22 февраля 2005 года
ВОЗДУШНЫЕ ШАРИКИ
А может быть отчаяние - это когда уже не чувствуешь вкуса любимых сигарет?
Она сидела на подоконнике и медленно курила. Ее изящный силуэт четко вырисовывался мягкой тенью на фоне окна и яркого света, льющегося с улицы.
Хорошо, что не идет дождь, - подумала она. Иначе эта сказка была бы слишком печальной, и сердце не выдержало бы от такого стечения обстоятельств.
Ей хотелось плакать, но слезы стояли у нее где-то глубоко внутри, в самой душе. В ее душе, из которой, казалось, вынули все содержимое. Она итак плакала каждый день , несколько раз и обязательно – перед сном. Ее горячие слезы медленно стекали по ее лицу, растекаясь на подушке. Она вытирала их мягким рукавом рубашки, молилась, и забывалась сном.
Она сидела на подоконнике и понимала, что просто обязана жить дальше. Жить без НЕГО и только для себя. В ее сердце что-то щелкнуло – и она поняла, что именно в эту секунду, она смирилась. Она отпустила его. Просто и почти что легко, как дети отпускают свои воздушные шарики, чтобы потом долго – долго смотреть в небо, следя за тем, как шарик плавно поднимается все выше и выше – и все же тайно надеясь, что он вот вот вернется к ним в руки.
Но шарик улетал в поднебесье. Наверное, детям казалось, что он улетал совсем далеко – прямо в космос. Они опускали свои головы, наверное о чем-то сожалея, и шли дальше. А Шарик лопался где-нибудь в одном из верхних слоев атмосферы, - но в сердце ребенка так и оставался ярким пятном, улетающим в небесную высь.
Вот и она почувствовала себя такой вот маленькой девочкой – и даже решила, что лучше с грустью вспоминать о несчастном шарике, который улетел навсегда. Чем думать о человеке, которого отпустила, - но он все равно рядом, каждый день рядом с тобой. Как призрак человека, которого больше нет. Потому что его душа, которую когда-то держала за руку ее собственная, разжала пальцы – и улетела прочь …
Ей было нестерпимо грустно, когда она думала об этом. Сердце больше не стучало, а спокойно билось у нее в груди. Потому что оно само смирилось с тем, что в ее организме у него теперь только одна функция - помогать ей жить.
Она прижалась губами к своему запястью, слизывая капельки крови.
Зачем все это? Тупым кухонным ножом она отмечала каждый раз, когда она думала о НЕМ на своей руке длинным узким порезом. Просто для того, чтобы физическая боль хоть на секунду заглушила невыносимую боль у нее в душе. На месте заживших отметин появлялись новые. Рядом с совсем засохшими царапинами выступали распухшие ярко красные новые порезы.
Какая глупость, она это знала. Но больнее, чем сделал ей ОН уже не будет никогда. И эта тихая, скулящая боль у нее на запястье – лишь жалкий писк ее отчаяния. Наверное, она просто хотела подарить своему отчаянию плоть и кровь. Чтобы смотреть на свою руку и видеть свою боль.
АНТИТЕЛА
Мне было правда смешно смотреть, как доверчиво она вступила в эту игру. Как искренне она полагала, что все происходит на самом деле.
Если честно, мне даже немного жаль, что я сама уже просто не способна на подобную наивность и бескорыстную веру в людей. Ну что же. Маленькие девочки должны когда-то вырастать во взрослых женщин. И даже лучше, чтобы это случилось как можно раньше.
Тогда мы вместе сидели в японском ресторане. Она сидела рядом, вся в черном – и плакала. И мне искренне было ее очень жаль. Конечно, я пыталась помочь ей. Объяснить что-то. Но она просто тихо сидела рядом и курила одну сигарету за другой. Бедняжка – еще не верила, что все действительно закончилось.
Когда я смотрела на нее, я очень хорошо понимала, почему он ее выбрал – красивые и добрые глаза, мягкая улыбка. Светлые волосы до плеч. Пожалуй, я даже завидовала сначала ее непосредственности. Завидовала ее взгляду – такому по-настоящему открытому. Ведь я уже не помню того времени, когда сама была такой.
- Давай закажем еще суши? Тут есть новые предложения от шеф-повара – хочешь попробовать?
- Да, давай. Я буду с креветками. И еще жасминовый чай.
Жасминовый чай. ОН тоже всегда пьет только жасминовый чай…
Наверное зря, но я произнесла это вслух. А она добавила:
- а еще он всегда есть чиз-кейк, салат «Цезарь» и куриные пальчики в мягкой панировке.
