АЛЛО, ЛОРИ, НА ВЫХОД!
Из цикла «Брызги шампанского»
Это была пора моего познания столицы. В тот вечер, как новоявленный москвич, я без цели слонялся по центру. Пелена нудного дождя погрузила город в серую муть. Как замедленные кинокадры мимо меня проплывали размытые лица прохожих, плетущихся с работы. В такие дни в Москве одиночество следует тенью за новичком. Вот и бежит он, куда глаза глядят, шарахаясь собственной тени, но обязательно в толпу, к людям.
Её заметил случайно, на Горького, напротив Елисеевского. Просто взгляд сфокусировался на красочном пятне. И когда прошло первое ошеломление этим видением, проступили очертания фигуры в вызывающе модном наряде, её резкие нервные движения. Коротким жестом она выбрасывала руку вперед, и мчащийся автомобиль замирал, как вкопанный. Зачарованный магией другой, незнакомой мне яркой и динамичной жизни, я уставился на незнакомку. Две-три брошенные фразы, дверца с ожесточением хлопала, и она вновь уверенно принималась голосовать...
Очнулся от её открытого взгляда, оценивающе полоснувшего меня с головы до пят. Вот ведь, даже не заметил, как оказался рядом!
Я не узнал её сначала. И когда она назвала меня по имени, в памяти не возник её образ, хотя у самого уже слетело с губ:
— Лариска?!
Невольно испугался подобной фамильярности. Этого не может быть! Такая взрослая, красивая, преуспевающая, в Москве!..
Вспомнил её ещё невзрачным подростком. Она здорово смешила весь двор, когда появлялась днём, обернутая до щиколоток в тяжелую бордовую гардину, и в ярко-зеленых материнских туфлях на высокой платформе. Лет десять прошло…
Что ещё знал о ней? Училась в нашей школе, класса на три ниже меня. Кажется, неплохо. Кто-то жаловался, что надоедала по утрам гаммами на пианино… Пожалуй, и всё! Но как приятно было теперь встретить её в огромном и пока чужом городе. Землячка!
— Поедем, что ли?
Это водитель торопил Ларису. Она и сама, по всему было видно, торопилась. Ничего не объясняя, дернула меня за рукав внутрь салона.
Ехали на Юго-Запад. К ней домой. Оказывается, у неё своя квартира!
Всю дорогу несли друг другу всякую чепуху, будто давно и близко знакомы. Нашли кучу общих приятелей и подружек по нашему городу. Вспомнили Оку, «Космодром», «пятак» в центре…
Быстро возникшая дружеская атмосфера начала мгновенно таять в её роскошной квартире. Она растворялась среди дорогой мебели, импортной аппаратуры, картин в массивных золоченых рамах, огромных ковров и прочей мишуры.
Возникшую паузу прервал звонок телефона. Послышался женский голос, озвучивающий какой-то текст по-английски — автоответчик! А за ним прорвался и басовитый мужской:
— Алло! Лори! На вызов! 22. Космос. 404.
— Ты что, доктор?
— Нет, проститутка.
— В смысле?!
— Девочка по вызову.
В первый момент показалось, что она залепила мне звонкую пощечину. Влип в историю! А ещё рабочий телефон дал… Проститутка! Это где-то там, на загнивающем Западе, а тут у нас, получается…
Внешне она никак не изменилась. Лишь весёлый огонёк тут же исчез из её зелёных глаз, молодой голос стал хриплым и отрывистым.
Жалкий видок, видимо, был у меня, потому что Лариса сразу же продолжила на высокой ноте:
— А что ты краснеешь-то, как девица? Будто ты ноги раздвигаешь! Или не пользовал?! Ничего, все впереди… Все вы такие!
Мы встречались ещё несколько раз. Москва объединяет земляков, чем бы они ни занимались, кем бы ни были. Лариса звонила, требовала немедленного свидания. Забирались в какое-нибудь кафе. Она, едва затушив сигарету, прикуривала другую, и рассказывала, рассказывала…
Сейчас вспоминаю, как был рад этим встречам. Но, наверное, не по-человечески, нет. Скорее профессиональное журналистское чутье заставляло меня приходить на эти свидания в течении двух лет. Шутка ли, такой материал сам шёл в руки! Лишь потом осознал истинную цену ее исповедей…
В кафе было темно, шумно и душно. От столика к столику шатались пьяные, приглашая девушек на танец или в поисках скандала с рукопашной. Перед ней останавливались в нерешительности и, обожжённые презрительным взглядом, долго расшаркивались и извинялись.
