском языке? Снабжение-то учреждений номерными бланками так и осталось (ещё по союзным правилам) – на Грузии … Опять же: осетины, как ни крути, в хорошем житейском смысле устроены куда более "по-варварски", чем мы. Я бы даже сказал – по-варварски рациональнее. Это мы веками приучены собирать справки на каждый чих. А для них – умер, значит умер! Отнесли и закопали. Без всяких справок. И никак это на их отношении к покойному не скажется. Будут любить и будут помнить. И, уж поверь мне на слово – помнить будут куда дольше, чем это принято у нас! – капитан было замолк, но тут же спохватился, – Да и компенсаций по случаю смерти и пенсий по потере кормильца Грузия им уже давно не платит ...
- А временных "Свидетельств о смерти", на простом обычном листочке с печатью, как это обычно везде, при такой необходимости, делается, тут не выдают?
- Выдают! Только знаешь, что мне один из деятелей "Мемориала" заявил? – "Запись на бланке, не установленной действующими властями формы, в качестве документа признана быть не может! …"

Капитан прикурил новую сигарету от старой, с ожесточением затушил бычок, вздохнул и продолжил:

- Я в ответ осатанел, схватил этого умника за руку, затолкал в машину и отвёз в такой же дом, как мы сегодня видели. Он, говнюк, ещё и смотреть отказывался ... Ну и я его, сгоряча, мордой в трупы и потыкал. В итоге – такую жалобу настрочил, что теперь не отмыться. Звание, вот, задержали … С начальника штаба до ротного понизили …
- Что ж так сурово?
- Да я ещё и сам, дурак, перестарался: впопыхах даже не заметил, как этому деятелю руку сломал …

Капитан хмыкнул и продемонстрировал улыбающемуся Сан Санычу свои ладони. Повертел ими и так, и эдак. Пожал плечами.
Сан Санычу ладони земляка напомнили здоровенные общепитовские сковородки. Под глазунью из пятнадцати яиц каждая.
За окном послышался звук подъехавшей машины. Офицеры оглянулись.

- Сан Саныч! – заметил, как бы между прочим, капитан, – Водила твой уже подъехал, – пора бы и нам "пора" …
- А долго здесь такие мероприятия тянутся? – спросил майор и ладонью отогнал от себя облако сигаретного дыма.
- Кто ж его знает? – пожал плечами его земляк, – Как масть ляжет ...

Он опять глубоко затянулся, выпустил струю дыма (в этот раз в сторону) и, ткнув носком ботинка поставленный у ног портфель, вдруг просиял:

- Идея! Сейчас мы тебе командировочку отметим!

Капитан загасил окурок и легко спрыгнул с подоконника.
Минуту спустя он уже вскрыл извлеченную из портфеля трехлитровую банку домашнего коньяка и вложил в руки восхищенного его расторопностью майора выуженную оттуда же армейскую фляжку.

- Подержи, да смотри, чтобы руки не дрожали …

Закупорив банку и приняв у своего земляка наполовину наполненную флягу, пояснил:

- Это твои отметки "прибыл-убыл". Доставай командировочное предписание. Я сейчас!

Завинтив горловину фляжки, капитан энергично потряс ею возле уха. Прислушавшись к раздавшимся звукам, улыбнулся каким-то своим мыслям и решительно двинулся к приоткрытой двери зала заслушиваний. Подойдя, зажал объект торга под мышкой, сложил руки рупором и уверенным голосом рявкнул:

- Начальника строевой части – на выход! Срочный пакет из Штаба округа!

В зале сначала всё замерло, затем зашевелилось, заёрзало, зашепталось … Военного человека всегда возбуждает сам факт того, что без всяческого его участия, рядом, происходит нечто любопытное. Масса эмоций, и – никакого риска.
Полный лысеющий майор, начальник строевой части, выкатился из зала заслушиваний взъерошенным потным колобком.

- Кто? Что? Где пакет? – потерянно заметался он по коридору.

Успевший вернуться к дверям строевой части десантник доброжелательно оскалился и, словно пастушьим колокольчиком, призывно помахал многозначительно булькающей фляжкой.
Строевик сразу же успокоился, взгляд его прояснился и приобрёл осмысленное выражение.

- Командировку надо отметить? – блеснул он неожиданной прозорливостью.

Сан Саныч кивнул, а капитан, дурашливо упав на одно колено, бодро мотнул подбородком и нарочито-киношным жестом царского гонца вручил Колобку фляжку:

- Государь-надёжа, не вели казнить челом бьющих, а изволь пробу снять с напитка молодильного ...
- Ручку можно не целовать, – язвительно заметил строевик и бодро зазвенел внушительной связкой ключей.

* * *

Импровизированный ужин у десантников был прост, но обилен: разогретый в эмалированной кастрюльке шашлык на удивление хорошо сочетался с дождавшимся своего часа домашним коньяком.
После тяжелого, насыщенного не самыми приятными событиями, дня, спиртное действовало с основательностью и неотвратимостью кувалды, вырвавшейся из рук не рассчитавшего своих сил сельского кузнеца. В головах подвыпивших земляков, словно проснувшийся дух Шаляпина, бродило гулкое эхо так и не сумевших найти выхода эмоций.

- Ты мне вот что скажи, – пытал майора размякший от выпитого капитан, – неужели все грузины такие отмороженные?
- Сам-то ты, Серёга, в такое веришь?
- Не верю, конечно! Но даже среди душманов в Афгане таких законченных идиотов куда меньше было …
- Успокойся, просто сюда таких специально подобрали. Это вполне осмысленная акция по выдавливанию прорусски настроенного населения. И методы выбраны соответствующие поставленной задаче: устрашение, создание неприемлемых для жизни условий, физическое уничтожение. Меняется государственное устройство, и новая власть, совершенно естественным порядком, избавляется от тех, кто неизбежно окажется в активной оппозиции.
- Саня, но ведь это же – фашизм! Гамсахурдиа ведет себя как новоявленный фюрер! Я его интервью иностранным газетам читал: он, совершенно не скрываясь, ставит задачи по "очищению нации"! Откуда он вообще такой взялся?
- Как, откуда? Из тюряги, естественно. Начал с того, что изнасиловал однокурсницу. Потом вспомнил, что родился в семье несостоявшегося нобелевского лауреата и перекрасился  в диссидента. Теперь, вот-вот, станет президентом "независимой Грузии".
- Чудны дела твои, Господи … – только и развел руками десантник.