Казалось, еще немного и она зарыдает. Нет, стоп.
- как прошла твоя зимняя сессия???…
знаете, для чего мужчинам нужна лучшая подруга? Чтобы во-первых НИКОГДА не стать его девушкой. Во –вторых, чтобы обсуждать всех своих девушек с ней и спрашивать совета с точки зрения ее всеобъемлющей женской логики. Можно подумать, что одна женщина способна ответить за нас всех. Может и способна. Только не на все вопросы.
Лучшая подруга нужна, чтобы напоминать тебе, что ты – лучший. Что ты достоин большего. В таком явлении как лучшая подруга - нет сомнений, нет вопросов. Если лучшая подруга существует, значит он слушает ее мнение. Всегда.
А еще лучшая подруга может пойти на такие подвиги, как объяснить его бывшей девушке, что все кончено , заботливо кормя ее суши и вытирая ей слезы. Как бы из женской солидарности. Вот так.
МЕТАМОРФОЗЫ СОЗНАНИЯ
Я больше ее не люблю. Как это так? Что за глупые шутки???
Он поднялся с постели и ступая по холодному полу голыми пятками, прошел в ванную. В зеркале – все то же. Без изменений. Все то же ненавистное лицо
( и что, черт возьми, во мне находят эти женщины?!) все те же опухшие глаза, сломанный нос, спутанные жесткие волосы.
Он включил ледяную воду и долго умывался. Взял полотенце и промокнул им лоб и щеки.
Боже мой, я действительно больше не люблю ее.
Он прошел обратно в комнату, все еще пытаясь стряхнуть с тебя этот леденящий душу туман. Поднял с пола мятые джинсы. Достал из кармана почти пустую пачку сигарет. Вот оно, счастье.
Когда он подносил яркое пламя к белому тельцу сигареты – он вдруг понял, что ему и в самом деле теперь все равно.
Как это так? Он сел с ногами в кресло и , подперев подбородок кулаком, уставился в окно. Там кружились пухлые снежные хлопья, картинно падая на серую землю. Солнце вяло пробивалось сквозь плотный слой облаков.
Он выпустил дым колечками. Хм…она любила, когда он так делал. И , если честно – она ЛЮБИЛА его. А он ее больше не любил.
Он понимал, что просто жизнь сыграла с ними такую вот злую шутку. Что сегодня он должен будет прийти к ней и сказать, что все кончено. Смотреть в ее бесконечные глаза. Держать ее за руку. И слышать, как громко бьется ее любящее сердце. Нет, он этого не выдержит.
Я БОЛЬШЕ ЕЕ НЕ ЛЮБЛЮ – как кирпич на голову. Я БОЛЬШЕ ЕЕ НЕ ЛЮБЛЮ – как разрыв бомбы. Я БОЛЬШЕ ЕЕ НЕ ЛЮБЛЮ - как снежный ком…
Эта мысль задавила сознание. Его душу терзала необъяснимая боль. Потому что вчера он любил ее. И долгие месяцы – тоже. А сегодня ночью кто-то пришел и отнял у него это волшебное чувство. А он спал. Поэтому отдал его ,не сопротивляясь. Он выбросил это чувство из души, словно выкинул из окна ненужный клочок бумаги. Он вылил это чувство – как старый чай из заварочного чайника. Он стер эту любовь – как стирают ластиком карандашную линию. Вроде бы линии нет, но все знают, что она там была.
Как так вышло, он не знал. Он знал только одно – то, что он больше не любил ее.
Он докурил сигарету и затушил ее в стеклянной пепельнице, стоявшей на полу. Ему на колени прыгнул пушистый кот. Британский, вислоухий дурачок. Комок шерсти, стоимостью в четыреста долларов. Что толку, что он смотрит своими огромными зелеными глазами, урчит и трется своей пушистой головой о плечо?…
Он просто хочет есть. Он просто хочет жить. И он просто не понимает, что сегодня утром я проснулся и понял, что я больше ее не люблю…
ПЛАЧУТ АНГЕЛЫ
Если не можешь спать – спи, не можешь есть – пей. Если хочешь кричать - молчи, если хочешь стоять – иди вперед.
На улице было морозно, но приятно. Она возвращалась домой, укутанная в свои разноцветные мысли. Ее ноги разъезжались на заледеневших лужах, а каблуки утопали в мягком снегу. Кончался февраль, и она понимала, что именно сейчас сгущаются краски. Именно теперь она должна выстоять. Она должна победить – и тогда жизнь засияет ярче
.
