Наступило утро следующего дня, и я вздохнула от счастья. Жива... Правда ли? Злоупотребление разноцветными витаминами со строгим названием «таблетки» до добра не доводит. Жива. Это был сон. Всего лишь сон. Ну, куда день, туда и сон, - любила говорить моя бабушка. Посмотрим по скоренькому в окно и забудем. ???????!!!!ох….!!!???мам……что???
На улице лежали красные листья. Может, всему виной был Андреев и его жуткий рассказ. «Красный смех» - да уж, название что надо. Просто создано для меня. Теперь, когда я уже проснулась, я вспомнила свой цвет, хотя и с удивлением, граничащим с изумлением, заметила, что красный-то подстек. Вокруг были красные стены, красный пол, потолок…Звезды на лампе искрились кровью и капали на новые тапки от «Gucсi» (?). Матерь Божья. Что творится. Сон, сон…..блин, а личинки бабочек откуда? взялись откуда? Сон? Хаааа. Хииииии-хииииии. Что-то я никак не пойму, сон или шизофрения. Или может, естественное состояние. Ладно. Красное солнце улыбнулось мне улыбкой Боба Марли и зловеще прошептало, что ничему нельзя верить. Ты веришь мне, скажи, ты веришь мне? А я вот…никому….Никому…- вздохнули мои красные звезды. Они радовались новой свободе. Они выбежали за мной. Я их не ловила, оттого они и были свободны. Красные звезды делились на 2 отряда: одни любили меня тоской ребенка по лету, а другие с поседевшими головами не уважали из-за остроты копья на моей губе. Одни были острее жала пчел, на которых у меня аллергия, а вторые расчесывали волосы цветы соломы и пели серенады, сплетая радужные круги нимба над моей головой. Никому…под окнами стоял корабль с алыми парусами. Дориан Грей давно ждал меня и жалел, что по близости нет ни одного портретиста, иначе он бы сделал мне прелллестный подарок. Кости его скелета гремели в шкафу, и создавалась иллюзия шаманских напевов. Он подарил мне нарциссы. Бледные тюльпаны побледнели еще больше на полосках моих вен. Их смыла вода. Вода капала с луж, которые висели над каждым домом. Каждому уважающему себя дому полагалось иметь не меньше 3 луж. В этом городе все себя уважали, и потому мне пришлось спасаться под зонтиком. «Фи», - постоянно кривлялся он. Мы не были друзьями, мы не были врагами, мы не были. Он не был нужен мне. Дождь перестань. И дождь перестал. Он, видимо, пошептался с молодыми звездами, и они ему сказали… Они всегда говорили про меня безумные вещи. Я их не слышала, но тем не мне было приятно. «Алиссса!» Вот она. Вот она! вот та, которую… моя кошка. Она не говорила ни слова. Я знала кошачий язык, но она не говорила ни слова. Она улыбалась. Пропавшая без вести, она знала, что я люблю ее и сейчас. Три года я люблю ее как сейчас. Моя кошка. Ее усы начали быстро расти, сплела гамак для меня, напоила ароматом улыбки Чеширского кота и ускользнула. Она всегда уходила. Алиса. Я всегда считала, что обладаю достаточной монополией на это имя. А тут повадились все сочинять себе симфонию этого звука. Не-на-ви-жууу! Алиса. АЛИСА!!! Где? алиссс…лис…ссс…Вот и собрала все слезы в корзиночку. На рынке их меняли на батон колбасы. Так и не поняла, на что меняли, забрала и батон, и колбасу. «Фи», - зонтик над головой не спешил закрываться, не смущаясь из-за моих прощаний. Он был зеленый. Нет, вы подумайте. Он был зеленый. Я ненавижу зелень, а он смел быть. Была сессия, и кто-то хотел, чтобы я что-то сдавала. Причем неплохо. Сдавала. А мне это надо? Кому-нибудь это надо? Нет, ну вы подумайте, он был зеленым. Грибочки, грибочки. Мухомор – оп! не подумайте плохого, господа присяжные. Грибочками - мухоморчиками звали моих братьев. Их было 7, как в сказке. Они дрались с детства. Из-за кого догадайтесь сами. А еще у них была работа вечного дня. Они зачем-то строили хрустальный гроб. Хихикали, заглядывая в конспекты дядюшки, они занимались своей работой. Молоточками стук-стук. Так вот. Братья звали меня на званный обед с моим принцем. Они так и говорили – твой принц. А я его даже в глаза не видела. Может, он урод какой. Красные листья затрудняли движение, а мне хотелось кататься на роликах. Вжик!