Сказка про Иванушку-дурачка или медицинская истори

               


         Сказка про Иванушку-дурачка или медицинская история

               


                В некиим царстве, в некиим государстве жил-был Иванушка-дурачок. В этой стране человек дышал волно и всё в ней было для человека и во имя человека. По всему, по этому или по какой другой причине, мы не знаем, но Иванушка получил основательное образование и, в итоге, поступил в мастерскую по производству диссертаций. Так здесь называли научные разработки, позволяющие увеличить удой  единственной на всё царство коровы. Молоком этой коровы питалось всё население страны. Как Вы понимаете, „молочный вопрос“ был весьма важным для общества. Правительство тратило огромные средства на развитие науки, улучшающей методы доения. Тем не менее, несмотря на многочисленную армию научных сотрудников, пристальное внимание к этой проблеме самого царя-батюшки, напряжение в молочном вопросе было постоянным. Наука, казалось, добилась невозможного: коровье молоко расчленяли на составные части. Из него получали сливки, сметану, творог. Имелось в царстве и цельное, и снятое молоко. Всё это можно увидеть на постоянно действующей Выставке Достижений Коровьего Хозяйства. Но в магазинах этих продуктов не было. Молока хронически не хватало. Не помогла и предложенная учёными новая система распределения, согласно которой всё население было разделено на три слоя. Первый слой имел доступ к корыту третьей категории, второй слой – к корыту второй категории и, наконец, третий слой имел доступ к корыту первой категории. Как Вы уже догадались, третий слой был немногочисленным, а корыто, напротив, обильным. В худшем положении находился человек первого слоя, во имя которого и существовало государство. Люди из первого слоя могли купить только снятое молоко. Горячие головы, а среди учёных есть и такие, предлагали резко повысить цену на молоко, тогда, соответственно, упадёт спрос и возникнет вожделенное изобилие товаров. Отсюда и до максимального удовлетворения запросов трудящихся – один шаг. Но скептики отвергали этот проект, полагая, что половина жителей  просто умрёт от голода.
                Иванушка как и все дурачки мыслил неординарно и не понимал всей сложности проблемы. Он в своей диссертации предлагал  ни больше, ни меньше как завести вторую корову, а затем третью... и так до полного удовлетворения запросов трудящихся. Защита Иванушкиной диссертации проходила при гробовом молчании. Все члены Учёного Совета Коровьей Академии Наук  с недоумением смотрели на Главного Боярина, руководителя корововедческой науки. Шутка сказать – вторая корова! А как быть с многочисленными научными сотрудниками, работающими над проблемой оптимизации доения? Как быть с преподавателями Коровье-Политической имени Трудового Синего Знамени Академии Кормачей? Следует заметить, что это государство - царство всеобщей грамотности и даже люди, дающие корм корове, должны закончить соответствующую академию.
Оппонентом на защите Иванушкиной диссертации выступал доктор корововедческих наук, профессор Тойфель. Он камня на камне не оставил от диссертации, назвав её вредной для корововедения и, более того, социально опасной. В ответном слове Иванушка имел неосторожность сказать, что профессор Тойфель защищает не интересы науки, а свои интересы в науке. Это переполнило чашу терпения, члены Учёного Совета вновь обрели  дар речи и возмущённо загудели. Защиту диссертации признали не состоявшейся, её направили на „доработку“, а Иванушку-дурачка  вызвали в Закрытый Дом. Общество в этом царстве считалось бесконфликтным, поэтому существование таких домов естественно.
                -Как Вы можете такое даже подумать, гражданин Иванушка-дурачок,-люди из Закрытого Дома говорили вежливо, но веско.-Профессор Тойфель имеет тройную союзную защиту. Он является членом Союза Потребителей, Союза Производителей и Союза Заготовителей. Кроме того, Тойфель имеет доступ к корыту первой категории. А Вы, Иванушка-дурачок, всего лишь недавно вступили в Союз Подготовителей.
После беседы, о содержании которой мы говорить не имеем права, так как дана подписка о неразглашении, Иванушку-дурачка направили для всестороннего обследования в клинику.