Она наконец-то увидела свет в конце туннеля. Скоро будет весна. Эта мысль заставляла ее мысленно улыбаться. Придет весна и растает снег. она наденет свои лучшие платья и будет улыбаться солнцу. Она распустит свои светлые волосы – и нежный ветер будет играться в них, путать и развевать. Мечта. Она мечтала об этом – вырваться на свободу, глотнуть свежего воздуха. Она знала, что всего один первый глоток – спасет ее от смерти.
И до этого момента оставалась всего лишь одна неделя. Одна неделя, и она выиграет бой. Одна неделя и придет спасение.
Она больше не плакала, потому что знала, что все будет хорошо. Она верила в НЕГО и знала, что он вернется. Она любила Бога и знала, что он тоже ее любит. А значит все происходит так, как должно быть.
Просто дожить до весны.
В ее сердце пришло смирение. И может быть где-то на небесах - воскресло ее чувство.
ЛЮБОВЬ
Неделю назад…
Она что-то говорила мне, но музыка была слишком громкой и я почти ничего не слышал. Я смотрел на нее, на выражение ее глаз, на ее улыбку, ее руки. Она была самой прекрасной – тогда, в белом платье. С заколотыми волосами, как у Джульетты.
Я просто понял, что больше нет ничего важнее. Я понял, как сильно я хочу ее вернуть. Как сильно я хочу ее обнять.
И я поцеловал ее. Она что-то рассказывала, а я просто поймал ее губы – она замерла. Я целовал ее так, как будто это было впервые. Она целовала меня так, словно в этом поцелуе заключалась целая жизнь.
Я обнял ее и сказал такие странные слова. Три слова, которым никогда не придавал значения. О которых читал и слышал. Я сказал ей:
Я тебя люблю…
Она обняла меня, как будто я был для нее самым дорогим человеком на свете. Я обнимал ее и понимал, что этот момент я хочу запомнить на всю свою жизнь. Потому что она прошептала мне на ухо:
Я тоже очень сильно тебя люблю, слышишь?…
ПРЕКРАСНОЕ
Месяц назад…
В вагоне метро было как всегда душно и многолюдно. Я ехала к своему принцу – в белом пальто, черных сапогах и черном шарфе. Сердце бешено билось – я так сильно ждала нашей встречи.
До сих пор помню каждую деталь. Его длинная челка, улыбка. Его глаза. Оранжевая майка, серый свитер, потертые джинсы.
Я взяла его за руку, чтобы вместе шагнуть в новый мир. На улице было холодно, пальцы заледенели, пока я прикуривала сигарету. Мы шли рядом, а вокруг проплывали какие-то исторические сооружения, дома, храмы, мосты, монументы.
Мы пришли с ним туда, где танцевали голубые танцовщицы, где хрупкая девочка балансировала на огромном голубом шаре. Где был пруд с кувшинками - и разнообразные абстракции. Там была Венера Милосская и Апполон Бельведерский.
Это был совершенно другой мир. Я держала его руку в своей и каждой клеточкой ощущала его восхищение. Может быть для него это было первым полетом на Луну, кто знает.
Искусство – оно совсем рядом. Нужно просто проехать несколько станций метро, выйти на нужной остановке, пройти сто метров – и обрести новые грани свободы.
Он был счастлив. Тогда. Когда мы ушли из музея, он очень долго оставался под впечатлением от увиденного. Он говорил мне спасибо. Он так верил мне…
ХОРОШЕЕ КИНО
Очень давно я читала в журнале интервью с одной известной актрисой. И навсегда запомнилась ее фраза: « плохое кино – это когда двое любят друг друга и остаются вместе. Хорошее кино – это когда двое любят друг друга – и уходят друг от друга прочь…»
Не знаю, может быть она была права. Только сейчас, когда кадры проплывают в памяти, а я щелкаю пультом, перематывая пленку вперед или назад – мне кажется, что наше кино было слишком хорошим. С самого первого дубля. Наш фильм был просто обречен на успех.
Только с грустью я понимаю одно – жизнь, это не кинофильм. А значит у нее свои правила. Наверное слишком много любви – это тоже смертельная доза. Но все равно, мне кажется, show must go on…
Я досмотрю этот фильм до конца. Даже если этот фильм – моя жизнь. Как репетиция спектакля, который никогда не состоится. Ну и пусть. Зато я сыграю его так, что зрители будут аплодировать стоя.
ВИБРАЦИЯ ПУЛЬСА
Как смешно. Мысли словно ножом разрезают меня на куски.