Отработанным движением он крутнул в воздухе зверского вида нож, вяло поковырялся им в шашлыке. Определившись, наколол кусок мяса поувесистее и отправил его в рот. После пары жевательных движений капитана посетила очередная мысль. Он на мгновение замер, а затем энергично сглотнул (чего там мелочиться, если известно, что желудок крокодила переваривает гвозди, а желудок десантника – фаршированного гвоздями крокодила?).
Расправившись, таким образом, с проблемой занятости рта, капитан, привлекая внимание земляка, постучал ножом по крышке заменявшего стол зелёного армейского ящика. Ящик отозвался гулким эхом, а капитан задал очередной мучающий его вопрос:

- А нормальные, нормальные-то люди среди грузинов встречаются? Наверняка же и такие есть? Чего они молчат?  У тебя, кстати, друзья среди них есть? – поинтересовался он и потерянно добавил, – Знаешь, пока сюда не попал, считал их исключительно миролюбивой и доброжелательной нацией ...
- Друзья, Серёга, конечно же, есть. А вот что-то с полной уверенностью утверждать так категорично в отношении любой отдельно взятой нации, я бы не стал … Придурков – везде хватает. Как и порядочных людей. Я здесь, в Закавказье, всяких видел ... Есть и такие, кто солдат убивает. Ещё три года назад как было? Вышел солдат за КПП, прошёл двести метров – уже в сосиску пьяный. Грузины вином, по доброте душевной, накачали … А сейчас? Сто метров за забором прошёл – нож под лопатку сунули. В госпитале этого пацана потом еле откачали …

Сан Саныч взял у десантника нож, хмыкнул, несколько раз не менее искусно крутнул его, улыбнулся и, ловко развернув на ладони рукояткой вперёд, вернул его владельцу, явно удивлённому такими неожиданными для связиста навыками.

- И офицеров раньше уважали, – продолжил он, – а теперь, в Тбилиси, – муж на службе, а дома – грузинские менты жену насилуют (в порядке паспортного контроля) ... На службу, как зайцы, прячась, в гражданке ездим. Чтобы "страстей не накалять". Недавно в Штаб округа подполковник из Армении ехал. Начальник складов каких-то. На сверку. Он не в курсе был, что в Тбилиси в форме светиться нельзя. Ну и проехался в метро. На тот свет. Какой-то молодой отморозок с криком "Сакартвела гамарджос!" – зарубил его топором. Прямо в вагоне. Мужик Афган прошёл, землетрус спитакский пережил, а тут – развалили голову пополам, и амба. Две дочки сиротами остались ...
- Глупая смерть … Грузины что, в метро с собой постоянно топоры таскают?
- Один, по крайней мере, нашелся …

Прожевав кусок мяса, и, отрезая тем же "свирепым" ножом хлеб, майор вдруг оживился:

- Сейчас, вообще, в Тбилиси человеку в форме отказываются продавать хлеб. Пожилые грузинки (заметь, Серёга, пожилые) в очереди в хлебных магазинах исходят на крик, утверждая, что центральное правительство вывезло весь урожай грузинских яблок на Украину... и теперь нечего купить их детям... Ты видел, что ежегодно бывает с урожаем яблок на Украине? Его просто невозможно собрать, деревья ломаются ... – Сан Саныч вздохнул, не чокаясь, опрокинул в себя ещё одну рюмку, поморщился и продолжил, – И тут же, после этого, прихожу домой, а за мной сосед-грузин увязался. Телевизор починить просит. Я ему в ответ – про свою головную боль … Не поверишь – теперь не знаю куда этот хлеб девать. Каждый день, как по списку, две-три буханки кто-нибудь из соседей приносит. При этом, заметь, я – единственный военный на девятиэтажный двенадцатиподъездный дом. И при этом же – единственный русский. Но в своем доме чувствую себя как среди родни.
- Во как? – десантник недоверчиво покачал головой, жестом показал, что хочет закурить –  Сан Саныч, соглашаясь, кивнул.
- Звучит, как сказка …
- А то! В деревнях, южнее Тбилиси и в районе Сагареджо, так вообще, в самый разгар гонений на русских и осетин, нас принимали так, что до сих пор вспомнить приятно.
- А там-то что случилось?
- Представь себе – ничего! Просто нынешняя грузинская власть отказалась платить Краснодарскому краю за поставки хлеба и мяса, и, в итоге, в Тбилиси начался чуть ли не голод. На человека выдавали по 125 граммов макаронных изделий в месяц по карточкам из ЖЭКа. Вот мы, с друзьями, и организовали ватагу инженеров на заработки. Собрались, и пару раз съездили в выходные эдаким мини-продотрядом в вояж по сёлам. С ремонтом телевизоров и сварными работами. Самое смешное, что замполит, который у нас был и за водилу, и за переводчика, даже не скрывал, что он – осетин.
- И как? Неужели без эксцессов?
- Словечка кривого никто не сказал!

Капитан разлил еще по одной стопке, и земляки, вполне довольные собой и разговором, незамедлительно их опорожнили.