                Клинику, или просто Серый Дом, возглавлял известный профессор Куркуль. Уже после того, как Куркуль защитил диссертацию на соискание учёной степени доктора  всех человековедческих наук и получил звание профессора, окружающие стали отмечать какой-то непонятный свист в его голове. Была весна, стояли первые по-настоящему тёплые дни. Сотрудники клиники открыли окна и двери. Естественно, те двери, которые позволяли открывать Правила Внутреннего Распорядка. Теплый весенний ветерок гулял по комнатам и коридорам. Вот тогда окружающие впервые услышали свист в голове профессора. Сначала решили, что это сквозняк. Тем не менее, странно и не совсем понятно: профессор проводит консилиум, а коллеги и пациенты слышат свист. Ну, пациенты- ладно, всё равно – придурки. Но коллеги! Кроме того, часто бывают гости, стажёры из провинции, приезжают со всех концов страны набраться ума-разума. Разнесут по всему царству-государству, что у руководителя Серого Дома, профессора Куркуля в голове свист. Ещё дойдет до заграницы, узнают коллеги в тридевятом царстве, тридесятом государстве. Почётным членом их Академии Наук как раз и является профессор Куркуль.
                Как мы еже заметили, окружающие не сразу поняли, что свист исходит из головы профессора. Сначала думали – сквозняк. Послали за штатным плотником Михалычем. Его долго не могли найти. В плотницкой мастерской Михалыча не было. Наконец, его обнаружили в подвале, в каморке под лестницей, где уборщица тётя Маша хранила свои вёдра и тряпки. Михалыч и тётя Маша пили чай и рассуждали о жизни.
                -Как задумаешься... ёж твою мать! А потом подумаешь... ну и хрен с ним!- говорил Михалыч.
                -Да...-согласно кивала головой тётя Маша, прихлёбывая чай.
Она по-своему любила Михалыча за его „золотые“ руки. Конечно, когда он не „болел“ с похмелья. С похмелья Михалыч был „нехороший“. Сегодня Михалыч опять „болел“.Ему настойчиво объясняли, что в клинике кругом сквозняки, которые плотнику надо устранить. Михалыч долго молчал, потом, наконец, проговорил: “А пошли Вы... на хрен!“
Больше от него ничего не могли добиться. Однако, тётя Маша успокоила: “Послезавтрева приходите, отойдёт он“.
Действительно, на третий день Михалыч пришёл с полным набором инструментов и заделал все щели. Теперь даже носители антисанитарного начала –мухи не могли проникнуть в Серый Дом.
                С немалыи удивлением сотрудники клиники отметили, что все старания Михалыча были напрасны - свист в голове профессора Куркуля продолжался. Сверху, из Головного Дома, пришла депеша: “Будте готовы. Прибывает иностранная делегация для ознакомления с опытом работы“.
Это обстоятельство привело всех в замешательство и смятение. Показывать иностранцам лучшего профессора государства, доктора всех человековедческих наук со свистом в голове? Извините, это невозможно. Срочно собрали консилиум. Пригласили лучших специалистов: невропатолога, нейрохирурга, нейроофтальмолога и многих других, название которых нам и произнести трудно. После всестороннего и глубокого обследования консилиум пришёл к выводу – голова профессора Куркуля пуста! Как может быть пуста голова профессора, доктора всех человековедческих наук, почётного члена Академии Наук тридевятого царства, тридесятого государства? Вам говорят – пуста! Оттого и свист. Чего уж. Наверх, в Головной Дом, послана экспресс-депеша. Ответ:“Ликвидировать прорыв! В противном случае вся полнота ответственности ляжет на членов консилиума и всех сотрудников клиники“.
Срочно собрали общее собрание. На повестке дня только один вопрос: пустота в голове профессора  Куркуля. После долгих дебатов большинством голосов принято постановление: “В свете последних указаний Головного Дома ликвидировать пустоту в голове профессора Куркуля“.
Но как? Опять разгорелись споры. На этот раз принять постановление не удавалось, так как прямых указаний сверху не поступало. Все взоры обратились к Михалычу, который во время дискуссии безучастно сидел в углу и жевал жевательную резинку „Пепперминт“.
                -А что я?- Михалыч сегодня опять „болел“.-Пакли у меня нету. Давно не завозили.