Лариса и сама не понимала, как все произошло?! Всякий раз она задавалась при мне этим вопросом.
Поначалу всё складывалось в её жизни обычным образом. Успешно закончила школу. Недолго выбирая между музучилищем и ИНЯЗом, легко поступила в институт. Чудачка! На первом курсе не пропустила ни одной лекции.
И все-таки, когда же это началось?
На летних каникулах в Ялте? Тогда она впервые попала в ресторан и вообще позволила себе массу глупостей. Или потом, в колхозе? Где первый раз глотнула спирта, чтобы согреться, выкурила первую сигарету, чтобы забыться…
Оказывается, я слишком плоско мыслю! Лариса подшучивает над моими стереотипами. Всё было гораздо сложнее. Её не тянуло в рестораны, в круизы на юга, а сигареты и спирт надолго вызвали отвращение, как и то, что за ними последовало.
Может осенью, на свадьбе подруги-однокашницы? Единственного человека, которой доверяла все свои девичьи тайны. Конечно, глупо было вот так просто терять подругу, а в том, что пути их разошлись, она уже не сомневалась, глядя, как она смотрит в глаза мужа.
Тогда и пришла неожиданная мысль о собственном замужестве. Огляделась. Компания была знакомая: одноклассники, соседи-сверстники. Как удивительно быстро эти милые ещё минуту назад люди преобразились в её глазах. Словно прозрела! Что, может за этого? Ещё ребенок! Или за этого фарцовщика в джинсовом пиджаке? Нет. Вечер не начался, а он еле на ногах стоит!
Остаток празднества и всю ночь Лариса мысленно отбирала кандидатуру. При этом вспомнила институтские знакомства. Она не сомкнула глаз. Тот был невысок, этот уходил в армию, другой слишком легкомысленнен. Кто потихоньку спивался, «садился на иглу», становился махровым кобелем. А остальных неожиданно расхватали. И если ещё не окольцевали, то уж крепко привязали постелью.
Все это чушь! Главное — любовь! Просто она ещё никого не любила. А уж если влюбится, тогда пиши, пропало! Какие там недостатки разглядишь?!. Слепота.
Но время бежало. Перевалило за девятнадцать! Число свободных ребят заметно сокращалось с каждым днем, а любовь не приходила! Мимолетные увлечения и романы надолго опустошали душу.
Тусовки быстро возникали и ещё быстрее распадались. Кто-то брал на курсе академичку и ждал ребенка, другие уезжали с мужьями-лейтенантами в амурскую тайгу, за границу и в столицы. Вскоре Лариса поняла, что ей в лучшем случае перепадет разведенец с алиментами.
Решение пришло неожиданно. Здесь ловить нечего!
Белокурый локон причудливо приклеился к её вспотевшему лбу. Я иронически улыбался, она не замечала.
«Птица» залетела с неожиданной стороны. Глупая же она была еще девчонка!
В их город на гастроли приехала популярная группа. Разве она могла вообразить, что познакомится с НИМ! Все получилось естественно, когда они всей компанией напросились к «звездам» на репетицию.
— Старо, как мир! — ухмыляюсь про себя, вдыхая свежий морозный воздух, и косясь на зеленый огонек такси.
Лариса испугалась. Впервые без уважительной причины она не ночевала дома. Наверное, поэтому осталась у НЕГО в номере ещё на одну ночь. А что было говорить родителям? ОН подсказал выход. Завтра все уезжают домой, в Москву, и она даст оттуда телеграмму, что вышла замуж. Ведь она хочет за НЕГО? Просто мысли читает! Какой ОН! Конечно, она будет его женой!
Опомнилась Лариса уже в Москве. С родителями состоялся неприятный разговор по телефону. Потом были дни сплошного веселья — отмечали их помолвку… Она не сразу поняла, что было нужно тому, другому? И куда исчез ОН? А что значит: «За все уплачено!» Её продали?!.