- А ты обратил внимание, Саня, – заметил десантник, – что, когда говоришь о приятном, то и коньяк куда душевнее пьётся? Расскажи-ка ещё чего хорошего … А?
- О грузинах?
- О грузинах! Дай, хоть душой отмякну, а то, глядя на этих, что здесь, уже звереть начинаю.
- Ну, слушай! Есть у нас основная ретрансляционная точка. В Коджори. Через неё сейчас идёт почти половина действующих связей, и эти, что здесь делал – тоже. Коджори – это дачный посёлок, прямо над Тбилиси. В двадцати двух километрах езды по крутому серпантину. Живёт там, в основном, бывшая партийная элита и – ну очень богатые грузины … Местные тузы, короче говоря. А точка наша стоит на горочке, как раз над этим посёлком. И, как только со связью "затык", так меня сразу же туда отправляют. Когда "жареный петух" орёт, то машину, чтобы меня туда забросить, сразу находят. А, как всё сделано, назад, чаще всего – "добирайся, как хочешь". При этом, заметь, что туда я попадаю, как правило, в форме. А домой вечером хочется. Опять же – на службу с утра. Вот и добираюсь своим ходом, на ночь глядя, на свой страх и риск. Один раз – до самого Тбилиси пёхом пёр. Ни одна сволочь не остановилась. Кто, проезжая мимо – откровенно проклятия шлёт (а то и наехать норовят – скачу от них, как вошь от колотушки …), а кто – просто боится брать. Сожрут же свои, если узнают. Но, как правило, находились, кто до ближайшей станции метро подбрасывал. Притормозят, оглядятся (не видит ли кто) и показывают – давай, садись бегом! … И потом, пока везут, просят фуражку снять и сесть пониже. Так, чтобы погон не было видно. Едут, бледные от собственной храбрости, и трясутся. Денег, само собой, ни разу не брали. И вот среди них, тех, кто подбирал, есть один художник. Зурабом Константиновичем звать. Как я понял – он какой-то там секретарь в Союзе художников Грузии. Так вот, именно он – всегда демонстративно останавливался. Выйдет, вальяжно так, и не торопясь дверцу снаружи, как важной персоне, откроет ... Чтобы, значит, все проезжающие его этот поступок видели …
- Правильный мужик!
- Конечно – правильный! Раз пять или шесть подвозил. Как-то даже в гости к нему в студию заезжал. Сильно рисует. Чем-то Сарьяна мне напомнил. Но, знаешь, – не моё это. Не задело. А вот скульптуры у него – сумасшедшей силы! Всё жаловался, что его не понимают как живописца, и потому вынужден на жизнь зарабатывать скульптурами для пантеонов. Для кладбища, значит, работать. Здесь крутые могильные памятники – очень востребованный товар. Крепко, помню, огорчился, когда я ему на его вопрос ответил, что его скульптуры кажутся мне гораздо сильнее его картин. Хотя, казалось бы, что ему мнение какого-то военного инженера! Правда, что там сейчас с тем Зурабом Константиновичем сталось – не в курсе. Что-то пропал. Он, вообще-то, в Москву собирался уехать. Насовсем. Там работать.
- Как думаешь, Саня, что здесь, в Грузии, с такими, как он, будет?
- Да то же, что и с русскими, и с осетинами и с другими, кому Боженька вложил в душу – талант, а в руки – приличную профессию: уедут в Россию, или ещё куда подальше. Чую, что местный беспредел – это надолго.
- Думаешь, все отсюда свалят? В России-то ведь ещё и устроиться-обустроиться надо …
- В этом вопросе, Серж, у них, в отличие от нас, есть веками отработанная метода: сначала уедут самые яркие и талантливые. Устроятся, встанут на ноги. А потом уже, через них, и все другие потянутся: родня, друзья, просто знакомые …
- Эдак, таким макаром, к нам, в общем потоке, и всякая нечисть понаедет?
- Не без этого … Но, по большому счёту, любая светлая голова, любой талант, для принимающей стороны  – благо … Знаешь, сейчас вот подумалось, что даже стелющиеся сегодня перед Гамсахурдиа таланты, в том числе и автор Гимна Свободной Грузии – и тот уедет.
- Кто такой?
- Есть такой – Сосо Павлиашвили. Молодой. Кривляка и позёр, но – дико талантлив и очень музыкален.
- Не слыхал о таком … Знаешь, Саня, я что подумал: если из страны уедет автор её Гимна, уедут лучшие, наиболее талантливые актёры и художники, инженеры и врачи, то, по-моему, это будет бо-о-ольшой повод всем оставшимся задуматься. Символ-символом (я о Гимне), но, по большому счёту, это будет ещё та пощёчина.
- Поживём – увидим …

Через два часа шашлык, три баночки тушенки, увесистый пучок дикого чеснока, каравай свежего хлеба и первоначальный энтузиазм земляков иссякли. Осталось почти полтора литра весьма неплохого коньяка и нерешенный вопрос окончательного определения Сан Саныча на ночь.
Дневальный, из числа рядовых десантников, проявляя чудеса расторопности, вызвал машину Сан Саныча и сделал вид, что нисколько не интересуется нарочито твердой походкой отцов-командиров, их закатного цвета румянцем и внезапно прорезавшейся стальной озабоченностью во взоре.
Дорогу до гостиницы показывал усевшийся на место старшего машины капитан.

- Серёга, – вдруг вспомнил его земляк, – а почему с грузинами совместные патрули организовали, а с осетинами – нет?
- Всё просто – грузины же местную милицию официально отменили. Так что её, вроде бы, как и нет. Да и, честно сказать, не хотел бы я ни с теми, ни с этими "бродить дозором". Грузинов, по-хорошему, вообще лучше бы отсюда убрать. От греха подальше. И, пока они здесь, не хотел бы я заниматься "наведением конституционного порядка" и с осетинами. Поди оставь такого без присмотра … В спину, не стрельнёт, не вопрос. Но у каждого осетина сейчас – до десятка свежеубиенных родственников. Пальнет в какого грузина и за наши спины спрячется. Они вон уже и своих, тех, у которых пока с мозгами порядок, не слушаются …
- Вот и получается, Серёга, что дров наломали грузины и осетины, а развести ситуацию, по-хорошему, только Россия и может. Но наверху всё больше норовят в другую сторону процесс подтолкнуть …
- Так и я о том же … Москва, наверное, от большого ума, придумала озадачить нас изъятием оружия. Да еще в присутствии конфликтующих сторон. Что ни распоряжение – голимая подстава! Ты представляешь себе такое? У осетин уже столько друзей и родственников намолотили, что, если у кого из местных грузин что найдут – сразу же его и порешат. Не удержатся – факт! А мы потом отвечай … Да и смешно это. Убивали их в основном грузинские менты. А теперь они же будут у осетин охотничьи ружья и ППШ в нашем присутствии отбирать! Это же издевательство!!! И как ты себе представляешь тот факт, что у них все данные на разоруженных осетин останутся? Мы, значит, рано или поздно уйдём. А грузины вернутся. Со списками. По уже известным адресам. Херня всё это! "Горбатый" совсем свихнулся. Сначала до драки внутри страны дело довёл, а теперь их же друг другу сдаёт! Чтобы крови побольше было! Бабка моя не зря говорила, что кровавая отметина у него на лбу – к большой крови!

