Однажды мне повезло. По какому-то наитию я купил книгу дневников и писем Николая Николаевича Пунина «Мир светел любовью». Это была действительно удача, потому что сколько я сейчас ни спрашиваю ее в магазинах – хочу такую же подарить другу – продавцы лишь недоуменно пожимают плечами.
Пунин был искусствоведом самого высокого таланта, прекрасно разбирался в византийском и древнерусском искусстве, русской живописи девятнадцатого и двадцатого веков, пользовался безусловным авторитетом среди художников, японские гравюры понимал. «Пунин все знает...»
Книга полна его рассуждений, наблюдений, заметок – обо всем. Ее можно читать с любой страницы.
Он страстно хотел стать писателем, но, услышав приговор своему первому рассказу – «так пишут все», решил посвятить себя искусствоведению.
Пятнадцатью годами совместной жизни с Пуниным была связана Анна Ахматова.
Пунин любил Ахматову всеобъемлющей, всепрощающей и, конечно же, несовершенной любовью.
Из дневника 1922 г.
«30 декабря.
Кончилось. Вышел обычно – легко, не сломленным и ничем не потревожен; как после яда, только устало сердце. Что же ты такое, милая жизнь? Так и не пустила меня к себе на ужин. Я шестой гость на пире смерти (стихи А.), и все пять пили за меня, отсутствующего, а у меня такое чувство, как будто я никогда не умру. А умереть вообще хочу, должен, ужасно было бы не умереть. Сегодня пришел к Ан., холодно, сломана печка (времянка), совсем больна – сердце. Починил печку, потом гуляли в Летнем саду. Повеселела, стала улыбаться своей милой женской улыбкой; зашли в булочную, накормила меня пирожным, купили елку, проводила до дому...
Она удивительно и мягко добра, она легкая и веселая, но измученная – чем только, не определю. Так пустынна – не внешняя ее жизнь, – никому так не поклоняются так, как ей, внутри нее, самая жизнь ее пустынна, так что даже мне бывает страшно. Между тем никто так не заслужил любви простой, народной, бесхитростной, несложной, как сама она, легкая, простая, веселая. Она чудесная, сохранила полнее живое чувство к миру, чем-то (интуицией) напоминает Татлина, удивляется часто тому, к чему мы привыкли; как я любил эти радостные ее удивления чашке, снегу, небу. Пишет она совсем бессознательно, был с ней и еще раз почувствовал, что мне отпущено очень мало творчества; знаю, как надо, но хочу не того, что надо, и мало хочу, когда хочу».
Анна Ахматова. НОВОГОДНЯЯ БАЛЛАДА
И месяц, скучая в облачной мгле,
Бросил в горницу тусклый взор.
Там шесть приборов стоят на столе,
И один только пуст прибор.
Это муж мой, и я, и друзья мои
Встречаем новый год.
Отчего мои пальцы словно в крови
И вино, как отрава, жжет?
Хозяин, поднявши полный стакан,
Был важен и недвижим:
«Я пью за землю родных полян,
в которой мы все лежим!»
А друг, поглядевши в лицо мое
И вспомнив Бог весть о чем,
Воскликнул: «А я за песни ее,
В которых мы все живем!»
Но третий, не знавший ничего,
Когда он покинул свет,
Мыслям моим в ответ
Промолвил: «Мы выпить должны за того,
Кого еще с нами нет».
1923
Забыл уточнить: сегодня день рождения Ахматовой