…Кровь остановили в больнице. Руку перевязали, вкололи витамины и на машине отправили «домой» в сопровождении «сестры». Началась новая жизнь, с новыми «родственниками». Теперь она колесила по всему Союзу. Приезжала с певцом, уезжала с цирком. Её коллективными клиентами становились даже академические хоры и симфонические оркестры.
Через год по пьянке всё-таки выскочила замуж за одного старого извращенца. За дирижера. Занимаясь любовью, он любил бить её по щекам и смотреть, как она плачет. Так и умер два года назад прямо на ней — не выдержало сердце. Зато оставил Ларисе роскошную квартиру на Юго-Западе.
Разумеется, она не долго страдала. И вернулась в дело.
Это было наше последнее и самое необычное свидание…
Я опять не узнал её, сначала по телефону, потом при встрече. Правда, перед этим мы не виделись полгода. Лариса изменилась. Впрочем, нет. Лариса преобразилась. Вернулись мягкие интонации в голосе, исчез весьма самобытный жаргон и чернота под глазами. Она выглядела озорной без своей яркой косметики.
Недоверчиво отнесся к предложению погулять в Сокольниках. И уж совсем был поражен известием, что она бросила курить. Впрочем, всё это знакомые женские штучки. Сегодня — одно, завтра — другое: поди разбери!
Постепенно выводил на нужный разговор. Лариса почему-то сопротивлялась. Сначала уходила от темы, потом стала резко обрывать. Но вот проскользнуло одно знакомое словечко, другое. Она потянулась за сигаретой, пригубила вина. И понеслось!
Наконец-то, кажется, уяснила для себя, что с моей стороны ей не стоит рассчитывать на сочувствие, а только на профессиональный интерес, и может быть ещё и мужской.
Разговор не клеился. Через час уже жалел о принесенном в жертву вечере, как вдруг… Постой, постой! Она хочет выйти замуж? Решенное дело?! И что, он ничего не подозревает? Ах, она порвала с прошлым… Держите меня, а то упаду со смеха!
У него красивое имя — Сева, Всеволод. Он историк. Пишет книгу о царице Софье. Удивительная была, умная, сильная — одно слово царь-девица! И почему только её не любил братец Пётр?! Потому и не любил! Она даже хотела созвать что-то вроде Совета стрелецких депутатов. А какая страстная была! Так Сева говорит. Он не похож на привычных фирмачей и артистов, цеховиков и кооператоров. С ним интересно…
Лора решила посвятить ему жизнь. Она сделает из него знаменитого ученого. Вот только он пока не соглашается переехать к ней и живет в мастерской у знакомого художника. Почему? Стесняется!
Ха, стеснительные знаменитыми не становятся!
Слушал Ларису и не мог понять одной простой вещи, которую осознал спустя годы — она смогла опять полюбить! Тогда я не верил. И, наверное, ревновал. Надеялся, что играет, и ждал повода, когда заглянет мне в глаза и расколется. Вот бы мы вместе посмеялись над этим балаганом!
Но она продолжала рассказывать об этом Севе. О поездках ранним утром на троллейбусе по Садовому кольцу, когда город ещё спит, а природа уже ожила, солнце разбудило птиц, распускаются цветы…
Чушь! Уж чего-чего, а я знал, сколько стоили букеты, которые она принимала как должное, как и ужины перед ночью любви. Сама рассказывала. А тут поездки на троллейбусе, костюмчик из универмага… Маскарад!
Вдруг она поняла, что я не слушаю, не верю. И резко побежала от меня, как-то неуклюже, покачиваясь из стороны в сторону на высоких каблуках.
Больше мы не встречались и не разговаривали по телефону.
Недавно от земляков услышал, что Лариса умерла. Она отравилась. Узнала, что кто-то рассказал мужу о её прошлом…
Ей не было еще и тридцати!
Севину книгу о царевне Софье я читал. Читал и завидовал. Толковая, серьезная работа! Он посвятил её Ларисе и их дочери.
Москва, 1990 год
Владлен ДОРОФЕЕВ