Перед самой гостиницей майора опять осенило:

- Слушай, Серёга, а куда грузинские патрули ночью деваются?
- Честно? Даже не знаю! Большинство, наверняка, в свой лагерь убираются. Но какое-то количество, думаю, у местных грузинов ночует. Во всяком случае, в гостях у них их частенько заставали. Опять же, откуда-то берутся и те, которые по ночам здесь стрельбу устраивают. Кстати, при местном интенданте – язык попридержи. У особистов есть подозрение, что он с грузинскими ментами не только шуры-муры на тему "купи-продай" разводит, но и регулярно им информацию сливает.
- Что, правда?
- Правда – не правда, но денег у него подозрительно много, с грузинами он якшается постоянно, сам видел – и любопытен сверх всякой меры.

* * *
Вопрос с ночлегом решился на удивление просто: Дмирич – полупьяный полковник-интендант, проживавший в этой же гостинице, собственноручно занёс данные майора в книгу учёта постояльцев и, узнав, что у земляков имеется при себе коньяк – мгновенно организовал довольно приличный стол.
Час спустя капитан покинул спонтанно возникшие посиделки с распитием, в которые включилась добрая половина постояльцев. Он попрощался с Сан Санычем и пьяно погрозил пальцем остающемуся на охране гостинички молодому десантнику. С третьей попытки земляку майора удалось открыть дверь УАЗика и он укатил, по его же выражению – "чуток морду лица поплющить".

