Еду я как-то в поезде. Особо без вещей: так, кое-что для рыбалки, и кота везу в переноске, назад, в деревню. Кот наш, по кличке Блин, очень не хотел в Москве на улице на веревочке писать. Ну не нравилось ему это. Да и Красная площадь его особо не вдохновляла: крыши там не те. Орал он сильно по ночам, назад в деревню просился.
В купе, кроме нас с Блином, ехали две тетки в мохеровых гамашах, волосах цвета спелых баклажанов сдобренных доброй порцией фуксина, и морковного цвета губах, накрашенных в форме куриных гузок.
Тетки, как и следовало ожидать, были «челночницами» из Тынды. Вынашивая мечту поудобнее разместить свои многочисленные коробки, они недовольно косились на мою пустую полку, на которой стояла переноска с Блином. Всем своим нутром людей, которых неоднократно обворовывали в Лужниках и на Черкизовском, почувствовав подозрительное шевеление в переноске, тетки прямо в лоб спросили у меня, что за животное там ворочается. Я ответил, что это кот и, отвернувшись, стал смотреть в окно.
Распихав по углам свои коробки и полосатые сумки, мои попутчицы облачились в байковые халаты и, выложив на столик изрядно помятые яйца, вареный картофель и соль в спичечном коробке, начали обсуждать цены, покупки и предстоящую длинную дорогу.
Съев яйца, запив их флуоресцирующего цвета фруктовой водой из ведерного размера пластиковой бутылки и, в который раз помянув недобрым словом своих вечно пьяных мужиков, тетки вновь обратили внимание на меня. Одна из них, определенно не равнодушная к пассажирам путешествующим налегке, спросила:
- Это Вы в деревню, что ли кота везете?
Нет, отвечаю я, на рыбалку.
Куриные гузки на их лицах разверзлись, обронив крошки непроглоченных желтков.
- Как это на рыбалку?
Я тут же принялся объяснять, что это специальный кот, обученный ловить рыбу из проруби.
Напустив на себя важности и жестикулируя руками как заправский рыбак, я начал объяснять коробейницам, что у этого кота есть специальная шлейка, на которой я его спускаю в прорубь. Так как рыба зимой подо льдом задыхается от недостатка кислорода, то, следовательно, она кучкуется возле проруби. Специальный кот, натасканный на подледную рыбалку и опущенный на шлейке в прорубь, своими особым образом заточенными когтями, хватает рыбу. В этот момент нужно подсечь и вытащить кота с рыбой из проруби. А затем эту рыбу отнять. Так и ловим: одна рыбка коту, а другая, - мне. После всего сказанного я опять отвернулся к окну и начал внимательно рассматривать пробегающее за окном белое безмолвие, сильно подпорченное многочисленными дачными поселками.
Тетки хихикнули, но не так как если бы я им предложил крупную партию воронежских блузок по цене корейских кофточек. После чего одна резюмировала:
- Да ладно врать-то!
Я возражать не стал, а молча раскрыл свою сумку, в которой, помимо теплого авиационного комбинезона поверх всего лежали прорезиненные бахилы, - обязательный атрибут подледной рыбалки. Наличия такого неубиенного козыря в моих руках тетки явно не ожидали.
- А ну покажи кота!
На единой ноте выдохнули тетки так, что их бюстгальтеры с грудями и кошельками выглянули из-под засупоненых халатов и нацелились прямо мне в лоб.
Я открыл переноску и вытащил на свет Божий явно засидевшегося взаперти своего старого и совершенно беззубого кота.
Блин, перепоясанный ярко-красной шлейкой, с удовольствием потянулся, а затем, растянулся на моих коленях и от удовольствия выпустил свои когти.
Забыв о ценах и своих бездельниках-мужьях, тетки начали с интересом рассматривать кота на моих коленях, изредка переводя взгляд на то место моих джинсов, куда обычно вшивают молнию, перемежая свои наблюдения восторженными возгласами в адрес Блина.
И все было бы хорошо, но тут мужчина, стоящий в коридоре возле открытой двери нашего купе и, естественно, слышавший весь наш разговор, сказал:
- Да врет он все, а вы и уши развесили. Котом нельзя рыбу ловить, так как он тут же намокнет, а на морозе его шерсть тут же обледенеет и кот ваш весь сосульками покроется.
Тетки молча синхронно повернули грозные лица в мою сторону. На что я сунул руку в переноску и достал оттуда старенькую расческу, которой обычно расчесывал своего в прошлом пушистого кота и, обращаясь к знатоку кошачьей шерсти, сказал:
- Совершенно верно, намокает, леденеет, но я эти сосульки специальной расческой счесываю.
Посрамленный мужчина тихо слинял в свое купе, а через несколько минут возле нашей двери толпилось целое стадо пассажирок, желающих посмотреть и, естественно, угостить чем-нибудь вкусненьким такого необычного кота.
Мой Блин с благодарностью принимал колбаски сырого копчения, фруктовый йогурт, куриные окорочка и прочую дорожную снедь. Всего дарованного хватило нам с ним, дня на три.
Наступила ночь, и мы с котом специального назначения, устав от любопытных гостей и обильных подношений, под перестук колес, уснули, обнявшись на верхней полке.