Тем не менее, упоминание о пакле дало направление мысли. Общее собрание распустили, а члены консилиума и именитые представители общественности закрылись в комнате с металлической дверью. Что там происходило, никто не знает. Только пустоту в голове профессора устранили. Вскрыли черепную коробку и поставили внутрь поллитровую банку с каким-то содержимым. Говорят, в банке был не то зелёный горошек, не то стручковая фасоль. Так или иначе, но свист в голове профессора прекратился. Теперь никто уже не мог сказать, что голова учёного пуста.
                Серый Дом, как мы уже знаем, был клиникой. Туда направляли для углубленного обследования и последующего лечения больных со всего царства. Врачи под руководством профессора Куркуля всесторонне изучали патологию и разработали классификацию болезней. Особенно тревожило научный мир увеличение частоты и тяжести заболеваний социальной неустойчивостью. В течении этой болезни коллектив учёных, руководимый профессором Куркулём, выделил три стадии: первая – непонимание больными социально-политического и гуманистического значения оптимизации процесса дойки коровы, вторая- выступление пациентов с неадекватными задачам общества предложениями, касающимися процесса доения, и третья, практически неизлечимая стадия, - социально-политическая неблагонадёжность. С этим диагнозом больные не имели шансов выйти из Серого Дома и оставались там на всю жизнь.
                Иванушка-дурачок подвергся всестороннему обследованию в клинике. Ежедневно в течение месяца проводили лабораторные, электрокардиографические, электроэнцефалографические, рентгенологические  и другие исследования. Наконец, собрали консилиум.
                -Любезный, расскажите нам подробнее о своих предложениях,- мёдоточивым голосом попросил профессор Куркуль.
                -Сущность моих предложений  изложена в диссертации,- Иванушка так и остался дурачком, не понимая, почему плохо то, что хорошо.
„Эскулапы“ переглянулись.
                -Но это привело бы к подрыву социальных устоев общества,- мёда в голосе профессора стало меньше.- В нашем обществе принят унитарный принцип коровокормления и короводоения. Сегодня мы заводим вторую корову, а завтра кто-нибудь захочет завести частную козу! Что Вы на это скажете?
                -Я понимаю, коза является классово чуждым фактором,- Иванушка хорошо помнил основы коровье-политической экономии.- Но я полагаю, что критерием истины является практика. Если...
                -Истина, факты – всё это  категории относительные,- в голосе профессора зазвучал металл, скорее всего нержавеющая сталь.- Мы должны иметь классовый подход к фактам. Мы должны понимать, какое общество строим. Отсюда и факты бывают разные: наши факты и не наши.
                -Истина состоит в том, что молока будет больше,а...
                -Увести задержанного...эээ... пациента,- профессор побагровел.
Казалось, даже содержимое банки в его голове покраснело. Два дюжих санитара набросились на Иванушку и потащили его к выходу.
                -А воровать нельзя!- выкрикнул Иванушка уже из коридора.
Последовал какой-то шум, непонятные звуки, дверь захлопнулась и наступила тишина.
                Обсуждение клинической картины болезни было недолгим, оправдались самые худшие прогнозы. Диагноз гласил: „Социальная неустойчивость второй стадии с переходом в социально-политическую неблагонадёжность“.
 Да, бедный Иванушка, бедный дурачок, благими намерениями вымощена дорога в Серый Дом. Ты знаешь об этом?
                Иванушку-дурачка поместили в палату номер 3. Говорят, ему ещё повезло. Могло быть хуже. Могли сунуть в палату номер 6, а там... ой-ей-ей! Но в палате номер 6 не было места даже под койкой.
                Социальная неустойчивость в обществе в последнее время резко возрасла и часто переходила в социально-политическую неблагонадёжность. Руководство государства  выделяло огромные средства на изучение возбудителя этого заболевания. После глубоких научных исследований было установлено, что возбудителем этого заболевания является вирус группы „Х“, передаваемый с молоком козы. Да, да! Несмотря на идейную чистоту единого коровокормления и короводоения в последнее время всё чаще стали ввозить из-за границы, из тридевятого царства, тридесятого государства, классово чуждое молоко козы. Конечно, концы надо искать на таможне. В Закрытом Доме это хорошо понимали. Но следствие пока не дало положительных результатов. Уж слишком привлекательна повышенная жирность козьего молока!
                В палате номер 3 Иванушку встретили приветливо.