1989-1991-й годы, Южная Осетия. Справка №3. Хроника политического конфликта.
Первые общественные выступления "эпохи перестройки" начались в Южной Осетии еще в 1988 г. и были связаны со вспышкой тифа. Кризис наступил осенью 1989 г.  Идеи национального обособления от Грузии становятся доминирующими. В июне 1990 года Верховный Совет Грузии, решивший восстановить свое преемство от правительства социал-демократов Ноя Жордания, принял решение об упразднении всех законодательных актов СССР, по одному из которых 20 апреля 1922 года была образована Юго-Осетинская АО в составе Грузинской ССР.
20 сентября 1990 года Юго-Осетия, не желая оставаться в составе взявшей курс на отделение от СССР Грузии, форсированно принимает Декларацию о собственном суверенитете. Президиум Верховного Совета Грузии в тот же день признает её недействительной (юридически принятие Декларации опиралось на апрельское решение Верховного Совета СССР (1990 год) о повышении государственного статуса автономных образований СССР до республиканского. Прим. автора).
В результате выборов 28 октября 1990 в Грузии происходит смена власти. Председателем ВС ГССР стал Звиад Константинович Гамсахурдиа, председатель победившего блока "Круглый стол – Свободная Грузия", Общества Святого Илии Праведного и Хельсинкского союза (от деятельности последнего тщательно открещивается Международная Хельсинкская Федерация). Члены этих организаций уже участвовали в абхазо-грузинских столкновениях, повлекших многочисленные человеческие жертвы. Еще до выборов З.Гамсахурдиа не раз заявлял о своем отрицательном отношении к существованию национальных автономий в Грузии, оспаривал решение 1922 г. об образовании Юго-Осетинской автономной области, ратовал за ликвидацию Аджарской АССР в двухлетний срок.
16 октября образован Временный исполнительный комитет Юго-Осетинской Советской Демократической Республики. Выборы в ее Верховный Совет назначены на 9 декабря 1990 г.
10 ноября Юго-Осетинский облсовет просит Верховные Советы Грузинской ССР и СССР повысить статус автономной области до автономной республики (автономная республика имеет право на самоопределение).
В связи с этим 16 ноября в грузинских деревнях Тквиави и Меджврисхеви Горийского района прошли организованные обществом св. Илии Праведного митинги протеста. Началась подготовка массированной поездки в Южную Осетию.
22 ноября Верховный Совет Грузии отменяет назначенные в Юго-Осетии выборы.
23 ноября в 11 часов утра из Тбилиси и других городов Грузии на 400 автобусах и автомобилях под лозунгами "Грузия для грузин" в Цхинвали отправилась группа "добровольцев" численностью около 20 тыс. человек для проведения "митинга дружбы".  Колонна растянулась на два километра. Группу сопровождали 250 боевиков. Руководили действиями "добровольцев" 3.Гамсахурдия и первый секретарь ЦК КП Грузии – Гумбаридзе. У въезда в город им перекрыли дорогу военнослужащие 8-го полка МВД. Перед заграждением стояли женщины и дети. Войти в город колонне не дали. Противостояние удалось разрешить путём переговоров. Но члены неформальной организации "Белый легион", обосновавшись в прилегающих к Цхинвали селах с преобладающим грузинским населением, продолжили призывать население к расправе над осетинами. Проезжающие через них осетины превратились в объект систематического террора. Как результат, уже в ночь с 24 на 25 ноября в селе Кехви обстреляли рейсовый автобус на Джаву. Ранено 4 человека.
Одновременно поврежден водопровод, снабжавший Цхинвали водой.
Тбилиси, провоцируя развал осетинкой милиции, предупреждает местных милиционеров о предстоящем переводе из Юго-Осетии. Напомним, что милиция Юго-Осетии разоружена ещё весной 1989 года под предлогом чрезвычайного положения, введенного на территории всех районов компактного проживания осетин.
В том же году Тбилиси запрещает в Южной Осетии ведение делопроизводства на русском и осетинском языках. Официальные бумаги из Южной Осетии, исполненные не на грузинском языке, к рассмотрению грузинскими чиновниками больше не принимаются.
9 декабря выборы в Юго-Осетии всё-таки прошли. Партийный аппарат потерпел поражение. Председателем Верховного Совета Южной Осетии стал Торез Кулумбегов. Алан Чочиев, лидер общественного объединения "Адамон ныхас", избран одним из его заместителей. Верховный Совет Южной Осетии незамедлительно обратился к Съезду народных депутатов СССР с просьбой признать ее в качестве самостоятельного субъекта обновленного Союза Суверенных Государств. В ответ, 11 декабря 1990 года, Верховный Совет Республики Грузия упраздняет Юго-Осетинскую автономную область, аннексирует часть её территории и принимает соответствующие изменения в Конституцию Грузии. В тот же день он водит в действие закон "О чрезвычайном положении".
Новое руководство Южной Осетии так и не успело вступить в переговоры с Грузией.
12 декабря, в центре Цхинвали, двое грузин оскорбляют возбужденную толпу осетин и угрожают ей. Разгоряченные осетины убивают провокаторов, а также бросившегося им на помощь милиционера-осетина. При убитых грузинах нашли оружие и удостоверения сотрудников охраны Председателя ВС Грузии. 13 декабря, после получения известия об убийстве в Цхинвали, Грузия объявляет чрезвычайное положение на территории столицы автономной области и в Джавском районе. В город введена группа курсантов Тбилисской Высшей школы МВД, комендантом района назначен ее начальник, генерал-майор Кванталиани.
В Гори задержаны около 100 вагонов с продовольствием, стройматериалами и другими товарами, предназначенными для Южной Осетии.
Начинается полномасштабная блокада автономной области.
6 января 1991 года в столицу Юго-Осетии введены войска МВД Грузии и Национальной Гвардии (значительная часть которых сформирована из бывших боевиков и амнистированных уголовников). Указ Президента СССР от 7 января 1991 г., отменявший решения Юго-Осетинского областного совета и Верховного Совета Грузии – опоздал. Начался период активного вооруженного противостояния грузинской и осетинской сторон.
Однако Южная Осетия попыталась и в этих обстоятельствах не идти на конфронтацию с Москвой и подтвердить свою общегосударственную лояльность. В тот же день, 7 января, была проведена сессия представителей депутатов советов всех уровней в здании Цхинвальского горкома партии (здания Верховного Совета и Совмина уже были захвачены полууголовной толпой). Было выражено согласие отменить принятые ранее постановления в случае, если и Грузия отменит свои решения, которые противоречат Конституциям СССР и Грузинской ССР. Соответствующие телеграммы были посланы в Москву на имя Горбачева и Лукьянова (как спикера ВС СССР), однако ответ от них так и не пришел.
На фоне этих событий в Казбеги прошла встреча председателей Верховных Советов Грузии и Российской Федерации, на которой российская и грузинская стороны заключили целый пакет соглашений. Их поверхностный характер, а также использование крайне неудачной формулировки – "регион бывшей автономной области", многими были восприняты как политически дурно пахнущий обмен поддержки Грузией борьбы России против горбаческого Центра на согласие последней с внутренней политикой З.Гамсахурдиа. Подлинным слабым местом заключенных договоренностей было решение о формировании единого отряда грузинской и российской милиции и введении практики совместного патрулирования в зоне конфликта.
23 марта состоялось совместное собрание депутатов Советов Южной Осетии всех уровней, на котором, во исполнение Указа Президента СССР от 7 января был сделан поворот в сторону возврата к статусу автономной области. Образован Комитет по нормализации положения в Южной Осетии. Учитывая, что  Грузия мотивирует карательные операции против мирного населения Южной Осетии необходимостью борьбы с самопровозглашенной Республикой, 4 мая 1991 года Собрание депутатов Южной Осетии приняло решение об отмене Юго-Осетинской Советской Республики и возвращении к статусу автономной области. Москва же своё обещание – прекратить в этом случае геноцид со стороны грузинских вооруженных сил, не выполнила.
26 мая 1991 года прошли выборы Президента Грузии. Им стал Председатель Верховного Совета Грузии Звиад Гамсахурдиа. Это способствовало раскручиванию нового витка грузино-осетинского противостояния.
29 мая 1992 г. Южная Осетия окончательно провозгласила независимость от Грузии и выразила желание объединиться с Россией в рамках единой Осетии.
Вооруженное сопротивление грузинским бандформированиям и подразделениям грузинской милиции продолжалось до 14 июля 1992 г., пока в зону конфликта не были введены смешанные российско-грузинско-осетинские миротворческие силы.
За годы правления Гамсахурдиа и Шеварднадзе, Грузию, имевшую численность населения около шести миллионов человек, покинуло свыше полутора миллионов её жителей. По данным Межгосударственного статистического комитета СНГ, численность постоянного населения Грузии на начало 2004 года - 4,3 млн. человек. Дома осталась едва ли половина этнических грузин. Право же избирательного голоса, по Конституции Грузии, имеют только оставшиеся на её территории граждане. Проживающие вне её пределов – приговорены к безмолвию. Правящая элита Грузии традиционно добивается не столько примирения, сколько силового умиротворения нации.
Правительства Грузии и СССР, лично президенты Звиад Гамсахурдиа, Эдуард Шеварнадзе и Михаил Саакашвили, несут моральную ответственность за подготовку и развязывание кровопролитных конфликтов в Южной Осетии и Абхазии, за неспособность и нежелание урегулировать их путем переговоров, за попустительство бандитизму на территории республики. Несмотря на неоднократные обращения названных автономий к правительствам Республики Грузия, СССР и Российской Федерации, к мировому сообществу – дать политическую и правовую оценку этим событиям, она так и не была дана.