ля-ля. Шалтай-Балтай сидел на стене, Шалтай-Балтай свалился во сне и. Поели мы сегодня яичччницу. Глазунью. Шалтай-Бал… Представляете, сегодня. Сегодня мы полетим на Луну. Правда. Это правда. Не верь…никому…кто тебе обещал таинственных превращений…..кто сказал тебе неправду. Он? Темнота наступила и жила во тьме. Инфракрасное сияние лучей красного смеха выдавало нечаянных прохожих. Они были похожи…. на крокодилов. мхм…мгу….хии…ААА крокодилы - бегемоты. ааа и зеленый по…зеленый? Почему не Яго? Мне нужен Я… Дориан, вот он мой принц. Он уехал латать паруса, а вернется в следующей реальности. Тогда буду уже сосватана. Мои братья любили меня. Любили так, что чуть не разорвали на треугольнички. В тебе нет смысла. Ты хоть знаешь, что такой смысл? Зачем ты живешь, если нет для тебя смысла. Хочешь, мы за тебя покончим жизнь самоубийством! А? Это звучало грозно и истерично, но я знала, что мухоморы при правильной жарке очень даже безвредны. Балтай-Ша… «Алиса!!! Иди домой!, - мама нервничала. Ты читала слишком много сказок. А ведь тебе было уже под 50». Прикинь. Да, лето пролетело, нас оставив позади, но мы то знаем….знаем….БУДУЩЕГО НЕТ! Пролетело. Я попыталась засунуться обратно раму прошедшего дня, а он уже закрылся на ключ и пел прощальные песни. Под ускользающую легкость бытия, я обратилась в облака кусок. Под песни замирающего лета летела к солнцу, думая о мыслях, которые там жили роем шмелей ужасных и таких же точно ужасных и кровавых лебедей. Ага…невеста? твоя невеста. Я твоя невеста. Укутавшись в фату из шелка, сплетенного в узор из бесконечности, босая я шагала к морю. Мне говорили, там течет ручей. Купает в луже он своей пиявок с красным перемешанных. Добро пожаловать, граф. Приехал мой дед. Прикиньте. Приехал мой дед. Он спал 134 года и думал еще вздремнуть годков так 300, но я ходила недавно к нему в склеп, отнесла вместо цветов сочненьких пиявок и он проснулся. Надоело ждать. Мои родные, узнав об этом, выпорют меня, но я хочу ученья. Позвольте представиться, я младшая в созвездии семейства Дракулов великих. Но мне клеймо поставили на рот и запретили думать в стиле вальса. Семейство же моё, фамилию другую взял, решило уклониться от греха и сразу уехало. Подальше. Миль на 100. Но разве в наше время это много? Я стопом ездию с 8. Колеса вместо ног чужие. О, дедушка, я так люблю тебя. Давай пойдем скорей учиться. Или лечиться. Мой дед давно в могиле прозябает. Цветы нежнейшие ему слагают сказки, а …я. И накормила цветом я себя. Оле-оле-оле-оле! Какая палитра сегодня в моде. Егорушка улыбнулся мне. Егорушка был блаженненьким и его болезнь передавалась по наследству. Ближайшим наследником была я. И ты не знаешь, что я твой самый преданный фанат. Я искала его сайт неделями. Хотела написать письмо. Письмо приходилось писать во сне. А наяву он лежал у меня на столе и зеленел раскрытыми глазами. В одном из них поселилось солнце. Оно растягивало паутину, которая меня сжимала, и пило сок моей молодой жизни. Оно вообще любило горячительные напитки. Я выглянула в окно и увидела, что февраль закончился. Недавно мне стукнуло так много, в детстве я думала, что во столько уже не живут. Оказалось, что следует меньше думать. Я выглянула в окно. Улыбка мужа моей кошки угасала, серебристо мерцая и усмехаясь. Он плюнул в потолок и тот упал на меня. Мне не было больно. Меня вообще уже давно не было.
Тот, кто думает, что я есть, пусть первый бросит в меня камень. И первая была я.