                -Нашего полку прибыло,- сказал старейшина палаты, бывший полковник Военно-Канализационных Сил.
Ах, Вы не знаете? В этом царстве предполагалось в случае необходимости вести войну даже в канализационных трубах. Полковник находился в Сером Доме ещё с тех пор, когда ставили устаревший теперь диагноз:“Шизофренический синдром социальной дезинтеграции“. Мудрили раньше люди. Проще надо мыслить! Другие обитатели палаты номер 3, а было их всего человек сорок, гораздо моложе полковника и находились здесь относительно недавно.
                -Да...- продолжал полковник,- интересно до какой степени идиотизма дошла там жизнь и кого теперь в этом обвиняют. В наше время в собственном идиотизме обвиняли тлетворное влияние спецслужб тридевятого царства, тридесятого государства.
                -Официальные заявления Головного и Закрытого Дома изменились мало,- ответил Иванушка.- Но в обществе неофициально зреет убеждение, что нам пора отказаться от унитарной системы коровокормления и короводоения и перейти на индивидуальное козоводство, принятое в тридевятом царстве, тридесятом государстве.
                -Очередная глупость!- в умных глазах полковника вспыхнул огонь.- У них же совсем другой исторический опыт, иной менталитет! Попытки ввести систему индивидуального козоводства делались у нас ещё при царе Колотуне 2-ом. Эта система не прививается. У нашего народа исторически сложилась склонность к обобщённо-обезличенным формам производства. Резкий переход к чуждому образу жизни чреват...
Полковник не договорил, так как в палату вошла лечащий врач Анатолия Анатольевна, эдакая серая мышка в ярких перьях. В действительности это была не мышь, а, скорее всего, женщина. Перьев у неё не было вовсе, а были яркие шмотки, привезённые мужем из тридевятого царства, тридесятого государства. Анатолия Анатольевна увела Иванушку в ординаторскую, где заполнила историю болезни и назначила лечение. Кроме пилюль, настоек и настоев, Иванушке предстояло ежедневное чтение трудов классика корововедения, профессора Тойфеля. Иванушка хорошо знал труды этого „учёного“ и не скрывал своего к ним отношения, что, собственно, и явилось причиной Иванушкиной госпитализации.
                -Анатолия Анатольевна, Вы как образованный человек не можете не понимать, что труды Тойфеля – это смесь конформизма и компиляции. В них нет рационального зерна,- убеждённо заговорил Иванушка.
                -Гражданин Иванушка-дурачок!- Анатолия Анатольевна поперхнулась.- Я Вас попрошу! Если все говорят и так надо, значит, есть это самое зерно! Ваши аномалии мы будем лечить в свете Единокоровьего Учения, а пока читайте труды профессора Тойфеля.
Иванушка вернулся в свою палату, лёг на кровать и уснул. И приснилась ему не корова и не классово чуждая коза, а девушка с красными волосами. Иванушка встретил её на улице и сразу узнал. Девушка была ему знакома! То ли когда-то они вместе стояли в очереди за молоком, то ли он видел её на Первоапрельской демонстрации. Замечательно то, что девушка тоже узнала Иванушку. Вдвоём они бродили по тихим и чистым улицам. Немногочисленные прохожие приветливо улыбались им. Всюду звучала приятная музыка. Нигде они не видели озлобленных лиц и никто не шептал за их спиной:“Смотри, вот они! Вырядились... и волосы у неё красные. Всё награблено!“
Затем Иванушка и девушка с красными волосами оказались на лесной поляне. Ярко светило солнце, но было нежарко. Пели птицы. Иванушка наклонился, чтобы поцеловать девушку и ... проснулся. Он открыл глаза и увидел, что над ним склонилась медицинская сестра Леночка. Она зло смотрела на Иванушку и трясла его за плечо: “Выпейте. Это Вам прописали“.
На подносе у Леночки стоял гранёный стакан с какой-то мутной жидкостью.
                -Кто прописал?- тревожно спросил Иванушка.
Мутная жидкость зловеще поблёскивала в стакане.
                -Коллектив врачей, профессор Куркуль и профессор Тойфель,- взгляд Леночки стал таким же мутным как жидкость в стакане.- Сказали, так надо!