Справка №4. Цитаты и комментарии.
(Несколько цитат из интервью и из выступлений непосредственных участников, очевидцев и просто квалифицированных свидетелей описанных событий. Цитаты выделены кавычками и жирным шрифтом, авторский текст, а также высказывания печатных и Интернет-изданий – обычным шрифтом, комментарии автора – курсивом):

Давид Бериташвили (участник урегулирования грузино-осетинского конфликта в 1989 –1990 году, посредник в переговорах между Гумбаридзе, Гамсахурдиа и осетинской стороной (неоднократно  курсировал между Цхинвали и селами Эредви и Мегврекиси, где были размещены штабы Гумбаридзе и Гамсахурдиа, соответственно)):

"Каждый из них [речь идёт о З.Гамсахурдия и Гумбаридзе] хотел в первую очередь не погасить конфликт, но обеспечить себе политическое лидерство и ... [снизить авторитет]  другого" (непечатный эпитет заменен автором на его приведенный в квадратных скобках функциональный аналог) .

А.Ф. Катусев (Генеральный прокурор СССР):

В ночь с 8 на 9 апреля 1989 года в Тбилиси произошла трагедия. При разгоне несанкционированного многомесячного митинга погибли 19 человек.
"8 апреля [накануне событий] у демонстрантов наготове (общий признак всех организованных акций насилия) оказались обрезки арматуры, ножи, бутылки с горючей смесью. В итоге пострадало 189 военнослужащих, среди которых были получившие черепно-мозговые травмы, переломы костей и колото-резаные раны".
Задача по вытеснению митингующих с площади была возложена на силы МВД Грузии.
Перед войсками же стояла задача – сразу же после очищения площади, взять под охрану здание Правительства Грузинской ССР и основные подступы к нему, с целью недопущения повторного скопления митингующих в непосредственной близости от основных правительственных учреждений.
Совершенно неожиданно для находящихся на исходном положении войск, грузинская милиция (вся) улетучилась с мест последовавших за этим событий. Сразу же после ухода милиции находящиеся в толпе боевики-провокаторы стали метать в солдат заточенные "на-ус" арматурные прутья.
Собственно сам разгон митинга начался после полученного по радио сообщения о том, что один из десантников убит прямым попаданием арматурного прута в глаз. О том, что его товарищи уже вступили в столкновение с толпой, а непосредственный убийца ими пойман и в запале убит – по открытому радиоканалу не сообщалось (единственный и в самом деле зарубленный саперными лопатками). Вместе с убийцей были захвачены и свидетели происшедшего. Благодаря их показаниям, в последующем, грузинской стороной были сняты ранее выдвинутые обвинения в убийстве единственного среди 19-ти погибших мужчины. Остальные 17 невинно погибших – женщины. Именно 17 (автор не оговорился).
Несмотря на неоднозначный приказ командующего Закавказским военным округом генерала армии Игоря Родионова – "ни в коем случае не использовать войска для разгона демонстрантов", такая команда всё же была дана бывшим командующим округом, тогда уже первым заместителем Министра Обороны СССР, генералом армии Кочетовым, приехавшим в Тбилиси с кураторскими функциями.
Автор этих строк был свидетелем подтверждения (телефонного) генералом Игорем Родионовым своего первоначального распоряжения не только в адрес созданной по текущим событиям Оперативной группы Штаба ЗакВО, но и его троекратной попытки подстраховаться в этом отношении, лично запретив предоставление эфира кому бы то ни было для передачи такого приказа – дежурному по связи 60-го Узла связи Штаба Закавказского военного округа, а также –ответственному офицеру из числа заместителей начальника узла, и (небывалый до того случай) – непосредственно дежурному по радио.
Вышедшему из себя генералу Кочетову пришлось прибыть на десятый этаж штаба, и лично настоять в приемном радиоотделении штаба на передаче по радио соответствующего шифрованного сообщения. В последующем он отрицал не только своё распоряжение, но и сам факт своего нахождения в Тбилиси.
Таким образом, шельмование армии началось с шельмования генерала И.Н.Родионова, обвиненного в принятии трагически закончившегося решения о разгоне демонстрантов силами войск. В защиту чести генерала не вступилось ни руководство Вооруженных Сил, ни руководство страны, он же счёл ниже своего достоинства объясняться в очевидном и скандалить.
Но вернёмся к погибшим. Итак, единственным из погибших мужчиной был убийца десантника. 17 остальных – женщины, причиной смерти которых явилась "асфиксия" (сдавливание). Обезумевшая от страха толпа просто затоптала их. Столь трагические последствия описываемых событий во многом определил тот факт, что организаторами митинга намеренно были перекрыты выходы в примыкавшие к площади дворы и улицы. Надежно обездвиженные крупнотоннажные автомобили и автобусы создали двухкилометровый коридор, единственным выходом из которого было его окончание – дорожная развилка у гостиницы "Иверия".
Диагноз "асфиксия" не относится к ранее выделенной 18-й жертве описываемых событий  – умершей в фойе театра им. Руставели престарелой грузинке. Умерла она еще до начала трагедии от сердечного приступа.
Сразу же после вытеснения митингующих, войсками проводилась проверка прилегающих к площади зданий на предмет выявления в них посторонних лиц. Один из патрулей десантных войск, в составе капитана, сержанта и рядового солдата обнаружил умершую. Действия патруля –  вызов им машины скорой помощи, обеспечение её проезда через уже выставленные пикеты, а также тот факт, что сержант, имевший гражданское образование фельдшера, подтвердил офицеру факт смерти женщины – стали той основой, на которой возник миф о том, что старую женщину зарубил сапёрной лопаткой озверевший десантник. Он, якобы, гнался за 82-летней женщиной целых два километра (никак не мог догнать – "кроссовая подготовка в десантных войсках оказалась на уровне детей ползункового возраста"), а потом всё-таки сделал своё черное дело.
Тело бедной старой женщины было потом отобрано у её детей (с применением силы) и похоронено неформалами с почестями, достойными национальной героини. Истерическое шоу, устроенное ими во время похорон погибших, и последующие спекуляции на этой теме предопределили в последующем легитимный приход к власти их лидера – Звиада Гамсахурдиа.

