Так бывает, бываю я ветром в поле, так бывает, к родному стремлюсь приволью, и могу я себе полетать позволить, и особенно – в золотую рожь. Поле шепотом снова меня встречает, мы приручены с полем и отвечаем друг за друга, за радости и печали и за тех, кого в этой ржи найдешь.
Поле знает и братьев моих, ох, хмурых: ураган, суховей… да сестрицу бурю. Но прощает оно их за злую дурь и – продолжает нежно со мной дружить. Я лечу по нему осторожно очень, ведь оно бережливое, между прочим, урожай бережет, потому что хочет ароматным хлебом людей кормить.
Наяву я пою, наяву летаю, то один, а то будто во мне как стая разных ветров с неспешною общей тайной и волнуем мы поле, не спеша. Говорим обо всём, говорим со всеми: добрый путник, березка, пространство, время. И слагаем напевы, стихотворенья. А услышат ли нас? Не нам решать.
Каждый год я и поле чуть-чуть взрослеем, каждый год зеленеем и молодеем, каждый год и в находках мы и в потерях, наша суть – мудрец, наша маска – шут. Одиночество в нас сплетено с общеньем, в нас грустинка, просторы и развлеченья, в нас сияние Солнца и в нас же тени, и про это я песни разношу.
Так бывает, проблемами в поле призван, я лечу и лечу… и в обоих смыслах. Но не нужно искать меня с укоризной, вы и я – единое, в этом жизнь. Не страшитесь поля, полёта и дали, находите лишь радости, не печали. И себя потеряете вы едва ли… Пусть вы даже над пропастью во ржи.