Я не хочу забывать, но и я не хочу помнить. Я не хочу помнить, что значит держать его теплую руку в своей. Я не хочу помнить, как он целовал меня. Как мы гуляли и смеялись, как он писал мне безумные письма. Как он любил меня…
Я не хочу помнить то утро, когда мы проснулись в одной постели. Я не хочу помнить его глаза, которыми он смотрел на меня, когда любил .
Я совсем не слышу, как стучит мое сердце – когда минуты счастья загораются красным огоньком в душе. Когда я слышу робкий голос надежды. Когда я начинаю верить.
Страшнее всего понимать – что мы все еще близки , но какая-то неведомая сила пытается оторвать нас друг от друга. Если бы любовь давалась просто так или покупалась на распродаже – можно было бы без сожаления менять ее каждый сезон. Но ведь любовь – как вирус проникает в твою кровь, по венам, попадая в самое сердце.
И даже если очень захочется, ее невозможно просто так убить. Она слишком глубоко спрятана. Она слишком сильна.
Если она умирает, то только вместе с сердцем. И тогда сердце больше не стучит, а бьется. Солнце не сияет , а светит. Шоколад не сладкий, а горький. Слезы не соленые, а пресные.
Стеклянные глаза и холодные пальцы – это все, что может рассказать мне о тебе.
Только зачем тогда ты сжимаешь мою руку?! Ты хочешь, чтобы я поверила, что любовь еще не умерла?…
ВЫХОД ЕСТЬ?
- скажи, ты правда меня больше не любишь?…
он молчал. Он не отвечал слишком долго. Она делала вид что ничего не происходит и молча занималась своими делами. Да или нет?
Она думала о том, что если он ответит, что он большее ее не любит – то она молча закроет дверь и тихо уйдет. На самом деле. И навсегда забудет дорогу назад. Сожжет мосты. Взорвет свою память к чертовой матери и никогда больше, никогда больше не вспомнит о нем.
Если же он скажет, что все еще любит ее – значит еще есть смысл во всем, что ее окружает. В этом слепящем февральском солнце, в этом ледяном небе… значит есть надежда жить дальше, значит все не напрасно.
Он ответил:
- не знаю, мне очень плохо. Я чувствую себя полным дерьмом…
Сквозь ее тело словно прошел разряд электрического тока. Словно множество стрел вонзилось в ее руки и ноги. И в сердце и в голову. На несколько секунд у нее перехватило дыхание, и даже ее слабый пульс, кажется, замер на мгновение.
- почему так?…
-
- мне обидно, что все так получается…я никогда не делал никому ничего плохого…
-
- почему тебе обидно? Ты же сам принимаешь решения…
-
- да, но мне плохо от того, что из-за них кто-то должен страдать…
- знаешь, если ты считаешь, что твои решения правильные, значит так и есть. Главное - чтобы не было сомнений. А страдания – наверное тоже проходят. Как и все…
- страдая, душа человека совершенствуется. Я ненавижу это чувство, но поверь мне – я знаю, что это такое…
- только нужно ли это совершенство такой ценой?…
- нет, наверное, не нужно…
она собрала всю свою волю в кулак, сделала глубокий вдох, вытерла навернувшиеся слезы. Она понимала, что сейчас происходит что-то очень важное, но пока еще не понимала, что именно. Она понимала, что нужно поставить многоточие. Сейчас же. Сию минуту. Она просто не могла теперь поставить точку и уйти. Не могла больше забыть.
- только зачем и за что эти страдания? Я правда не понимаю…но может быть пройдет время и я пойму что-то…И Ты тоже…
он ответил : ТЫ ПРАВА…
она оба отвернулись, закрыли лицо руками. А по щекам текли горячие слезы. Надежды – у нее, отчаяния – у него.
Она любила его и знала, что главное – это верить. Просто верить и ждать. Может быть, когда распустится первый цветок, или когда созреет первая почка, или когда первый ручей побежит где-то в лесу из под растаявшего снега – может быть именно тогда, в это самую минуту, когда наконец-то запоют птицы, когда мир родится заново – он вернется.
Она знала это, и ее слезы были полны радости и спокойствия. Это была не наивность, это была уверенность. Она подошла к окну – и улыбнулась светлому дню. Она точно знала, что скоро точно так же они будут вместе улыбаться этому миру. Как раньше – держась за руки.
Они будут идти по улицам, а прохожие будут смотреть на них и оборачиваться. Какие красивые, - подумают они. Потому что они любят друг друга. И он вновь будет смотреть на нее своими глазами, полными счастья. И он вновь будет любить ее.
Она знала это.
И он тоже…
КОНЕЦ