Эти данные до сих пор никем не опровергнуты, и можно лишь поражаться не "зверству" Армии, а тому, что даже и при тех обстоятельствах она не применила огнестрельного оружия. Однако, несмотря на это, Советские Вооруженные Силы, вследствие откровенного манипулирования общественным мнением, были ославлены и обездвижены. У генералитета и центральной власти сформировался т.н. "тбилисский синдром" (боязнь прибегнуть к силе даже при необходимости подавления действий открыто уголовного характера). Теперь руки у экстремистов в Грузии были развязаны для более масштабных действий, и первой ощутила это Южная Осетия.

Егор Лигачёв (член Политбюро ЦК КПСС):

"Тбилисское дело слишком важно и памятно, незабываемо. Оно, безусловно, войдет в историю. И Собчак - вместе с ним. Войдет как искусный юрист и оратор, обративший свое мастерство на сокрытие истины. Как ловкий и беззастенчивый игрок".
Во многом благодаря получившему самый широкий доступа к средствам массовой информации талантливому демагогу и фальсификатору – Анатолию Собчаку, начнётся повсеместное массированное шельмование Вооруженных Сил СССР, что, в итоге, приведёт к панической боязни и нерешительности властей в ситуациях, когда только Вооруженные Силы могли остановить кровопролитие. Всё это обернулось исходом миллионов наших граждан из Азии и Закавказья, личными трагедиями и смертью тех, кто верил в это государство, кто самоотверженно трудился для него, защищал его интересы, его независимость и целостность.
Немалую роль в отстранении Армии от участия в политической жизни страны, последовавшем за этим её развале и потере боеспособности, разгоне квалифицированного офицерского корпуса и ввержении оставшихся в полуголодное нищенское состояние сыграл первый президент Российской федерации – Борис Ельцин. Он так и не простил ей того страха, который испытал в период ГКЧП, в то время, когда в столице бессмысленно маневрировала боевая техника нескольких дивизий.

Егор Лигачёв:

"На XIX партконференции я ему все и высказал. Но кроме уже крылатой фразы “Борис, ты не прав!” я же ему еще кое-что сказал, правда, об этом почему-то все забыли. “Борис, — сказал я, — ты обладаешь энергией, но твоя энергия не созидательная, а разрушительная”. К сожалению, я не ошибся" … "если бы не предатели, то за 15 лет нам бы удалось сделать то, что не смогли за 70. И я в этом не сомневаюсь ... Без бессмысленных жертв и личных трагедий многих наших граждан".


Мераб Константинович Мамардашвили (1930-1990, доктор философских наук, философ с мировым именем, родился в Грузии, в городе Гори 15 сентября 1930 года в семье военного. Последние десять лет перед своей кончиной М. Мамардашвили жил в Тбилиси и работал в Институте философии Грузии.):

"  … у нас по социологическим исследованиям получается, что подавляющая часть грузинского народа желает избрать президентом Звиада Гамсахурдиа. Но это ложь. Если Грузия выберет президентом Гамсахурдиа, я пойду против своего народа ... Я не хочу в это верить".
"К жизни нужно возвращаться, возвращаться в освободившемся от власти пространстве, а не маниакально таращиться в глаза зла".
"Крики улицы нельзя принимать за мнение общества, народа, который решает какие-то весомые задачи. Улица, конечно, увлекает, вооружает надеждой обывателя. А в качестве обывателя выступаем все мы, особенно горожане, интеллигенты, не обладающие политическим опытом".

"Многие жалуются, что голос интеллигенции не слышен, особенно у нас, где темперамент в избытке перемешивается с грузинским индивидуализмом. Ведь каждый грузин – государство сам по себе, каждый царь. Он не может подчиняться кому-то другому. Это и уберегло Грузию от полного рабства, ее никогда нельзя было покорить, потому что для этого надо было истребить всех. С другой стороны, что и губило Грузию в смысле единого государства".
"Ныне идея грузинской государственности, как она проповедуется грузинскими шовинистами, есть идея господствующего класса. Этот класс смыкается с определенным крылом национального движения. И это соответствует инстинкту не в смысле моего одобрения ... Единственный язык, на который можно перевести господствующие структуры, не меняя их существа, это язык чистой национальной государственности, язык вождизма и чистой расы. Определенный набор слов и привычек, который мы слышим в устах некоторых представителей национального движения, это единственный язык, который способен … продолжить существующий тоталитарный гнет в условиях обострившегося национального чувства".
"Пока не поздно, надо браться за руки и выходить на улицу. Если грузины не захотят протестовать, значит, они выродились. Для многих других единственный выход – уйти во внутреннюю эмиграцию. Я не существовал для властей раньше и начинаю не существовать снова. Если они хотят распорядиться так, то я, как говорят англичане, возвращаю свой билет. Я не боюсь гражданской смерти. В свое время, моими угнетателями были сами грузины, ложь, агрессивное невежество и самоуправство правящей части моего собственного народа. Именно от них я и мне подобные уходили во внутреннюю эмиграцию".
"Мне непонятно, когда люди из правозащитного движения возводят в систему нарушения гражданских прав. Каким образом человек, причисляющий себя к Хельсинскому движению, может абсолютно не иметь ни малейшего представления, что такое право человека. Здесь налицо безграмотность и полный нравственный дальтонизм, мобилизующий в других невежество и темные страсти. Мне не понятно, когда именем Ильи Чавчавадзе, именем Мераба Костава размахивают люди с менталитетом и замашками убийц Чавчавадзе и мучителей Костава. Если об этом не будет сказано вслух, то беда Грузии очень скоро постучится в дверь".
"Я не приемлю тех лозунгов национального движения, которые обещают мне новую рабскую жизнь".
"Я глубоко уверен, что путь от рабства к свободе лежит через осмысление формулы: что хочет каждый грузин для своих детей. Нужно отрезвление. Ведь борьба должна идти не за признаки нации, а за свободу народа" …
"Защищая достоинство абхаза, армянина, осетина - защищаешь свое достоинство, иначе для меня не существует высокое понятие грузина. Я с ними жил и живу. И никому не позволительно измерять градус моей грузинственности".
"Мы должны научиться ощущать нарушения своего человеческого достоинства. К сожалению, многие мои сограждане больше чувствительны к оскорблениям национальной чести, но не унижению человеческого достоинства, наносимого рабством и несправедливостью, ложью и низостью".
Мераб Мамардашвили, в отличие от нынешних и бывших руководителей независимой Грузии – был её настоящим патриотом. Он, не кривя душой, всегда говорил правду и всегда был чист перед своей совестью.
Звиад Гамсахурдиа (весна 1990 года. Диссидент и литературный переводчик с группы романских языков, идейный лидер грузинской оппозиции):