Ничего не понимая, Иванушка-дурачок взял стакан и выпил зловещую жидкость... Вскоре он почувствовал резкий озноб и головокружение, а затем провалился в чёрную пустоту...
                Когда Иванушка очнулся, за окном стояла зима. Земля, крыши домов и кустарник кутались в сугробы, а люди - в тёплые одежды. Только уборщица тётя Маша, как всегда, выходила во двор в одном лёгком платье и выплёскивала содержимое своих вёдер прямо на дорогу. Помои быстро замерзали, что вместе со льдинами, падающими с крыш, значительно увеличивало уличный травматизм.
Иванушка открыл глаза и увидел доброе лицо, склонившегося над ним Лекаря.
                -Если они решили, то сделают это. Тойфель умеет внушать,- Лекарь знал, что говорил.
Он находился среди пациентов Серого Дома уже много лет с диагнозом: “Социально-политическая неблагонадёжность в стадии глубокой декомпенсации“. Совсем недавно Лекаря  перевели сюда из палаты номер 6. „Болезнь“ его состояла в том, что на основании  многолетних наблюдений Лекарь установил контагиозность, то есть заразность шизофрении. На многочисленных примерах он показал, что один больной шизофренией может внушить и заразить своей болезнью многих людей. Лекарь даже выделил возбудителя заболевания, передаваемого другим лицам. Возбудителем оказалась субмикробиологическая субстанция „Р“, вызывающая синдром идиотически-пластической  внушаемости. Лекарь представил свои наблюдения  к защите в форме докторской диссертации. Объединённая сессия Академий Человековедческих и Корововедческих  Наук  единогласно приняла решение:“Лишить вышеупомянутого гражданина звания врача и направить на пожизненное лечение в Серый Дом“. Тем не менее, окружающие продолжали называть его Лекарем и он пользовался вместе с полковником заслуженным уважением. Правда, их влияние не выходило за двери клиники. Там, за стенами Серого Дома, была другая жизнь. Люди пытались понять причину единокоровьего однообразия и всё больше думали о прелестях индивидуального козоводства. На несанкционированных митингах звучали обличительные речи: “Долой единокоровье! Коза – источник счастья и благополучия!“ Людское море начинало штормить. Митингами всегда руководили люди, относимые, по классификации Лекаря, к носителям субмикробиологической субстанции“Р“. Иногда волны разбушевавшегося людского моря докатывались до стен Серого Дома. Говорили, что скоро обитателей клиники выпустят на волю. К этой новости пациенты относились по-разному. Одни радовались как дети. Наконец, они смогут донести нормальное слово до людей. Лекарь и полковник были настроены скептически. По мнению Лекаря, слишком много людей с синдромом идиотически-пластической внушаемости, а ещё больше носителей субмикробиологической субстанции „Р“. Жизнедеятельности этой субстанции очень благоприятствовал резкоконтинентальный уголовно-приблатнённый климат царства. Полковник же хорошо знал историю своего отечества. Раньше он неоднократно бывал в тридевятом царстве, тридесятом государстве и видел, что индивидуальное козоводство далеко не так идеально, как может показаться на первый взгляд. Он полагал, что на почве их царства индивидуальное козоводство проявит в большей степени свои недостатки, чем достоинства. Полковник стал задумчивым и грустным. Окружающие слышали, как он шептал про себя:“Государство разделится – скоро разорится. Не быть плешивому кудрявым“.
Или ещё непонятнее:“Не суйся в волки, когда хвост тёлкин!“
                Сознание медленно возвращалось к Иванушке. Боли он не чувствовал, но хуже боли была слабость во всём теле.
                А в стране происходило невероятное! Двери Серого Дома были открыты настежь. Люди приходили и уходили, когда хотели. Говорят, вокруг Закрытого Дома собирались толпы  и требовали открыть его.
                Свет не без добрых людей. Добрые люди помогли Иванушке обрести силы и встать на ноги. И вот однажды пришла девушка с красными волосами, та самая, и увела его. Они вместе вышли на улицу, где бушевало людское море. Ба! Знакомые всё лица! На огромных транспорантах, которые несли возбуждённые люди, красовались изображения профессора  Тойфеля, профессора  Куркуля и многих других, весьма знакомых Иванушке людей. Людское море подхватило их и понесло...