"Тебе не стыдно, капитан? Ты сейчас стоишь передо мной, и просишь меня дать справку об убежавшем от вас, оккупантов, солдате. О моём соотечественнике, о грузине! Ты – оккупант! Ты ходишь своими кованными сапогами по белоснежной груди моей матери-Грузии [здесь капитан посмотрел себе под ноги: штабной офицер, он был обут в щегольские, шитые "под военный образец" туфли]. Мне противно разговаривать с тобой! Ты, конечно, здесь ни при чём, но я должен ненавидеть тебя! И я тебя – ненавижу!!!".
(Цитата приведена по памяти. Беседа происходила в штаб-квартире общества Руставели на немецком языке. Разговаривать по-русски с автором этих строк будущий президент независимой Грузии отказался. Сбежавший солдат – Реваз Ревазашвили был годом ранее с большим трудом пристроен для прохождения срочной службы на 60-й узел связи Штаба ЗакВО его отцом – заместителем Министра связи Грузинской ССР. Отец беспокоился о том, что непрерывное проведение учебного времени на антисоветских и антирусских митингах окончательно испортит его сына. Он очень надеялся, что служба в той же воинской части, где когда-то служил и он сам, "вправит мозги на место" его отпрыску. По данным компетентных служб сбежавший Реваз укрывался от службы в одном из подразделений общества Руставели. Без документального подтверждения "безвозвратности" его отсутствия Оргмобуправление Штаба ЗакВО отказывалась заполнить пустующую штатную единицу новым солдатом).

Эдуард Шеварднадзе (президент Грузии, 1 декабря 1992 года):

"Если война, то должна быть война... Все должны понять, что это грузинская земля, и здесь будут те порядки, которые установит грузинское государство".


Андрей Сахаров (академик, лауреат Нобелевской премии Мира):
"Грузия – малая империя".
Задолго до распада СССР академик Андрей Сахаров назвал "малой империей" Грузию. Слова всемирно известного правозащитника не являются простой публицистической метафорой. Советская власть в значительной степени выполнила функцию "собирателя" Грузии. В состав советской Грузии были включены территории, за которые вели безуспешную борьбу политические лидеры независимого грузинского государства в 1918-1921 гг.. В состав Грузии входили две автономные республики (Абхазская АССР и Аджарская АССР) и одна автономная область (Юго-Осетинская АО). Несмотря на малую численность населения (по сравнению с другими республиками СССР) Грузинская ССР (как федерация) имела в Палате Союза Верховного Совета СССР больше депутатских мест, чем Украина (формально унитарное образование). Тот факт, что СССР в течение трех десятилетий возглавлял этнический грузин И.В.Сталин (Джугашвили) также ставило Грузию на особое место в "братской семье народов". Именно при Сталине "малая империя" получила территориальное приращение за счет земель "репрессированных народов" Северного Кавказа. Сегодняшний Карачаевск не просто входил в состав Грузии, но назывался в 1943-1957 гг. по-грузински Клухори. Таким образом, под водительством "лучшего друга всех физкультурников" юрисдикция Грузии распространялась по обе стороны Кавказского хребта. По справедливому замечанию историка Юрия Анчабадзе, в постсоветской Грузии "…крайне негативное восприятие грузинским историческим сознанием советского тоталитаризма сочетается с лояльным отношением к одному из его главных творцов". И это лишь кажущееся противоречие. Со смертью "вождя всех народов" Грузия утратила свой статус "старшей из младших сестер". Это касается и территорий, возвращенных реабилитированным северокавказским народам, и снижения градуса грузинизации по отношению к этносам, проживающим внутри самой Грузии. Не случайно первым антикремлевским выступлением в советской Грузии стала массовая акция протеста в Тбилиси в 1956 г. против развенчания "культа личности и его последствий". Демифологизация Сталина была вызовом "малой империи" и стала точкой отсчета в формировании антисоветского националистического движения, в пантеоне которого место Сталина вскоре заняли другие боги и герои. Однако и диссиденты-националисты, стремясь к повышению статуса Грузии, упускали из виду тот очевидный факт, что единство и целостность нынешней Груинской республики – не результат борьбы национальной элиты, не следствие "грузинского Риссорджименто", а добрая воля кремлевских властителей. Без этой воли и использования ими силового потенциала советской империи "малая империя" сгорела бы в огне грузино-осетинского и грузино-абхазского конфликтов начала 1990-х годов.
Виктор Черкесов (бывший полпред Президента РФ в Северо-Западном федеральном округе, сейчас – директор Федеральной службы РФ по контролю за оборотом наркотиков):
Диссиденты – лишь первое звено заговора, имеющего целью окончательный распад российской государственности и погружение народов нашей страны "в водоворот социальных, военных, криминальных, демографических и даже антропологических катастроф … В результате нас может ожидать судьба многих африканских народов – фактически полное обнуление, погружение в хаос и разноплеменной геноцид".